Волчья судьба.

      Одно из главных правил в племени оборотней — не спускать глаз со своего молодого поколения. Крайне активные и не слишком рассудительные нелюди с самого детства имеют весьма несносный характер и горящее внутри желание нарваться на неприятности.       Арии же на это искренне плевать, потому что от постоянного сидения на одном месте просто тошнит, в то время как энергия бьёт из всех щелей ключом. Возможно, ей просто очень сильно везёт, а может «нянечки», будьте неладны, чёртовы демоны, столь безалаберны на своём рабочем месте, что совсем не могут уследить за пятилетним ребёнком. В любом случае, юную Ди всё устраивает, и даже больше — она рада обретению временной свободы. Конечно, чуть позже дядя наконец вновь освободиться от кучи бумажной волокиты и стряхнёт со своего своевольного хвоста клещей-старейшин, чтобы отправиться на её поиски или просто методом обращения позовёт её домой, воем, но это будет не скоро, ведь сейчас, в разгар ежегодного отлива, дела так и валятся на голову Главы племени.       Ария очень любопытный ребёнок и ей никогда не надоест исследовать весьма большую в своих размахах деревню. Моно-сенсей, конечно, запрещает ей лезть под руку вспыльчивым взрослым, но, когда Ди Блекмун вообще слушала этого вечно ворчащего по поводу и без мастера артефактики?       Смешно…       Маленькие ножки несут её к главной площади, где в это время обычно мало кто ходит. Днём все взрослые заняты своими делами, а большинство зверят её возраста ходят в школу. Возможно, ей совсем немного завидно, ведь там же сейчас находятся и её двоюродные братья — фактически, единственные друзья Ди.       В этом есть что-то… ранящее.       На главной площади, выстроенное в форме почти идеального круга вместе со всеми этими каменными зданиями, есть фонтан. Красивый фонтан из мрамора с лёгкими вставками из каких-то цветных камушков и прозрачного стекла. И вода в нём чудная. На дне мраморного покрытия под толщей вечно движущейся воды Ария может разглядеть тонкие цепочки рун, мягко блестящих под палящим солнцем. Она ещё плохо разбирается в этом, но даже так может «прочесть» несколько надписей: стабилизации общей конструкции, постоянное вращения и очистка. Последний рисунок, напоминающий скрещенные метёлки с множеством неровно торчащих щетинок и несколькими зигзагами, наложенными поверх, ей нравится особенно сильно, не только внешне, но и эффективностью. После изучения этой руны у Арии даже появилось забавное хобби: усаживаться на край мраморного бортика и опускать ноги в воду. Именно в фонтане вся скопившаяся на стопах грязь быстро и безболезненно исчезает.       А ещё Ария просто очень любит воду. Остров Алого полумесяца действительно имеет красивые очертания ночного светила в момент его убывания или прибывания, потому между двумя острыми концами находится гигантский залив морской воды и мощные коралловые рифы, показывающие свою красоты именно в моменты отлива. Девочка не любит это время, потому что её любимый булыжник на берегу залива становиться похожим на раскалённое железо, даже по цвету, а приятно отдающая холодом вода уходит далеко за острые концы острова.       Ария любит читать и облазила почти всю библиотеку в доме Главы оборотней, где можно найти даже книги из внешнего мира. Именно в этих книгах пишется, что так не бывает. Ди не стесняется и спрашивает об этом у дяди, очень уставшего дяди, потому ей просто отдают книгу по артефактике, первую, между прочим, и указывают на раздел «барьеры». Магия очень редко даётся представителям полузверей, потому информации не так много, но и этого хватает, чтобы возненавидеть огромное защитное поле полусферы вокруг острова, которое и вызывает ежегодные отливы.       Ария, бывает, так сильно задумывается, что откровенно забывает про время. Стоит отвести взгляд от водной глади, можно сразу понять, что на улице ранний вечер, а открытую шею неприятно печёт. Иногда она действительно жалеет о своих обрезанных под ежик волосах, но какое это имеет значение, если регенерация и метаболизм намного лучше помогают от солнечных ожогов, нежели естественная копка волос, заставляющая постоянно потеть?       В момент, когда она просто хочет развернуться и неспеша направиться обратно в поместье, кто-то сильно толкает её в спину. Фонтан достаточно глубокий, а Ария уже в своём возрасте почти идеальный пловец, потому глупый поступок глупых детишек её даже не раздражает. Мимо неё, барахтающейся, проходит несколько взрослых, но никто даже не обращает внимание на произошедшее.       Оборотней учат плавать только после пробуждения тотема. Ария уже умеет плавать, потому что её не впервые бросают в воду нахальные малолетки и её одногодки. Можно было бы пожаловаться дяде, но это выше её достоинства, потому она сама научилась держаться на воде.       Просто они ничего пооригинальнее не придумали — звучит в голове язвительный комментарий.       В метре же от фонтана стоит невысокий ребёнок, явно её возраста с тусклыми жёлтыми глазами и почти идентичными волосами. Арии хочется ухмыльнуться, но это не позволяется её статусом «принцессы».       — Освежились, моя госпожа? — маленький сучонок тянет ухмылку, не чувствуя и капли угрызения совести.       Может быть Арии совсем чуть-чуть обидно, от чего она хмурится, а стоявшие около какой-то лавки взрослые оборотни настораживаются, явно готовясь спасать ребёнка от демона.       Она не отвечает — ниже её достоинства, — мгновенно придумывая план мести. До дна фонтана не такое большое расстояние, потому достаточно только слегка занырнуть поглубже и посильнее оттолкнуться от мрамора под ногами — тогда можно с лёгкостью выпрыгнуть из воды прямо на обидчика. Ребёнок этого не ожидает, потому валится на землю, а Ария с восторгом прыгает на нём, совершенно ничего не стесняясь. Мальчишка начинает тихо подвывать, не зная, как вылезти из-под Ди, а она громко хохочет, ловя презрительные взгляды окружающих. Что показательно, никто даже не подходит.       Возможно, боятся её, возможно бояться её дяди.       Она ведь всё ещё принцесса.       — Ещё одно слово из твоего ротика, упырёнок, — Ди наклоняется ближе к лицу запыхавшееся мальчишки и скалится, показывая рано заострившиеся клычки. — И я тебя зажарю до хрустящей корочки.       Он быстро-быстро кивает и ускользает, стоит только ему дать такую возможность.       — Нц. Трус. — бормочет себе под нос Ария, смахивая холодные капли с волос.       — Принцесса, что Вы… — первое личное правило Арии — услышал надменный чуть визжащий женский голос и увидел белое платье — беги куда глаза глядят и не оглядывайся.       При особняке Главы всякого звериного рода всегда есть оборотни, именуемые нянечками. Обычно это львицы с каким-то не слишком агрессивным типом пламени. Основанная задача этих женщин — присматривать за детьми, знатными потомками. И отношения у «нянечек» рода Бьякуро с Арией совсем не сложилось. Хотя бы потому, что они на своих законных основаниях принимали мнение большинства немного разобщённого племени и недолюбливали так называемую «принцессу». Даже это обращение из их уст всегда звучало подобно оскорблению, вызывая у юной Ди горькое отвращение и приступы тошноты.       Было чувство, будто на неё чем-то давили каждый раз, указывая на знатный статус.       Рядом с глазами промелькнуло что-то серебристое. Юки, подоспевшая в самый нужный момент, с лёгкостью подхватила не сопротивляющуюся Сапфиру и взметнулась повыше. С земли слышались какие-то возгласы, на что Ария показательно громко смеялась, мысленно представляя примерное направление полёта.       Сапфира де Ария Ди Блекмун для всех лишь раздражающая полукровка, носящая титул наследницы ветви Ди, благоверный «чёрный» ребёнок рода.       Сама Ария плохо понимает эти слова «наследница ветви Ди», но всё равно кивает головой, принимая как должное, потому что чувствует.       Пламя и Суть даются оборотням с рождения, как и способности контролировать свою обратную сторону. Как правило в этом нет никакой необходимости до пробуждения тотема, когда всякий ребёнок становиться почти официально полноценным членом звериного общества, но и здесь Ария умудрилась отличиться.       За спиной шепчутся, что она не унаследовала ничего от своей матери, переняв лишь бесполезность человеческого рода, но это не имеет значения, потому что Ария уже Волк. Её физические показатели и органы чувств развиты не хуже уже пробудившихся оборотней, а интуиция столь сильна, что нередко заменяет её привычную немного детскую рассудительность. Дядя говорит, что это стоит скрывать, потому что проявление особенностей звериного народа до пробуждения — нонсенс, указывающий на огромный потенциал. И если обычные представители племени на острове Алого полумесяца примут это и покорно склонят перед ней головы (вряд ли, учитывая врождённые вспыльчивость и агрессивность), представители других островов примут это с радостью, то вот старейшины…       Они могут стать для неё серьёзной угрозой.       Ария ещё плохо разбирается во внутренних делах клана и не так хорошо изучила многовековую историю того момента, когда мнение старейшин стало играть настолько большую роль, но… Она ощущает опасность от каждого.       Это своеобразная паранойя, впрочем, оправданная, потому что никто из них даже не думает как-то существенно навредить наследнице Ди — её рождение и её права когда-то давно (ещё когда нынешний глава был ребёнком и даже не наследником, по причине наличия старшего брата), кормилица рода Бьякуро предсказала рождение истинного хозяина титула и силы Ди. Старейшины это помнят и тихо воют от несправедливости, а Аркан стойко держит оборону, не уступая своего ребёнка никому.       Особенно сильно жаждой смерти веет от Ягуарунди. Самый старший из старейшин, родич Главы племени в n-ом поколении и просто надоедливый старик с седыми волосами и опасным нравом. Почему-то этот оборотень испытывает к Арии просто неописуемую злобу. Дядя этого не чувствует, но Сапфира ощущает его раздражение и злость даже находясь в нескольких метрах от повседневных мест сборов правящего совета. Ледяные глаза этого мужчины пронзают каждый участок её тела, ища любой недостаток.       Арии это не нравится. Отвратительно чувство беззащитности под взглядом уже рассвирепевшего хищника, умело прячущего собственный страх.       Только она его не боится, лишь опасается.       Ему известно это, потому всякий раз, стоит только появиться такой возможности, старик кривит мерзкую ухмылку и выпускает всё своё отвращение в мелкие ледяные искры Хладного огня.       Юки как никто другой знает предпочтения хозяйки, потому несёт ей прямиком к границам многовекового леса. Даже с небольшими размерами не возникает проблем преодолеть расстояние в несколько километров с грузом в лапах.       — Опускай! — Ария совсем не подумала о том, что до земли ещё чуть больше десяти метров, в отличии от фамильяра, потому Юки благоразумно сначала спустилась пониже, а уже потом опустила хозяйку на одну из ветвей старого дерева.       Лес на острове особенный и чудной. Занимает гигантскую площадь и при этом является основным источником продовольствия. Это не просто лес, а некое скопление жизненной энергии, нейтральной силы, которая не подчиняется никаким законам, только диковинным легендам. За это Ария и любит это место.       Ну, и ещё за то, что многие опасаются сюда ходить. Дети и все, кто получил ранг Охотника — исключения, но и те редко могут отследить даже направление Сапфиры. Только дядя.       В то же время Арии нравится лес.       До нервной дрожи во всём теле и полубезумной улыбки.       Будь её воля, то и жила бы она не в своей комнате, в поместье, а где-нибудь на ближайшей опушке — эта идея кажется слишком заманчивой, — от того ещё более запретной. Дядя не одобрит, братья не одобрят, добытчики не одобрят, пускай на их мнение маленькой волчице вовсе плевать. Говорят, в девочке просыпается фамильное упрямство, на самом деле — резковатая интуиция. Всё же, не смотря на свою непринуждённость, волчица остаётся волчицей — зверем без пламени, но с «живыми» инстинктами и мизерными желаниями — свобода и безопасность.       Ария тихо смеётся, наступая на какие-то ветки в гуще высоких деревьев — свобода в пять лет — высь всех её мечтаний и ожиданий, от того из горла вырывается тихий раскатистый смех. Здесь, в лесу, она может не сдерживается и вдоволь шуметь, выпуская всё накопившуюся энергию.       Ноги ведут девочку к старому источнику — на острове Алого полумесяца не так много возвышенностей и скал, вернее, скал и вовсе нет, но невысокие каменистые горочки присутствуют и имеют поразительное свойство — растекаться. Вернее, так называют это любопытные детишки, которых редко, но пропускают погулять не далеко от окраины леса. На самом же деле текут из земли источники, которые питаются из моря и медленно преображаются по каким-то магическим принципам — Ария не знает, ещё не нашла об этом ничего интересного. Иногда эта привычка оборотней бесит — не записывать базовые знания, как поступают те же Звероящеры и Птицеподобные. Правда последних это всё равно не спасает, на сколько ведает волчица, но какое ей дело?       Лес дышит при ней, точно живёт благодаря ей.       Сердце трепещет в груди, а из горла вырывается подобие довольного рыка — голосовые связки ещё не прошли базовой трансформации, потому девочка не многим напоминает своего тотемного зверя. Прохладная вода, скрытая кронами деревьев и небольшим, всего десяток метров, склоном, зовёт подойти ближе, прикоснуться, даже окунуться. От погрузившейся под воду руки идут тонкие полосы — интересное свойства местного источника заключено в том, что любые волны в один момент выравниваются в идеальную окружность с мелкой каёмкой чего-то белёсого. Ранки на руках щиплет, но Ария продолжает мутить воду, чтобы в одно мгновение просто встать над волнующимся отражением своей чёрной макушки и начать вглядываться.       Ди Блекмун медленно успокаивается, улыбаясь самой себе в отражении той самой сокровенной детской улыбкой — солнечной, радостной, даже милой. Круги медленно равняются, исчезая в почти идеально ровной глади озера, и всё вокруг затихает.       Всего на пару секунд свет вокруг меркнет, окутывая девочку непроглядной тьмой. Вода отдаёт мощным потоком холода, а отражение резко искажается. В лёгкие забивается мороз, вызывая кашель, но глаза непрерывно наблюдают за искривлением перед собой — в отражении далеко не Ария.       Но всё так же быстро прекращает изменяться, как и начало.       Сапфира испуганно икает и отскакивает в сторону, пытаясь унять дрожь в теле. То чувство, что поселилось в груди сложно назвать страхом или ужасом — скорее скорбью и раскаяньем, злобой. Эта смесь отдаёт горечью на языке и мелкими песчинками в глазах. Проморгавшись, девочка медленно приподнимает руку, до этого баламутившую воду, поближе к лицу — всего на мгновение Ария видит большую мужскую ладонь с длинными пальцами и чёрными бритвенно-острыми когтями, испачканную в какой-то бордовой жиже — не крови. На её же руках мелкие ссадины уже почти полностью заросли, а ногти неестественно сильно потемнели и совсем немного заострились, стали прочнее.       Губы нервно дрожат, пока из груди рвётся истеричный смешок. Сначала один, потом второй. Ария не может пошевелиться, ощущая угрозу абсолютно со всех сторон, хотя ни её нос, ни глаза не могут найти каких-либо вторженца.       Громкий рык дракона в небе заставляет девочку прийти в себя.       — Юки! Пора домой.       Нет, она без сомнений не убегает с одного из своих любимых мест с дрожащими руками и бешенными искрами в глазах. Совершенно точно нет.       

***

      — Клеопатра-сама, Вам стоит как можно быстрее переодеться. — строгий взгляд глубинно синих глаза нервирует, впиваясь в идеально ровною спину с огромным бордовым пятном меж лопаток. — Если господин Точо увидит Вас в столь неподобающем виде…       — Календа, я прекрасно знаю, что скажет дедушка, поэтому прекрати меня отчитывать. — недовольно цедит девочка лет двенадцати-тринадцати, скрывая оскаленные клыки за высоким воротом рубахи.       Будь воля Клеопатры, она уже давно бы отослала львицу куда подальше, но статус не позволяет. Какой она подаст пример, если выгонит или загнобит собственную, в будущем, подданную?! От одной только мысли начинает болеть голова, она так и представляет это себе — шепотки за спиной, пристальные взгляды и строгий голос дедушки, который не упустил бы шанса напомнить внучке о том, что она, в первую очередь, даже не наследная принцесса, а его собственная наследница, будущая глава острова Ригентэм.       — Раздражает, — сквозь стиснутые зубы бормочет Клеопатра, ощущая заметно заострённые клыки — она не так давно научилась полуобороту, потому при спонтанных вспышках особо сильных эмоций зубы начинают видоизменяться.       Пока Календа не заметила, девочка прячет лёгкое заострившиеся клыки за губами — для львицы это ещё один повод пойти к Точо и пожаловаться на его внучку. Знает она это, не единожды проходила, что до своего первого совершеннолетия, что после. Всё же, пока Клео не исполниться двадцать один, она едва ли не собственность клана, в общем, и собственного деда, в частности. Будь жива её матушка или не будь её отец настолько "безразличным" к собственному ребёнку, всё сложилось бы по-другому.       До своей комнаты Клеопатра доходит в гордом молчании, игнорируя всякие попытки львицы с ней заговорить, и это раздражает. Как бы то не было, но юная госпожа привыкла, что в её присутствии все представители львиного прайда на Алом полумесяце, которые служат в её родовом особняке, молчали. Молчали и отвечали только тогда, когда в этом появляется необходимость. Но Календа сильно выбивается из этой привычной картины, чёртово Саванново отродье. Сбежала со своей родины, воспользовалась кровным родством с одним из старейшин и ускакала к самому влиятельному из Волчьего логова. А теперь пытается строить свои порядки, так как деду Клеопатры симпатизируют её жёсткие принципиальные меры по отношению к тем, кто выбивается из определённых «рамок».       — У Вас есть около трёх часов на то, чтобы привести себя в порядок, Клеопатра-сама. — не выдавая своего раздражения, произносит львица, стреляя взглядом в приоткрытую дверь комнаты юной госпожи. — Через час я пришлю к Вам девочек с новой одеждой и украшениями.       — Артефакты не забудьте. — недолго думая, кидает Клео, ощущая исключительно на инстинктивном уровне, что оборотень за её спиной настроена вовсе не «положительно», и быстро исчезает за дверью.       Чувствительный кошачий слух улавливает недовольный полурык полустон — Календа ещё не догадывается, что Клеопатра наконец, спустя чёртовы четыре с половиной года после обряда принятия зверя совладала с тонкостями управления обострившимися органами чувств. Это было бесспорно долгим, даже затянувшимся, процессом, но достаточно продуктивным. Всё же, пока её дед сокрушался над тем, что она не переняла у него и искры Хладного пламени, девочка с поразительным упорством подчиняла себе собственный огонь — Фиолетовый. В конце концов, он и её глаза — всё, что осталось у неё от матушки, не считая увеселительного характера, которым брезговал ранее весь её род.       — Госпожа? — раздался стук, а потом мягкий тихий голос просочился сквозь деревянную дверь. — Прошу прощения, но, кажется, планы сильно изменились…       — Моно, заходи. — ещё одна львица, но куда более низкая и, с виду, слабая, плавно вошла в чужую комнату, склонив голову. Пожалуй, за это Клеопатра и любила именно эту девушку, а также её двух старших сестёр, Мару и Мису — те всегда были в меру "наглыми" и до ужаса вежливыми, уважали юную госпожу.       — Добрый день, Клеопатра-сама. — наконец подняла голову девушка, мельком оглядев расслабленно усевшуюся на кровать Клео. — Прошу прощения, что отвлекаю, но, к сожалению, сегодняшний ужин с господином Точо отменяется. — не сказать, что девочка обрадовалась, но и расстроенной она не была — в конце концов, её отношения с дедом были чем-то большим, нежели «сложными». — Вас и господина вызывают в главное поместье на званый ужин! Кажется, Его Величество настоял на Вашем присутствии.       — Скорее уж Дьюк-сама всё пытается подобрать повод, чтобы не брать меня в жёны. — пробормотала себе под нос Клеопатра, ощущая лёгкое головокружение — и так всегда, стоит вспомнить обворожительного в своей вежливости и воспитанности наследного принца, как собственное пламя пытается выйти из-под контроля и навести марафет. — Что-то ещё известно?       — Да, возможно на ужине будут присутствовать все принцы, а также принцесса. — львица чуть поморщилась при упоминании самой младшей Бьякуро, но совершенно не от отвращения — скорее от лёгкого холодка меж лопаток.       Страх.       — Та самая? — у Клеопатры даже глаза заблестели лиловыми искрами.       — Да, госпожа, — тяжело вздохнула Моно. — Та самая Сапфира-сама, потому прошу Вас, будьте осторожнее.       — Что мне сделает ребёнок, который даже не пробудил тотем? — слегка высокомерно, но более чем метко спросила девочка, ухмыляясь.       И тут же потеряла всякий интерес к благородной особе, по слухам, со страшными глазами, потому не услышала тихого, даже немного рокочущего, шёпота львицы:       — Вы сами увидите, госпожа…