Вторник
23:52
Он ушёл. Ушёл, а Элиотт, находившийся дома в одиночестве пока мать в гостях, почти сразу ощутил, что не знает куда себя деть и чем заняться. Задумчиво потирая шею ладонью, он бродил по дому и размышлял обо всём. О том, что произошло за день, о том, что ещё может произойти и что он хотел, чтобы поскорее произошло. Рени вернулась минут через двадцать после ухода Луки. Настрой у неё был хороший, но на вопросы о том, как там в доме Лалльманов обстоят дела, они лишь пожимала плечами, загадочно улыбаясь. От этого Элиотту только сильнее хотелось Луке написать, но он так и не мог решить, будет ли его сообщение сейчас уместным. Уведомление на телефоне заставило его дёрнуться ближе к ночи, в момент, когда он бродил по своей комнате, бездумно перекладывая вещи с одного места на другое. Лука: Ну и где ты В груди моментально начало скапливаться необъяснимое тепло. Элиотт: Тут Лука: Не тут Лука: Где же твоё грозное «я завалю тебя своими сообщениями»? Плечи Элиотта расслабленно опускаются, а на лице появляется улыбка. Элиотт: Я дурак Пальцы замирают над экраном, ему отчего-то хочется увидеть реакцию Луки. Лука: 🧐 Элиотт вновь улыбается, подходит к кровати и медленно опускается на неё. Элиотт: Я боялся вас опять потревожить Элиотт: Как дела? Лука: Я всегда буду рад твоим сообщениям Это сообщение приходит одновременно с отправкой собственного. И опять. Тепло в груди становится всё осязаемей. Лука: Вроде неплохо Лука: Она готовит Лука: Не замечал, но видимо это помогает ей справляться с нервами Лука: Я вот уже две миски салата накромсал Демори бездумно печатает первую мысль, приходящую в голову, разряжая обстановку: Элиотт: Какой ты хозяйственный Сам же сидит и, чувствуя лёгкое волнение, радуется от того, что Лука ему говорит. Радуется, что ему дома уже «вроде неплохо». Лука: А то! Лука: Только кто это всё есть будет-хз Элиотт: Опять к нам притащишь? Лука: 😏😏 Лука: Ты слишком хорошо меня знаешь Элиотт вновь улыбается. Ему мало. Ему так одновременно хорошо и так мало этих сообщений. Лука так близко, буквально в соседнем доме, почти рядом, но так хочется его еще касаться. Чувствовать тёплые плечи, как его волосы щекочут шею. Неужто уже соскучился? Элиотт: Ты сейчас на кухне? Лука: Угу. Скоро к себе пойду Лука: А ты где? Элиотт медленно моргает. Поджимает губы, опускается спиной на покрывало и продолжает печатать: Элиотт: На кровати Он успел уже переодеться, даже по привычке натянул свои светло-серые штаны, не то что, когда с ним ночевал Лука, и, укладываясь на подушку, почувствовал, как тепло, копившееся в груди, начинало распространяться по всему телу. Элиотт: Моя подушка не пахнет тобой. Надо это исправить Практически сразу Лука удовлетворяет его своим ответом: Лука: И как мы это сделаем? Элиотт: Не знаю Элиотт: Переночуешь у меня Присылают одновременно: Элиотт: Не один раз Лука: О как Элиотт зависает, прежде чем продолжить печатать: Элиотт: Согласен? И почти сразу получает сообщение: Лука: Согласен Он улыбается. Но до чего же ему хочется Луку сейчас видеть. Элиотт: Приснись мне И представить не может, как это — видеть его ночью, но тут же ощущает трепет от мысли, что Лука как раз-таки знает, каково это. Лука: Что мне сделать? В твоем сне Воображение слишком разыгрывается от этого вопроса. Лука: Ты уже отрубился? Элиотт: Да щас Лука: Уже представляешь? Элиотт: Вспоминаю Лука: )) И, глядя на это незамысловатое сообщение, Элиотт готов поклясться, что Лука сейчас весь красный. Элиотт: Тебе хорошо сейчас? И речь идёт не только об их переписке. Обо всем. Лука: Да Этот ответ греет. Ужасно греет. Элиотт: Я рад Элиотт: Очень Элиотт: Хочу обнять тебя Он совершенно не может себя контролировать. Лука: А сейчас мне прям шикарно 😏 Уже сам не замечает, как улыбается. Лука: Когда результаты теста? Элиотт: Хочешь поговорить о тесте? Лука: Хочу поговорить о том, заслужил ли ты вознаграждение Элиотт: Лука! Лука: Элиотт!! Элиотт улыбается еще шире. В этот момент он даже испытывает волнение по поводу результатов. Как-то и забыл за время этого длинного вечера об этом. Элиотт: К концу дня наверное проверят Лука: Да блин Элиотт: Что такое? Лука: … Элиотт приподнимается с подушки. Элиотт: ?? Кажется, целую вечность он наблюдает за тем, как Лука что-то ему печатает. Но что? Пошутит? Заинтригует? До чего же он непредсказуемый. Лука: Я тут думал о сексе И всё. Приехали. Он. Думал. О. Сексе. Низ живота обжигает, лёгкие сжимаются, а на лице застывает призрачная тень изумления. И что он должен ощутить? Порадоваться? Что-то ниже пояса, Элиотт замечает, уже без лишних вопросов радуется, но сам он, так и сверлящий взглядом телефон, не может и вздохнуть, из раза в раз бегая глазами по сообщению. Лука: 👻 С этим эмоджи воздух отчего-то даже возвращается в лёгкие. Черт возьми, должно быть, Лука сейчас волнуется. Элиотт: И что надумал? Его неожиданно осенило. Элиотт: Стоп. Погоди! Элиотт: Ты же это не к разговору о вознаграждении? Лука: НЕТ Лука: ну то есть Лука: Я ПРОСТО ДУМАЛ О ТОМ О СЕМ Странно с усиливающимся жаром улыбаться, но зная, как Лука сейчас, должно быть, сидя в своей комнате, смущается, уголки губ сами по себе приподнимаются. Элиотт: Лука Он глубоко вздыхает, прежде чем продолжить: Элиотт: Почему ты не здесь? Лука: Я хочу быть с тобой Пальцы замирают над экраном. Как же хорошо. Элиотт: Хочу увидеть твой сон. О котором ты мне рассказывал Лука: Ты уже его наполовину увидел! Зарываясь левой ладонью в волосы, он резковато поднимается с подушки, облокачиваясь спиной на стену. Элиотт: Но ты не был раздет Лука: А у тебя хорошая память Лука: Хочешь, чтобы я разделся? Касаясь губ костяшками, Элиотт сжимает чуть сильнее телефон. Чувствует, что становится жарко. Ну пиздец. Как их так занесло? Элиотт: Ты знаешь Лука: Что знаю? Элиотт: Хочу Глубокий вздох и мысли, крутящиеся вокруг вопроса о том, возбуждён ли сейчас Лука так же. В своей ли он комнате? Или в ванной? В штанах или шортах? Лука: Наверное, нам действительно пора спать Элиотт: Да я теперь в жизнь не усну.. Лука: Не уснешь-не увидишь меня Элиотт: 🥺 Смертельно нужна визуализация. Элиотт понимает, видит, что своими шутливыми сообщениями, которые следуют дальше, Лука начинает уходить от темы. Он не хочет на него давить. Только как теперь успокоиться сам понятия не имеет.Среда
2:10
Уже почти час, как Лука ушёл спать, но у Элиотта сна не было ни в одном глазу. Начиная вводить запрос в поисковую строку браузера на телефоне, почти сразу он зависает из-за размышлений о том, как лучше это сформулировать. Открывает первый попавшийся порно-сайт и немного хмурится, глядя на прогрузившуюся страницу. И вроде гуглил подобное раньше, но кажется, словно это было лет пять назад. Такое ощущение, словно до Луки, даже во время отношений, в сексуальном плане он был в крепкой спячке. А сейчас, врубив с серьезным лицом первое попавшееся видео с названием «я и мой друг хорошо проводим время», Элиотт чувствует странное волнение. Парни на видео смотрят что-то по телевизору, перекидываются фразами, смеются, а ему совсем не смешно. Слишком ярко все представляет. Слишком удачно ассоциирует с их многочисленными вечерами. Уйдя в воспоминания, он не сразу замечает, что начинает происходить перед глазами: один парень нависает над другим, оглаживая ладонью его ширинку, а Элиотт моментально ощущает, как становится тесно в одежде. Все мысли о Луке, о его голосе, взгляде, его мягких волосах, дыхании. «Хочу быть твоим» — резковато откладывая телефон в сторону, сидя почти в том же положении, что и прошлой ночью, с Лукой на бёдрах, он закрывает глаза, запуская ладонь под резинку своих домашних штанов. Ему не требуется много времени. Не требуется никаких видео, достаточно памяти, интенсивных движений ладони и разыгравшейся фантазии. Лука сидел на нём. Лука дышал им. Шептал о том, что чувствует. «Мне не впервой..», «Прости, но после снов с тобой..» — Лука хотел его. «Я тут думал о сексе», «хочешь, чтобы я разделся?» — Лука хочет его. — Блядь, — Хрипит Элиотт, откидывая голову к стене, — салфетки.Четверг.
17:40
Несмотря на бурность той ночи, несмотря на то, что Элиотт даже успел самоудовлетвориться, на этом его поиски не закончились. В силу своей незаинтересованности в отношениях, вылившейся в неопытность, ему было важно узнать, что и как должно происходить. Узнать и понять, как действовать, чтобы Луке было хорошо. Конечно, чертовски странно на следующий день было находиться бок о бок с ним, даже намёком не приближаясь к теме интима. Странно и возможно даже хорошо, потому что, заведи Лука вживую речи, подобные тем, что были той ночью в переписке, вряд ли бы Элиотт смог сдержаться. Нет, абсолютно точно, он бы не справился. Почти всю среду Лука пробыл дома с матерью. Элиотт был к этому готов и, более того, внутри радовался, потому что теперь, встречаясь с ним по утрам, он видел, что улыбка Луки немного изменилась. Как будто стала немного более расслабленной. А сегодня, в четверг, который, насколько Элиотт понял, Лалльман тоже должен провести дома, по пути до кофейни он ему кажется до жути притихшим и из-за этого же совершенно непредсказуемым. Луке очень сильно хочется побыть ещё рядом, поэтому, не послушав советы остаться дома и слова о том, что Элиотт, пожалуй, достаточно взрослый, чтобы дойти до работы самостоятельно, он стоит сейчас у входа в кафе, смотрит на его вывеску и едва заметно улыбается. — «Сытый енот». — Бормочет он, щурясь задумчиво. — Почему енот? — Поворачивает голову к Элиотту, внутри радуясь тому, что смог наконец задать этот вопрос. — Помнишь, как рассказывал мне о них по пути в школу? — А, да, — Лука медлит с ответом, он слишком многое рассказывал Элиотту по пути в школу, — наверное. — Пожалуй, это единственное животное, о котором я ещё до твоих рассказов что-то да знал. — Усмехается Демори. — Они мне давно нравятся. Возможно, потому что мы по темпераменту похожи. А то и может в прошлой жизни я был одним из них. — Дёргает плечами беззаботно, глядя на вывеску. — Ага, ну да, да, а я в таком случае ежом. — Немного саркастично отвечает Лука, но Элиотт всё равно смеётся. Ему приятно, что он запомнил это сравнение. — В прошлой жизни ты приносил в нашу нору на спине еду, как приносишь её к нам домой? — Им обоим приятно от того, что они даже не озвучивают вариант, в котором прошлая или будущая жизнь обошлась без их встречи. — Это, между прочим, стереотип, — спешит уточнить Лалльман, подходя ближе, — ежи не носят еду на спине. — Но они точно не менее очаровательны, чем ты. — Протягивает к нему руки Элиотт, неожиданно крепко, но словно немного устало обнимая. Ему совершенно не хочется Луку никуда отпускать. Ещё светло, на улице свежо и тепло, он бы нашёл сотни причин уговорить его остаться, но должен сдерживаться. — Проворные, смекалистые, храбрые и невероятно целеустремленные. — Начинает тихо бормотать ему в шею Лука. Элиотт, прислушиваясь, чувствуя, как поднимаются руки Луки по его спине, не сразу понимает, о чем идёт речь. — Енот будет чувствовать себя в своей тарелке только с открытым и прямолинейным человеком. — Лука медленно отстраняется, поднимая к его лицу взгляд. Его глаза в этот момент охвачены неоднозначным настроением. Кажется, что ему грустно. Кажется, словно его чувства накалены. Кажется, он точно так же, как и Элиотт, не хочет сейчас расходиться. — Я слышал это по телеку. — Опускает в конце концов глаза. Странные эмоции просыпались в Элиотте в такие моменты. Моменты, когда смотришь на него, знаешь и чувствуешь, что нужен ему точно так же, как и он тебе. Моменты, в которых время перестаёт идти. Есть лишь его опущенный взгляд, поджатые губы, длинные ресницы, сбившаяся челка и любовь, выраженная в робком прикосновении его рук. — Тебе пора идти. — Вынужденно кивает Демори, а Лука мотает головой. Сводит брови даже почти жалобно. — Ладно. — Противоречит своим эмоциям он и неожиданно быстро его отпускает. Отходит. Элиотт чувствует себя даже как-то пусто, слишком легко без виснущего на нём Луки. — Напиши мне, как дойдёшь до дома. — Улыбается он слабо и получает в ответ кивок. Видит, как Лалльман отступает ещё на шаг, поджимает губы в полуулыбке и разворачивается. Наверное, так и правильно. В сериалах подобные моменты всегда казались Элиотту слишком сладкими, наигранными что ли. Как же мало в этой жизни он всё-таки знал. Как мало знал о том, как тяжело отпустить из своих рук любимого, тёплого и греющего собой же тебя человека. Тактикой же Луки сейчас было «сделать всё быстро и просто». Он даже не обернулся, идя по тротуару, а Элиотт, открывая с чересчур понурым видом стеклянную дверь, всё ещё успокаивал себя тем, что так надо. Луке нужно достаточно времени для налаживания отношений в семье. Он даже не успел поцеловать его. Нет, тогда бы точно его домой не отпустил. «Да, это была верная тактика» — думает опять он, подходя к прилавку, не замечая, как его уже минуту сверлят две пары глаз. — Ты, что ли, приболел? — Неожиданно серьёзно спрашивает Артур, почёсывая свой лоб. Элиотт, поднимая к нему глаза, останавливается, так и не успев зайти за прилавок. Ему требуется слишком много времени, чтобы понять услышанное. — Да нет, я, — Бубнит он, но, ощущая, как вибрирует в кармане телефон, замолкает, чересчур нервно вытягивая его из своей кожаной куртки. Лука: Я дошёл до дома Демори хмурится. Он не мог успеть так быстро. Колокольчик за спиной звенит, перед носом слышится игривое и заливистое ”oh, my”, Элиотт, от недоумения подняв голову, хмурится, но, проследив взгляды парней, поворачивается ко входу. Яркая, довольная, непозволительно греющая улыбка и вальяжная походка пускает слабость к его коленям за какие-то две секунды. — Лу… — Только и успевает он выдохнуть, прежде чем тот подходит к нему почти вплотную. — Дом там, где ты. — Проговаривает Лука достаточно тихо, но и, вздёрнув нос, гордо. А в Элиотте столько счастья, затмевающего вопросы, возникшие в голове, столько радости, отвлекающей от факта того, что они в публичном месте, при его знакомых, что он просто делает один широкий шаг вперёд и сковывает Луку в самых крепких за последнее время объятиях. — Люблю тебя. — Шепчет он ему в плечо, а Лалльман, чувствуя даже лёгкую боль в спине от крепкости его хватки, едва дышит. Руки замерли в воздухе, сердцебиение приправлено пульсирующей болью, лишь от переизбытка чувств, а глаза неожиданно начинают гореть. Пранк. Всего лишь пранк, который он хотел устроить, чтобы посмотреть на реакцию Элиотта, заранее получив от матери разрешение побыть с ним. Но никак он не ожидал, что реакция будет такой яркой. Слишком сам же в их прощание и поверил. — Чего?! — Что? Что-о? — Чего?! Ты видел это? Нет, ты видел? — Начинают слышаться вопросы за спиной Элиотта, и лишь это же их с Лукой в чувство и приводит. Артур с Базилем так и издают всевозможные странные звуки, наблюдая за тем, как Элиотт уводит Луку в подсобку, но тут же замолкают, как только до них доходит, что орут они перед своими же посетителями.18:02
— Они так отреагировали. — Лука, прижатый к стенке тёмного и узкого коридора, не может перестать посмеиваться. — Почему ты здесь? — Выдыхает Элиотт шумно, словно куда-то спешит, словно едва может дышать, а Лука смотрит на него, как околдованный, и улыбается. Они оба устроили друг другу незапланированный всплеск эмоций этой повторной встречей. — Я утром договорился с мамой, что поработаю с тобой. — Он поджимает губы так, словно только что нашкодил. Что, собственно, является правдой. — Хотел сделать сюрприз. — Закусывает губу в улыбке и откидывает голову к стене. — Сюрприз. — Повторяет за ним Элиотт, не отрывая взгляд от прямой провокации перед собой. Руки тянутся к талии, обвивают её и притягивают ближе. Низ живота Луки горит, когда он чувствует, как тесно Элиотт к себе его прижимает, как буквально обжигает короткими выдохами губы. Не целует. Ещё пока не целует. Яркий свет, неожиданно меняющий картинку перед глазами, заставляет Луку, поморщившись, повернуть голову влево, к его источнику. Ровно три секунды он смотрит на, кажется, каменное от отсутствия эмоций лицо Базиля, прежде чем дверь перед ними с громким хлопком закрывается, и они вновь оказываются в темноте. — Ничего, что, — мямлит Лука, но, поворачивая голову вновь к Элиотту, видя взгляд, прикованный к его губам, замолкает. Его сердце сжимается от предвкушения. Не договорив предыдущий вопрос, совершенно переменившись в настроении, почти шепотом Лука произносит: — Я поцелую тебя? Зрительный контакт. Отчего-то неуверенный кивок Демори, и Лука подтверждает свои намерения, приподнимаясь на носках. Элиотт встречает его, целует мягко, сжимая пальцами светло-серую кофту на его спине, напирает медленно, заставляя вновь ощутить стену затылком, и, чувствуя ответный поцелуй, невольно вздрагивает. — Господи, ты такой… — Приоткрыв губы, он шумно выдыхает. Так, словно ему трудно дышать, или так, словно он готовится перед прыжком в воду. Лука вроде и понимает, что это все от их контакта, от того, как невероятно сильно их каждый раз ведёт друг от друга, но отчего-то Элиотта сейчас даже хочется успокоить. Поэтому, подняв руки, он гладит его по скулам, закрепляя зрительный контакт, и улыбается мягко. — Я соскучился. — Ничуть не улучшая ситуацию, проговаривает Лука, а Элиотту едва скулить от этих слов не хочется. Обнять и никогда не отпускать. Так сильно этого желает, ведь он теперь может. Ведь так много всего изменилось за пару недель. Не мог раньше его друзьям как своего парня представить. Не мог даже помыслить, что посмеет коснуться, когда захочется, не мог точно знать, где он и чем занимается. А сейчас, кажется, не всегда даже важно именно это знать. Потому что теперь есть ощущение, что Элиотт всегда знает, что у Луки на душе, знает, когда у него всё хорошо, а от этого знания, чем бы он ни занимался, уже гораздо спокойнее. Он знает, что Лука, где бы ни был, точно так же о нём вспоминает. Что тянется к нему. От этого он уже чертовски счастлив. Дверь в коридор неожиданно вновь открывается и они вздрагивают. — Лука, поможешь мне? — Энергичным тоном спрашивает Базиль, словно сейчас их положение его совсем не удивляет. — А? — Лука смотрит на Элиотта. Видит мутный, зацикленный лишь на нём одном взгляд и никакой реакции на присутствие друга. — Да! — Всё же ощущая лёгкое смущение, отвечает Лалльман быстрее, чем Элиотт успевает хоть как-то среагировать. Опять убегает.19:10
Утянув Луку на улицу, Базиль поворачивается и широко, почти по-детски счастливо улыбается. — Поздравляю! — Протягивает он руку, явно даже не планировав Луку загружать сейчас какой-либо работой. — С чем? — С, — он подбирает слова пару секунд, — новым этапом ваших отношений! Лука, чувствуя радость, не особо задумываясь отвечает на рукопожатие. — Это не неожиданно? — Он слабо улыбается и, поджав губы, осознаёт, что всё ещё чувствует своим телом прикосновения Элиотта. Он, конечно, сам их контакт минуту назад прервал, но уже ощущает, что хочет ещё. — Как сказать. По нему не то чтобы были видны чувства. — Усмехается Базиль. — Но определённо было понятно то, что без некого «Луки» он бы совсем завял. Хватка Лалльмана ослабевает. — Завял? — Неуверенно переспрашивает он. — Ну, знаешь, — Базиль отпускает его руку, отступая к белой скамейке. Лука, недолго думая, садится рядом. — Я, думаю, был похож на него. До встречи с Артуром. — Брови Лалльмана изгибаются. — Есть люди, с которыми ты – это ты, так вот, конечно, понятно было, что мы этими людьми для Элиотта не являемся. Но он всё равно внимателен к нам. И добр. Лука сплетает свои пальцы, слушая его внимательно. — Эл сказал, вы переехали из Парижа сюда? — Да, — Базиль кивает оживлённо, — как-то не срослось с тем темпом жизни. — Дёргает плечами, поднимая глаза к заходящей внутрь компании. — Понял. — Лука смотрит на свои руки. Размышляет, что ещё хотелось бы сказать. — Я и представить не мог, что это окажется взаимно. — Начинает невольно бормотать то, что хранится в душе. — Что однажды мы будем так друг другу доверять. Он же мне даже про работу не говорил. — Встречается с ним взглядом и усмехается. Базиль молчит. Но понимает, улыбается. — Точнее, конечно, представлял, но не верил в это. А потом как-то, — Лука поднимает глаза к пасмурному небу, — как-то само собой всё произошло. — И так странно сидеть здесь, странно разговаривать по душам с человеком, которого видел в своей жизни от силы пару раз. Странно, но так хорошо. — Не так много времени и потребовалось, — слышит он усмешку. — Год почти! — Возмущается Лука, поворачивая голову. Несерьёзно. Шутливо. — Артур мне со средней школы нравится. — Дёргает бровями Базиль. — А сейчас вам сколько лет? — По двадцать шесть. — Что? — Лука даже немного отодвигается от удивления. Он думал, что у них разница в возрасте от силы года два-три. — Ага. — Смеётся и, поднимаясь со скамьи, хлопает по плечу. — А встречаться когда… — В двадцать один. — Отвечает быстрее, чем Лалльман успевает договорить, вызывая лёгкий ступор. — Так что наслаждайся тем, сколько у вас времени. — Подмигивает Базиль и приглашающим жестом зовёт обратно в кафе. Времени. Это заставляет Луку вновь задуматься о собственном везении. Невероятной удаче и счастье, которое, он уже не раз убедился, ему отнюдь не снится.***
— Вы чего тут? — Элиотт вздрагивает, оборачиваясь на голос Луки. Тот, вернувшись с Базилем за прилавок, сразу замечает в руках Демори несколько самокруток и хмурится, поднимая глаза к их лицам. У Артура — привычно ехидное, у Элиотта — непривычно по-детски то ли провинившееся, то ли сосредоточенное. — Я добавляю вашему свиданию искры. — Дергает бровями блондин, тут же получая в свою сторону укор от серых глаз. — Свиданию? — Изгибает бровь Лука, и Элиотт, пихая все же полученный «презент» в карман своей куртки, поворачивается к нему. Вновь необычно серьезный. Вновь по его лицу ничего не получается прочитать. — Я, — он подходит чуть ближе, — попал в пятерку лучших по результатам теста. — Лишь в этот момент, задержав неосознанно дыхание, Лука замечает, что Элиотт пытается сдержать улыбку. Он ему все уши за последние дни прожужжал вопросами о результатах и никак не ожидал их услышать сейчас. — Вау. — Выдыхает с искренним восхищением он, глядя ему в глаза. Между ними повисает пауза, Луке хочется искренне заликовать, что Элиотт справился, что он молодчина, что они вообще вернулись к теме свидания, но то, как они друг на друга сейчас смотрят, не даёт сил, чтобы даже просто двинуться. — У меня аж ладошки вспотели. — Бормочет в итоге Лалльман, переходя от волнения, смешанного с предвкушением, на шутки, как вдруг их прерывают: — Так, так, ребят, вы мне тут сейчас выпечку подпалите своим градусом. Кыш, — Машет Артур ладонью и Элиотт, всё же не сдержав улыбки, касаясь плеча Луки, отходит с ним ближе к уборной. — Лука, — слышится за их спинами голос Базиля, оттуда же выходящего с парой коробок, испускающих сладкий аромат. Лука сразу его учуял. — Мы обещали тебе презент. — Дергает бровями Баз, опуская коробки на прилавок. Лалльман сразу с интересом к нему поворачивается, но опять отвлекается. В этот раз на вопрос Артура: — А это чьего авторства? — Указывает тот большим пальцем на собственную шею. — Нашего Ромео? — Не сдерживает ухмылку Бруссар, изящно наливая кофе в чашку. Наверное это латте. Или каппучино. Лука не особо в этом разбирается, но выглядит это красиво. Но как только до него доходит, о чем идет речь, он резко поднимает ладонь к своей шее, округляет глаза и разворачивается к Элиотту. — Кстати! — Почти шипит он, подходя ближе. — Я забыл! А ты не сказал! Я весь день позавчера отходил с шеей нараспашку и никто мне не сказал об этом! — Продолжает сыпать вроде-как-обвинениями Лука, а Элиотт, едва заметно отступая, даже не пытается сдержать довольную улыбку. — Ну, это же, должно быть, хорошо? Что никто ничего не сказал. — Да, но, черт, — Лалльман заминается, то ли смущаясь, то ли не сумев подобрать нужные слова. — Это такое место неопределенное, что я не понимаю, видела мама или нет. Элиотт молчит, внимательно наблюдая за ним. — Да и на физ-ре я ходил в футболке. — Опускаясь на стул у стены, продолжает Лука потирать изгиб шеи, на которой едва виднелся засос. — Не понимаю, другие видели или нет. — Думаю, видели. — Подытоживает Артур, тут же получая локтём по плечу от Базиля. — Ну и что, если так? — Всё так же беззаботно спрашивает он, а Лука зависает. — Извини, — Элиотт подходит к нему, опуская руки на его плечи, заставляя посмотреть на себя, — в следующий раз я выберу место поукромнее. — Склоняет голову и, обхватив скулы ладонями, целует Луку в лоб. Мягко. Бережно. «В следующий раз» — отдаётся пульсацией в сердце, но Лалльман никак не успевает среагировать, потому как Элиотт вновь уходит к другому краю прилавка, чтобы, видимо, помочь Артуру. Лука ещё плоховато понимает, в каком темпе здесь идёт работа и как быть для всех полезным, но покупатели, которые привлекают внимание каждого из сотрудников то с одного конца прилавка, то с другого, говорят о том, что дела у «Сытого енота» идут определённо хорошо. Моргнув пару раз, он переводит взгляд вправо, к Базилю и, наблюдая за тем, как он раскрывает ту самую коробку с кексами, шустро поднимается с места и подходит ближе. — Можно пожалуйста два с ореховой крошкой? — Слышится с другой стороны прилавка вопрос и Лука резко поднимает взгляд на покупателя. Тот разглядывает витрину и, всё же выпрямляясь, замирает. Ян. Опять Ян. Но в этот раз, кажется, он их встрече удивлен не меньше. Даже как-то теряется, посмотрев на Луку и узнав его. — Вам с собой? — Задаёт дежурный вопрос Базиль, но Ян, переступая с ноги на ногу, явно зависает, не торопясь озвучивать ответ. — Я не... — не договаривает он, вероятно, боясь сказать что-то лишнее. Заметив заторможенность гостя и переменившуюся вокруг атмосферу, Базиль с прищуром смотрит на Луку. — Поговорить не хочешь? — Облокотившись локтем на прилавок, выдаёт внезапно Лалльман. — Нифига ты дерзкий. — Не сдерживает удивления Базиль.***
Сев за ближайший столик, напротив прилавка с пирожными, несколько минут они молча сверлили взглядом стол. Идея поговорить пришла Луке внезапно. Она полностью противоречила его обиде, длившейся многие месяцы, но сейчас, сегодня, здесь он внезапно ощутил, что готов. Лука наблюдает за тем, как Ян теребит тонкую оранжевую ленту на коробочке и, не выдержав молчания, спрашивает: — Что ты хотел сказать мне на вечеринке? Ян поднимает к нему свой почти испуганный взгляд, поджимает губы и, усаживаясь удобнее, еще через пару секунд отвечает: — Извиниться. — За что именно? — Уточняет, словно обиженная девчонка, но ему действительно важно знать, что вообще всё это время происходило в голове его бывшего друга. — Наверно даже, объясниться. — Поправляет самого себя Казас, кивая. — Извини, что не объяснился ещё тогда. Лука глубоко вздыхает, точно так же пытаясь найти удобное положение. Не получается. В груди появляется неожиданно ноющее чувство. Сейчас Ян не кажется ему таким злодеем, каким он считал его долгое время. Хотя что уж считал, заставлял себя в это поверить, чтобы не цепляться за прошлое. — Мы тогда столько выпили, что я, честно, до сих пор не всё чётко вспомнил. — Лука щурится, слушая его внимательно. — На утро получил за пьянку нагоняй от бати. Похмелье. — Это всё кажется таким знакомым, таким почти родным, что Лука отчего-то всё больше ощущает напряжение. — А когда зашел в фейсбук, то увидел странные диалоги. Ян молчит пару секунд, прежде чем продолжить. — Понял, что по-пьяни написал всем, кто, видимо, были той ночью онлайн: «что делать, если тебя поцеловал друг». А те уже разнесли остальным. Повисает тишина. Приподняв брови, Лука откидывается к спинке диванчика, пытаясь мысленно сопоставить все факты. — Я идиот. — Ян накрывает лоб рукой, словно поставив точку в своем рассказе. — Мне было так стыдно. Я не знал, как это исправить. Не знал, как потом с тобой говорить. Не знал, захочешь ли ты. Не знал, — он заминается, — может ты влюблен в меня или... — Нет. — Поджав губы, мотает головой Лука. Он едва понимает, как на услышанное реагировать. Ян, замолчав, словно немного расслабившись, кивает. — Я и сейчас, кажется, только начал это всё осознавать. Спасибо Эмме, потому что.. — Погоди, Эмме? — Лука слегка выпрямляется. — Да. — Ян улыбается слабо. — Мы это пока еще не афишируем, я еще должен мозгов набраться, чтобы быть с ней, но она мне помогает. — Усмехается коротко, а Лука так и сидит, изумленно изогнув брови. Как давно он не слышал этой усмешки. — Если честно, это она предложила мне на той вечеринке поговорить с тобой. Я тот еще трус, ты же знаешь. — Ага, Хлое в восьмом классе только с пятого раза признался. — Выпаливает Лука, усмехаясь слабо, и, видя ответную улыбку, замирает. Старые привычки и воспоминания не так просто искоренить. Забавно. И немного странно. Прямо сейчас, после этого рассказала он действительно в лёгком ступоре. Вроде бы и злости нет. Но и нет облегчения. Он столько раз себе представлял, как обсудит это с Яном, столько страшнейших вариантов прикидывал в своей голове, столько злости, боли и обиды испытывал, но здесь и сейчас чувствует себя так, словно долго-долго хотел чихнуть, но так и не получилось. Словно срок годности его обиды истёк пару недель назад. Он устал гадать и злиться, узнал, что в жизни есть что-то гораздо более важное, что-то, что ему, видимо, подарила судьба взамен за все эти переживания.***
— Да чего ты всё тут бродишь? — Артур усмехается, перекладывая кусочек медового торта на маленькое блюдце, — не съест же он его. — Поднимает глаза к Элиотту, а тот в ответ лишь вновь кидает серьёзный взгляд к злосчастному столику. Всё должно быть хорошо. Он просто не ожидал, повернувшись, увидеть их разговаривающими. Лука сам этого, должно быть, хотел. Ему нужно это. Он же сам ему советовал с Яном поговорить, просто сейчас слишком тревожно. Тревожно за Луку, который только-только отошёл от недавних переживаний и тревожно за то, что на ситуации, в которых присутствуют люди, как-либо затрагивающие его чувства, Элиотт никак не может повлиять.***
— Я не прошу у тебя прощения. — Видно, что Ян всё ещё нервничает, но ведёт себя всё же уже более открыто, — ну, то есть, не смею. Это было тупо, я, — он потирает лоб пальцами, — я только хочу сказать спасибо, что ты выслушал меня. — Еще с середины его речи Лука начал кивать. Медленно. То ли понимающе, то ли принимающе. Ему было сейчас странно, но всё же легко. До чего же здорово, оказывается, говорить с людьми начистоту, ведь только так тебя отпускает всё то, что долгое время тревожило, и ты точно с этого момента знаешь, что сделал всё, что мог, обсудив с человеком вопрос напрямую. Лука с Яном не особо долго после этого сидели вдвоём. Диалог не полился рекой, не посыпались многочисленные вопросы о жизни друг друга, а лёгкая неловкость из-за перерыва в общении всё же давала о себе знать. Но им стало легче, определённо легче, когда, искренне друг другу улыбнувшись, они попрощались. Лука понятия не имел, как будут складываться дальше их отношения, захочется ли им обоим на следующий день или в другой иной спокойно пообщаться, но теперь он точно знал, что не будет при очередной встрече тревоги.***
Неожиданный стук перед носом заставляет Луку дернуться и вернуться к реальности. Глаза фокусируются на довольно крупной белоснежной кружке, которую придвигает к нему рука. Красноватая, широкая, его рука. Стоит только поднять взгляд к лицу человека, севшего на место, где сидел Ян, и Лука тут же непроизвольно улыбается. — Это чай? — С интересом заглядывая в кружку с напитком каштанового оттенка, он снова смотрит на Элиотта, едва сдерживая себя от тут же промелькнувшей идеи обхватить кружку вместе с его ладонью своими руками. — Да, — неожиданно тихо отвечает Элиотт. Кажется, словно в его голове сейчас слишком много мыслей, — черничный. — Этот ответ делает улыбку Луки ещё шире и придаёт смелости всё же протянуть свои руки вперёд и обхватить чашку вместе с ладонью Элиотта, пока он её не убрал. Бегая глазами от этого жеста к лицу Луки, Элиотт немного выпрямляется, придвигаясь чуть ближе к столу. Он не ожидал, что руки Луки будут такими тёплыми. Что это неожиданное прикосновение окажется таким успокаивающим. — Нормально поговорили? — Всё же задаёт он вопрос. — Да. — Поджимая губы, кивает ему задумчиво Лука. — Правда я чувствую себя каким-то консулом, — усмехается, — переговоры за переговорами. — Дёргает бровями так беззаботно, словно недавний разговор с матерью не вызвал у него никакого напряжения. — Всё действительно хорошо. — Повторяет Лука, замечая, что серьёзность с лица Элиотта ничуть не сходит. — И думаю, — он смотрит на их руки, склоняя голову к правому плечу, — во многом это благодаря тебе. — Выглядит в этой позе так нежно и одновременно маняще, что Элиотта клинит. Он слишком засматривается. — Как… — Бормочет он, чувствуя, как поглаживают пальцы Луки внешнюю сторону его ладони. — Это связано со мной? — И неожиданно видит, как сходит игривость с лица напротив. Лука даже немного выпрямляется. — Ты сделал меня смелее. Смелость. Точно, она-то Элиотту и нужна. — Как и с разговором с мамой. — Он мотает головой, задумавшись. — Ты знаешь, — он смотрит Элиотту в глаза, — что это был считай первый наш с ней откровенный разговор? — Элиотт глубоко вздыхает, чувства отчего-то накалены. Вероятно, тема слишком важная, прикосновения до боли нежные. — Ей лучше? — Спрашивает он осторожно, опускает взгляд к чаю и не сразу находит силы отвести взгляд от их соприкасающихся рук. — Да. Определённо. Мы не много говорим, но, кажется, я стал лучше её понимать. — Этот ответ тёплым мёдом разливается по сердцу Элиотта. У Луки всё налаживается. — Ты согласен, — Демори проговаривает это медленно, но чётко, — завтра в восемь прийти ко мне с гитарой? — На последнем слове брови Луки изгибаются. Сладкое предвкушение пробуждается внутри, когда он понимает, что они вновь вернулись к этой теме. — Ты что задумал? — Улыбаясь, спрашивает Лука. А Элиотт, на самом деле, ничерта еще не спланировал. Точно знал, что хочет, чтобы Лука мог расслабиться, чтобы в лучшем случае сыграл ему, ведь удивительно видеть человека за новым занятием, это открывает его с незнакомой тебе стороны. Элиотт уже чувствует, что эта сторона влюбит его в Луку еще сильнее, даже если его пальцы будут попадать по струнам совсем не изящно, а мелодия будет напоминать скорее крик годовалого ребёнка. Ведь Лука улыбается необычно. Смотрит. Двигается. Хохочет. Дышит. Ему не нужно стараться, чтобы Элиотт в очередной раз пленился тем, какой он. — Ты. Я. У меня дома. Завтра. — Опять чуть ли не по слогам проговаривает Элиотт, а Лука, пройдясь кончиком языка по своим губам, просто кивает. — Должно получиться. — С довольной улыбкой ещё раз кивает он. — А… — Лука придвигается ближе к столу, опираясь локтями на него, но не договаривает. Склонив голову, Элиотт ждёт продолжения его речи и отчего-то чувствует мурашки, бегущие по коже, как только Лука снова смотрит ему в глаза. — Я же много читал. Изучал. — Загадочно продолжает Лалльман, а у Элиотта на третью секунду с осознанием жар прокатывается по всему телу. «Я тут думал о сексе» — ударяет по вискам воспоминание. — Не думай. — Прерывает его Элиотт. — Много не думай, просто расслабься. — Напряжение в воздухе буквально трещит. Едва не хочется нервно засмеяться, но Элиотт ведёт большим пальцем по тыльной стороне ладони Луки и это успокаивает. Невероятно согревает. — Хорошо. — Кивает снова Лалльман и думает о том, что сделает всё что угодно, чтобы их вечер состоялся. Уже просто от того, как его дрожь пробирает от незамысловатых прикосновений Элиотта, он боится и представить, как вырастут собственные желания и тяга, когда они останутся наедине. Когда будут лишь вдвоём. В комнате Элиотта. С гитарой и, вероятно, парой самокруток, которые Артур любезно им предоставил.