Сказ о цветке и лютне

      Король тяжело ступал по ковровым дорожкам. Лицо его было перекошено от негодования. Руки были сжаты в кулаки, и будь рядом кто-то, кто попробовал бы возмутиться — никто не сомневался, король лично бы избавил его от неразумной головы. Слуги и стража жались к стенам, пытаясь быть ниже травы, тише воды, и молили Создателя, чтобы не быть замеченными его величеством. Король был взбешён. В очередной раз его супруга устроила невесть что, и его терпению настал конец. Пару минут назад ему сообщили, что Лилиан приняла просителей из числа селян. Увеличение налогов люди встретили достаточно спокойно... но всё же в отдельных регионах вспыхнули беспорядки. Законы стали жёстче. О короле ходили неприятные слухи: он, мол, ударился в распутство и пьянство, и вообще постепенно лишается рассудка. Болтливые рты затыкали топоры палачей. А последняя война с маленьким государством Леттинген на севере и его захват вовсе развязали руки аристократии и воинам. Поступление новых рабов дало возможность усилить позиции работорговцев и рабовладельцев. Простой народ не одобрил решений короля... в то время как Лилиан приобретала статус чуть ли не святой. Эльфийка часто устраивала личные визиты к горожанам, покупала хлеб, не обременяя слуг, могла выйти в город и начать раздавать еду... Она не опасалась воров или убийц. Хоть королеву и сопровождала всюду стража, горожане сами готовы были встать грудью за свою правительницу. Такое мнение доказал случай, когда на королеву пытались покуситься, но преступника быстро вычислили и забили камнями люди из толпы. Без суда и следствия, не боясь закона. Простой люд боготворил эльфийку.       Король медленно, но верно терял статус, оставаясь разве что бесспорным правителем для аристократии и полезным союзником для соседних государств. И сейчас Лилиан вновь подрывала его авторитет, сделав из тронного зала кабинет для принятия жалоб! Никуда не годится!       — Моя королева, — женщина встала на колени перед Лилиан.       — Встань, — приказала эльфийка.       Женщина покорно встала, так и не разогнувшись. В глазах её горели безмерная любовь и уважение. Она замялась, комкая в пальцах полы старого платья.       — Моя королева, я пришла с просьбой. Наша мельница совсем пришла в негодность. Мы пытались её латать, но всё без толку. На полноценный ремонт наших средств не хватает. Мы просили господина Штемпеля передать послание королю, но ответа так и не последовало.       — Да! Точно! — раздалось откуда-то из очереди.       Лилиан покосилась в сторону канцлера, который поджимал и без того тонкие губы. Лилиан предполагала, что супруг не интересовался, а Клаус, как всегда, решил сделать по-своему. Королева нахмурилась, не желая спрашивать у мужчины, что произошло. Она уже могла предположить, что просьбу даже не рассмотрели.       — Уверяю тебя, я лично займусь данным вопросом. В ближайшее время мельницу починят, — Лили кивнула. Клаус, скрипя зубами, сделал пометку в списке. Эльфийка удивлялась, как ему удаётся писать достаточно ровно и аккуратно с такими трясущимися руками.       — Благодарю вас, моя королева,— женщина ещё раз поклонилась до пола, и пошла к выходу из зала, давая возможность высказаться следующему просителю.       Перед тем, как грузный мужчина с длинной бородой начал говорить, в тронный зал ворвался король Рандел. Глаза его налились кровью, а шрам стал ярче. Лилиан встала с места, сдерживая страх. Несмотря на то, что она бросила вызов супругу в безмолвной борьбе за власть, она невероятно боялась Рандела. Её ладони потели, а сердце сжималось, но она всеми силами заставляла себя не показывать ужаса, держа маску хладнокровия.       Король расправил плечи. Он выглядел одновременно спокойным и внушительным. Пройдя к трону, мужчина бросил презрительный взгляд на жену, а после — на собравшихся селян.       — Вывести всех вон из замка. Никого не впускать, — бросил король, обращаясь к страже.       Зал опустел, и супруги остались наедине. Лилиан храбрилась, как могла. Она мысленно просила сил у отца и матери, чтобы выдержать натиск этого человека. Выдерживать получалось откровенно плохо.       — Думаешь, ты имеешь право... — король замолчал, а Лилиан посчитала до трёх. — Действовать без моего ведома?! — прорычал король так, что стража вздрогнула и спрятала головы в плечи.       Лили тряслась, ожидая, когда буря уляжется. Король обошёл жену по кругу, внимательно её разглядывая. Девушке казалось, что она вновь перед свадьбой, и её ждёт очередное унижение. Рандел в один шаг преодолел расстояние между собой и супругой, приподнял верхнюю губу, обнажая зубы. Король схватил эльфийку за волосы на затылке и ударил по лицу наотмашь. Щека королевы покраснела, а из глаз брызнули слёзы. Отодвинуться Лили не могла: её волосы натянулись в сильных руках короля так, что девушка зажмурилась. Королева коротко выдохнула и подняла испуганный взгляд на супруга. Она чувствовала его горячее дыхание на шее, отчего всё её тело словно застыло изнутри. Её не спасало ни закрытое платье, ни перчатки. Королеве казалось, что король видел сквозь одежду. Рандел наклонился к её уху, и Лилиан готова была заплакать.       — Слушай меня. Сегодня будет делегация из султаната Тирхад, что в пустыне К'салла. Его правитель, Мусад Салах Басир, лично просил аудиенции. И если ты выкинешь что-то... — король не закончил фразу, но всё и так было понятно. А Лили даже не запомнила имя правителя восточной страны, полностью сосредоточившись на тянущей боли в затылке и горящей от удара щеке.       Рандел, фыркнув, отпустил супругу.       — Прочь. До вечера на глаза не попадайся, — проронил он. Лили два раза повторять было не нужно — она тотчас же ретировалась.       — Паулу в мои покои, — бросил король, и низенький раб, всё это время тенью торчавший у стены, выскользнул в приоткрытые двери.       Лили шла к любимой оранжерее, вытирая на ходу слёзы. Грубость короля опустошала её. Она знала, что лёд, по которому она ходила, становился всё тоньше, но и любовь Рандела к войне и жестокости принять не могла. Она была твёрдо убеждена, что король только зря запугивал подданных, таким образом настраивал народ против себя. А рабство за годы жизни в Рокдене так и не стало нормой для Лили. Она искренне не понимала жестокость супруга, ненавидела его, как никого другого.       Лили всё больше распалялась. Амая, как всегда, благодушная и улыбающаяся, уже была рядом со стеклянными дверьми в оранжерею, ожидая госпожу. Лилиан немного завидовала округлым бёдрам и плавным линиям фигуры служанки. Она-то казалась самой себе угловатой, чересчур худой. Однако высказывать мысли на этот счёт не имела желания. Лилиан ревновала, замечала взгляды Ларка в сторону Амаи. Королеве хотелось немного внимания и любви — той, о которой пишут в книгах. Менестрель давно поселился в её сердце, но она прекрасно понимала, что может накликать беду на любимого, если осмелится признаться ему.       — Что-то произошло, госпожа? — почтительно склонила голову Амая, заметив покрасневшую щеку госпожи.       — Позови Ларка, — ответила Лилиан, снимая перчатки.       Служанка закусила губу, догадываясь о том, что королева вновь будет жаться к другу. Движения стали отрывистыми и слегка дёргаными. Амая понимала привязанность госпожи к менестрелю... но это уже порядком поднадоело ей. Она искренне желала, чтобы королева нашла себе фаворита и переключила бы всё внимание на него. Да куда там...       — Ларк сейчас в городе, сможет прибыть только через пару часов, — Амая сложила руки перед собой в замок.       Мгновение паузы. Королева молчала.       — Что ему понадобилось в городе? — бесстрастно обронила Лили, открывая двери в оранжерею.       Амае не хотелось отвечать на этот вопрос. Ибо он был личным как для неё, так и для Ларка. Он обещал, что преподнесёт ей подарок, хотя она упорно отказывалась от подобных знаков внимания. Ларк не хотел слушать, утверждая, что найдёт самое прекрасное украшение.       — Он не сказал, — пожала плечами улуанка, отводя взгляд.       — Хорошо, как вернётся, пускай отдыхает. Вечером ему нужно быть в зале для торжеств, — натянуто улыбнулась эльфийка, приложив ладонь к щеке.       Девушки занялись пропалыванием растений. Амая с удовольствием пошла бы в комнату эльфа, чтобы наконец прибраться там. Бард вновь устроил беспорядок, раскидав записи по всей комнате. Но долг перед госпожой был превыше всего. Тёплый настой с листьями цветов, выращенных руками королевы — самое то для успокоения и расслабления. Лилиан иногда откидывала со лба седые пряди, и улыбалась, поглаживая стебли или листья какого-нибудь растения. В такие моменты она чувствовала себя особенно беззаботно. Хотелось бы ей не обращать внимания на всех вокруг, полностью слиться с природой и слушать голос возлюбленного. Девушки закончили с цветами и решили отдохнуть, насладиться их ароматами, а также сластями и настоем.       — Амая, ты когда-нибудь чувствовала такой трепет внутри, словно душа поёт? — неожиданно спросила королева, прикрыв глаза.       — Смотря, что вы имеете в виду, моя госпожа... — служанка отпила из кружки.       — О любви.       Амая замерла, сжав кружку в руках. Пальцы её мелко задрожали.       — Любви? — глупо переспросила улуанка, отводя взгляд. — Я любила своих родителей, я люблю вас, и безмерно благодарна...       — А Ларк? Любишь его? — в глазах королевы сверкнул огонёк, она быстро выпрямилась.       — Я... — Амая растерялась. — Он мой друг. Мы много вечеров провели в этой оранжерее, и я счастлива быть знакомой с ним. Его песни успокаивают и завораживают...       Лили улыбнулась, отставив кружку. Настороженно осмотревшись, она приобняла Амаю.       — А я люблю. Безмерно люблю, — прошептала королева, отстранившись и покраснев до кончиков ушей.       У служанки перехватило дыхание. В теплице сразу стало душно, захотелось выбежать поскорее на улицу. А ещё руки чесались от странного неведомого раздражения.       — Только не говори никому, хорошо? — королева погладила тыльную сторону руки служанки и встала с места. — Думаю, на сегодня мы закончили. Пошли. Его величество сказал, что вечером прибудет иноземная делегация, и я обязана присутствовать, — под конец разговора голос Лилиан казался раздражённым, она почти шипела.       — Да, моя госпожа, — слабым голосом отозвалась служанка, и поплелась следом.

***

      Облачённая в роскошный бордовый наряд с золотой вышивкой, Лилиан уже сидела по левую руку от короля. Зал наполнялся голосами аристократов и их спутниц. Вечер обещал быть спокойным, наполненным светскими беседами и планами дальнейшей судьбы двух держав. Собственно, обычное дело — заключать торговые соглашения между сильными мира сего. А в последнее время Рокден имел большое влияние. В руках Рандела теперь были поставки продовольственных товаров, оружия и трав. В то время, когда в Тхеаде ткали лучшие ткани, развивалась добыча драгоценных камней и золота. И, конечно же, Мусад Салах Басир был невероятно заинтересован в новых рабах. По слухам, летты — недавно завоёванные северяне — были весьма выносливыми людьми. В своё время они ковали лучшее оружие, но вот отбиться от Чёрного Волка не смогли. Улуанцы были умелыми ремесленниками, но в пустынях К'салла долго не жили. Может быть, северяне справились бы лучше? Кто знает...       Вёрджил Браун уже отобрал людей для продажи султану. Позже правитель должен был лично осмотреть товар и вынести вердикт.       После объявления Мусад со свитой вошёл в зал. От южан веяло пустыней. Яркие одеяния разительно отличались от пышных нарядов Рокдена. Бело-красные повязки-гутры¹ на головах гостей были перехвачены сплетёнными из золотых нитей обручами-укалями², а накидки-аба³ были в широкую красную полоску — признак высокого статуса их обладателей. Мусад, конечно, отличался от сопровождающих — его накидка песчаного цвета была вышита золотом. На широком, усыпанном драгоценными камнями поясе покоился традиционный кинжал⁴ в богато украшенных ножнах. Ноги чужеземца прикрывали шитые из дорогой ткани шаровары-сирваль⁵, а обувью ему служили высокие сапоги, отлично защищающие ноги от попадания песка... или снега. Движения вошедших были плавными, размеренными, словно они плыли по залу, а не шли.       Шаг — нога в сторону. Шаг — нога в другую.       Мусад остановился у сдвоенного трона правителей. Он медленно провёл рукой перед собой и склонил голову.       — Приветствую Чёрного Волка, — хриплым голосом поздоровался султан.       Лили теперь могла лучше разглядеть гостя. Она пытливым взглядом обвела мужчину, отметив отличительные детали. Смуглая загорелая кожа напоминала цветом зёрна кофе из земель, что лежали ещё южнее владений султана; белые волосы и такая же белая редкая борода, пышные усы, скрывающие рот; чёрные бездонные глаза. Ей они напоминали отцовские. Но если у Демиургса во взгляде была нежность, то тьма в очах правителя ужасала. Эльфийка могла поспорить, что, когда мужчина был в гневе, эти глаза отливали алым.       Рандел встал с трона, подошёл к гостю поближе и кивнул ему.       — Рад приветствовать в своём доме. У вас не возникло проблем в дороге? — король скосил глаза на супругу, и Лили последовала за ним.       — Цветущие луга не могли навредить нам, — отмахнулся султан.       — Прошу поприветствовать мою жену, королеву Лилиан Вульф, — Рандел гордо приподнял подбородок, хвастаясь супругой, как диковинкой. Она таковой и была.       Мусад оценил. Его глаза заскользили по девушке лениво, неспешно, отмечая каждую деталь. Лили почувствовала себя совсем неуютно, заёрзав на месте с протянутой рукой. Наконец султан соизволил поцеловать руку в белой перчатке. По позвоночнику королевы пробежало стадо мурашек.       Встреча была скучной, даже утомительной. Лили старалась держаться отстранённо, периодически выискивая взглядом Ларка. Разговоры её практически не интересовали. Связи были давно налажены, и эта встреча имела скорее формальный характер.       Объявили танцы. Лили чопорно отдала право первого из них супругу, как и полагается, совершенно беспристрастно. Позже танца попросил и Мусад. Королева не посмела отказать гостю в такой просьбе, чувствуя, как её жадно разглядывают.       — Я выгляжу как-то не так? — не выдержала она, нахмурившись.       — Нет. Впервые вижу лесную эльфийку. Ваш народ незаметен, — густые усы шевельнулись, и Лили могла точно сказать, что собеседник улыбнулся.       — Это действительно так, — согласилась королева.       — Вы спасли Рокден от медленной и мучительной смерти. Все ли эльфы так могущественны?       Лилиан начала заметно нервничать.       — Если вы задумали захватить Сатреадан — ничего не получится. Если силой вывести эльфов из их леса — они обречены, — Лили старалась унять дрожь внутри себя.       — Нежные лесные феи. Ясно, — спокойно согласился султан. Песня закончилась. Лили думала уже успокоиться, но случилось то, чего она не хотела сейчас.       Заиграла её любимая лютня. Совсем не вовремя. Не тогда, когда султан оказался слишком заинтересованным в её народе.       Королева обречённо опустила взгляд. Все уже сидели на своих местах, увлечённые музыкой Ларка. Лили наблюдала за его пальцами, сжимая подлокотники трона. Рандел обратил внимание на супругу, но совершенно не придал этому значения.       Когда песня окончилась, Лили выдохнула. Уйти со сцены Ларку не дали. Мусад поднял руку.       — Эльф, — словно констатировал факт султан.       Лилиан замерла.       — Что вы желаете за этого юношу? — Мусад Салах обращался к королю, но взгляд его был прикован к волосам менестреля, его ушам и пальцам.       Сердце Ларка подскочило и ухнуло вниз. Он чувствовал себя уязвлённым. Да как они смеют говорить о нём, как о товаре? Он сам решает, кому служить! А служил он только Ранделу и своей королеве.       Вульф давно уже выпил достаточно вина, чтобы вопрос союзника его порадовал. В рамках приличий, он сейчас мог бы избавиться от надоедливого барда, отцепить жену от его рубахи, и при этом получить хорошее вознаграждение. Предложение было более чем заманчивым. Рандел еле сдерживал улыбку.       — Он не товар! — вскочила с трона королева. Щёки её побелели, а губы, наоборот, покраснели.       — При всём уважении, я говорил с вашим мужем, а не с вами, — глаза султана налились кровью.       Возмущению Лилиан не было предела. А вот Рандел вновь почувствовал запах жжёного мяса. Он её предупреждал. Король едва удержался от того, чтобы прямо при всех высказать жене всё, что о ней думал. Грубо взяв супругу за руку и, сжав её до боли, Рандел заставил Лилиан сесть обратно.       Вот он момент, который так долго ждал Рандел. Его супруга преодолела рубеж детского возраста, и теперь никто не посмел бы осудить его. Но, как показал опыт, пока Лилиан сама не позволила бы, он не смог бы овладеть ей. Вульф наклонился к её уху, обдав запахом вина.       — Я не позволю твоему барду покинуть дворец, взамен ты отдашь мне себя без каких-либо истерик. И это не предложение, — в голосе правителя сквозило неприкрытое удовольствие.       Лилиан не знала, как реагировать на подобное. Её тело сразу одеревенело, а сердце, казалось, стало биться где-то в горле. Она даже не задумывалась о том, что желание уберечь возлюбленного будет стоить ей ещё бо́льших унижений и боли. Столько лет её невинность была неприкосновенна... но королева понимала, что продолжаться вечно это не могло, рано или поздно Рандел взял бы то, что принадлежало ему по праву.       — Решайся. Иначе твой бард уедет в пустыню, а тебя я всё равно возьму силой, и твоё «не хочу — не буду» уже не станет мне помехой. Ты уже не тринадцатилетняя девочка, Лили, — король давно не соблюдал никаких формальностей по отношению к нелюбимой жене. А об уважении, тем более взаимном, не было и речи.       Лилиан посмотрела вниз. В воспоминаниях она вернулась в ту комнату, где она беспомощно плакала, умоляя не трогать её, впоследствии обрекая себя на годы унижений и боли. Перед ней был выбор: отдать себя этому монстру... или предать возлюбленного.       «Никому его не отдам!».       — Да, — обречённо обронила королева.        Рандел наконец отпустил многострадальную руку жены. Желудок девушки скрутило так, что она готова была извергнуть его содержимое прямо на безупречный мраморный пол.       Король мягко отказал султану. Тот был разочарован, но настаивать не стал. Ларк исполнил ещё несколько баллад и был отпущен.       После пиршества Лилиан не находила себе места, металась по комнате. Щёки её горели, а руки холодели. Королеву уже переодели в ночную сорочку, попытались привести в порядок причёску, но эльфийка погнала всех прочь. Сегодня она вновь должна была встретиться с мужем... и заранее боялась так, что ноги не держали. Выпила успокаивающий настой — не помогло. Разом выдула целый кубок вина, как заправский пьяница — без толку. Мысль о том, что она заключила сделку с дьяволом, не покидала голову королевы. Он не будет нежен, её невинность заберут так, как хотят, и крики не помогут. Лили знала, что её одежду разорвут, как и её саму.

***

      Ларк сидел в своей комнате, ощущая беспокойство. Он знал, что его Лили что-то сделала. Так просто Рандел не упустил бы возможности от него избавиться. Эльф чувствовал причину этого.       В комнату тихонько постучали три раза. Амая. Она вошла, застыв у входа. В покоях было темно — свечи не были зажжены. Только зимняя луна освещала помещение. Было холодно.       — Я слышала, что произошло, — служанка, как обычно, не церемонилась.       — Я должен пойти туда! — мужчина вскочил с места, поправив жилетку.       Глаза Амаи широко распахнулись. Сама того не ведая, служанка расставила руки в стороны, преграждая путь.       Ларк не ожидал от подруги такого упорства. Обычно, пусть она и была не в восторге от его попыток опекать Лилиан, но не препятствовала ему. Может быть, в другой ситуации это даже умилило бы его... но сейчас Лили хотели взять без её на то согласия, не так, как положено среди эльфов! Она так мала для подобного!       — Пусти, — приказал Ларк, подойдя вплотную к улуанке.       Девушка зажмурилась, только крепче вцепившись ногтями в косяк двери.       — Тебя убьют, он уже не будет церемониться, — настаивала она.       — Он обещал её не трогать! — вскричал бард.       — До тех пор, пока она не станет достаточно взрослой для того, чтобы забеременеть! — так же громко ответила служанка.       — Она ещё не готова! — ещё громче выкрикнул Ларк, и смахнул стопку книг, которую Амая бережно разложила в его отсутствие.       Девушка приложила руку к груди, нащупав кулон, который менестрель подарил ей сегодня. Серебряная незабудка упёрлась лепестками в грудь и пальцы, причиняя боль. Амая подняла взгляд на Ларка, закусив губу.       — Я люблю тебя, — прошептала девушка, вновь прикрыв глаза.       Ларк перестал свирепо метаться по комнате, застыл столбом, удивлённо захлопал глазами. Служанка понимала, что совесть сожрёт её без остатка, но как она могла совладать с собой? Она обещала госпоже не говорить Ларку о том, что та любит его... но не обещала не любить Ларка самой. А любила она его уже давно.       Мужчина медленно подошёл к девушке. Переживания за Лилиан никуда не делись, но так не вовремя полученное признание его ошеломило, ведь он сам уже давно чувствовал к улуанке то же самое. Приподняв её острое лицо за подбородок, он провёл по щекам девушки, по которым уже катились слёзы.       — Любишь? — переспросил он, всё ещё считая, что ослышался.       Амая открыла глаза, совсем перестав дышать.       — Не ходи туда, прошу. Я не вынесу, если он казнит тебя. Госпожа не сможет в этот раз тебя отстоять. Ты обещал защищать её, я помню... но это её судьба. Она королева, — Амая произнесла всё это как приговор, задыхаясь от волнения.       Служанка была благодарна своей госпоже, любила её. Но Ларка она любила тоже.       Сомнения одолевали Ларка недолго. Он так сильно опасался признаться Амае, укравшей его сердце, что не решался сделать первый шаг. Но вот она перед ним. Ему жаль было свою подопечную. Очень жаль. Может быть, действительно не стоило вмешиваться сейчас? Как ему бы ни хотелось защитить ту, которой он так преданно служил, они уже давно были не в родном лесу. Тут другие правила, с которыми нужно считаться. Но как же ему было тяжело осознавать, что та, которую он должен был защищать, сейчас вынуждена страдать... Его захлестнуло отчаяние.       Эльф склонился к губам девушки, а затем поднял взгляд и посмотрел в её глаза. Ларку захотелось утонуть в них, забыться, как в вине, чтобы не чувствовать, как разрывалось его сердце от переживаний за Лили. Он поддался — ведь не мог же он вечно бороться за честь госпожи? Амая права — это обязанность королевы, и даже если эльфы не созданы для политических браков, Лилиан придется вытерпеть это.       Пара слилась в поцелуе. Одежда полетела в сторону. Мужчина подхватил Амаю под бёдра, усадив на пустой стол, целуя её то нежно, то страстно. Улуанка провела по его плечам пальцами. Кончики пальцев коснулись ушей, и девушка услышала рык — свидетельство возбуждения. На секунду Амая задалась вопросом: а что, если эльфы... другие в физическом плане? Ей стало страшно. А ещё стыдно. Она так и не избавилась от пресловутого ощущения, что её тело недостойно любви и привязанности. Ларк оторвался от груди девушки, поцеловал её шею. Заглянув в глаза Амаи, он замер так неожиданно, что девушка подумала, будто что-то не так. Менестрель очень осторожно и нежно обхватил руками тело Амаи — просто обнял. Так бережно, что сердце Амаи замерло.       — У нас не слишком много женщин, а наши сердца хрупкие. Я завидую людям, которые легко могут найти другую любовь, если что-то случилось с предыдущей... — Ларк затих, приложив ухо к груди девушки. — Ты уйдешь, а я останусь... — Амая запустила пятерню в его кудри. Бард блаженно прикрыл глаза, а потом вновь посмотрел на девушку, и улыбнулся, совсем как мальчишка. — Надеюсь, король быстро состарится, и Лили найдёт свою любовь. А я свою нашёл. Спустя семьсот лет, я нашёл...       Амая прерывисто вздохнула, глаза её увлажнились. Признание эльфа стоило больше, чем слова тысячи кавалеров. Она уйдёт, а он останется. Она умрёт, а ему придётся жить. Но менестрель не жалел об этом.       Пара вновь слилась в поцелуе, Амая улыбнулась сквозь вздохи, опустив взгляд, и забавно хихикнула. Мужчина изогнул бровь.       — Ты даже там с конопушками, — она скрыла за шуткой смущение. Менестрель игриво подался вперёд, касаясь жаркого лона.       Улуанка вздрогнула, изогнувшись в пояснице, подсела ближе, вцепляясь одеревеневшими пальцами в плечи любовника. Мгновение — и Ларк вошёл в податливое тело, одновременно оставляя палящий поцелуй на вздрагивающем плече. Они не спешили, не пытались обогнать время, медленно сливаясь в одно целое, чтобы отстраниться, и вновь — обратно. Они хотели отгородиться от внешнего мира, от всего того, что заставляло их страдать. Они решили забыться друг в друге. Ларк погладил девушку по спине, за что был награждён стонами и поцелуями в лицо. Они не ускорялись и не кричали, достигая пика медленной волной. Только крепче прижимались друг к другу. Улуанка чувствовала одновременно тянущую боль и нарастающий жар внутри лона. Рука мужчины опустилась на её самое сокровенное, и она почувствовала разряд тока, пробежавшийся по нервам. Он зашипел, уловил дрожь. Не медля ни мгновения, Ларк поцеловал партнёршу, доводя ту до исступления. Амая потеряла связь с реальностью, а в пустой голове словно вспыхнул фейерверк. Мужчина быстро закончил вслед за любимой, крепко прижав её к себе.       Ветер тихо трепал сухие ветви за окном, а внутри маленькой комнаты менестреля расцвёл целый сад, дурманя запахом цветов.

***

      Лили лежала, истерзанная, на королевском ложе, сжавшись в комочек. Тонкими руками она обнимала свои посиневшие от ударов плечи и рёбра. Ей было больно, обидно и страшно, но она безмерно гордилась собой. Она защитила то, что ей дорого, никому не дала бы забрать то, что принадлежало ей. Поэтому, несмотря на унижения и мучения, Лилиан победно улыбалась.