Объятия Шелоб

У кого-то перед глазами, возможно, и проносилась вся жизнь, но только не у Гарри. Его донимала одна-единственная настырная и въедливая мысль: почему он не спросил о человеке-тени у Малфоя? Как бывший хозяин дома, Люциус обязан знать об этой таинственной личности всё. – Ступефай! – Гарри даже показалось, что проклятие выбило его куда-то в мир грёз, но следующий окрик: «Поттер, внутрь!» вкупе с тёплым воздухом рядом пролетевшего заклинания его отрезвили. Он распахнул глаза и отпрянул, спиной встречаясь с вычурной резьбой оконного проёма беседки. Всего какой-то миг потаращился на кипевший бой, где полдюжины невесть откуда взявшихся магов атаковали одного, в свете белого дня казавшегося неугомонной чернильной кляксой. Очередной луч пробороздил потемневшее дерево над головой героя, и он не стал искушать судьбу, перемахнул через подоконник, но, запутавшись в бархатных занавесях, рухнул вниз. Ковёр и подушки смягчили падение, но всё равно в глазах вспыхнули яркие пятна и погасли, а горло немилосердно сдавило. Сад, дышавший спокойствием, остался где-то в далёком прошлом: на дорожках лежали тела, пачкая гравий своей кровью, а чёрный человек, в котором каждый ученик Хогвартса (и настоящий, и выпустившийся не больше шестнадцати лет назад) опознал бы Северуса Снейпа, сражался с оставшимися, не зная усталости. Палочка в его руках порхала легко, срывающиеся с её кончика магические лучи не знали промаха. К трём лежавшим без признаков жизни добавился ещё один, настолько безрассудный, чтобы подобраться со спины чересчур близко. Снейп будто знал, откуда нападут: никакой излишней суеты – разящее оружие судьбы, не иначе. Оставшиеся атакующие теряли смелость на глазах: один спрятался за ствол дерева от зелёного луча Убивающего Заклинания, да так и не вышел – треск кустов ясно говорил, что в драку он больше не полезет; второй не слишком умело притворился потерявшим сознание. И лишь третий, проклиная пожирательскую выучку соперника, вертелся, как уж на сковороде, но прыжки его становились тяжелее, а дыхание – заполошливей. Наконец, Снейп связал его начарованными верёвками, собрал оружие всех участников драки и позвал домовика, чтобы передать через него сообщение неизвестно кому. Всю короткую, но кровопролитную схватку Гарри провёл без сознания. Тяжёлый бархат штор спеленал его подобно паутине гигантского паука, сдавил грудь, мешая дышать. Поттер заворочался. – Помогите, – прохрипел он, насколько хватило дыхания. – Пожалуйста. И снова потерял сознание. Снейп то ли услышал призыв, то ли просто вспомнил, что где-то внутри беседки (она тоже помогла ему приобрести чувственный опыт ещё во времена учёбы) скрывается «золотой» мальчик – во всяком случае, Люциусу он обошёлся по фунту золота на каждый фунт его живого веса, если принять во внимание ради кого домик конфисковался и сколько стоил магический коттедж на рынке недвижимости. Снейп рассчитывал увидеть что угодно, но только не плотно завёрнутое в шторы тело, полумёртвое от удушения, да ещё и со шнуром на шее – на них нередко заканчивали жизнь загнанные в угол аристократы. Он бросился к парню, отбросив трофейные палочки, и на ходу вытаскивая такой же трофейный кинжал. Лишённый душащих его объятий, Поттер еле слышно застонал, задышал глубже. Его синюшные губы и бледные щёки понемногу приобретали обычный цвет. – Мистер Поттер, – Снейп помнил ещё из уроков ЗОТИ, что человека в обмороке по неизвестной причине нельзя приводить в сознание Энервейтом, поэтому легонько похлопал по розовеющим щекам. Веки Гарри задрожали и приоткрыли мутные от беспамятства глаза. Поттер несколько раз моргнул, взгляд его прояснился и стал испуганно-изумлённым. – Меня всё-таки убили? – прохрипел он и закашлялся. На шее ярко багровела странгуляционная борозда. – С чего вы взяли? Вы живы. – Но вы!.. Вы умерли! Я видел! – Гарри сглотнул и вперил просящий взгляд в сидящего над ним. Снейп погладил доверчиво подставленную шею и усмехнулся: – Вы так трогательно смотрели на меня, с такой любовью и страстью, будто примеряли, как половчее оттяпать половину собственной жизни и вручить её мне, и я передумал умирать. Поттер застыл, как цепенеют лишь от леденящего душу ужаса. – Вы, наверное, преобразились, – шептал он. – Засос… Ранки залечили… Чтобы поддерживать жизнь, вам необходима моя кровь? Снейп и без того был озадачен. Поттер изменился. Что-то появилось и в лице, и в фигуре (чего за какие-то месяцы просто не могло стать очевидным), неуловимое и необъяснимое, но такое притягательное. И аромат… Поттер пах неизвестными афродизиаками, иначе с чего Снейпу хотелось его поцеловать. Северус отодвинулся: на его вызов должны появиться авроры, им и так придётся многое объяснять (например, собственную живучесть), поцелуй только бы всё усугубил. – Как раз ваша кровь мне без надобности, – Снейп облокотился о стену и пакостливо ухмыльнулся. – Засос – это был экспромт. Я возвращался в ту часть дома, которую Люциус скрыл от случайных обитателей, а тут вы. Лежите, задрав голову, и стонете моё имя. Жарко так стонете… Разве я железный, мог устоять? Поттер приподнялся на локтях и залился краской: – Вас не заботит, что вы приставали к умирающему? – зло прошипел он. – Умирающий? – хохотнул Северус. – Для умирающего вас посещали слишком уж здоровые мысли. – Неправда! Я был на грани! – упёрся Поттер, сверкая глазами. Снейп улыбался всё ласковей: – Откуда я мог об этом знать? Стонете, ёрзаете, зовёте… Я не устоял. Наконец, Гарри попробовал подняться. Вышло так себе, средненько – придерживаясь за стену рукой. Снейп не бросился помогать – слишком уж зовущими ему казались и жесты, и поступки бывшего ученика. – Я не понимаю, как получилось, что вы жили в доме? – ярился Гарри, одёргивая на себе одежду. – Невыразимцы проверяли его не единожды, не могли же они пропустить живого человека в кладовке?! – В кладовке? – весело изумился Снейп. – У меня часть дома, не уступающая вашей. Мерлин всеблагой! Вы так упорно верите, что невыразимцы – это какая-то особая каста волшебников, отличающихся редкими силами и знаниями. Вынужден вас разочаровать: причину бессмертия Волдеморта разгадал Дамблдор, а не сотрудники Отдела Тайн. Просто они не выпячивают собственное невежество – вот и складывается впечатление, что они всесильны и находятся в глубоком подполье. Разве не очевидно: я жил в доме, ходил по своей надобности, а никто, кроме вас, спящего в самых неподходящих местах, меня не заметил. – Но домовики? – Гарри заморгал, словно собрался зареветь. – Они же должны… Снейп неохотно потянулся – от незапланированной тренировки мышцы гудели – и поднялся вслед за Гарри: – Ни один домовик не пойдёт против прямого приказа хозяина, подтверждённого кровью. Так что, дорогой мой мистер Поттер, признайте, наконец, возможность параллельной жизни в одном доме и не мучьте собственный разум. Он вышел из беседки, проверяя, не прибыло ли ожидаемое подкрепление. Никого не было. Поверженные слабо шевелились и постанывали. Снейп усыпил их заклинанием из арсенала целительских. Гарри тащился следом. – Тогда зачем Малфой предупреждал меня? – невзирая на хрипящее горло, он упорно пытался добиться правды. – А вы уверены, что он предупреждал вас обо мне? – Снейп обернулся вовремя, чтобы подхватить споткнувшегося героя. – Сад задней стороной выходит к лесу Брокелон, где нечисти уж куда более, чем в Запретном Лесу, какая-никакая защита, конечно, на постройках есть, да и граница сада снабжена отпугивающими чарами, но накрыть весь участок – не по силам не только Малфою, но и всем чистокровным. Магические звери не сунутся, но разозлённый оборотень или голодный вампир – существа с разумом – не боятся отпугивающих чар… А убитый в конфискованном домике герой – пятно на репутации и прямой билет в Азкабан. Люциус – не самоубийца, так рисковать не станет. – Мне казалось, что он меня ненавидит… – прошептал Гарри, заворожённо смотря на снейповские губы. – Несомненно, – понизил голос Снейп, стискивая стройного героя едва ли не до синяков. – Проигравшие в войне вообще не склонны вас любить, но убивать… Согласитесь, это разные вещи. – И что же мне теперь делать? – невинный вопрос, невинные глаза напротив. Голова Северуса закружилась от желания. – Если так уж боитесь за свою репутацию, перебирайтесь в мою часть. Там уж на ваш жаркий зов я приду точно, – и Снейп лизнул бархатистую щеку. – Извращенец! – жарко прошептал Гарри, облизывая губы. – Говорите во множественном числе, нас теперь двое! – зарычал Снейп, впиваясь в предложенные уста.