Амая, ты — мечта от солнца, И для людей ты яркий звездопад. Прошу же, загляни ко мне в оконце, Прошу же, снизойди ты до меня.
С первых строк бывшая рабыня постаралась спрятать голову в плечи. Дол, отставив пустую кружку, хлопнул девушку по спине, да так, что чуть дух не вышиб. Она выпрямила спину, во все глаза уставилась на барда. Не верила, что её восхваляют. Всё это происки лесных духов. Вот влюбится она в менестреля, а он её сердце сожрёт. Бард продолжал песню, запрыгнув на один из столов.Кротка ты, словно миг, прекрасна, Ты так чиста, как капелька росы, Твоих волос пшеница колосится, И не забыться бы от красоты.
А люди всё искали прекрасную Амаю. Они уже считали, что девушка — уж и не девушка, а натуральная богиня. Хмель ударил в голову менестреля. Резво спрыгнув со стола, Ларк опустился на одно колено, почти глядя в ту сторону, где сидела «героиня» его песни, сжимая деревянную кружку так, что побелели пальцы.Я знаю, мир порой жестокий, Но лучше думать о хороших днях, Мы тогда не будем одиноки, Даже в чудесный золотой закат.
Мужчина осмелел, пошёл в сторону Дола и Амаи, его взгляд был прикован к хрупкой улуанке, загнанной пташкой вжавшейся в стул.Пускай боишься ты ночных скитаний, Но кто с тобою — храбр, как никогда, Часами эль перебирая, Не забыть твои небесные глаза.
Менестрель перегнулся через стол, в последний раз ударив по струнам, и шёпотом произнес последние строки: — Не забыть твои небесные глаза. Никто уже не сомневался, кому эта песня посвящалась. Амая ощущала, как её сердце рвётся изнутри, готовое выскочить и покатиться по полу. Она пьяна. Он пьян. Все пьяны! Как иначе объяснить всё, что сейчас наплёл этот плут? Девушка не выдержала напряжения и, вскочив с места, рванула из таверны. Ларк разочарованно проводил глазами девушку под ропот публики. Дол добродушно посмотрел на растерянного менестреля, прошептал: — Беги, не то она попадёт в беду. Я следом пойду, ты, главное, её останови. Ларк перекинул лютню через плечо и выбежал наружу, устремляясь в темноту города. Амая убежала недалеко. Эльф, большую часть жизни проживший в лесу, был ловчее и быстрее, настиг смущённую девушку у узкой аллеи, ведущей к фруктовым деревьям, что высадили этим летом. Сейчас ветерок разносил аромат по всей улице вместе с прохладой ночи. Амая боялась обернуться и посмотреть в глаза. В ней смешалось всё: начиная от волнения и смущения и заканчивая сумасшедшей радостью. Между ними двумя нет любви, но влечение друг к другу было заметно всем присутствовавшим в таверне. Ларк не мог игнорировать свою заинтересованность. Ему нравилась улуанка, которая всё это время была ему больше чем другом. Песня была благодарностью девушке, не побоявшейся подарить частичку добра чужаку. — Зачем ты так? Ты же смеёшься надо мной, я вижу! — шептала девушка, отворачивая красное лицо. Ларк нахмурился, ослабил хватку. Он никогда не смел смеяться над кем-то, а уж тем более — над тем, кому был благодарен. — Амая, подними лицо и посмотри на меня, — мягко, но строго попросил эльф. Девушка не послушала, и Ларк повторил просьбу. Пришлось подчиниться. Глаза эльфа не смеялись, в лунном свете сам он казался ненастоящим, каким-то призрачным и сказочным. Не бывает таких мужчин. Смотря на него, Амая ещё сильнее осознавала, насколько они разные. Да, её нельзя было назвать даже симпатичной, и оттого слова песни казались ещё большей насмешкой. Разве она прекрасна? Разве её волосы подобны пшенице? В муку их измолоть, что ли? Небесные глаза? Что за корявый оборот? Разве её глаза состоят из неба? Внутри вспыхнула злоба. — Если ты не шутишь, так значит, ты слеп! Да ты посмотри на меня! — улуанка отошла от менестреля на несколько шагов, прямо под свет луны, воздела руки. — Рабыня с соломой вместо волос, руки грубее только у каменщика, глаза впалые, а зубы кривые! — в уголках её глаз собрались слёзы. Однако девушке было не понять, что сейчас бард ещё больше убеждался в своих словах. Девушка, стоящая перед ним, казалась ему ангелом, посланным с небес. А может, она — воплощение Анджелики? Мужчина сделал шаг навстречу Амае, мягко обнял её, целуя в макушку, погладил растрёпанные волосы. — Ты очень красивая. Несмотря на всё, ещё и сильная, чистая и добрая, — он мягко улыбнулся, крепко обняв улуанку. Его слова тронули её сердце, заставив ещё больше смутиться и почувствовать благоговение и счастье. Ларк подарил ей куда больше, чем многие в этом королевстве — признание. А какая девочка не желала бы слышать о том, что она хороша? Дол дождался окончания душещипательного разговора, вышел из-за угла, откуда прежде незаметно прогнал неких подозрительного вида субъектов, уже присматривавшихся к парочке. — Ну что, домой пойдём, или дальше кутить? — объявил о себе мужчина. Ларк прижал указательный палец к губам, призывая к молчанию, продолжая прижимать девушку к себе.***
Лилиан несколько дней не решалась говорить на трапезах. Произошедшее недавно её изрядно огорчило. Всё стало накладываться друг на друга слоями. Даже появилась обида на родителей, которые отдали её суровому королю. Эльфийка настолько зациклилась на своих проблемах, что писать в Сатреадан не решалась. Если тогда армия вернулась радостной и весточки от семьи не принесла, значит у них всё хорошо и все счастливы. Конечно, кроме самой Лили. Став заложницей в Рокдене, она решила временно отбросить мысли о доме, боялась, что иначе не вынесет тоски по нему. Да и, по словам Амаи, ей всё же следовало хотя бы показать себя народу. В конце концов, она здесь — не пустой звук. Даже Ларк, на удивление, рьяно поддержал служанку. Неужели и правда стоит? Обычно её милый Ларк не решался настаивать, а тут невзначай бросил: — Неужели ты не хочешь показать людям, что ты не хуже его величества Рандела, милая? Лили заинтересовалась. Стала больше прислушиваться к разговорам советников и слуг. За то время, что она отгородилась от мира, Рокден преобразился. Девушка слышала, как многие сплетничали, что очень скоро ворота будут открыты и торговля упростится, что поможет многим расширить свои возможности. Лили решилась пойти к кому-нибудь кроме Ларка, чтобы уточнить мнение жителей касательно себя любимой на сегодняшний день. Выбор пал на Адама Бурга. Этот человек меньше всех осуждал королеву. Человек, знавший всю прислугу короля, должен был быть осведомлён о многих слухах. Кабинет распорядителя двора был довольно скромен: всё в любимых королём красно-чёрных тонах, стол из недорогой породы дерева, небольшой диван в углу, шкаф с книгами, на окнах — тёмные портьеры, которые сейчас были подвязаны. Но было кое-что, выбивающееся из общей композиции: большая коллекция бабочек, приколотых к мягкой поверхности булавками. Они находились в деревянных лакированных рамках, под стеклом, заполняя целую стену в кабинете от пола и почти до потолка. Под каждой бабочкой можно было заметить этикетку с наименованием вида, датой и местом, где эта бабочка была поймана. Столько прекрасных экземпляров... мёртвых. Впечатляло. Лили, как жительницу леса, такое увлечение покоробило. Она вздрогнула, и наконец обратила внимание на хозяина комнаты. Адам стоял перед королевой, почтительно склонив голову. Эльфийка кивнула, разрешая ему говорить. — Ваше величество, что же вас привело в мою скромную обитель? — в медового цвета глазах распорядителя Лили видела только заинтересованность. Она бросила брезгливый взгляд на коллекцию, в итоге не сдержалась и отвернулась. Пройдя к дивану, скромно присела на край, сложив руки в перчатках на колени, отвернувшись к окну. Ну... вот она тут, а что сказать — толком не придумала. Бург терпеливо ожидал, когда королева заговорит. — Господин Бург... я хотела бы спросить... Нет, не так, — Лилиан закусила губу. До чего же непривычно. Нельзя было отступать. Ларк дал ей несокрушимую мотивацию. — Господин Бург. За всё время вы ни разу не дали в себе усомниться за обедами, молча поддерживая меня. Мне бы хотелось узнать, почему же вы, в отличие от остальных советников его величества Рандела, более всего ко мне благосклонны? — Лилиан даже взмокла в закрытом платье от волнения. Адам, мягко улыбнувшись, сел за стол, почесал бороду. После всё же решился посмотреть в сторону королевы. — Почему вы так решили, ваше величество? — неожиданно задал он вопрос. Лили покраснела до кончиков волос. Неужели она ошиблась? Стало очень душно и неуютно, даже тесно. Эльфийка когда-то заворожённо ловила ничего не выражающий взгляд, считая, что тот, кто так близок с прислугой, не может быть отравлен аристократической гнилью, как Браун. Молчание затянулось. Лили было нечего ответить. Адам посчитал, что может говорить. — Моя королева, несомненно, я был невероятно рад вашему прибытию во дворец. Вы оказались лучшей кандидатурой на роль королевы Рокдена. Я нисколько не смею осуждать ни вас, ни моего короля, — Адам замолчал, наблюдая за реакцией её величества. Лилиан вновь посмотрела на стену с коллекцией бабочек. Она вдруг почувствовала себя таким же препарированным насекомым. — Тогда скажите честно, что вы думаете насчёт меня? Даю своё слово, что ваши слова никак не отразятся на вас, насколько бы жестокими они ни были, — она уверенно задрала голову, с вызовом посмотрев на распорядителя. Адам встал с места, плавно обходя стол. Он остановился у стены с бабочками, прикрыл глаза. — Я не из тех людей, которые любят вмешиваться в конфликты. В моих обязанностях их устранять. А ещё я знаю, насколько важны случайно брошенные слова. Поэтому я просто передам мнение тех, кто наполняет этот дворец: «Её величество — крохотная малышка, но сила её так велика, что за каких-то два года утолила голод многих. Никогда не поверим, что с таким могуществом она может быть совсем беспомощной». — Адам ласково улыбнулся, заметив удивление на лице королевы. — Моя королева, Рокден — огромный волк, способный сожрать без остатка и переварить. Неужели вы хотите быть бабочкой, распластанной по бархату его величества? Лилиан мигом встала с места, поджав губы. — Благодарю, господин Бург. Ваше мнение неоценимо, — пытаясь держать себя уверенно, произнесла королева, но всё внутри у неё буквально тряслось. — Посетите мессу в три часа пополудни. Там вы узнаете больше, чем от общения с придворным, моя королева, — бросил Адам ей вслед.***
Накануне того дня, когда Лили решилась сходить в храм, она хотела подольше побыть с Ларком. Девушка долго обнимала менестреля, собираясь с силами. Амаю Лили в этот раз попросила уйти. Ей было нужно побыть с бардом вдвоём. Улуанка заметно расстроилась, но это было не впервой, когда королева не желала впускать даже служанку. Вечер только начинался, окрашивая всё в золотые оттенки заката. Лили постаралась, как можно быстрее закончить ужин и попросить менестреля прийти к ней пораньше. Выдав всё, о чём ей поведал Адам, она уткнулась в его конопатую шею, ожидая реакции. — Разве это не так, моя хорошая? — наставник привычными движениями гладил девушку по волосам, слыша, как она дышит через раз. — Мне страшно. Они все меня используют. Неужели и у нас дома было так же? — Лили развернулась спиной, удобнее устроившись в руках менестреля. — Лили, дома было иначе. Мы всегда были закрыты от всех. Мелкая торговля с соседними государствами несравнима с масштабами торговли у людей. Вспомни: в лесу всегда было всего вдоволь. А тут... Ты для них, как манна небесная — конечно, люди будут благодарны, разве ты не видишь? — Ты писал отцу? — вопрос был брошен как бы случайно, но бард уловил едва заметное волнение. — Нет. Не вижу нужды. Может, лет через двадцать и стоит наведаться в Сатреадан, но я и так там прожил большую часть жизни. Ничего нового там в ближайшие лет сто не произойдёт, — он усмехнулся, и Лили усмехнулась вместе с ним. Действительно, куда спешить? Аромат цветов наполнял оранжерею, погружая в воспоминания о доме. Если бы не жара, то можно было бы представить, что, открыв стеклянные ворота, можно было оказаться в витиеватых коридорах, пронизанных сквозняком. — Ларк, я, наверное, пойду туда завтра. — Лили развернулась, весело улыбнувшись. — Спасибо, мой милый. Ты всегда рядом со мной, поддерживаешь. Боюсь, я бы исчезла, если бы тебя не было рядом. Слова, с такой надеждой сказанные королевой, встряхнули давно забытую привязанность. Как же он боялся, что его малышка совсем закроется... А ведь так и случилось. Это он ей не давал поднять головы. Он так хотел её уберечь от этого мира, сдержать слово, данное Демиургсу... Он же и обратил все чувства Лили против людей, дав взамен только себя. Амая оказалась права. — Да, будь их королевой! — уверенно произнёс менестрель, взяв в руки маленькие белые ладони. От такого резкого прикосновения Лилиан вздрогнула, но, не ощутив от мужских рук ничего неприятного, блаженно прикрыла глаза. — Я буду! Буду! — громко заявила она. Цветы в оранжерее встрепенулись, будто поддержав хозяйку. Девушка засмеялась, закружившись по небольшой площадке. — Спой мне, дорогой, спой мне о звёздах! — попросила королева, потянув руки к небу, что синело за стёклами крыши теплицы. Мужчина снял с плеча лютню, заставив ту петь для его госпожи.***
Королева прибыла под восторженные возгласы толпы. Люди окружили её карету, не зная, что сказать. Лилиан выжидала, когда утихнет звон колоколов, чтобы зайти немного позже, надеясь как можно незаметнее проскользнуть в храм. Зал встретил мягким светом радужных витражей и запахом лаванды, яркой плиткой и тихим голосом архиепископа. Как только двери распахнулись и Лили вступила внутрь, то пожалела о решении прийти после звона колоколов. Карл остановился, не дочитав предложение из Священного писания. Люди обернулись, охнув и замерев. Все встали. — Моя королева... — архиепископ склонил голову, совсем позабыв, что вёл службу. Лилиан стало неловко — стоило предупредить Кирхенбаума о том, что она собирается сегодня приехать. Глупая, опять повела себя, словно ребёнок. Сейчас стоило повернуть ситуацию. Вновь вспомнив отца, его поведение на важных встречах, королева высоко подняла голову, поплотнее натянув полупрозрачную шаль. — Продолжайте, архиепископ, прошу. Я только хочу послушать вас, — махнула рукой королева. Карл смешно крякнул, прокашлялся и продолжил читать. Конечно, всё выглядело натянуто и напряжённо, да и люди постоянно оборачивались, надеясь хотя бы украдкой посмотреть на королеву. Дети и вовсе шептались с родителями, уточняя, точно ли это королева Лилиан, или же просто знатная дама? По окончании молитвы люди склонили головы, сложив руки у груди, направив молитвы к Создателю и дочери его Анджелике. Королева наконец встала с места, направилась к архиепископу. Служба впечатлила её. На свадьбе она не могла достойно оценить веру этого народа, ведь ей пришлось отречься от своих богов, да и другое было тогда в её голове. Архиепископ нервно поправил палеолус. — Я была поражена... Люди настолько религиозны! — Лилиан поправила перчатки. — Приветствую вас, ваше высокопреосвященство. — Почему ты решила посетить мессу, дитя моё? — он осёкся, вспоминая, что королева отвратительно капризна, а он забылся, обращаясь, как привык. — То есть... — Нет, я же приняла вашу веру, не стоит. Называйте меня, как всех. Мы же в доме Создателя, — остановила его Лили. Святой отец удивлённо похлопал глазами. — Адам Бург предложил заглянуть к вам. Я... — Лили вновь засмущалась, не зная, как правильно подать причину своего визита. — Мне надоело сидеть во дворце! — в итоге выдала она, натянув шаль по самый подбородок. — Ох, вот оно что... Сбоку подошли несколько горожан, мелко перебирая ногами и согнувшись, будто ещё молились. — Ваше величество... — поклонившись и посмотрев снизу вверх, прошептал какой-то старик. Лилиан обернулась. Глава семейства был в дырявой рубахе и штанах с протёртыми коленями. Его жена и её сёстры в простых платьях с заплатками, дочка с мужем да внуки. Королева кивнула слегка ошарашенно, разрешая продолжить. — Мы бы хотели лично вас поблагодарить... — скрипучий тихий голос был глух, и эльфийке захотелось коснуться старика, дать ему немного утешения, но она удержала себя от этого порыва. — Наша семья... — старик обвел людей позади себя трясущейся рукой, — ...была на грани смерти. Благодаря вам, ваше величество, мы живы. — Моя королева! — вперёд вырвалась одна из сестёр жены, прижавшись губами к пальцам Лилиан. Эльфийка вздрогнула, дёрнулась всем телом. — Ты что творишь? А ну прекрати! — разозлился старик, вцепившись в плечи старухи. Лилиан подняла шаль, показав лицо. Люди воззрились на эльфийку. — Вы действительно мне благодарны? — неуверенно спросила Лилиан, не отнимая руки. — Что вы, ваше величество, весь город вас восхваляет! — опустилась на колени рядом со старушкой женщина. Дети, посмотрев на мать, повторили за ней, глядя на королеву. Карл прошёл вперёд, помогая старушке подняться с колен. Проводив семью к выходу, мужчина вернулся, пытаясь рассмотреть лицо королевы. Лилиан была ошеломлена. И от этих добрых людей она пряталась всё это время? Какой же трусихой она оказалась! Отец точно был бы недоволен. Она прямо-таки видела в своём воображении, как Демиургс качает головой и строгим взглядом намекает, что ей стоило бы постыдиться. И ей было стыдно. А между тем архиепископ подошёл сбоку, сложив руки за спиной. — Они часто молятся. Боюсь, места уже не хватает для всех. Да вы и сами видели, сколько людей толпится у входа. Священников у нас хватает, но вот второй храм всё никак не отремонтируют, — Кирхенбаум скосил глаза. Лилиан подняла голову, шевельнув ушами. — Можете на меня рассчитывать ваше высокопреосвященство! Храм отремонтируем. Думаю, за полгода мы сможем управиться! — Лили взяла в ладони руку святого отца, крепко пожала. Быстро опомнившись, отпустила. Такой вдохновлённой Лилиан давно себя не чувствовала. Теперь она станет сильнее! Она будет королевой, которая протянет руку помощи народу.