Cigarettes After Sex — Apocalypse
Дождь крупными каплями стучит по навесу. Выдыхаю облако сигаретного дыма. Точно… Кнопка. Совсем забыл. Зажимаю зубами фильтр. Слышится приятный хруст сладкой персиковой капсулы. Грозный ветер усиливается и заставляет развеваться под его дуновением мою свободную белую футболку. Увлечённо наблюдаю за сигаретой, зажатой между двумя пальцами, обмотанными пластырями и изуродованными за счёт обгрызенных ногтей. Не узнаю себя… Пробивает дрожь. Вытаскиваю телефон из заднего кармана джинс и в который раз смотрю на давно отправленное и проигнорированное сообщение. Балабол, 10:15 Мы поговорим? Дрожащими пальцами закрываю диалог, ёжусь и тяжко вздыхаю. Глубоко затягиваюсь и набираю Бев.***
Уверенно шагаю по лужам Западной Широкой улицы, нарушая водную гладь и посылая по ней кольцеобразную рябь. Морщусь, невзначай вспоминая слова Беверли о том, что я должен был сам ему написать, а не звонить ей. Сверяю номер дома с указанными в сообщении цифрами и замираю, апатично бросая взгляд на огромное здание. Именно в этот же момент в животе завязывается нервный узел. Голос в голове просит убежать прочь. Ужасно медленно прохожу прямо по мокрому подстриженному газону и поднимаюсь к двери по бетонным ступенькам. Раз… Два… Три… Нажимаю на звонок и цепенею. Жду секунд десять и адекватно отдаю себе отчёт в том, что дом большой, так что быстро подойти ко входу просто невозможно. Уже приступаю слегка расстроенно разворачиваться, как улавливаю тихий щелчок замка, а дверь отворяется. Передо мной стоит маленькая девочка в ярко розовом платье. В идеально закрученных чёрных локонах виднеется заколка. Чем-то эта картина идеально напоминает мне маму Ричи. — О, Эдди. Неужели? — Привет, Алета. Ричи дома? — девчушка с серьёзным видом мотает головой туда-сюда и отшагивает назад, пропуская меня в дом. — Не-а, его пару дней уже нет. По официальной версии, он с его «девушкой» уехал на море с палатками. — По официальной? — Версия для мамы с папой, — ей что-то резко взбредает в голову, и она бегом взлетает по мраморной лестнице, после чего резко останавливается на середине, глядя на меня. От накатившего неуюта бегаю глазами по огромному залу. Нахожу ими фотографию, где малышка с мамой обнимаются на какой-то горе. На фотографии чёрным маркером подписано двадцать пятое июня. Застываю. Кошусь на Алету. — Эта фотография была сделана двадцать пятого числа? — Да. — Ты точно ничего не путаешь? Разве вы не уезжали только на неделю? — девочка мотает головой, время будто бы замедляется. — Нет, Эдди. Мы уехали пятнадцатого и приехали двадцать девятого. — То есть с тобой всё в порядке? — девчонка забавно приподнимает бровь и снова мотает головой. Но так сдержанно, будто бы взрослый человек. — Со мной всё просто прекрасно. — И ты… У тебя не было нервного срыва? — С чего бы? — слышу хлопок двери. Отчим Ричи, седой статный мужчина, выходит к нам из соседней комнаты. Он пожимает мою дрожащую руку своей ужасно большой, пристально, по-доброму заглядывая в глаза. — Здравствуйте, а Вы у нас?.. — Друг Ричи, Эдди. — Приятно познакомиться. Александр Тозиер. Извините, но Ричарда дома нет. Он уехал со своей дамой с палатками на море, — тушуюсь, нервно опуская глаза и массируя переносицу. — Боже, извиняюсь, он просто не отвечал, и я… — Право, Эдди, не извиняйтесь. Хотите кофе, чай? — Нет, спасибо, я пойду, ладно? — Пока, Эдс, — перепуганно оборачиваюсь на малышку Тозиер. Она пожимает плечами, а в её чересчур умных для ребёнка глазах загорается искорка веселья. Это был не детский голос. Он же не может быть настолько насмешливым и знающим?.. — Почему ты так сказала? — Право, Эдди, извиняюсь за неё… — поспешно выдает Александр своим грубым голосом. — Ничего, всё в порядке. — Вы так подписаны у Дика на фотографии, — поясняет Алета и снова выглядит так миловидно, невинно. Меня окончательно выкидывает за грань реального. Где тот уют? Где дом Ричи? Всё слишком официально, всё слишком строго и дорого. Даже дети тут не такие. Дверь закрывается. Я опустошён. Это вовсе не дом Ричи. Это дом Ричарда, Дика. Слышу, как Александр отчитывает Алету: «…юная леди! Это было некультурно!» Неужели я ослеп, затерявшись во всём этом… Где тот просторный уютный домик Тозиеров, в котором его отец читал газету, пока Ричи выпрашивал деньги на кино, и в котором по дому разлетались строгие, но справедливые нотации его мамы? Где Ричи? Я полностью потерял его… От досады хочется сесть на крыльцо дома — прямо как Балабол, когда приходил ко мне в те дни. Но нет. Не стоит. Александр и прислуга не особо будут этому рады.***
Дориан, 15:27 Ты успеваешь? Тяжко выдыхаю, сажусь на край кровати и швыряю телефон в сторону. Падаю на спину. Что вообще происходит?.. Прикрываю глаза. Лёгкая холодная сонливость по-тихому нападает на меня. С трудом собирая все оставшиеся во мне силы, переворачиваюсь на бок и всё же отвечаю Дориану: «Да».***
Mitski — Washing Machine Heart
— Эдди, мне кажется, это была плохая идея. Ровно как и гольф, — шепчет мне Дориан на ухо. Дорогой официальный костюм сидит на нём как влитой, выглядывая из-под расстёгнутого пальто. Янг выдёргивает руку вперёд, отчего рукав пальто немного приподнимается, показывая серебряные Швейцарские часы. — Надеюсь, мы не опоздаем. Дождь тарабанит по крыше автомобиля, отбивая мирный ритм. За окном мелькают тёмно-синие и зелёные ели, глухо плещут лужи, на свету переливается влажный асфальт. В голове невольно воспроизводится пренеприятнейшая картинка из того самого видео. Дори снова заговорил, прервав этот грёбаный фильм из дебрей воспоминаний и защитив мою самобичевательную душу от навязчивых мыслей. Янг склоняет голову, вот-вот желая мне что-то прошептать, как машина слабо подскакивает, а он случайно скользит своими губами по моему уху. — Только прошу, не потеряйся, я же ведь буду чертовски волноваться, — киваю в ответ. По коже пробежали мурашки. Когда водитель останавливается, я не на шутку пугаюсь чего-то мне неизвестного. — Приехали. Мужчина выходит из машины первым, любезно открывая Дориану дверь. Кудрявый поправляет костюм и останавливается у ковровой дорожки, дожидаясь меня. Я засеменил, стараясь как можно скорее оказаться рядом с ним. Он раскрывает широкий чёрный зонт, и мы направляемся к ярко освещённой двери. Щурюсь. Глаза от этого светового шоу чуть ли не слезятся. Янг ловким движением закрывает успевший намокнуть за пару секунд зонт, и мы уверенно входим в этот замок — иначе это место и не назовёшь. Прямо у входа нас поджидает Элизабет в вырвиглазном красном облегающем коктейльном платье. — Дориан! Эдвард! Как приятно видеть молодые лица, так ещё настолько красивые. На моём-то вечере! Дориан, твои мама с папой сейчас заняты, так что предлагаю вам присоединиться к остальной молодёжи. — Здравствуйте, тётушка. Я рад, что Вы нас позвали. — Здравствуйте. — Боже, Дориан, твой друг такой неразговорчивый, — Элизабет стреляет глазками нам за спину, и я понимаю, что подъехали новые гости. Сейчас она сбежит петь дифирамбы другим. — Ладно, мальчики, не буду вам надоедать. Приятного вечера! — И вам, Элизабет, — тихонько произношу я, как она тут же отплывает за нас. Огромная гостиная поражает меня своими размерами. Туда-сюда снуют одетые во фраки официанты, в руках которых, облачённых в белые тканевые перчатки, находятся тяжёлые подносы с алкоголем и тарталетками. Дориан элегантным движением хватает два бокала с шампанским, протягивая один мне. — В этот раз, учти, мы не сможем слинять, — шепчет он мне на ухо, и я вздрагиваю, тихо кивая. К Дориану всё подходят и подходят пожилые леди, восхищаясь, каким взрослым он стал, в какого элегантного юношу он преобразился. Я же стою в уголке, прислонившись спиной к стене, еле сдерживая смех. Спустя пару минут Дориан снова оказывается рядом, будто бы вырастает из-под земли. — Будешь смеяться, тебя сочтут либо за невежу, либо за сумасшедшего. Потерпи, пожалуйста, скоро все чуть-чуть выпьют, и можно будет перейти на задний двор, — соглашаюсь кивком, прикрывая улыбку ладонью. Неожиданно она автоматически опускается. Чёрт. Это же Ричи… Не может быть. Его кудряшки идеально уложены, а сам он одет в чёрный костюм. Белая рубашка расстёгнута на три верхние пуговицы, и хоть это дурной тон, никто этого не замечает. Чёрт. Меня так и тянет подойти, но я лишь становлюсь невольным зрителем. В руках у него такое насыщенное бордовое вино. Не могу поверить, что это Ричи… Он стоит у балкона, переговариваясь с блондинкой, и лишь слабо ухмыляется. Не смеётся в полный голос, не запрокидывает голову, и до меня не доносятся шутки про члены. В голове ядовитой, нежеланной мыслью проносится: «Конечно же ты так сильно любишь Эмилию, что аж флиртуешь с кем попало на приёме». Оглядываясь, осознаю, что Дори будто бы растаял. Я потерял его из виду. Чёрт. Перехожу в соседний зал, нервно сжимая несчастный хрупкий бокал. Внезапно на плече ощущается мягкое игривое прикосновение. Меня всего сжимает. Только не Ричи. Только не он. Пожалуйста… Алисия. На ней чёрное весьма откровенное платье. Бледная спина открыта всем на обозрение и ярко контрастирует с тёмной бархатной тканью. Длинные ногти покрыты лаком такого же цвета. Выглядят идеально в сравнении с прошлым разом, когда они были все облезшие, покусанные. Чёрт, это что, волшебный бал, где все лучшие версии себя? Почему, блять, тогда это со мной не работает? — Эдс! Не ожидала тебя тут увидеть! — она пытается вскрикнуть как можно тише, и ей это с трудом удаётся. — Привет, — нервно делаю глоток шампанского. — А ты тут с кем? — Ох, я на правах девушки Майи. — Все знают? — Нет, глупенький. — Но тогда как? — Как и ты с Дори, мой дорогой друг, — Алисия начинает смеяться, но быстро себя одёргивает. — Лис… — тихо шиплю я, но она вскидывает руку в предупредительном жесте. — Только наши родители всё знают. Но другим… Кстати, Дориан попросил сходить за тобой. Все формальности соблюдены, так что теперь можно и повеселиться, — девушка радостно хватает меня за кисть и бесцеремонно тянет к лестнице. — Стой, подожди. А что за блондинка рядом с Ричи? — останавливаюсь, показывая пальцем в следующую арку, где идеально видно эту сомнительную парочку, и Алисия замирает, кусая губу. — О, так тут Тозиер. Хм… Блондинка. Кто же, кто же… Ммм… Может, Камилла? Не знаю… Пойдём уже. Твоего друга мы брать не будем, уж извиняй, — Алисия ведёт меня за собой на второй этаж, ярко улыбаясь. На её тонкой шее позвякивают жемчужинки. В отличие от первого этажа, на втором царит полумрак. Девушка всё тащит и тащит меня по широким тёмным коридорам, украшенным знаменитыми репродукциями. В самой середине весит «Щегол» Карла Фабрициуса, чуть дальше «Автопортрет в жёлтом» Фалька, затем Рембрандт «Урок Анатомии». Поражаюсь вкусу владельца. Мы входим в небольшую гостиную, окутанную всё тем же мраком: лишь огонь камина слабо подсвечивает помещение. Дориан восседает в чёрном кожаном кресле, и у меня перехватывает дыхание от этой картины. Он красиво курит, словно заворожённый, пристально глядя в камин, и тихо перешептывается о чём-то с Майей. До меня изредка долетают фразы по типу: «Но Софокл…». В этой компании чувствуется что-то нереальное, неземное, аристократическое. И тут до меня доходит — я им вовсе не ровня, особенно со своим жалким костюмом из масс-маркета. Алисия наконец отпускает мою руку и несётся к Майе, целуя ту взасос. Девушка теряет равновесие и выставляет руку, упираясь в стену, чтобы не упасть, а после пылко отвечает на порыв страсти. Мигом отвожу взгляд. Чёрт, они все выглядят идеально. Прямо как цельная композиция. Когда мы были у Дориана дома, я этого всего совершенно не замечал, но сейчас… Почему они вообще со мной заговорили?.. Только я думаю сбежать, как Дори поворачивает ко мне голову, отправляя сигарету в пепельницу из прекрасного зелёного стекла. — Эдди, посидишь с нами? — сухо киваю, проходя к дивану. Незаметно сам для себя сажусь с прямой спиной на самый край. Мне хочется сбежать, но внутри я прошу остаться тут ещё ненадолго, дабы насладиться этой гармоничной эстетикой. Дориан дотягивается своей ладонью до моей, и я резко поднимаю взгляд. — Ты в порядке? Выглядишь… — я знаю! Знаю, что выгляжу как клоун в этом костюме! И ещё знаю, что он имеет в виду совсем другое, но я просто не могу перестать чувствовать себя не в своей тарелке! — уставшим…