Волчья судьба.

      Ария с удивительным безразличием осматривает тело накама, медленно вырисовывая странные узоры на одежде и открытой коже Усоппа. Пламя, быстро кипятящее кровь, бунтует, желая вырваться неудержимым потомок и сжечь абсолютно всё вокруг, но волчица держит всё под контролем.       Пока.       Лечащее пламя волнительно трепещет на пальцах, быстро утекая из тела почти в воздух. Оборотень ощутимо прикусывает губу, прочти до крови, отгоняя предчувствие собственной бесполезности. Усопп уже уснул, от болевого ли шока, или потому что почувствовал себя защищённым под надзором звериных глаз, но этого достаточно, что бы Ария отпустила собственную злость на канонира и позволила эмоциям немного поутихнуть. Только вот на смену резко скачущему фону эмоций приходит проблема посерьёзнее: энергия, даже не пламя, покидают её тело так стремительно, что оборотень едва успевает поймать за хвост первые признаки своей усталости. И всё уходит в никуда, едва касаясь израненного тела снайпера, «зализывая» самые опасные повреждения на клеточном уровне внутри человеческого тела. Жёлтое пламя медленно теряет свой яркий оттенок, будто бы истощая собственные свойства, пока Чёрное пламя, ощущаемое на уровни груди болезненным комком нервов, продолжает набирать обороты.       Сдерживаться слишком сложно. Особенно сейчас, когда на место былой ярости и злости, желания стереть в порошок тех, кто покусился на её Стаю, приходит всепожирающее смятение. Всего на пару мгновений в глазах темнеет, и стоит взгляду проясниться, срабатывает чёртов рефлекс.       Ария отскакивает от мирно спящего Усоппа, стискивая кисть у самого основания, почти впиваясь когтями в само мясо. Вместо Жёлтого пламени ладонь облизывает тлеющее Чёрное, умоляющее потерять контроль над ситуацией и выпустить жаркий тайфун накопившихся эмоций.       Это неправильно.       Неправильно то, что Лечащее пламя — то, что так часто её выручало, медленно теряет свои свойства, едва соприкасаясь с морским воздухом.       Неправильно то, что буквально недавно налаженный благодаря Стае контроль рушится в её голове, разрезая острыми осколками все барьеры.       Неправильно то, что что-то извне провоцирует более активный и почти разумный Чёрный огонь буйствовать, устремляясь за пределы тела в попытках защитить.       От чего?       Глаза пульсируют, отдаваясь сильной болью в голове. Приходится направить всю свою выдержку на полное подавление Чёрного пламени. Ария раздражённо рычит, смахивая оставшиеся на почерневших и заострившихся когтях блекло-серые искры. Пускай это и её сила, но раздражения от неповиновения её желаниям в душе не меньше. Ладонь немного жжёт, потому что пламя неплохо прошлось по коже, оставляя яркий красный след. Уже не ожог — и то хорошо. Значит оборотень близка к тому, чтобы наконец найти равновесие с собственной силой, и перестать в раковые моменты своей неразумности и буйства калечить себя и накама.       Новая волна душераздирающего крика со стороны неказистого здания, откуда буквально воняло холодной яростью её капитана и старпома, заставила оборотня наконец сосредоточиться на самой первой мысли, жужжащей в её голове ещё до прихода на это место. Плотоядный оскал застывает на лице непроницаемой маской, заставляя Арию ощущать лёгкое натяжение щёк. Злость кипит уже без былой страсти и самоотдачи, в то время как тлеющая ярость плавно уходит в состояние холодной рассудительности.       Хотелось убивать, убивать дико и с особой жестокостью, как это могут делать только нечеловеческие виды, не видящие ничего отвратительного или греховного в смерти людишек.       Чего грехи таить, среди сородичей Сапфиры были и те, кто не скупились отведать мяса прямоходящих, осмелившихся покуситься на любой из островов оборотней, однако, к счастью для людей и полному безразличию нелюдей, оборотни перестали заниматься подобным ещё столетие назад. Из чувства гордости и собственного превосходства, ведь толку от человечины было не много.       Но Ария не видит смысла в излишней жажде крови прямо сейчас. Сказывался особый трепет перед силой, источаемой Мугиварой, и особо сильное желание не светиться. Перед глазами всё ещё сияли два местных образа, определённо точно знающих и затевающих что-то если не против Арии конкретно, так против её Стаи точно. Привычки доверять только-только встреченным людям волчица не имела. Тем более сейчас, когда от одной мысли о некоторых особах интуиция воет в голос, почти что парадируя Зов предков.       Плавные широкие шаги почти сразу становятся стремительным бегом.       Оборотень с громким хохотом врывается в самый центр бойни, с некой досадой подмечая полное отсутствие кого-то действительно достойного внимания. Пока взгляд мечется от одного полуживого тела к другому приходится уворачиваться от летящих почти на встречу Арии резиновых кулаков. Капитан не сразу замечает своего квартирмейстера, но стоит их взглядам встретиться — широко улыбается, замахиваясь в противоположное направление, как бы уступая место новому действующему лицу.       Люди в этой «банде» Френки состоят крайне странные и совершенно не поворотливые. Сначала смотрят с превосходством, пытаясь оглушить не в меру противным визгливым криком, а потом падают почти замертво от удара прямиком по металлической контракции, заменяющей им всем штаны. Металл плавится от малейшего касания, обжигая, но это совершенно не стоит внимания оборотня, пока по венам течёт адреналин и укоренившееся жажда отмщения. Чьё-то тело отлетает неприлично далеко, с громким звоном ударяясь о балки несущей конструкции. Среди громких вскриков и стонов боли Ди улавливает скрежет купола над головой.       Людей уже остаётся не так много — больший угол обзора вовсе завален целыми кучками полуживых тел — потому оборотень с довольным прищуром даёт волю звериной сути. Центр тяжести меняется так быстро и настолько привычно, что Ария не замечает того момента, когда совершенно бездумно ловит ядро хвостом, явно прибавившим в весе. Невооружённым глазом можно заметить тот факт, что даже шерсть на появившихся конечностях стала намного гуще и темнее, хотя куда уж, после последнего перевоплощения. Всего секунда уходит на то, чтобы вернуть «посылочку» отправителям, где «шарик» и взрывается, ненадолго оглушая «снайперов». Оборотень даже не смеётся — гогочет, утирая выступившие на глазах солёные капли. Суматоха вокруг начинает казаться ещё большей игрой, чем раньше, потому что противники пиратам попались практически никакие. Это должно раздражать — так было всегда, — но вместо привычно-обжигающего грудину недовольства появляется лишь глухое на уговоры внутреннего голоса сочувствие. Есть в этом что-то противоречивое, но в то же время очень забавное.       Ария не видит, кто именно задел небольшую кучку взрывных боеприпасов местных шутов, но первой вспышки достаточно, чтобы среагировать и подхватить ближайшего, то есть Чоппера, накама и скрыться во Вспышке. Оборотень уверена на все сто, что ни Мугиваре, ни Ророноа, ни Санджи должного ущерба это не нанесёт, потому не особо волнуясь о чужой сохранности, со всей силы бьёт в центр замысловатого купола, заставляя несущую конструкцию едва ли не раскрошиться. Даром, что металл, потому что коррозия уже сделала свой вклад. Над ухом верещит ещё ничего не осознавший себя олень, в то время как Ди вновь исчезает во Вспышке, приземляясь рядом с недовольно пыхтящим блондином.       — Санджи! — Ария приветливо взмахивает ладонью, ухмыляясь. Хвост сзади вытягивается трубой и виляет из стороны в сторону, создавая ощутимый ветерок.       — Ого… — кок смотрит на проявившуюся метаморфозу с откровенным любопытством. — Как ты только не упала с такой махиной за спиной.       — Хэ? — стоит Ророноа наконец перетянуть предплечье банданой, зеленоволосый осматривает так вовремя подоспевшего к веселью оборотня.       Мечник тянет руку прикоснуться к пожирающей солнечный свет шерсти, совершенно позабыв о том, что в прошлый раз ему едва не оттяпали руку. Ария пристально смотрит за действиями мечника, заметно дёргая ушами — при трансформации и без того невероятный слух и обоняние резко усиливаются, потому приходится стремиться привыкнуть к акустическому шуму волн и резкому завыванию ветра. Не к добру. Когда Ророноа подносит руку слишком близко, оборотень громко рычит, ударяя наглеца по кисти всё тем же хвостом. Зоро шипит, растирая небольшое покраснение — игольчатая с виду шёрстка оказалась неожиданно жёсткой — но не возникает с какими-то комментариями. Знает подлюка, что не надо было лезть к чужому хозяйству, но любопытство взяло своё.       — Капитан, мы пойдём искать этого Френки? — вопрос звучит почти безэмоционально, что свойственно Ророноа только при высоком уровне сосредоточения.       Пиратов сильно задело то, что кто-то осмелился поднять руку на их накама. На деньги всем стало резко плевать, когда угроза нависла над одним из них, и Ария, откровенно говоря, тащилась от этого. Было приятно осознавать, что в любой ситуации её Стая встанет горой именно за своего, а не за какие-то ложные человеческие ценности.       — А ты знаешь куда? — оборотень уловила лёгкую насмешку в голосе кока. В какой-то степени она его понимала — глупо говорить о том действии, выполнить которое попусту невозможно. — А ведь эти придурки даже не в курсе, куда ушёл их предводитель. — Ария тихо хмыкнула себе в кулак, совершенно не случайно задевая одного из железнобрюхих мощным взмахом хвоста.       — Ария… — Санджи несколько неодобрительно фыркнул, закатывая глаза и выпуская густое облако табачного дыма.       Сапфира поморщилась, сдерживая злосчастный чих и щекотку в носу — с тех пор, как оборотень присоединилась к Мугиварам, блондин быстро приноровился к её чувствительному нюху и старался не приближаться с зажжённой сигаретой в зубах. Едкий запах, конечно, оставался и на самом коке, но выветривался с поразительной скоростью. Или дело было в сменившейся марке сигарет? В любом случае, это не сильно уменьшало страданий Ди Блекмун, но забота Санджи была приятна.       Ророноа забавно вздёрнул брови, едва ли не растягивая ухмылку от уха до уха. В отличии от миролюбивого кока мечник всегда был достаточно жесток к тем, кто был ему не интересен, противен или же просто не имел никакого отношения к его накама. Своеобразный отголосок его сущности, как предпочитала думать Ария. В Зоро угадывались многие черты его предположительных предков, так же как в Луффи и Эйсе — их проклятая кровь, прошедшая поколения.       — Оставь её, тупой кок. — всё же не сдержал едкий комментарий Ророноа, бросая взгляд чуть поодаль.       После обрушения Ария отправила переволновавшегося Чоппера к Усоппу для скорого оказания помощи, предварительно что-то нашептав оленёнку. Что старпому, что коку было интересно, почему их обычно весьма спокойный и рассудительный доктор вскочил на месте, как ошпаренный, и рванул к бессознательному накама, но они предпочли пока не вмешиваться. Дело привычное, потому что в медицине они мало что понимали, а лезть со своим любопытством или, что намного хуже, советами — себе дороже. Особенно к Арии. Их стороны было бы благоразумнее узнать, всё ли в порядке с канониром, но уважение к Арии и Чопперу явно перевешивало любопытство.       Всё же не могли же эти двое не позаботиться о раненном накама? Не в их характере.       — И без тебя знаю, чёртов маримо. — сигарета полетела куда-то в сторону — последнее время одной штуки коку стало явно не хватать на беспечное раскуривание «пяти минут». Санджи отмахнулся от мечника крайне беззлобно и явно по привычке, не желая оставлять слово за извечным соперником, что вызвало у мечника тихий смешок. — В любом случае, бессмысленно сейчас сидеть здесь и болтать. На корабле осталась Нами-сан. Одна одинёшенька. — конечно же кок волновался: никто из присутствующих даже не сомневался, ведь Санджи был, пускай и скрытным, но в какой-то степени паникёром. — И Робин-чан куда-то пропала. Ещё и корабль. — кок злобно цыкнул, вставая с насиженного места, чтобы бросить косой взгляд на оборотня.       Ария старательно скидывала тела людей в одну кучу, будто бы собиралась их сжечь. Вернее, так это выглядело, но на самом деле оборотню просто было интересно посмотреть на то, что осталось под разваленными. Всё же "клан" Френки были кем-то вроде сухопутных пиратов, а такие люди часто тащат всякие интересные безделушки в свои убежища. Для Ди Блекмун, не особо сведущей во всех этих паровых и т.д. технологиях, порушенное здание даже в своём нынешнем состоянии было неким кладом.       — Луффи! — мысленно махнув рукой на оборотня, чьи глаза буквально светили от просмотра каких-то чертежей из завалов, вернее Санджи хотел верить, что это именно чертежи чего-нибудь безобидного, окрикивая застывшего на единственной целой контракции Мугивару.       — Я решил! — крик Монки Ди привлёк внимание даже Арии, увлечённо сматывающей найденный ей листки бумаги в тонкие трубочки для удобной транспортировки. — Мы прощаемся с Гонг Мери. — голос стал намного тише, но все определённо точно услышали своего капитана.       И вздрогнули.

      ***

      Ария едва не навернулась с мачты, услышав счастливый крик Чоппера. То, что Усопп так скоро очнулся — было хорошей новостью, но что-то оборотню не давало покоя.       Ди Блекмун, как и все свои сородичи, зациклена на эмоциях и фоне, который они излучают. В какой-то степени ей повезло больше, чем своим братьям, дяде и остальным представителям племени, ведь рождённая от союза оборотня и человека девочка, несмотря на свой огромный потенциал, была лишена одной из самых распространённых способностей своей расы — эмпатии. Некоторые отголоски у неё были, но то была не наследственность, а годы тренировок и зацикливание собственного сознания на чужой мимике и глазах.       Полный контроль над приобретённой с годами способностью был и её спасением, и её наказанием.       У Арии не было нужды ограничивать свою звериную суть, подавлять свои инстинкты, чтобы влиять и на эмпатию, которая относилась именно к врождённым звериными инстинктом, ведь для неё это было скорее рефлексами. К тому же боевыми. Это было её утешением, потому что с самого детства ей достаточно часто приходилось наблюдать то, как многие взрослые теряют контроль над своими эмоциями, а вместе с тем и над пламенем. Нет, это никогда не заканчивалось прямо-таки плохо, потому что рядом всегда было много тех, кто мог подавить внезапную вспышку агрессии. Этой части врождённой эмпатии Ария откровенно завидовала — влиять на других своим желание было действительно впечатляюще.       Но в то же время отсутствие этой способности играло злую шутку с волчицей. Эмпатия — ключ к пониманию не только чужих эмоций, но и своих собственных. Это как с контролем пламени и внутренним зверем. Чем выше контроль носителя, тем проще определить причину взволнованности собственной сути или, например, отыскать причину частых потерь пламени в моменты его бездействия. Тоже и с чтением эмоций — будь Ария полноценным чистокровным оборотнем, она смогла бы определить хотя бы приблизительную причину своей тревоги и вновь проявившейся нестабильности. Определить и устранить.       Но увы… Чего нет, того нет.       Сапфира даже в какой-то степени смирилась с этим после того, как поняла, что лучше оставлять чужие мысли и эмоции при их носителях. Иначе однажды может стать слишком больно от предательства.       Оборотень спешно соскользнула на палубу, запрыгивая на перила подле камбуза — было решено устроить пострадавшего именно там для общей доступности. Волновались то все, а в лазарет зайти толпой у них редко получалось — мало места. Подле канонира собрались уже вся команда, а по лицу больного, не только физически, к слову, Ди уже читала накатывающую на парня истерику. Только вот особых причин этому Ария не видела, это было… Странным. В голову пробрались сомнения. Что-то с парнем было не так, но предчувствие просило не приближаться.       Пока все пытались успокоить Усоппа и рассказать вкратце, что вообще происходит, Ария облокотилась о стенку у выхода, пристально наблюдая за каждым действием канонира. Тревожность быстро мешалась с искренней опаской до мелкой дрожи в руках. Не будь Ария оборотнем, подобной реакции на шестой чувство не было бы.       — Луффи, что насчёт Мери? — у Арии волосы на загривке стали дыбом от вопроса канонира. Взволнованный взгляд был перенаправлен на внешне спокойного капитана корабля. Но Мугивара лишь внешне выглядел таковым, в то время, как внутри Монки Ди всё бушевало, не уступая обширной палитре эмоций самой Ди Блекмун. — Смогут ли они починить её за сто миллионов? Эти плотники ведь лучшие из лучших, а мы хотим не только починить Гонг Мери, но и улучшить её… Хватит ли нам этих ста миллионов на всё? — голос канонира был полон надежды, от того Арии отвратительно сильно хотелось скривиться. — Как думаешь Луффи?       — Насчёт этого… — тон Луффи остался таким же доброжелательным, но Усопп всё равно заметно напрягся. — Мы решили сменить корабль.       Горький привкус разочарования будет преследовать Арию ещё очень и очень долго. Это блядское «мы» не было пустым звуком, от того было тошно. Так или иначе они все согласились с этим решением капитана, не Луффи, даже она, несмотря на ярое сопротивление. В этот раз хватило одного проницательного взгляда Монки Ди с идентичной ей самой злостью и болью, чтобы всё желание противоречить чужим словам попусту выветрилось.       Это было неправильно, горько и обидно. Не за себя, а за корабль, который был не просто куском дерева, даже не их домом. Гонг Мери была частью небольшой семьи, часть её Стаи, которую она же не смогла сберечь. Тонкие нити Души мягко обволакивали запястья оборотня, успокаивая, но от того не было спокойнее. Даже наоборот — ещё противнее от себя самой, ведь Гонг Мери уже имела свою душу и некое сознание, пускай и не демонстрировала этого никому. Не могла или не хотела — Сапфира не знает, ведь даже простых доказательств разумности каравеллы у неё не было. Она просто знала про Душу, чувствовала её отголоски, видела некоторые намёки. Но это не имело никакого значения.       И всё из-за каких-то плотников. Ария всё ещё злилась на них и подавляла свою жажду крови. Здравомыслия Сапфиры уже не хватало, чтобы объяснить внутреннему зверю, который вновь начал пропадать с просторов сознания, как кой-то призрак, что при всём её желании и злости — плотники не были ни в чём виноваты. Только в правде.       А правда всегда больнее сладко-приторной лжи.       — Вы, двое, успокойтесь немедленно! — Ророноа почти рычал, но не пытался вмешиваться в словесную перепалку.       — Прекрати Усопп, твоё тело не выдержит этого стресса! — Чоппер тоже пытался остановить взбесившегося канонира, но безуспешно.       Сапфиру передёрнуло от лёгкого холода, пробежавшего по позвоночнику. Чёрное пламя настойчиво билось у сердца, пытаясь вырваться наружу. Страшно представить зачем. Несильная боль сковала тело, вынуждая оборотня схватиться за ткань на уровне груди. Гулкий стук отдавал в виски и на кончики пальцев, тело медленно коченело, будто бы от страха.       Ди Блекмун всего на пару секунд, казалось бы, закрыла глаза, пытаясь найти причину собственного состояния, пока пламя продолжало бить о непроницаемую стену контроля, едва ощутимо касаясь внутренних тканей.       Ария не слышала ничего, кроме раздражительного звона, идущего откуда-то из вне, пока по ногам не прошла некая вибрация. Широкий зрачок резко сузился, фокусируясь на облаке пыли под окном камбуза. В ноздри забился едкий запах табака и соли. Сапфира вцепилась в волосы у висков, с силой оттягивая их в стороны. С каждым новым словом присутствующих гул в голове продолжал нарастать, вынуждая Арию тихо заскулить.       — Ты вообще понимаешь, что говоришь, идиот! — Санджи не просто злился, он был в ярости. Арии не надо видеть его лицо, чтобы ощутить знакомый жар звериной злости.       — Ария… — навигатор стояла ближе всех к оборотню, потому могла заметить странное поведении волчицы. Ди Блекмун жестом остановила протянутые руки рыжеволосой, полностью опираясь на стенку.       — Извиняюсь, я не хотел. — Мугивара совсем не пострадал при столкновении со столом, но Ария видела нечто более болезненное, чем рана.       — Да нет. Это были твои настоящие чувства. Ты идёшь вперёд, бросая бесполезных накама. -каждое слово снайпера отдавало горечью. - Раз ты хочешь бросить Мери, то брось и меня.       — Усопп, — громко зарычала Ария, щурясь. Резкое недомогание прошло так же быстро, как и появилось после слов, отдающих пеплом на языке. — Завались.       — Ну уж нет! Что ты, что Луффи! Вам же плевать! — сердце пропустило удар, и оборотень всего на мгновение дала слабину, от того в волосах заплясал чёрный огонь. — Даже сейчас ты пытаешься это отрицать, потому что я прав. Но от тебя я того не ожидал, Сапфира. — в чужом разочаровании можно было утопится, от того Ария стиснула зубы, широко скалясь. Попытавшийся было вмешаться кок, был остановлен потемневшим взглядом нечеловеческих глаз.       — Усопп! — лицо Монки Ди перекосило от злости, потому что даже Чоппер ощутил, насколько серьёзно волчица начала относиться к словам едва очнувшегося канонира. Ария при всех своих проницательности и уме могла воспринять слова снайпера, как истину, и Луффи знал заранее, что тому будет череда последствий.       — Ну уж нет! — вскрикнул канонир, подскакивая. — Я не буду молчать! — от резкого разворота у снайпера даже закружилась голова, но он не пошатнулся. — Сапфиры, ты… Как ты вообще можешь соглашаться с этим?! — в жилах Усоппа кипела ярость, негодование и возмущение! — Ты же чёртов зверь! — жалкое утверждение, почти что притянутое за уши, резало по старым, давно затянувшимся ранам. — В тебе больше звериного чем человеческого, так почему ты идёшь у кого-то на поводу?! Где твои инстинкты, которые каждый раз заставляли тебя бросаться в бой для защиты твоей стаи?! — Ария отчётливо ощутила, как её собственные руки потяжелели от давления невидимых нитей Души корабля. Каравелла пыталась удержать оборотня на месте, опасаясь гнева живого огня. — Мери тоже её часть, так почему?! — на глазах канонира блестели маленькие капельки слёз. — Ты, чёртова шавка! Где твоя хвалёная невероятная сила, когда она так нужна, чёрт тебя побери?!       — Да что ты знаешь о зверях, блядский трус? — вздёрнула голову Ария, ощущая общий страх находящихся в комнате. Одни только Ророноа да Мугивара неотрывно следили за каждым её действием без каких-либо эмоций, собираясь в любой момент остановить. Вот только успеют ли? — Что ты знаешь о инстинктах и силе?! Единственная причина, почему эта сраная верфь ещё существует, это ВЫ все!       Люди не любят жестокость.       Не простят, не примут, откажутся, потеряют, забудут!       Потерять Стаю — потерять жизнь.       Быть отверженной Стаей — отвергать Мир.       — Жалкие отговорки! — почти взвыл канонир, в конце концов пошатнувшись от собственного веса. — Ты просто видишь в Гонг Мери свою слабость!       Зверь глубоко внутри утробно зарычал, вот-вот готовясь перехватить контроль над сознанием своего человеческого «я».       — Едва ли! Как у кого-то вроде тебя, рождённой звериной королевой, может быть подобная слабость!? — тело окоченело от знакомого чувства безысходности. У Арии были все шансы вцепится собственному накама в глотку, если бы не тихий скулёж в голове и не полное осознание…              Он — не Она:       — Ха! Как у кого-то вроде тебя, рождённой звериной королевой, может быть подобная слабость!              — В любом случае. — бурлящая до этого в груди злость медленно сошла на нет под внезапным давлением померкших цветных глаз оборотня. — Я создаю слишком много проблем. — Усопп впервые за сегодня ощутил себя так плохо от вырвавшихся слов, потому машинально сосредоточился на рассматривании деревянного пола. Лишь бы не видеть стеклянного взгляда безразличия Арии, удивления и злости Санджи, ужаса в глазах Нами. — У каждого из вас есть какие-то масштабные цели: Луффи собирается стать королём пиратов, Зоро — Сильнейшим мечником, Санджи желает найти никому неизвестно море. Но у меня нет такой цели! Я не такой как вы! — сердце болезненно ныло глубоко внутри, не желая соглашаться с драной правдой. — Слабый, трусливый, невыносимый! Чёрт бы вас побрал, до того, как познакомился с вами, я НЕНАВИДЕЛ море! — слова резко закончились, вместе с дыханием. Усоппу пришлось глубоко вздохнуть и выдохнуть пару раз, чтобы проглотить горькие слезинки. — Более нас с вами ничего не связывает. — сделать шаг оказалось куда тяжелей, чем он предполагал ранее. Особенно в ту сторону, где застыла оборотень, следящая абсолютно за каждым движением канонира почти в упор. В звериных глазах снайпер видел подобное впервые: желание едва ли не вскрыть черепушку, чтобы что-то узнать, доказать и опровергнуть. — Я ухожу! — взыграла ли эта спящая ранее гордость, или нечто подобное, но Усопп почти идеально проигнорировал следящие за каждым движением глаза, упираясь носом почти в дверь. — Когда чьи-то мнения расходятся, должны разойтись и мы!       — Эй, ты куда, Усопп? — голос Ророноа не звучал встревоженным или удивлённым, скорее разозлённым. Кажется, именно так должна звучать холодная ярость человека, который не может поднять оружие на того, кто сумел вывести его из равновесия.       — Это тебя не касается. — грубо кинул Усопп через плечо, морщась от прожигающего его спину взгляда. Однако канонир, бывший канонир, знал точно — кто-кто, а Зоро за ним не пойдёт. И дело даже не в гордости, а в его понимании ситуации. — Это больше никого не касается! Я ухожу из команды! — было детское желание хлопнуть дверью посильнее, но это не имело никакого значения.       Камбуз на пару секунд погрузилась в молчание.       — Луффи, Зоро! — навигатор с силой стиснула кулаки, сдерживая ругань. — Неужели вы вот так просто его отпустите? Эй! — Мугивара совершенно не реагировал, пряча глаза под тенью полей шляпы, а старпом застыл на месте, хмуро изучая закрывшуюся дверь. — Ария??? Ария! — Нами попыталась обратиться к оборотню, но Ди медленно сползла по стенке вниз, пряча глаза за чёлкой. Пламя всё не унималось, искрясь на чёрных волосах костром. — Ну же, верните Усоппа! Остановите его, разве он не наш накама? — почти навзрыд выкрикнула рыжеволосая. — Луффи? Луффи! Почему ты молчишь? Ария, что с тобой? — навигатор не верила в предательство и ненависть. Она знала Усоппа так же хорошо, как и все присутствующие, потому не понимала: почему они бездействуют? Почему они пытаются сделать вид, что им всё равно?       Рыжеволосая выбегает на палубу быстрее, чем кок успевает её остановить.       — Чёрт, маримо, присмотри здесь за всем! — Санджи оглядывает камбуз, понимая, что никто не собирается даже шевелиться, и выбегает вслед за девушкой.       Мугивара отмирает первым, устремляясь последовать за всеми наружу, всего на пару секунд застывая около оборотня.       — Ария?.. — почти шепчет, протягивая руку к её волосам. Девушка отрицательно качает головой, чувствуя, как Чёрное пламя пытается устремиться к Мугиваре. Видит ли оно в нём угрозу её душевному равновесию?       — Если что, мы снаружи. — провожая нечитаемым взглядом Монки Ди, кивает Ророноа и уходит, закрывая за собой дверь.       — Больно… — сердце бьётся слишком сильно, заставляя задыхаться в пучине воспоминаний.       Это неправильно, это ложь, это не ОН.