***
Одной из самых занимательных вещей в отеле Аластор находил портреты. Всё-таки здание отеля когда-то было одним из действующих особняков семьи Магне, потом был построен другой дворец, а этот — заброшен… Но некоторые вещи остались. Остался, например, интересный орнамент. Но самым интересным были всё же портреты и фотографии, любовно повешенные в рамочки на стены. Не самые удачные, странные, может быть, с изображением тех, кто давно ушёл в прошлое, о ком не было никакого желания вспоминать — Радио Демон точно не знал, почему некоторые портреты были оставлены в заброшенном особняке. Несомненно, все они были слишком хорошими для того, чтобы просто их уничтожить, но, очевидно, имели определенные изъяны для того, чтобы убрать их с глаз долой куда-нибудь подальше: например в отель, обитатели которого вели довольно замкнутую жизнь. Так вот, портреты. Аластор любил их разглядывать. Лилит и Люцифер везде были идентичными: всегда ослепительно улыбались. Менялись лишь их позы и одежда. А вот Чарли… Чарли была самой важной причиной, из-за которой мужчина из раза в раз обращал свой взор на эти изученные им чуть ли не досконально портреты. Разные наряды, разные прически, разные позы, разные выражения лиц: где-то Магне казалась искренне радостной, где-то рассеянной, где-то уставшей, где-то напряжённой. Но везде Аластор находил Чарли прелестной. А ещё ему нравилось заглядывать в её жизнь. Смотря на эти фотографии и картины, судя по всему, не самые любимые в её семье, он чувствовал, что касался жизни девушки, смотрел на её прошлое, становился ближе к ней, пусть и не всегда понимал, почему она на том или ином снимке или портрете испытывала те или иные эмоции. Всё, что оставалось за кадром, было загадкой для Аластора, которую ему было не под силу отгадать без помощи Чарли, к помощи которой он не прибегал: строить предположения в этом случае было куда приятнее. Именно этим и занимался сейчас Аластор. Ожидая в холле Чарли, он с любопытством, словно впервые видел, разглядывал фотографию Магне с каким-то зеленоватым, высоким, хотя не таким высоким, каким был сам Радио Демон, парнем. Оба были наряжены — может быть, думал мужчина, они посещали какое-то мероприятие? Они обнимались — наверное, близкие знакомые, может быть, друзья или даже… Нет, о третьем варианте демону думать совсем не хотелось. Хотя, даже если третий вариант был верным, то лишь в прошедшем времени: сейчас у Чарли никого не было, она ни с кем не встречалась, и Аластор был уверен в этом. А может?.. Бросив думать на эту неприятную тему, Аластор обратил внимание на эмоции. Чарли казалось искренне радостной, она широко улыбалась, а парень выглядел горделиво и надменно. Аластор недовольно фыркнул, издавая парочку помех. Раздумья демона были прерваны тихими шагами. Аластор обернулся и увидел позади Чарли, которая задумчиво смотрела на него. Несколько секунд она молчала, косясь на фотографию, которую разглядывал мужчина, и явно ожидая от Радио Демона вопросов по этому поводу, но Аластор не оправдал её надежд. Он испустил радостный шум и спросил: — А где же Ниффти и Хаск? Они опаздывают! Аластор знал, что Энджел не в состоянии принять приглашение Чарли, а Вегги решила возложить на себя моральные обязательства позаботиться о Дасте. Демон также знал, что Магне хотела пригласить помимо него Хаска и Ниффти, но он их почему-то сейчас не видел. — Они не придут, — почти с облегчением сказала Чарли. — Так что мы вдвоём. — Почему же? — Хаск взял выходной и решил напиться в баре на полную катушку, — пояснила Магне, — а Ниффти… Она чуть с ума от этой новости не сошла. Отказалась. Она испугалась… моего отца. Не понимаю, чего его бояться! — Действительно — почему его многие боятся? — с иронией в голосе ответил Аластор, делая задумчивое лицо. — Он же всего лишь первый непокорный, владыка Ада и самый сильный среди всех обитателей этого места! Действительно, и почему же? Чарли издала усталый стон. — Он не такой страшный, каким кажется, — заявила девушка, а Радио Демон с усмешкой ответил: — Смотря для кого, дорогая. — Ты тоже его боишься? — пошла в атаку Чарли. — Да? — Нет, хотя, признаюсь, я немного взбудоражен предстоящей встречей, потому что никогда раньше я не общался лично с твоей семьёй. К тому же, кажется, мы будем обсуждать деятельность отеля. Звучит всё слишком любопытно и заманчиво, — мужчина отрицательно покачал головой. — Удивительно, что другие отказались от такой уникальной возможности. — Значит, — в голосе Чарли звучали хитрые нотки, — ты совсем не боишься моего папу? — Если глубокое уважение можно приравнять к боязни, то боюсь. А ещё мне нравится его позиция. — Какая же? Чарли с любопытством посмотрела на Радио Демона, а тот снисходительно улыбнулся. Он несомненно импонировал Люциферу за его хитрость и гибкость, за его умение управлять Адом, хотя с первого взгляда всё казалось довольно анархичным. В конце концов, Аластор уважал Люцифера хотя бы за то, что тот всегда при любых обстоятельствах улыбался: настолько ярко и широко, что выглядел даже глупо, но за этим скрывалась абсолютная власть, коварство, беспощадность, угроза и расчёт. — Не важно, — в итоге бросил Аластор и, взяв Чарли под руку, сообщил. — Вперёд? Магне не стала отстраняться от демона, она лишь повела его за собой со словами: — Конечно, вперёд!***
Путь был совсем недолгим: всего-то несколько кварталов, шумных, до отказа заполненных грешниками, которые с любопытством разглядывали Магне, словно впервые её увидели. Стоило Чарли появиться в поле их зрения, как они начинали перешептываться: обсуждали её недавнее заявление о том, что Марк Вознёсся. Правда или неправда? — вот какой вопрос их волновал. Все сомневались: одним хотелось верить, и они смотрели с восхищением на Чарли, другие же скалили зубы, и, казалось бы, если не весьма «дружелюбная» улыбка Аластора и «милые» похлопывания агрессивно настроенных демонов по плечу тенью Радио Демона, что предупреждало всех и каждого: лучше не рыпаться, иначе хуже будет, и Аластор это гарантирует, — то совсем не факт, что на Чарли бы никто не набросился и никто бы не плюнул ей вслед или не освистел бы её. Но, благо, Радио Демон прекрасно знал, как работает общественное мнение, и смог сделать так, что никто не доставил беспокойства Чарли, хотя несколько раз она всё же беспокойно оглянулась, но Аластор умело уверил её, что всё в порядке. И сейчас у них действительно всё было в порядке. Но это лишь сейчас, а что им готовит им будущее? Вот это был хороший вопрос, на который никто — ни Аластор, ни Чарли, ни кто-либо иной не мог дать определённый ответ…***
Естественно, с великолепием джамбалайи ничто не могло сравнится: даже блюда, поданные в доме Властелина Ада. Но, справедливости ради, которую уважал Аластор, он признал, что пусть вся еда не стояла на одном уровне с его любимым блюдом, но она была не плоха, даже больше: она была вкусной. В общем, Радио Демон вечерним меню был вполне удовлетворён, хотя, как он полагал, если бы приготовление ужина поручили ему, то вышло бы куда лучше. Вечер на удивление проходил спокойно. Аластор уже был знаком с Люцифером, и не только благодаря Чарли: Королю Ада временами приходилось останавливать потасовки Радио Демона и Вокса, которые, конечно же, развязывал последний, и разнимать этих двоих буйных демонов, пока они не превратили в руины весь Пентаграмм-сити. А восстановительные работы, как правило, становились головной болью, ведь грешники — далеко не самые честные рабочие, и их тёмные души не заставить сделать всё хорошо и качественно с первого раза, даже если приказ исходит от Люцифера. В общем, Аластор был лично знаком с Люцифером, хотя близко с ним никогда не общался. Лилит же демон вовсе не знал: видел её плакаты, бывал несколько раз от скуки на её революционных концертах, находил её творчество очень достойным, но не более. Чарли пришлось знакомить свою маму со своим помощником. И это знакомство прошло вполне успешно: Аластор был вежлив, как и всегда, бросил несколько полных шумными помехами комплиментов Лилит, которая та с присущим ей достоинством приняла и сдержанно выразила радость от этой встречи. Ужин начинался легко. Беззаботные разговоры, вкусная еда, качественный алкоголь, который Чарли с удовольствием пила, отсутствие провокационных вопросов, разбор исключительно нейтральных тем, словом, ничего такого не происходило, что могло бы нарушить мирную идиллию вечера. Но, как говорится, сколько бы верёвочке не виться, да конец найдётся. — У тебя получилось, — сообщила Лилит, и хотя в её голосе звучала неподдельная радость, это была радость совершенно другого порядка, нежели радость Чарли: радость Чарли бурлила, кипела, ярко взрывалась фейерверками, освещая все вокруг, а радость её матери была спокойной и умеренной. — Я всегда говорила, что это хороший проект. Чарли с благодарностью посмотрела на мать, а Аластор с любопытством стал наблюдать за разворачивающейся перед ним семейной сценой. — Поздравляю, доченька, — сказал Люцифер, и несмотря на его улыбку Радио Демон заметил беспокойство и задумчивость в глазах главы Ада. — Ты смогла исправить одну душу… Люцифер замолчал, и недосказанность слишком жёстко ощущалась в его словах, из-за чего Лилит с Чарли в один голос спросил: — Но? — Но это всего лишь душа. Одна душа, — пояснил Люцифер. — А их здесь… миллионы. И каждую?.. — О, нет, не каждую, — Чарли перебила своего отца. — Каждую не надо. Лишь некоторых, самых способных, самых стремящихся, самых подходящих и нуждающихся. Надо отправить Наверх всего лишь такое количество грешников, чтобы у нас не было перенаселения и ангелы никого не убивали. Тогда все будет хорошо. Люцифер смотрел на свою дочь с яркой, непроницаемой улыбкой, а Лилит снисходительно приподняла уголки губ. Аластора же занимали мысли Чарли. Но, без сомнения, все эти демоны думали одно и то же о мыслях принцессы: утопия. Не бывает «всё хорошо», всегда, абсолютно всегда что-то нехорошо. Всегда происходят неожиданности, случайности, оплошности, всегда есть неприятные мелочи, которые часто могут испортить настроение на целые дни. «Но, — неожиданная мысль резко осенила Аластора, — ведь всё зависит от точки зрения, верно? Всё зависит от масштаба. Бывают глобальные неприятности, бывают локальные и частные. Всегда в любом обществе будут проблемы и противоречия, всегда и у всех будут случаться оплошности, портящие настроение, но если устранить главные проблемы, то жизнь определенно улучшится. И это можно будет назвать «всё хорошо». Правда, никто этого не заметит, ведь после решения одной большой и привлекающей всеобщее внимание проблемы, жители Ада увидят другие мелкие проблемы, которые для них в какой-то момент станут действительно значимыми и страшными, хотя раннее никто на них не обращал внимания. Так уж устроена человеческая природа: чем лучше живём, тем больше требуем, и всегда во всём находим недостатки, ощущаем недовольство и… не теряем надежды. Продолжаем жить, надеяться, стремиться, бежать к этому чёртовому «всё хорошо», плача и кусая локти, смеясь и улыбаясь, сходя с ума и трясясь от страха и боли, но никогда не останавливаясь: ради себя, ради других. И разве это не здорово? «Всё хорошо» бывает, просто не абсолютное, а относительное, а люди по своей природе утописты, стремящиеся к идеалу, которого достичь невозможно. И именно это желание построить утопию — в том или ином деле — и движет людьми, придаёт им силы: и пусть оно не достижимо, но оно является важным для людей… И, похоже, не только для людей, но и для демонов: для Чарли». — Однако, — добавил Люцифер, — этих душ очень много, и за всё это время ты отправила лишь одну. Каким образом ты собираешься сделать из отеля конвейер, исправляющий и отправляющий грешников в Рай? — Не одна, а две, — гордо сообщила Чарли, открыла рот, чтобы уже сказать, что первым был Аластор, но вспомнила то неприятное происшествие с Ящером и прикусила язык. Но супруги Магне всё равно поняли, о ком Чарли: дочь им рассказывала. Люцифер и Лилит переглянулись, а после выжидающе посмотрели на Радио Демона, но он не проронил ни слова, не выразил ни единой иной эмоции, кроме тех, которые до этого сияли на его лице, в общем, сделал вид, что совершенно не замечает этих взглядов и в целом ничего общего с этой историей не имеет. А Чарли вздохнула, серьёзно посмотрела на своего отца и невозмутимо парировала: — Мне поможет Аластор. Он неплохо разбирается во всём этом падающе-поднимающем механизме. Верно? Магне бросила вопрошающий взгляд на Радио Демон, когда её родители с любопытством посмотрели на него, точнее, с любопытством посмотрела на него лишь Лилит, а на лице Люцифера появилась нечитаемая улыбка: ехидство? снисходительность? насмешка? Что выражала эта улыбка, понять было невозможно, но Аластор не стал зацикливаться на ней. Он вежливо улыбнулся и сказал: — Верно, дорогая, — вдохнув и набрав побольше воздуха в лёгкие, демон продолжил. — Я полагаю, хорошее и плохое каждой души взвешивается. В зависимости от того, куда склоняются чаши весов, души попадают в Ад или в Рай. Но в том-то и дело, что это весы души, а не тела. Тело умирает, а душа продолжает жить Внизу или Наверху. Значит, весы продолжают работать и считать. И если перевес измениться, то изменится и место проживание души. — Очень интересно, — заметила Лилит. — И как же… что же надо делать, чтобы чаши поменялись местами? — А вот это пока что не совсем понятно, — сообщил Радио Демон, пуская парочку помех. — Сработать может многое. Но полагаю, очевидно, что работает раскаяние и значимость поступков. — Значимость поступков? — усмехнувшись, спросил Люцифер. — Что ты имеешь в виду? — Иногда один хороший поступок может перечеркнуть все плохие из прошлого, — демонстрируя всем самую широкую из всех возможных улыбок, ответил Аластор. И словно подводя кровавую черту, предугадывая назревающий в глазах Лилит вопрос: «А с чего такая уверенность, что это работает?» — мужчина добавил. — Проверено на собственном опыте. Лилит изобразила лёгкое удивление, а улыбка на лице Люцифера стала лишь ещё шире, на миг в ней показалась какая-то кровожадность, но это так же быстро исчезло, как и появилось, и осталась лишь простая, скрывающая всё за собой улыбка. И что могло последовать за этой улыбкой? Все затаили дыхание в ожидании. — Что ж, — Люцифер по-детски радостно улыбнулся и хлопнул в ладоши, — в таком случае, всё просто прекрасно. У нас есть работающий очень миленький отель… — Я бы не назвала его милым, дорогой, — заметила Лилит, хмурясь. — Он такой мрачный. Конечно, там наши семейные орнаменты, но он безнадежно устарел. — А мне нравится! — невозмутимо заявила Чарли. — Дизайн отеля прекрасен, я сама его делала! — На вкус — на цвет, Чарли, — нежно улыбнулась Лилит. — Мне особенно не нравятся там фотографии. — Почему же? — вклинился в разговор Радио Демон. — Очень симпатичные фотографии и портреты. Чем они не угодили вашей семье, что вы их сослали в заброшенный отель? Сейчас, конечно, он не заброшенный, но всё же когда-то, до того, как за него взялась Чарли, являлся таковым. Так почему же? — У каждой вещи своя история, — лёгкая улыбка, как весенний ветерок, коснулась губ Лилит. Женщина замолчала, и было совершенно понятно, что она не намерена рассказывать подробности. Но Аластор не унимался — настойчивость была его профессиональной чертой, как радио-ведущего: — Если эти вещи не являются чем-то приятным, то почему бы их не выкинуть? Конечно, Аластор предполагал, каким будет ответ, но он хотел его получить, чтобы убедиться в своих мыслях. И он его получил — Лилит пояснила: — Потому что они нам дороги. В них хранятся наши воспоминания, наше прошлое, но по некоторым причинам — каждая вещь имеет свою собственную причину — нам не хочется видеть их ежедневно. — Очень любопытно, — склонив голову, проскрипел помехами Аластор, а его губы растянулись в кровожадной улыбке. Семья Магне сослала туда все эти вещи, потому что они дороги, но не слишком приятны. Заброшенный особняк олицетворял тот уголок памяти, куда все закидывают то, о чём вспоминать не хочется: это было место, куда прячутся воспоминания о неприятностях. Дорого и ужасно — вот какими словами можно было это описать. Но потом за особняк взялась Чарли и превратила его в отель, но суть его не поменялась: он остался дорогим, важным, но определенно напрягающим всю семью Магне. Это было понятно, даже очевидно, но один вопрос для Аластора всё ещё оставался неясным. — Тогда почему все эти вещи остались в интерьере отеля? — спросил Радио Демон и посмотрел на Чарли. — Почему ты украсила ими стены? — Потому что мне их жалко, — сообщила девушка. — Они имеют право на существование, на жизнь. Они не плохие, они очень красивые, просто не самые… удачные. К тому же мне хотелось максимально бюджетно всё устроить. Так что… почему бы нет? И в этом была вся Чарли. Жалость, второй шанс, доброта — без этого Чарли бы не была Чарли, и Аластор поймал себя на мысли, что девушка просто не могла ответить иначе. — Да, они очень симпатичные, — согласился Радио Демон. — Кажется, ты любишь их разглядывать, — заметила Чарли. — Разве? — Да, ты часто их рассматриваешь. Еле сдерживая желания удивлённо поднять брови, Аластор продолжил невозмутимо улыбаться и поправил монокль. Не думал демон, что Чарли обращает на него достаточно внимания, чтобы заметить его любопытство к этим картинам и фотографиям. — И действительно, временами я смотрю на них, — согласился Радио Демон. — Когда я скучаю, а они висят на стенах, то их изучение кажется мне довольно привлекательным занятием. — Или когда ты кого-то ждёшь, — улыбнулась Чарли, вспоминая, как Аластор разглядывал фотографию с её бывшим. — Или когда я кого-то жду, — согласился Аластор, понимая, на что намекает девушка. — Кстати, а что там был за демон с тобой? Я никогда не видел его. — А, это Севиафан фон Элдрич*, — пояснила Чарли. — Я с ним раньше встречалась, но потом мы поссорились. Но это даже и к лучшему: не нужен мне такой парень, каким он был. — Полагаю, его изображение вызывает не самые приятные воспоминания? — спросил Радио Демон и, не дав возможности ответить, продолжил. — Тогда почему именно эта фотография висит на таком видном месте? Не лучше бы её спрятать? — Она красивая, — на лице девушки появилась неловкая улыбка. — К тому же она является неплохим напоминанием. — Напоминанием чего, дорогая? — Ошибок, — Чарли беззаботно пожала плечами. — Больше я такой ошибки не совершу. — Это всё понятно и прекрасно, — заявил Аластор, решая, что пора бы закрыть эту неприятную тему. Конечно, Радио Демон понимал, что у такой великолепной девушки, как Чарли, просто не могло не быть возлюбленных, но ему всё равно не нравилось думать о том, что у Чарли мог быть кто-то, с кем она болтала чаще, чем с ним, с кем она проводила больше времени, чем с ним, с кем она была счастливее, чем с ним. Аластор не позволил этим эмоциям появиться на своём лице. Он продолжил: — Но где он и его семья сейчас? На фотографиях я видел его и ещё несколько демонов с вами, полагаю, вы дружили семьями? Но я никогда не видел их в пентаграмм-Сити, а я здесь, позволь заметить, нахожусь более половины века. Так что же с ними случилось? — Оу, нуу… — протянула Чарли. — Я не знаю. Точнее, его родители живут в загородном особняке, на Пятом круге, управляют им, а его сестра — ох, она такая противная! — вроде бы чем-то занимается в Пентаграмм-сити, а сам Севиафан просто исчез. — Просто исчез? — с любопытством спросил Аластор, греша на то, что здесь не могло обойтись без участия Люцифера, учитывая, что его дочь была в ссоре с этим демоном. — А вы искали? — Конечно! — воскликнула Чарли. — Мы с ним не очень хорошо расстались, он мне изменил, но это не значит, что мы оставили бы их семью в беде. Но все поиски были тщетными. Возможно, он куда-то сбежал, начал новую жизнь, может быть, его кто-то убил, может быть, он Вознёсся… — Ну это вряд ли, — сообщила Лилит. — Он оказался гадом последним, как и вся его семейка. — Но в шахматы они играть умели, — заметил Люцифер. — Это было их единственным достоинством, — фыркнула Лилит, и её супруг согласно склонил голову. — Ты мыслишь слишком позитивно для жительницы Ада, — обращаясь к Чарли, заметил Аластор и ядовито улыбнулся. — Однако необходимо признать, что должен же быть хотя бы один лучик света и надежды в этом тёмном царстве**, верно, милая? Щеки Чарли слегка зарумянились от такого скрытого комплимента, но благодаря её естественным розовым кружочкам на них никто этого не заметил. — В общем, — спешно сообщила Чарли. — Мы его не нашли. И после этого дружба между нашими семьями сошла на нет: знаешь, после такой трагедии, сложно смотреть друг другу в глаза и не ощущать печаль от утраты. — Понимаю, — лаконично ответил Радио Демон. — Но это ничего, — добавила Чарли. — Как сказала мама, шахматы оказались их единственным достоинством. Высокомерие и вечная зависть так и пёрли у них изо всех дыр, да и их дочурка меня всё время бесила: ни одна наша встреча хорошо не заканчивалась. — Кажется, мы отвлеклись от темы, — заметила Лилит и посмотрела на супруга. — Ты говорил, а я тебя перебила, прости. — О, ничего страшного, дорогая! — Ты можешь продолжить? — Погоди секунду, я вспомню мысль… А точно! — в своей непосредственной весёлости Люцифер выглядел таким беззаботным, почти глупым, и рядом с его строгой и сдержанной супругой его мнимая наивность бросалась в глаза ещё больше, но Аластор знал, что Люциферу доверять не стоит: он куда хитрее, чем кажется. А Владыка Ада тем временем радостно продолжил: — Так вот, у нас теперь есть отель, который, мы все надеемся, вскоре разовьётся сильнее и сможет решить проблему перенаселения, и это было бы просто прекрасно для нас. Но, а что насчёт них? — Них? — настороженно переспросила Чарли, недоуменно смотря на своего отца. — Них, — радость немного поубавилась в голосе Люцифера, теперь он говорил более сдержанно. — Ангелов. Лилит была невозмутимой. Смотря на неё, Аластор не мог не отметить, какую же превосходную пару она составляет Люциферу. Своей сдержанностью она может подчеркнуть напущенную беззаботность своего супруга, усилить эффект его притворства, ведь всё познается в сравнении. А когда наступает момент и даже Люцифер становится серьёзным, то она как никто другой лаконично смотрится рядом с ним: по этой паре было видно, что они заранее обсуждали то, о чём надо обязательно поговорить, ведь Лилит, лидер сопротивления ангелам, в любом ином случае не смогла бы так спокойно отреагировать на слова своего мужа. Смотря на них, Радио Демон не мог не заметить, что воистину: муж и жена — одна сатана. И Люцифер с Лилит яркий пример этому. — Как на это отреагируют ангелы? — продолжал Люцифер. — Как они видят всю эту ситуацию? Какими будут их ответные действия? — Эммм… — протянула Чарли и что-то неразборчиво прошептала, и её отец вновь взял инициативу разговора в свои руки: — Предполагаю, это всё будет выглядеть для них примерно так. Демоны, бывшие грешники, заполняют Ад, можно сказать, колонизируют, захватывают территорию мирным путём переселения. Вряд ли им понравится то, что среди них будут бывшие грешники. Вряд ли им понравится, что новоприбывшие будут занимать территорию. Вряд ли это переселение произойдет без конфликтов, и это ангелам тоже не понравится. А в самом крайнем случае, если твоя программа окажется максимально эффективной, то перенаселение может начаться уже в Раю. А это определенно не понравится ангелам. И к чему же всё это может привести? Чарли растеряно взирала на Люцифера, а Аластор, подняв палец вверх, с радостью, за которой скрывал заставляющий его мёрзнуть ужас, воскликнул, заполняя комнату шуршащими помехами: — Война! Это приведёт к войне! — Что?! — ужаснулась Чарли. — К какой ещё войне?! — К самой обыкновенной, милая, — сообщил Радио Демон. — Это же так банально, так очевидно, так… по-человечески. Когда интересы двух сторон сталкиваются, то возникает конфликт, и если его не удается решить мирным путём, а судя по тому, какие острые отношения между Раем и Адом, а точнее, судя по тому, что эти отношения в принципе отсутствуют, то мирный путь исключен. Им не понравятся бывшие грешники. Может быть, если некоторые из поднявшихся не выдержат и сотворят какой-нибудь беспредел на Небе, то обвинят в ужасах, которые они натворят Там, нас — Ад, правителей Ада и затейщиков всей этой истории с Вознесением. И начнётся война: ангелы пожелают вернуть всё на круги своя. — Только вот все круги наши, — тихо заметила Лилит с унылым видом, а Люцифер сдержанно хохотнул на каламбур своей супруги, пока Радио Демон продолжал пояснять вероятное развитие событий Чарли вместо её отца: — О, это всё может привести к войне, даже больше: это приведёт к войне! — Аластор воодушевлённо сжал ладонь в кулак, а его глаза сверкнули кровавым, когда в них появился циферблат от древнего радиоприёмника, словно бы демон уже пытался поймать станцию, по которой транслировали войну, которую он предвкушал, которой он боялся и о которой он рассказывал. — Это будет массово. Участвовать будет весь Рай и весь Ад. Масштабно! Кроваво! Жестоко! Беспощадно! О, это будет сродни Мировой войне: бесчеловечию не будет предела, погибнут миллионы душ — виновных и невинных, а цель войны будет носить характер геноцида! Великолепно, неописуемо, превосходно! Это будет действительно интересно, милая, наверное, это будет самое интересное и занимательное, что когда-либо было, есть и будет в истории… О чёрт, да это же будет война ангелов и демонов, это же будет настоящий Армагеддон! А если эта война выйдет из-под контроля, то человеческий мир может оказаться замешан в этой истории, человеческий мир может стать основным полигоном для военных действий! О, это определенно обещает быть безумно захватывающим, дорогая. И без того белая Чарли, слушая восхищённую речь Аластора, бледнела всё сильнее и сильнее. Ей непроизвольно вспомнились слова Вегги: «Аластор именно тем и опасен, что мы не можем понять, к чему он стремится». Магне-то думала, что она знает, к чему демон стремится: к веселью. Но именно сейчас она поняла, что это понятие — веселье — слишком размытое. Какого рода веселья ищет Радио Демон? Война миров кажется ему интересной вещью, и Чарли с содроганием предположила, что Аластор видел в перспективе это противостояние Рая и Ада и помогал ей исключительно для того, чтобы развязать эту войну. — И-и… — от волнения Чарли потеряла дар речи. — Ты знал о возможности войны изначально? — В какой-то момент я начал предполагать, что осуществление твоей идеи может обострить отношения между Раем и Адом. — Думаешь, — девушка задержала дыхание, — это неизбежно? — Зачем же так категорично, милая? — улыбка Аластора была бы просто обворожительной, если бы не была такой кровожадной. — Это всего лишь предположение. Один из многих вариантов развития. Возможно, ангелов всё устроит. Возможно, они решат пойти мирным путём. Возможно, никакого конфликта вовсе не будет, или ангелы будут решать проблему на уровне Рая, и касаться Ада не будут, ведь Всевышний план, как говорится, Непостижим, и для ангелов в том числе. Они могут просто смириться: кажется, смирение у святош и ангелов в крови, так что я бы поставил на этот вариант даже больше, чем на вариант войны. — Но при этом они ежегодно истребляют наш народ, — заметила Лилит. — Я сказал, — пояснил Радио Демон, не гнушаясь распространять помехи, — что они любят мириться со своими невзгодами, но против ереси, то бишь нас, они устраивают праведные походы, наподобие крестовых. Звучит достаточно глубоко религиозно, верно? Чарли была слишком потеряна, чтобы отвечать, Лилит лишь улыбнулась, а Люцифер продолжил сидеть с непоколебимым отпечатком веселья на лице. Радио Демону не требовались живые души для диалога: он продолжил: — Определенно верно! Так вот, как ангелы отреагируют, что произойдёт после Поднятия значительного количества душ и как развернётся вся эта ситуация в принципе — мы не знаем, можем лишь предполагать. И война — лишь вариант. Ужасно интересный и достаточно кровавый вариант. — Но… нам же не надо закрывать проект отеля? В голове Чарли все мысли смешались в одну сплошную кашу, которую пожевали и выплюнули. Девушка с мольбой во взгляде посмотрела на Аластора, который снисходительно, нежно улыбнулся и сообщил: — Нет, с чего бы? Я не вижу такой необходимости. А если возникнет проблема, то мы её решим и постараемся сделать это мирным путём. А если нет, то, увы, нет. Как бы не случилось, полагаю, Ад не будет инициатором войны: у нас и без того проблем хватает. Чарли позволила себе выдохнуть. Как минимум, она поняла, что Радио Демон не стремится развязать войну. По крайней мере, производит такое впечатление. Это уже было хорошо. Но что же скажет на всё это отец Чарли? Его мнение, несомненно, было более весомым и значимым, ведь только он мог действительно решить, быть войне или нет, начинать её или нет. — Мне нечего добавить, — лаконично, но без детской весёлости во взгляде сообщил Люцифер, пожимая плечами, когда поймал на себе вопросительный взгляд своей дочери. — Аластор всё чётко подметил и сказал за меня. Могу добавить лишь то, что нам стоит быть начеку и иметь в виду, что ангелы могут отреагировать на происходящее агрессивно. Теперь Чарли смогла окончательно расслабиться. Радио Демон не намерен развязывать войну — по крайней мере, Магне не находила причин, чтобы не верить Аластору, — и её отец в том числе одобрял выбранную стратегию: продолжать дело и наблюдать. И главное: отель не было необходимости закрывать, можно было продолжить помогать Возноситься демонам. Что могло быть лучше? — Хорошо, — девушка кивнула. — Мы будем готовы к внеплановому пришествию ангелов. — А теперь давайте выпьем за успех! — предложила Лилит, ослепительно улыбаясь, и Аластору казалось, что она была действительно больше рада, чем встревожена, в отличие от своего мужа успехом дочери. Люцифер щепоткой магии разлил всем по бокалам ещё шампанского, но когда настала очередь наливать Аластору, бутылка, поддерживаемая силой Владыки Ада, замерла в нерешительности: бокал Радио Демона был всё ещё полон. Аластор не выпил ни грамма, лишь несколько раз пригубил до этого, и наливать просто было бы не только не красиво, но и некуда. Но и не наливать — тоже: мужчина мог обидеться. И пусть Люцифер правил Адом, но Радио Демон был помощником и другом его дочери: ему не хотелось, чтобы какие-то глупые мелочи испортили их пока что непонятные отношения. — Налить? — за мужа спросила Лилит. — Или, кажется, ты не пьёшь? — Нет, спасибо, не надо. У меня ещё есть, — лаконично ответил Радио Демон и пожал плечами, опуская взгляд на свой бокал. — Я бы не сказал, что я не пью. Пью, просто очень мало. — Может быть, ты не любишь шампанское? — забеспокоилась Чарли. — Может быть, тебе налить что-нибудь покрепче? — О, чёрт упаси, милая! — воскликнул Радио Демон. Девушка удивлённо посмотрела на Аластора, одним взглядом спрашивая, почему же тогда он почти что ни капли не выпил. Мужчина, вздохнув, пояснил: — Моя… сознательная жизнь пришлась на двадцатые годы двадцатого столетия в США. В то время действовал так называемый «сухой закон»: алкоголь был запрещен. Конечно же, несмотря на это, его производили подпольно. Естественно, его качество упало и был очень высок шанс отравиться. В общем, с алкоголем я привык быть осторожным, пить мало, растягивая удовольствие, или не пить вовсе. Я зарабатывал не так много, чтобы иметь возможность покупать себе палёный алкоголь регулярно: я предпочитал покупать более необходимые и практически полезные вещи. Поэтому и сейчас я пью мало: это просто привычка, не более. Магией Люцифер убрал бутылку от Аластора, поставил её обратно на стол: очень хорошо, что так легко всё разрешилось. Но вот Чарли в отличие от своего отца сдавать позиции в этом вопросе не собиралась. — Но ведь сколько времени прошло, — сообщила девушка. — Можно выпить немного больше, верно? — Нет, нет, милая, — любезно ответил Аластор, скрывая свои эмоции за маской улыбки и скрипящими помехами. — Премного благодарен, но вынужден отказаться. — Неужели ты боишься напиться? — попыталась Чарли взять Радио Демона «на слабо». — Да брось, здесь же все свои! — К сожалению, ещё до сухого закона у меня был живой пример стабильного злоупотребления алкоголем, — крайне сдержанно, что совершенно не понравилось Магне, ведь это не было характерно для демона, сообщил Аластор. — И я не хочу уподобляться этому примеру. Поэтому всё же воздержусь. Пусть Чарли не была такой прозорливой, какими были её родители, но по тому, как сухо и даже холодно заговорил Радио Демон, она поняла, что тема эта — не лучшая для разговоров и шуток. Что-то крайне личное связывало Аластора с алкоголем, что-то значимое определяло нелюбовь демона к переизбыточному насыщению спиртными напитками. И — что уж греха таить? — Чарли было безумно любопытно узнать, что же именно, но она осознавала: всему своё время. С Аластором только так и можно: на него невозможно надавить так же, как и невозможно заставить его рассказать что-то личное, пока он сам не решит это сделать, пока он сам не захочет, пока он сам не доверится. И здесь, в Аду, у Чарли была целая вечность, чтобы смиренно ждать заслуженного доверия Радио Демона. — Хорошо! — быстрее нервно, чем радостно или беззаботно, как пыталась сделать девушка, воскликнула Чарли. — Но ты ведь выпьешь с нами? Люцифер с Лилит переглянулись, и их губы тронули улыбки: почти что идентичные, понятные только им самим, буквально зеркальные. А Аластор уже в привычном весёлом тоне ответил: — Несомненно, милая!И четыре бокала взмыли вверх.