Сказ о цветке и лютне

      Спустя три луны, как и планировалось, в столице Рокдена собрались участники турнира и гости. Такую возможность не упустили и торговцы, завысив цены аж в два раза. Город преобразился — стал похож на огромный, вечно жужжащий и неспокойный улей. Вспышки хохота и песен скрашивались представлениями танцоров и уличных артистов. Солдаты столицы вспомнили те времена, когда им приходилось неустанно следить за карманниками и прочими преступниками, лишь бы сохранить покой граждан. Многих людей интересовали палатки, где маги торговали зельями, магическими амулетами и прочей атрибутикой. Во дворце собралась знать, кому удалось добраться — от баронов до герцогов из каждой провинции. Лилиан присматривалась к каждому, ища потенциальных соратников. Юг был особенно к ней недоброжелателен, как и юго-восток. Именно там раньше процветала работорговля. После указа королевы эти территории потеряли огромный заработок. Некоторые южные герцоги даже подумывали отделиться от Рокдена, но перевес сил всё еще оставался на стороне королевы, а гражданской войны не хотелось никому. Сплетни распространялись, заговоры плелись... Всё, как всегда.       Адам Бург наклонился к уху её величества, указывая на крепкого мужчину с длинной чёрной бородой с проседью, волосы которого были уложены в аккуратный «конский хвост». Свет падал на его лицо, и казалось, что зелёные глаза мужчины меняют цвет от лаймового до изумрудного. Богато расшитый кафтан был с преобладанием так нелюбимого Лилиан кроваво-красного цвета.       — Я бы советовал, моя королева, присмотреться к нему, — Адам указал вправо от площади. — Граф Фергюс Монтилье уважаем среди селян своей провинции, о нём отзываются исключительно как о благороднейшем человеке. Скажу больше... Два года назад он вложился в постройку моста через Крат, хотя это были не его границы.       Королева расположилась на небольшом балкончике вместе со своими советниками. Шёлковые шторы отгораживали её от основной массы людей. Множество мягких, расшитых бисером подушек принесли специально для её удобства. Советникам подавали вино и фрукты. Единственным, кто отсутствовал, был Гюнтер Акст. Он решил лично проследить за подготовкой участников турнира.       — Благородно, не спорю, но этого недостаточно, — пожала плечами эльфийка.       Адам недовольно покачал головой.       — Моя королева, боюсь, вам стоит лучше ознакомиться со знатными домами. У архиепископа есть список как действующих, так и вымерших родов, — заявление смутило Лили, отчего её уши покраснели.       Карл Кирхенбаум улыбнулся и положил руку ей на плечо. Лили встрепенулась, быстро взяв себя в руки.       — Вы что-то недоговариваете, господин Бург, — шепнула Лили, косясь на уже заинтересовавшего её графа.       — Фергюс Монтилье, один из магических стражей. Их круг находится южнее академии искусств, — Адам отошёл назад, давая возможность её величеству поразмыслить над услышанным.       На балкон, миновав Вёрджила, поднялся Гюнтер. Он тут же направился к Лилиан.       — Можно начинать, — коротко оповестил он, привычно поправив повязку на глазу.       — Благодарю, — Лили слегка покачала головой.       Заметив, как в очередной раз казначей громко засмеялся, хлопнув одну из служанок по заднице, королева вспыхнула недовольством.       — Господин Браун... Я вижу, как вам не терпится поскорее закончить, но я бы хотела, чтобы вы не устраивали тут непотребство, имейте уважение! — повернувшись к советнику, она поджала губы.       Вёрджил тут же подобрался. Его лицо пошло красными пятнами — не то от возмущения, не то от стыда — но вызывающе вести себя он перестал. Казначей досадливо проводил взглядом служанку и отвернулся в другую сторону.       Эльфийка прокашлялась и встала со своего места. Зазвучал рог, призывая толпу к молчанию. Люди внизу подошли ближе к балкону королевы, внимательно наблюдая за ней.       Холодный ветер трепал знамёна рыцарей самых разных мастей. Доспехи их зачастую были выкованы специально для турнира. Среди толпы были те, кто собирал своё обмундирование буквально по кусочку. Однако и они держались гордо. Люди прибыли сюда со всех уголков королевства лишь для одного — показать, на что способны. Лили это знала, и поэтому собиралась быть строгой в выборе. Только лучшие! Только самые верные будут удостоены места среди Белых Кирас!       — Приветствую всех в столице нашего великого королевства! Мы собрались здесь не просто ради турнира, но, чтобы узнать, кто из воинов королевства будет удостоен чести вступить в ряды Белых Кирас. Почётное звание воина королевского отряда будет вашей гордостью. Я верю в каждого, кто осмелился принять участие, и надеюсь на вашу честность и добросовестность. Да пребудет с вами Анджелика! Да начнётся турнир! — королева воздела руки, и толпа заревела.       Турнир должен был проходить в три этапа, чтобы воины показали свои умения в каждой из областей. Первое — конная езда. Лилиан никогда не примет воина, слабого в конном бою. Второе — стрельба из лука. Её отряд обязан быть метким, чтобы суметь защитить людей от недругов одним точным выстрелом. Третье — фехтование. Если воин не знает, с какой стороны у меча клинок — ему нечего делать в отряде. Эльфийка не ограничилась только знатью, дала возможность проявить себя каждому желающему.       Лилиан наблюдала за поединками с лёгкой заинтересованностью. Знать насмехалась над несуразным порой внешним видом некоторых участников, но подобное тут же пресекали. Здесь все были на равных. Зачастую изнеженные аристократы с позором проигрывали бой. Лили это забавляло. Она попросила Адама пригласить Фергюса Монтилье к ней на балкон, а сама приглядывалась к участникам. Особенно её заинтересовал низенький, коренастый юноша — смуглый, с густой копной сальных чёрных волос и необычным разрезом тёмных глаз. Гюнтер усмехался, говоря, что его техника ведения боя весьма необычна. То, как он держал лук, больше напоминало охотничьи приёмы, чем воинские. А от седла участник турнира отказался, спокойно удерживаясь на лошади и без него.       Кроме того, сильно выделялась пожелавшая остаться неизвестной дама — тяжёлая русая коса, обмотанная вокруг головы, большие карие глаза, тонкие губы и крупный нос... По телосложению женщина отдалённо напоминала мужчину, и сражалась яростно, даже отчаянно. Но увы... женщине не быть воином. Гордыня привела воительницу к трагической гибели. В ходе конной схватки она не сумела удержаться в седле после удара турнирным копьём, упала с лошади, ударилась головой о камень и мгновенно погибла. Произошедшее было справедливо признано несчастным случаем — можно сказать, горе-воительница лишилась жизни из-за собственной самоуверенности — и соревнования были продолжены. Но торжественность турнира была напрочь испорчена, а мёртвый, стеклянный взгляд карих глаз ещё долго стоял перед мысленным взором королевы...       Когда граф поднялся на балкон, он учтиво поклонился королеве. Лицо его каменело маской. Увидев его вблизи, Лилиан заметила, что мужчина сильно напоминал ей самого Адама. Неудивительно, что канцлер проявил особую внимательность именно к Фергюсу. Эльфийка попросила оставить её наедине с графом — ей не нужны были лишние уши.       — О вас лестно отзываются, граф, — улыбнулась королева, слегка склонив голову, продолжая следить за турниром.       — Прьиятно это слышать, моя ког'олева, — Фергюс ответил ей улыбкой.       Мужчина слегка картавил, что добавляло его голосу некоего своеобразного очарования.       — Мне сказали, что вы довольно опытный маг. Меня это заинтересовало, — Лилиан полностью переключила внимание на собеседника.       — Вы прьямолинейны, моя ког'олева. Действительно, это так. Я познал довольно много аспектов магии и долго оттачивал свои навыки. Магии способен обучиться далеко не каждый. Для людей это кг'айне сложно — нужно иметь прэдг'асположенность, иначе всё бесполезно. Многие из тех, кто не обладает даже зачатками даг'а, хотят иметь силу, поэтому прьибегают к алхимии, — граф повернулся к участникам.       — Было бы интересно позже подробнее обсудить с вами эту тему. Для эльфов магия естественна. Она во всех нас заложена с рождения... Но сейчас не об этом. Меня интересует, как вы относитесь к улуанцам и леттам. Много ли у вас было рабов до их освобождения? — королева выпрямила спину.       — Много. Думаю, даже больше, чем у некоторьих наших южных дг'узей.       Лили скривила губы. Ответ её явно не устроил, но она тут же изменилась в лице, когда последовало продолжение.       — По закону они назывались г'абами, но, говорья откг'овенно, я их таковыми не считал, — изумрудные глаза посмотрели прямо в фиалковые очи королевы. Граф был уверен в себе. — В подавлении нет правления, — усмехнулся Фергюс.       Уши Лили непроизвольно дёрнулись. Она резко отвернулась.       — Спасибо за откровенную беседу, граф Монтилье. Надеюсь, мы ещё сможем поговорить в более удобной обстановке, — Лили слегка была смущена и приятно удивлена.       Он был бы отличным вариантом. Адам оказался прав.

***

      В ряды Белых Кирас вступило около полутора тысяч человек. Большая часть, разумеется, была набрана заранее из рядов армии, но и победители турнира составили достойное пополнение. Среди них были как благородные рыцари, так и простолюдины. И все они оказались удостоены чести нести звание члена королевского отряда. Лилиан почтила вниманием каждого. Южане даже немного умерили недовольство, когда среди Белых Кирас оказалось немало их земляков. Остальные же получили слова благодарности и утешения.       После был пышный пир, где Лилиан была рада осчастливить танцем некоторых кавалеров, и даже самих участников. Один из танцев получил юноша-охотник. Он изначально не планировал вступать в танец, но его быстро вытащила в общую суматоху фрейлина Лу. После нескольких партий охотник, назвавшийся Нэргуем, оказался в паре с самой королевой.       — Вы хорошо танцуете, — улыбнулась Лили.       — Благодарю, моя королева. Я научился танцевать, когда путешествовал, — юноша смущённо отвёл взгляд, пряча угольно-чёрные глаза под чёлкой.       — У вас нет герба, Нэр... Нэргуй, — эльфийка с трудом выговорила непривычное имя.       — Я... Я пришёл из земель кочевников. Там меня учили сражаться, — юноша боялся смотреть в игривые глаза, королева явно наслаждалась празднеством.       — Любопытно. Почему вы захотели вступить в королевский отряд? — как всегда, Лилиан была прямолинейна в своих вопросах.       Нэргуй запнулся в танце и чуть не отдавил королеве ногу.       — Наверное, я жадный. Я посчитал, что Белые Кирасы научат меня тому, чего я не знал среди раваров. Я хочу стать сильнее, — юноша готов был провалиться сквозь землю от стыда.       На его счастье, пришло время смены пары, и Лили, легко улыбнувшись ему напоследок, упорхнула танцевать с другим.       По наставлению Адама Бурга её величество обратилась к архиепископу Карлу. Она была поражена необъятными размерами архива, куда записывались все, кто был рождён в пределах столицы. Перепись велась с завидной точностью. Тут также были свидетельства как существующих домов аристократов, так и вымерших. Лили увлечённо исследовала родовые деревья, то, как порой совершенно далёкие друг от друга во всех смыслах семьи роднились и объединялись. Эльфийские короли никогда не сочетались браком с кем-то, кто жил дальше Сатреадана... кроме неё.

***

      Амая размеренно, даже как-то механически поглаживала уже довольно большой живот, тихо напевая колыбельную. Единственная песня, которую она смогла запомнить, отчего ненавидела себя и свою дрянную память. Стоило больше прислушиваться к песням, и учить, не переставая, всё, что говорил ей Ларк. Запомнить каждую деталь. Думала, что у неё предостаточно времени на разговоры, развлечения, а главное — их любовь. Улуанка корила себя за то, что в ту ночь дала ему свой кулон. Приревновала, хотела хотя бы так быть ближе к нему, чем королева... А теперь сидит в сырой темнице, считая дни до приезда возлюбленного.       Вчера королева была не в духе, отчего Амая смогла позволить себе позлорадствовать. Игра королевы была не такая уж и продуманная. Ларк стал требовать ответов на личные вопросы, которых эльфийка не знала. Лилиан примчалась в темницу, готовая пытать бывшую служанку, лишь бы та дала ей подсказки. Но Амая молчала, и впервые за всё это время почувствовала превосходство над правительницей. У Амаи было то, чего не способна была достичь королева. Не добившись результата, Лили ушла. Решила она проблему самостоятельно и крайне глупо, но другого выхода просто не было. Эльфийка просто не стала отвечать. Оставался всего месяц до прибытия Ларка и до предполагаемых родов Амаи. Бард не покинет академию раньше времени, чтобы узнать, почему возлюбленная не ответила, как обычно, в срок. Узнает, как приедет. Бросать начатое дело не в его духе.       — Знаешь... сколько бы я ни пыталась наполнить Рокден своей магией, мне никогда не превратить его в тот самый лес... как в Сатреадане, — тихий голос королевы будто раздавался отовсюду.       Амая уже привыкла к бесполезным, унылым встречам. Лилиан была упряма... Она каждый день посещала молчаливую пленницу. Монологи, вопросы в никуда. Королева изредка злилась, проявляла характер и истерила. Все эмоции уходили в никуда.       — Что ты помнишь об Улуа? — вновь раздался шёпот.       Амая молчала.       — Мои воспоминания о доме связаны с прохладой леса. Как дикие звери, не боясь, могли подойти ко мне, достаточно было протянуть руку — и коснёшься мягкой шерсти. Помню звук дождя и скрип ветвей святых деревьев. Тут таких не вырастишь. — королева протянула руку, будто могла коснуться своих видений.       Проморгавшись, она глубоко выдохнула, отошла от стены, посмотрев в спину служанке.       — Я не хочу тебя убивать, — Лили смотрела на копну светлых волос, которые были в жутком беспорядке.       — Так отпусти меня, — повернула голову Амая, злобно сощурившись.       — Не могу... Я не могу, — королева отвернулась, не выдержав взгляда. — Если я отпущу тебя — навсегда потеряю его. Ты его заберёшь у меня.       — Он любит меня, Лилиан, — отчеканила улуанка, не отводя взгляда.       — Я это и без тебя знаю! — вскипела королева, резко расправив плечи. — Знаешь, мне надоело! Я так долго уговариваю тебя согласиться добровольно уйти с моего пути... но тебе, похоже, плевать. Хочешь ты того или нет, но я заключу тебя в башню. Скажи спасибо, что до сих пор не снесла тебе голову. Сама, лично! А ведь я желала тебя убить... Будь благодарна моей милости! Но не думай, что это ради тебя... только из-за него! — Лили недвусмысленно посмотрела на округлый живот заключённой.       Амая брезгливо скривилась, отвернувшись от собеседницы.       — Уж лучше смерть. Жить взаперти, зная, что не сможешь увидеть любимого и своё дитя... Нет уж, лучше умереть, — не сдержавшись, она расплакалась.       Лилиан покинула темницу, решив не посещать улуанку до самого рождения ребёнка. Посчитав сроки, лекарь заверил, что младенец должен родиться не позже конца весны. Лили отправила в академию трёх солдат с личной просьбой задержать поездку барда хотя бы на несколько дней. Если всё рассчитать верно, то он прибудет как раз тогда, когда Амая разрешится от бремени, и её тут же увезут. Если бы Ларк отправился из академии самостоятельно, то наверняка загнал бы лошадь.       Ларк, не получив последнее послание, был взволнован. Да и вообще — все письма от Амаи казались ему холодными, отстранёнными. Он старался не думать об этом всё это время, уповая на её безграмотность. Всего времени, проведённого ей за учёбой, оказалось недостаточно. Почерк кривоват, слова путает. Однако всё равно в строчках сквозило что-то, что его настораживало. Сколько бы он ни задавал личных вопросов, она словно старалась от них ускользнуть. Он стал спешить, желая, как можно быстрее закончить учёбу, вернуться в Рокден. Унять беспокойное сердце. Артуру, Гареду и Итану было поручено вернуться в столицу. И слова весельчака Артура теперь не казались ему такими уж нелепыми.       «Ох, певун... Вот увидишь, ты только за порог — а она в койку к другому. Надо было её оставить на кого-то, чтобы другого не нашла».       Ларк упорно не хотел сомневаться в возлюбленной, но, может, он и правда был слеп? Сколько он знал о людях? Не так уж и много. Ему было стыдно сомневаться. Но он сомневался. Гадкое, отвратительное чувство разъедало его изнутри.       «А вдруг Артур прав?»       А когда последнего письма не последовало, менестрель и вовсе впал в уныние. Ревность к неизвестному жгла внутренности. Оставался всего месяц до окончания обучения. По сути, он многое уже знал, и его навыки были на высоте, но, дорвавшись до новых знаний, он не мог остановиться. Менестрелю удалось узнать в стенах академии искусств столько нового, что он порой даже забывал про сон. Валентин оказался славным учителем, он был отличным рассказчиком и виртуозным музыкантом... ну, насколько это возможно для человека. Барда удивляло, что, несмотря на короткий человеческий век, этот мужчина мог виртуозно играть на многих музыкальных инструментах. Лучше всего ему давались духовые. Ларк не упускал возможности приобрести новые умения, чем неоднократно делился в письмах. В одном из них он сердечно благодарил Лилиан за предоставленную возможность, королева была бы счастлива за него.       Волнение накрывало с головой. Желание обучаться уходило на второй план, и Ларк понимал — нужно остановиться. Он хотел вернуться. Он получил достаточно, нельзя быть непомерно жадным даже в знаниях. После короткого разговора учитель согласился принять экзамены досрочно. Однако ректор предупредил, что необходимо оповестить королеву о его раннем возвращении. Ларк был не против, но обратного письма от Лилиан ждать был не намерен.       Успешно сдав необходимые экзамены, Ларк с благодарностью принял грамоту. Поблагодарив всех за гостеприимство и плодотворный труд, собрался в путь раньше отведенного срока.       — Моя королева! Письмо из академии искусств! — слуга, запыхавшись, протягивал свёрток.       Лилиан удивлённо изогнула брови, нетерпимо вырвав пергамент и сломав печать.       — Это какая-то шутка?! — воскликнула она. — Он не мог! — свёрток выпал из ослабевших рук, а ноги подкосились.       Слуга успел пододвинуть к госпоже стул. Паника холодными пальцами сжала горло.       «Он должен был оставаться там!».       Королева вскочила с места и помчалась в темницу. Она не знала, что делать. Стоило бы отправить Амаю в башню сейчас. Пускай отпрыск останется с матерью. Она придумает, что соврать, но Ларк не должен увидеть улуанку. На половине пути королева столкнулась со стражником, у которого лицо было перекошено от испуга.       Что за напасть?!       — Докладывай, — строго приказала Лили, трясясь от волнения.       — Заключённая... она... она рожает! — выкрикнул стражник, и сердце королевы пропустило удар.       Рано. Слишком рано.       — Лекаря! Немедленно! — рявкнула Лили.       Суета началась по всей темнице, при этом собственно помогали немногие. В камере был сам лекарь, одна служанка, приносящая всё необходимое, стражник, и сама Лили, кусающая губы. Амая кричала громко, было видно, что роды давались ей тяжело, да и ребёнок решил появиться на свет слишком рано. Лили всё боялась, что с минуты на минуту на пороге появится менестрель, и весь её план полетит к чертям. Королева напоминала себе себя в детстве, когда она маленькой стояла вместе с отцом в длинном коридоре дворца в Сатреадане. Луна освещала дверь палаты, и тишина ночи нарушалась лишь криками её матери.       — Папочка, маме больно, — всхлипывая, шептала Лили, держа отца за руку.       Демиургс сжимал маленькие ручки дочери и вздрагивал каждый раз, когда Блюбелл издавала истошный вопль.       Сейчас, наблюдая за мучениями улуанки, Лилиан не могла думать о ней, как о сопернице или предательнице. Она видела в ней героиню, которая изо всех сил старалась произвести на свет эльфенита.       Королева зажмурилась.       «Господи, пускай всё будет хорошо. Пускай он родится живым и здоровым».       Почему-то Лили хотелось думать, что это будет мальчик. Такой же прекрасный, как и его отец.       Новый крик разорвал тишину. Он эхом пронёсся по темнице.       Лилиан присела на корточки, вцепившись в прутья решетки.       — Ты справишься, Амая, справишься. Святая Анджелика, помоги ей! — беззвучно шептала королева, сложив в молитве руки.       Детский плач разнёсся по помещению, заставляя всех замереть на секунду.       — Мальчик, — оповестил лекарь, широко улыбнувшись.       Лили распахнула глаза и увидела, как младенца кладут матери на грудь, уже обмытого и с перерезанной пуповиной. Амая, уставшая, измученная, но счастливая, невесомо коснулась красной головы младенца, а по щекам её текли слёзы. Королева сделала несколько шагов, вглядываясь в сморщенное лицо ребенка.       Мальчик... сын Ларка.       Эльфийка увидела округлые ушки, и окончательно поняла, что младенец принадлежал людям. В нём эльфийская кровь, но он принадлежал людям! Когда королева хотела коснуться ребенка, обессиленная Амая крепче обняла младенца, закрывая его от соперницы. Лили не осмелилась сейчас прикоснуться и отступила.       Стражник возник из ниоткуда, будто из воздуха. Его глаза лихорадочно блестели.       — Говори, — приказала правительница, отойдя от Амаи.       — Дурная весть, моя королева, — скомкано сообщил стражник, опустив глаза в пол.       Королева лишь приподняла одну бровь, не понимая происходящего. Приказав всем оставаться с молодой матерью и её ребёнком, она покинула тёмные подземелья и вышла наверх вместе с взволнованным стражником. Свет, после долгого пребывания во тьме, слегка слепил её. Правительницу проводили в сторону комнаты, смежной с тронным залом.       Ей было достаточно секунды замешательства, а потом красивое лицо эльфийки тут же вытянулось и побледнело.       Трое солдат, Артур, Итан и Гаред, которых она отправила ранее к её любимому менестрелю, стояли перед ней, виновато опустив головы. В руках один из них держал разломанную лютню. Королева сделала пару шагов вперёд, принимая сломанный инструмент. Женщина ни с чем не спутала бы работу эльфийских мастеров, она бы её узнала из миллиона других. Все трещинки и царапины королева выучила наизусть. На корпусе музыкального инструмента виднелась кровь. Королева подняла испуганный взгляд на мужчин.       — Где он? — прошептала она одними губами.       Солдаты расступились, явив своей госпоже мёртвое тело, осторожно уложенное на носилки и прикрытое окровавленным плащом.       Мир рухнул в один миг. Лили стояла перед Ларком, крепко сжимая сломанный инструмент и не веря своим глазам.       — Кто это? — глупо спросила женщина.       Мужчины замялись, не зная, что сказать. Один из них покрутил головой.       — Моя королева, это королевский менестрель Ларк Адерин, — неуверенно произнёс Артур.       Королева перевела на него растерянный взгляд. Она не верила, это не мог быть её Ларк. Это какой-то другой эльф.       — Вы решили пошутить надо мной? — голос её величества был холоден, отдавал металлом.       — Мы не... — Артура прервал Итан, молча положив ладонь на плечо друга.       Эльфийка упала на колени перед телом, нерешительно коснулась ледяной веснушчатой кожи. Шум в ушах заполнил всю её голову. Его нужно согреть. Он такой холодный...       — Ваше величество, виновников мы выследили и перебили. Это была маленькая группа улуанцев и леттов. Разбойники. По-видимому, они приняли господина Адерина за богатого аристократа. Его одежда весьма дорогая, — Лили всхлипнула.       — Вы должны были его защитить. Я отправила вас ранее, чтобы его сопровождать и задержать... — холодно прошептала королева.       — Но...       Лили не волновало, что Ларк отправился раньше, и люди просто не успели его нагнать. Её не волновало, что простые солдаты не повинны в смерти менестреля. Её не волновали их жизни.       — Вы не справились. Стража! — рявкнула женщина, и несколько солдат в белых кирасах вбежали в комнату.       — В темницу! — отчеканила королева, даже не посмотрев на несчастную троицу.       Мужчин увели тут же. Остался один стражник, которого Лилиан немедленно выгнала из комнаты.       Мёртвая тишина сдавила грудь и вышибла последние частички света из души. Эльфийка медленно перевела взгляд на мёртвое тело перед ней, всё ещё не веря в происходящее. Вся стойкость тут же испарилась, и её руки безвольно повисли вдоль тела. Она неотрывно смотрела на веснушчатое лицо, ожидая, когда дрогнут веки. Но Ларк оставался мёртвым.       Лилиан положила обе руки на плечи эльфа и легонько потрясла.       — Эй, Ларк, ну... хватит играть... — она шмыгнула носом, тряхнула сильнее. — Ларк, хватит спать. Проснись. Ладно тебе! — её руки бесконтрольно тряслись, а паника и истерика подкатили к горлу.       — Да отпущу я тебя с твоей служанкой, только прекращай! Открой глаза, идиот! Открой! У тебя сын родился! Слышишь?! Открой свои чёртовы глаза! — Лили со всей силы влепила ему пощечину, и голова мужчины повернулась.       Мёртв.       Ларк... Ларк. Ларк!       Она представляла дом на дереве. Она вспоминала его укоризненный взгляд, когда она его не слушалась. Она закрыла глаза и увидела его улыбку, которая всегда была самой тёплой, самой нежной и ласковой. Она сжала зубы и услышала трель его лютни. За той стороной его прекрасный голос. За той стороной Ларк Адерин — её ангел-хранитель.       А тут его нет.       Королева сжала окровавленную рубашку в побелевших пальцах, уткнувшись носом в мужскую грудь. Тихие, почти бесшумные всхлипы превратились в крик боли. Из груди вырвался отчаянный вопль, на который сбежались слуги. Увидев, в каком состоянии их правительница, они стали оттаскивать несчастную от мужчины. Лили вырывалась, приказывая оставить её в покое. По комнате поползли шипастые лианы, скрывая её и тело менестреля непробиваемым коконом.       До следующего утра никто не смел подойти к её величеству. В эту ночь благоухающая весна превратилась в мёртвую осень.