Алиса была готова ко всему. Теоретически. На её запястьях висели десятки ярких браслетов и фенечек; на чёрном полотне сумки значки и брелоки разворачивали настоящие баталии за место под солнцем; любимый пуловер содержал все семь цветов радуги и немного капель-брошек сверху.
Алиса была готова засиять любым цветом при встрече со своим соулмейтом — все цвета ей бы прекрасно подошли и подчеркнули яркую индивидуальность черт лица и фигуры.
Любые цвета. Совсем любые.
Кроме коричневого.
Алиса смотрела, как аура человека, с которым она только что глупо столкнулась в магазине, вспыхнула охряно-коричневым, матовым, как корица — и чуть не разрыдалась от огорчения.
Она ненавидела этот цвет и никогда-никогда-никогда его не носила.
— Эм, привет? — Человек тронул её за плечо мягкой женской рукой, и голос его был высоким и взволнованным.
Алиса раздражённо сдула кудрявую чёлку со лба и окинула своего (?) человека придирчивым взглядом. Мышка. Серая-серая мышка в дурацкой рубашке в полоску, плиссированной юбке и круглых очках. На голове вообще ужас: гладкое мышиное каре. И коричневое марево вокруг, оттеняющее искры в карих глазах. Почти красиво.
Алиса молчала, только стучала по полу носком туфли и куксилась, как ребёнок, не получивший желанную игрушку. Чувствовала, к слову, она себя точно так же.
— Я, эм, меня зовут…
— Мышка, — оборвала невнятный лепет Алиса, — лучше помолчи, я сейчас очень-очень зла. Сколько цветов, ну сколько цветов, смотри! — она ткнула девочке в лицо свою руку с браслетами. — А мне достаёшься коричневая ты. Где в мире справедливость?
— Ну… э…
— Нет её!
Алиса топнула ногой, покачнулась на высоких каблуках, но устояла. Мышка придержала её за локоть, высокая, тонкая, как берёзка, и Алиса почувствовала смутную зависть: ест, наверное, что хочет, — и не толстеет, а ей приходится от любимых макарунов отказываться во имя фигуры.
— Не сердись, — Мышка примирительно улыбнулась, и Алиса вдруг подумала, что она очень даже симпатичная, — не в цвете же счастье, верно?
— А в чём тогда? — капризно спросила Алиса, вырывая свой локоть и отступая на шаг. Нечего её тут трогать всяким… — У меня под этот тон нет ни одной шмотки.
— В человеке? — прозвучало неуверенно, почти заискивающе, и это — именно это, а не само слово! — заставило Алису презрительно фыркнуть.
«В челове-е-еке».
Она окинула Мышку задумчивым взглядом, находя не замеченные сразу детальки: лёгкую сутулость, две родинки на скуле, красивую форму губ. Не всё так плохо, конечно, но коричневый…
Коричневый — это тоска.
— Хорошо. Хо-ро-шо, — Алиса очень старалась вести себя разумно, — давай обменяемся номерами и, ну, как-нибудь созвонимся.
Мышка нахмурилась, словно ожидала совершенно иного. Например, заверений в любви до гроба и предложения завтра же, нет, сегодня же расписаться. Алиса могла предложить ей только «остаться друзьями», ещё даже не став кем-то большим. Она отчаянно трусила, на самом деле, пока с самоуверенным видом диктовала свой номер и ждала контрольного звонка. Пока поправляла белокурые кудряшки, звенела брелоками на сумке и демонстративно косилась на часы. Пока шагала к выходу из магазина, вдруг решив, что шопинг может и подождать.
Алиса не собиралась оглядываться, но всё равно обернулась у самого выхода, перед магнитными рамками. Мышка смотрела на неё и на миг показалась Алисе такой родной и беззащитной; коричный ореол мягкими бликами окутывал высокую фигуру.
Алиса запнулась и почти вылетела из магазина. Чтобы не вернуться обратно.
***
19:00
[Привет. Я долго думала о том, как это странно — так столкнуться и даже не поговорить. Может, сходим выпить кофе? Или чай. Что ты больше любишь?]
[Я думаю, нам нужно узнать друг друга поближе.]
19:03
[Я непротив, да, можно будет встретиться завтра тамже.люблю кофе, но и от чая не откажусь)))]
19:03
[Договорились. Я освобожусь к 14.00, а ты?]
19:05
[К трем, примерно. Пол четвертого?]
19:05
[Годится. Тогда до встречи *з*]
19:05
[Увидимся!]
***
Алиса закрыла глаза и прислонилась гудящим лбом к прохладному экрану телефона. К счастью — предусмотрительно заблокированного. Соседка весь вечер жужжала о том, какая Алиса счастливая, раз встретила своего человека. Сама-то Крис, дожив до двадцати восьми, так своим и не обзавелась. Командировки, вечеринки, турпоходы — всё, что должно было помочь, по мнению каких-то там экспертов, стабильно не помогало. Алиса теперь и не знала, как лучше: когда ты ещё живёшь надеждой, когда уже встретил и иллюзии рассыпались, или когда потерял всякую надежду, так и не отыскав.
Она предпочитала об этом не думать.
Старалась радоваться и искать плюсы: в цвете, в своём человеке, в определённости. Плюсы не перевешивали минусы, но и не терялись под их довлеющим игом.
Время текло неспешно, коричнево и тягуче, как патока, пока она собиралась с мыслями, чтобы сесть за домашние задания. Учёба в институте добавляла хлопот, но и приносила моральное удовлетворение от хорошо проделанной работы. Потому что Алиса знала: каждый раз, что бы им ни задавали, она делала всё, что могла.
И со своим новообретённым человеком она тоже собиралась сделать всё, что сможет. По крайней мере, она попытается.
