Эскизы на тему...

      Леонардо даже не пытался подобрать синоним к жёсткому мату, который крутился на языке.       — Донни, я просто ох…       — Ты был поражён, я понял, — спокойно поднял руку учёный, останавливая словесный поток. Оперся о стол и весело улыбнулся. — Одного не возьму в толк: почему тебя это так удивляет? Ему восемнадцать лет. Гормоны. И потом, разве ты не видел в его комнате глянец соответствующего содержания?       — Да видел, конечно! Он, знаешь ли, не очень-то эти журналы скрывает, — отмахнулся Леонардо. — Но чтобы вот так, подглядывать за живым человеком! Когда она даже не подозревает, что за… за существо… Ты прости, я ничего не хочу сказать, но мы же всё-таки… не совсем привычно то, кто мы есть…       — Так, давай-ка я тебе валерьяночки накапаю? — мягко предложил Донателло, поднимаясь из-за стола. — А то ты слишком возбуждён своим открытием. Во-первых, ты сам виноват — не нужно было за ним следить. Рафаэль уже достаточно взрослый, чтобы выходить на улицу без сопровождения. Да и вообще обходиться без твоей круглосуточной опеки, — учёный спокойно вложил в ладонь брата стаканчик с каплями. Подтолкнул рукой, чтобы Леонардо не уклонялся. Тот нехотя проглотил лекарство и немедленно сморщился от горечи; Донни удовлетворённо кивнул. — Во-вторых, я даже не уверен, стоит ли тебе обсуждать с ним такую тему.       — Да ты что, хочешь, чтобы я всё спустил на тормозах?! — воскликнул лидер.       — Я хочу, чтобы ты для начала разобрался, правильно ли ты понял ситуацию. Это первое, — Донателло вернулся на своё рабочее место. — Ты пришёл ко мне за советом, и я тебе его даю.       — Да я поделиться…       — Поделиться, потому что ты не знаешь, что делать, — Донателло улыбнулся. — Знал бы — уже всё сделал. И я последним узнал бы от Майки, что там случилось. И то — только в том случае, если бы он счёл тему достаточно интересной. Хотя… нет, эта ситуация едва ли прошла бы мимо меня. Такие сплетни Майки любит.       — Еще не хватало малому это рассказывать! — буркнул Леонардо, заливаясь румянцем. Донателло усмехнулся, опустив голову и не глядя на брата, чтобы не обидеть его. Но старший усмешку все равно заметил и немедленно ощетинился, — ты что, считаешь, что это — допустимое поведение?       — Тебе нужен мой ответ как биолога, как философа или как брата?       — Раз так, никакого не нужно! — воскликнул лидер. — Ты сейчас вывернешь всё наизнанку! Так, что окажется, что это я — извращенец, а не Раф!       — Правильно опасаешься, — рассмеялся Донателло. — Могу и так.       Леонардо не выдержал.       — Что делать с ним? Донни, ты хоть понимаешь, что это такое?! Наш брат подглядывает за людьми! В окна! Ночью! Он даже не постеснялся, смотрел, не отрываясь! Его было бульдозером не отодрать от этого дома! И ладно бы, если бы там тётка в халате жарила картошку! Так нет же…       — То есть, ты тоже смотрел? — ситуация забавляла ученого все больше и больше.       — Агрх… — всё, что выдавил из себя лидер. И понять, был это звук отчаяния, протеста или осуждения, Донателло не смог. Засмеялся, закрыв рукой лицо и отворачиваясь от старшего брата. Леонардо молчал, и учёный вынужден был взять себя в руки. Пытаясь совладать с улыбкой, осторожно произнёс:        — Послушай, Лео. Ты можешь поговорить с Рафом, только очень осторожно, без давления. Потому что, если разобраться, ничего плохого пока не произошло. Что до Микеланджело, я не хотел тебе рассказывать, но ты слишком переживаешь по поводу морального облика семьи, поэтому мне придётся. Младший уже давно задал мне все вопросы на эту тему. И просматривал фильмы соответствующего содержания, насколько мне известно. У тебя сейчас глаза вылезут из орбит, расслабься немного, пожалуйста. И журналы Рафаэля он тоже неоднократно таскал. Поэтому его данная ситуация не шокирует и даже не удивит. Не смотри на меня с таким ужасом. Мы взрослеем, это — нормально, Лео. И с биологической, и с психологической точки зрения. Им нравятся девушки. Поверь, ты бы нервничал куда больше, если бы Раф подглядывал не за какой-то красоткой, а за тобой в душе.       — Что?! Да что ты такое говоришь… — Леонардо задохнулся от неожиданности.       — Я тебя выслушал, поговорил с тобой и даже дал совет. А теперь дай мне поработать, пожалуйста, — мягко перебил поток слов Донателло. И вежливо, не задевая самолюбия брата, но непреклонно выставил его за дверь.       Леонардо остался один на один с неприятным открытием. То, что он считал совершенно неприемлемым и неприличным, кажется, все остальные находили вполне себе нормальным, чуть ли не повседневным. Вот так вот. Получается, он один до сих пор смягчает похожие разговоры аистами, тычинками и капустой. И переключает канал, когда в фильме мелькают моменты 18+. А остальные по-тихому просветились. Может, Донни прав, ничего криминального в этом нет. Но ладно — фильмы, журналы. Однако же Рафаэль пошёл дальше.       Леонардо заметил его ночью совершенно случайно. Вообще бы не заметил, возвращаясь домой с патруля. Тренировка от мастера была тяжелая. И бегал лидер в один из дальних кварталов, тащился домой, едва переставляя ноги от усталости. Остановился на крыше, чтобы передохнуть, подышать свежим ночным воздухом, таким легким, ласкающим после дневной жары. Стоя на коньке, оглядывал улицу, окрестные дома. И заметил, как у карниза, в самой мгле, вдруг зашевелилась какая-то тёмная груда. Леонардо насторожился, даже потянул из ножен катаны. Вдруг груда кашлянула странно знакомым голосом. Вздрогнув, лидер подкрался ближе. Точно, Раф! Не понимая, что с братом, мутант серьёзно забеспокоился. Вдруг ему стало плохо, и он упал здесь? Может, на него напали? Может, Раф ранен?! Но хулиган завозился и снова замер, сложив руки на невысоком кровельном парапете и глядя в окна здания напротив. Леонардо проследил его взгляд и оторопел.       Она была потрясающая. Настолько, что порножурналам следовало передраться за право печатать её фото. Если бы её увидели древние греки, они бы к чертям переколотили всех своих Венер и Артемид. И сутками напролет лепили бы ее из глины, вырезали из мрамора и целовали песок под её сандалиями. Леонардо смотрел, как она прошла по комнате, на ходу расстегивая белую шелковую блузку. Поведя молочно-белыми плечами, сбросила её прямо на пол. Юбки на ней уже не было, как и трусиков. Только кружевной черный пояс, поддерживающий чулки. Огненно-рыжие кудри (о, этот цвет, кажется, о него можно было обжечь руки, стоило только намотать непослушные пряди на кулак, привлекая её к себе) закрывали спину и высокую полную грудь. Идеальные формы, пластика дикой кошки, свободной и опасной… Ещё раз пересекая комнату, она коснулась длинными пальцами выключателя, свет в комнате погас.       Леонардо сухо сглотнул. И к этому небывалому существу (назвать её банальщиной вроде «девушка» у Лео бы никогда не повернулся язык) был прикован взгляд Рафаэля. Даже когда погас свет, хулиган остался лежать на крыше, наблюдая. То ли знал, что она ещё раз покажется, то ли просто надеялся на продолжение. С какой целью, Леонардо предпочитал не думать. У него самого от такого зрелища ниже пояса стало неспокойно. Именно что стало. Зная, что тренировки в таких ситуациях приходятся весьма кстати, Леонардо глубоко вздохнул и побежал. Мысли крутились вокруг непристойной картины, никак не желая выветриваться. Нужно было с кем-то поговорить. Рассудительный спокойный Донателло подходил для такой беседы идеально.       Поговорил. Лучше бы не разговаривал! Оказывается, он один считал произошедшее чем-то неприличным. Донателло всё, как всегда, перевернул по-своему, так, что Леонардо ещё и вынужден был задуматься над собственным психическим здоровьем. Но нет, Донни не прав. Лидер, выйдя из лаборатории, ходил туда-сюда по гостиной, не в силах найти точку опоры. Всё было бы в порядке, если бы Раф встречался с кем-то. Да, это небывалая ситуация. Однако, чисто гипотетически, если бы она стала реальностью, все было бы в порядке вещей. Леонардо никогда не был снобом. Нормальные взаимоотношения (человека и мутанта, да, чёрта с два они нормальные!) он ещё мог как-то понять. Но не это! Не подглядывание в окна!       Хулиган ввалился домой, мурлыча под нос какую-то легкомысленную песенку. Увидев Леонардо с вытянувшимся от недоумения и гнева лицом, удивлённо замер.       — Ты куда? — холодно спросил лидер. Он вообще не знал, как себя теперь с этой извращугой вести.       — На кухню, — Рафаэль подобрался. Видел, что у брата что-то не то с кукухой, но не понимал, насколько сильно она успела съехать. И, самое интересное, по какой причине. Раф сегодня был паинькой: не пил, не курил, не дрался. Даже не хамил вроде серьёзно ни разу. Ушёл на патруль куда сказали, не спорил. Да что успело уже случиться у лидера с ним, пока его не было дома?!       — Зачем?       — Пить хочу…       — А больше ты ничего не хочешь? — голос брата звенел от праведного гнева (а когда это у Лео гнев был неправедный?)       — Нет, — честно подумав, отозвался хулиган. Осторожно обошёл по большому радиусу старшего. — С тобой всё в порядке? Ты какой-то странный…       — Я — странный?! — неожиданно гаркнул старший, заставив Рафаэля опасливо отступить. Хулиган понял, что сказал что-то не то. Что-то, за что воспалённый мозг лидера немедленно зацепился. Про себя чертыхаясь и понимая, что лучше молчать, Раф осторожно отступал к кухне. Надеялся, что Лео отстанет, но тот прилип, как пиявка. — А ты на себя в зеркало давно смотрел? На своё поведение?!       — На своё поведение в зеркале я смотрел давно, — Рафаэль попытался обратить происходящее в шутку. Не вышло, даже кислой улыбки Леонардо из себя не выдавил. Только, похоже, рассердился ещё больше. — Слушай, да что случилось?! Мы нормально разошлись на патруль, что там произошло за какие-то несчастные два часа? Ты опять успел со мной поссориться, пока меня не было? Что за херня, Лео?!       — Во-первых, не смей выражаться! — лидер явно забыл, что сам полчаса назад пытался объясняться исключительно руганью. — Во-вторых, где ты был?!       — На патруле. Ты чё, зелёного чая перепил? Где я ещё мог быть?       — И что ты там делал?!       Рафаэль с минуту молча смотрел на брата. А потом неожиданно насмешливо улыбнулся.       — Ах, вот в чём дело. Теперь всё ясно. Ты меня засёк и впал в бешенство, — хулиган покачал головой. — А я-то думал, что могло случиться. Ладно, признаю, был не прав. Засмотрелся. Но ничего плохого же не произошло, правда? Никто не пострадал, никаких бандитов я не упустил. И потом, кому от этого хуже, Лео? Я же просто посмотрел и всё. Меня никто не видел!       — То есть, — Леонардо задохнулся от возмущения. — Ты считаешь, что это в порядке вещей — просто посмотреть?!       Рафаэль выглядел удивлённым. Он развёл руками и фыркнул:       — А ты считаешь, что это что-то из разряда фантастики? Что не так-то, я не пойму, чего ты взъелся? Ну, да, я нарушил порядок, повёл себя недисциплинированно. Но у меня всё было под контролем, квартал я прошерстил и до, и после. Я понимаю, ты бы психовал, если бы я залёг на крыше вместе с Кейси и парой бутылок пива. Или малого бы отвлёк от патруля. Но я же был один.       — До и после чего? — Леонардо почувствовал, что от гнева у него садится голос. Кроме того, он не был уверен, что хочет знать интимные подробности. Одна мысль о том, что можно было устроить порно-цирк, наблюдая за бедняжкой толпой, вызывала у мутанта отвращение. — Ты больной, Раф! Я всегда это знал!       — Лео, ты чё? — хулиган выглядел обескураженным. Он попытался подойти, но лидер брезгливо отшатнулся, выставив вперёд руку. Удивлённый, Рафаэль покорно остановился, глядя на брата широко раскрытыми глазами. — Слушай, не шарахайся, объясни толком. Я что-то не соображу…       — Рафи! Рафи, Рафи! — Микеланджело влетел в убежище, как ракета; реактивный скейт рассыпал снопы искр. Спрыгнув на пол, младший стремительно пересёк гостиную. Перепрыгнул спинку дивана, тяжело рухнув на него всем своим телом. И задрал голову, глядя на Рафаэля. — Ну что, ты посмотрел?       — Да, но у нас какие-то проблемы на этот счёт, — пробормотал хулиган. Леонардо на реплику Микеланджело подавился слюной. Опустил сияющие от гнева глаза на младшего.       — То есть ты был в курсе его похождений?!       — Э-э-э, — Майки неуверенно покосился на Рафаэля, взглядом спрашивая у того, что отвечать. Леонардо это немедленно заметил.       — На меня смотри, — грозно приказал он. — И говори как есть. Ты что, всё знал?       — Ну, вообще да, — Микеланджело заговорил медленно, подбирая слова. — Просто ты сегодня так настаивал на патруле, что мы решили не бесить тебя и не рассказывать. Думали, кого ты пошлёшь в тот квартал: меня, Рафа или Донни. Донни бы никогда не согласился сидеть на крыше столько времени, поэтому, когда ты послал Рафа, всё как бы удачно так сложилось. А в чём проблема? А, не, я понял-понял, — Майки поднял руки, видя, что Леонардо ему, похоже, вместо ответа просто открутит голову. — Нарушение дисциплины и все дела… Но Лео, такой матч разве можно было пропустить? Ты же понимаешь, что повтор — это уж не то! — и, обернувшись к хулигану, живо поинтересовался, — так какой счёт?!       — Счёт? — Леонардо смотрел на них. Ему показалось, что где-то внутри черепной коробки закипает невидимый чайник. — Я ничего сейчас не понял.       — Да я вот уже минут десять ничего понять не могу, — Раф косился на брата. — Ты же из-за футбола психанул?       — Что?..       — У мужика на шестом этаже нереальная плазма, мы с Майки приметили её ещё недели две назад. Он, кажется, банально хвастается перед всей округой, потому что никогда не закрывает шторы. Сегодня как раз полуфинал. Спорить с тобой было бесполезно, мы понадеялись на случай, мне повезло. Ну, да, я провалялся весь матч на крыше. Но подумаешь, один раз какие-то девяносто минут. Тебе что, жалко, что ли? — Рафаэль обиженно надулся, всё ещё до конца не будучи уверенным, что обижаться уже можно.       — То есть… ты всё это время смотрел футбол? — пробормотал Леонардо тихо. И почувствовал, как всё лицо, а не только щёки, заливает горячая волна стыда. — Просто футбол? Не…       — А что ещё я мог там смотреть? — Рафаэль пожал плечами. И вдруг замер, осмысливая. Посмотрел на Микеланджело, тот ухмыльнулся в ответ. — «Не»? Ты видел меня на крыше. Ты психанул, потому что я на что-то там смотрел. Но не понял, что это был матч. А теперь у меня возникает вопрос. Что ты-то разглядывал в окнах, Бесстрашный?       Микеланджело зубоскалил молча. Рафаэль склонил голову к плечу, выжидающе глядя на старшего брата. Они не подсказывали, и Леонардо не мог понять, знают ли они, что на четвёртом… Да знают же, наверное! Или нет?..       — Мне… мне нужно к Донателло! — Леонардо решительно развернулся и кинулся в лабораторию. Братья проводили его насмешливыми взглядами. Микеланджело уселся на диване, освобождая место, и Рафаэль устроился рядом. Вытянулся, закинув руки за голову и улыбаясь.       — До последнего не верил, что всё получится, — вполголоса заметил Майки.       — Я тебе говорил. План прост, поэтому всё и сработало! — Рафаэль едва не рассмеялся от удовольствия. — Привлечь внимание лидера проще простого. А убедить его в том, что он чуть-чуть сбился с Пути, и того проще. Пора, давно пора было устроить так, чтобы нимб над башкой Лео немножко потускнел. А то лично мне он уже слепил глаза. Да и его внимание к моей персоне порядком достало.       — Особенно после того, как он нашёл твой журнал в туалете, — хмыкнул младший.       — Ага, после того как ты его там забыл, — беззлобно подколол брата хулиган. — А теперь все мы равны и порочны. По крайней мере, Лео не помешает так думать. Своим моральным обликом он теперь будет занят куда больше.       — Слушай, — помолчав, с сомнением предположил Майки, — а если он пойдёт проверять, есть там плазма на шестом этаже или нет?       — К тому времени, как наш братец отважится появиться в том районе, наш вымышленный мужик с вымышленной плазмой вымышлено переедет в Аризону. Расслабься, всё разыграно, как по нотам. Сейчас Донни даст ему порцию валерьянки, проведёт с ним душеспасительную беседу о гормонах. А завтра Лео будет пахать в тренажёрке, как буйвол. Не знаю, как ты, а я намерен этим воспользоваться.       — С чего начнёшь? — улыбнулся Микеланджело, уже заранее зная, что поддержит идею брата.       — С горячего чая и куска торта. Без красноречивого взгляда старшего и лекции на тему, что на ночь есть вредно! Ты со мной? — он поднялся с дивана и потянулся.       — Я даже планирую тебя обогнать, — и Майки, ловко перескочив через журнальный столик, кинулся на кухню.