***
Последние кусочки письма уже догорали в покрытом золой камине. Казначей покинул голубятню, отправившись к королеве с очередным лживым отчётом. Приготовления были почти завершены. Восток полностью ослаблен, как и королева. Даже если она направит всю свою магию в поддержку, ничего не выйдет. Мусад не желал тратить свои ресурсы. Воспользовавшись алчностью Элизы и Дарона, пообещав земли — весь восток — они фактически принудили чету взять на себя основные траты. Юг был полностью под покровительством султана. Зимние лучи холодно блестели в окнах. Больше не было в Рокдене того тепла, как до эксперимента. Хоть земля осталась плодородной, а урожай порадовал и в этом году... влияние времён года стало ощущаться сильнее, и невидимый купол благоприятного климата больше не защищал от холодов зимой и изнуряющей жары летом. Казначей переглянулся с испуганной служанкой, которая поспешила быстрее скрыться с его глаз. Он оказался на третьем этаже центрального крыла, остановился перед дверью в покои её величества. Армию Клемента почти добили на севере. Мусад ослабил южную сторону частыми набегами на границу. Командиры вымотались, как и солдаты. Запад пока не решался на союз, веря в историю о коварной правительнице с ядовитым сердцем. Вёрджил ликовал. Однако оставалась последняя проблема: поиски Паулы не увенчались успехом. Казначей уже подумывал, что она сгинула где-то вместе с бастардом... Если бы не слухи о появлении похожей женщины с ребёнком в разных частях Акриса. К сожалению, у Рандела больше не было наследников. Досадно. Вполне возможно, Браун и сам бы занял тёплое место правителя, но его репутация в народе была не так хороша. Да и не готов был казначей становиться мишенью. Подобные мысли могли и подождать. Главное, чтобы Кровавая королева освободила трон, а кто его займет после — Вёрджил разберётся позже. Мужчина поправил сальный платок на шее, смахнул несуществующие пылинки. Кивнув стражникам, постучал в покои. — Госпожа, я могу войти? — поинтересовался казначей, прочистив горло. Лилиан трепетно перебирала струны потрёпанной лютни. Королеву одолевала тоска и какой-то неясное волнение. В последнем письме Клемент оповестил, что сражения ещё ведутся, и равары никак не поддаются. Она уже была у Гюнтера, но тот был непреклонен. Лили уже не раз задавала себе вопрос: «Почему она вообще слушает старого вояку?». Ответ был очевиден — она была бездарна в вопросе войны. С каждым годом её армия сдавала позиции, и ей вполне справедливо казалось, что она никудышная королева. Иногда даже приходили размышления, что лучше бы она тогда умерла после ночи с Ранделом. И не было бы всех этих бед. Ларк был бы жив, Амая растила бы Клема... У них была бы счастливая семья. А зачем существует она? Что сделала полезного? Ответа не было. Даже родного Клемента она неспособна защитить! Он отказался выполнить её просьбу — спрятаться в горах. Наверное, это и к лучшему. Клемент владел запретной магией, и Лили совершенно не знала, что с ним могут сделать в Башне за это. А если бы он дезертировал, Лили отвечала бы за него перед судом. Никчёмная — всё, что могла сказать про себя Лилиан. Когда в покои постучались, жухлые цветы повернули бутоны в сторону дверей и поникли ещё сильнее. Вёрджил. — Войдите, — Лили встала с кресла. Стебли вяло потянулись за хозяйкой, словно поддерживая её. Вёрджил вошёл и настороженно огляделся. Его всегда смущали все эти живые цветы. Того и гляди придушат во сне, как змеи. Он вздрогнул всем телом и натянул улыбку. — Моя королева, я получил последние отчёты о снабжении границ. Всё в порядке. Люди успешно переносят зиму, вассалы снабжают земли всем необходимым, вы можете не волноваться на этот счёт, — казначей протянул свёрнутый пергамент. Росток какого-то растения забрал бумагу и развернул перед лицом правительницы. Мужчина поёжился, брезгливо сморщил нос. «Отвратительно». — Благодарю, господин Браун. Думаю, летом я смогу посетить восточные земли, — Лилиан улыбнулась. — Как вам будет угодно, — казначей невольно дёрнул щекой. — Я благодарна вам, господин Браун, я знаю, что вы были безгранично преданы Ранделу... Я рада, что оставила вас на этой должности... Вы незаменимы, — Лили сама не понимала, почему снизошла до благодарностей тому, кто был одним из первых её недругов. Скорее всего, не покидающая тело слабость и муки совести сделали её и без того ничтожную душонку ещё более сентиментальной. — Это мой долг, госпожа, — Вёрджил поклонился, покидая покои. Лили вновь взяла в руки лютню, ласково погладила гриф, коснулась пальцами струн... Когда взгляд королевы упал на покорёженную и оцарапанную деку, сердце её ёкнуло. Инструмент починили, но Лили настояла, чтобы его оставили таким, каким он попал ей в руки. С въевшимися в дерево пятнами крови и застарелыми рубцами. Она бы хотела вернуть всё назад, отпустить менестреля... но не могла. И сейчас, разглядывая такой дорогой сердцу инструмент, Лили вновь и вновь возвращалась мыслями к Клему. Юноша — единственный кто мог вызвать у неё улыбку. И находясь в своих покоях, она пряталась от людей, как в далёкие юные годы. Она бы с радостью вернула милого воспитанника домой, заперлась бы в покоях, слушала его небылицы, рассказывала истории сама... Он единственный, кто слушал её, внимая всем сказанным словам. Лили слабо улыбнулась, убрав многострадальную лютню в шкаф. Если уж на ней никто не мог играть так же, как Ларк — пускай пылится. Отбросив хандру, Лили огляделась. Растения поймали настроение госпожи и тоже воспряли духом. Дела не ждали. Нельзя прятаться от народа, пускай даже этот самый народ уже недостаточно в неё верил. Отец не отступил. Мать держалась до конца. Задекиа борется. Клемент сражается за неё. Значит, и она не отступит, не посмеет сдаться. Руки наполнились силой, кровь быстрее побежала. Комната наполнилась цветочным ароматом, распространяя ауру по всему дворцу.***
— О, похоже, королеве стало легче, — Ноа вскочил с постели, вывернувшись из объятий Евы. — Что? — сонная прачка, приоткрыла один глаз. — Деревце зацвело, — улыбнулся учёный, внимательно рассматривая растение под стеклянным куполом. Ева фыркнула, отвернувшись к стене. — И чего ты злишься? — Ноа удивлённо изогнул бровь. — Папа с мамой говорят, я так и останусь старой девой, — заявила девушка. Ноа поджал губы. Тяжело выдохнув, он сдался и пополз к девушке. Ева ему нравилась. Она была бойкой и решительной — сама напросилась к нему в любовницы, тягала для него вкусности с кухни, когда он ещё зелёным юнцом работал без жалованья... Но все его мысли до сих пор были лишь о научных свершениях. Его мечта — изобрести летающую машину. И возможность сотрудничать с магами приблизила его к цели. А эта война, наоборот, отдалила. Какая свадьба?.. Хотя о том, чтобы сделать предложение Еве мысли были... особенно после того, как он узнал, что Лиза счастлива в браке, и благодарит друга за то, что он тогда ушёл из деревни. Молодец, Габс, добился-таки своего. Может, действительно пора бы и ему... Да и Ева засиделась в прачках, вон как руки огрубели. А будучи женой лорда, она могла бы и сама иметь служанку. Хотя... Зная возлюбленную, Ноа предположил, что Ева продолжала бы стирать бельё своими руками, даже будучи леди. Ноа глубоко задумался. Он ласково погладил гладкое плечо девушки, мягко улыбнувшись. — Посмотри на меня, — девушка послушно повернула голову, нахмурив брови. — Как только война закончится, давай поженимся. Не работай прачкой, я всем тебя обеспечу, — девушка широко улыбнулась, притянула любимого за шею, оставляя на его губах жаркий поцелуй. — Вот так бы сразу! Клем приедет — вот удивится! — хихикнула она. Ноа лишь пожал плечами. Он не был против дружбы шевалье и любимой. Ева ему все уши прожужжала про слепую любовь Клемента к госпоже. «М-да, несчастный парень. На всю жизнь остаться в тени», — думал изобретатель, греясь в жарких объятиях.***
Клемент уже жалел о своей несусветно глупой идее. Поддавшись поистине наивному героизму, он открыто объявил своим солдатам, что пойдет прямиком к вождю раваров. Отряд разделился ровно на две части. Одна, считавшая своего командира беспросветным олухом, лишь укрепилась в своём мнении. Вторая согласилась, посчитав такой вариант единственно верным, нежели умирать под ударами слишком сильного врага. Ловушки пробовали, хитрить не вышло... хорошенько пораскинув мозгами, отряд таки согласился. Убьют — не жалко, но хоть попытались. Однако всех волновало то, почему к ним не хотели прислать подмогу. Хоть такие условия были оговорены ещё в начале, в первом же письме из столицы. Данные обстоятельства всё равно выглядели странно. Может, солдат не хватает? Все силы пущены на защиту южной границы? Не им сейчас об этом думать. Главная цель — победа над варварами. Вышагивая под конвоем вместе с Нэргуем, Клем сокрушался. Отчасти из-за самодовольных ухмылок коренастых воинов. Они хитро щурили и без того узкие глаза, переговариваясь на своём языке, хотя Клемент прекрасно помнил, что равары говорили на общем. Они словно специально насмехались над врагами, демонстративно тыча ятаганами в сторону пленников и выкрикивая что-то однозначно оскорбительное. — Мөөг шиг цайвар!¹, — двое мужчин, не стесняясь, указывали в сторону Клема и громко переговаривались. Шевалье недовольно поморщился, почувствовав, как натянулась верёвка на запястьях. Что ж, следовало ожидать, что их свяжут, как только поймают. — Мне перевести? — Нэргуй усмехнулся, соглашаясь с бывшими собратьями. Действительно, бледный. — И так понятно, что ничего путного. Но если услышишь что-то полезное, помимо грязных слов, докладывай, — серьёзно заявил юноша, гордо вздёрнув подбородок. Солдат согласно кивнул, прислушиваясь к разговорам. Равары не стеснялись обсуждать что-то при Нэргуе, им было плевать на него. Вождь отдал приказ, они его выполняют — остальное их не волновало, забавляло даже. — Тэр удирдагчдаа ялагдах болно...² — сплюнул на землю один из воинов, сурово посмотрев на пленников. Нэргуй шепнул перевод Клему. Тот лишь нахмурился. Он мог бы сейчас применить магию, и они бы быстро сбежали. Однако Клемент понимал, что выглядеть побеждённым пленником будет выгоднее. Наконец отряд достиг лагеря. Напротив входа в поселение стояли дозорные. Они перекинулись несколькими словами с конвоирами, и пленников повели вглубь лагеря. Клемент оглядывался по сторонам, отмечая, что кочевой народ неплохо обжился. Захваченная в деревнях утварь легко нашла своё применение в быту. Передвижными домами кочевникам служили раскладные юрты. Те, что победнее, были обтянуты шкурами, побогаче — плотной тканью. Повсюду разжигали костры. Тлеющие угли неплохо согревали собравшихся. Женщин видно не было,а мужчины неодобрительно косились на пленников. — Они думают, что ты можешь навредить простым жителям, поэтому тут только одни воины, — прошептал Нэргуй, стараясь не встречаться с раварами взглядом. Отряд обошёл несколько цатхиров³, цветными пятнами расположившихся вокруг юрты вождя. Обогнули коновязь-сэргэ, где были привязаны лошади. Животные всхрапывали, притопывали копытами, обрамлёнными густым мехом. На входе в юрту вождя висели костяные амулеты, расписанные рунами и выглядящие так, как будто их окунали в кровь. Внутри оказалось очень уютно. Шкуры яков устилали пол, не давая промёрзлой земле холодить ноги. Самодельная резная деревянная мебель отлично вписывалась в тёплый тон жилья. Юрта была поделена на три части. Пленников привели в проходную, где напротив очага с углями на тёплых шкурах сидел могучий вождь в окружении, надо полагать, лучших воинов. Редкая борода была перепачкана в жире — немолодой уже мужчина с аппетитом ел кусок хорошо прожаренного мяса. Вождь довольно щурился, и вокруг его глаз собралось множество морщинок. Полы длинного войлочного халата-дээла были осторожно собраны сзади, чтобы не испачкать их ненароком. Вождь вытер губы и посмотрел на пленников. Маленький рот растянулся в улыбку, обнажив пожелтевшие зубы. Он что-то шепнул сидящему рядом. Клема и Нэргуя развязали. — Садись и раздели со мной пищу, воин, — произнёс вождь на вполне приличном общем, указывая на место напротив себя. Нэргуй почти незаметно кивнул, и Клем сел на шкуру, потирая покрасневшие запястья. Сам Нэргуй остался стоять — его к столу не приглашали. Клем сидел ровно, до судорог в спине. Весь его пыл и рвение, что были в самом начале задумки, поутихли, и он судорожно придумывал, что сказать вождю. Тот внимательно оглядывал пленника, презрительно улыбаясь. — Ешь, воин, — не команда, а очередное приглашение, от которого неприлично отказываться. Клемент взял небольшой кусок мяса и положил в рот. Кусок не полез в горло. — Пей, — вождь протянул шевалье деревянный кубок, брякнув множеством амулетов на запястьях. Клем быстро запил мясо каким-то хмельным напитком, изготовленным, судя по всему, из молока. Первый же глоток обжёг горло, и горе-вояка закашлялся. Мужчины гулко засмеялись, называя его «муухай»⁴. Нэргуй еле сдержался, чтобы не закатить глаза. И этому командиру они подчиняются... Какой позор! Вождь, отсмеявшись, хлопнул покрасневшего шевалье по спине. Клементу было стыдно, и он вновь постарался выпрямиться, чтобы выглядеть достойнее... но куда там! — Ты мне нравишься, — добродушно сказал вождь, улыбаясь так, что было видно дёсны. — Должно быть, меня ты уже знаешь. Несмотря на то, что твои воины никуда не годятся, шпионы из них хорошие, — вождь сделал большой глоток кумыса и резко выдохнул. В комнате пахло жареным мясом, потом и деревом. — Да, Монх-Оргил, — кивнул Клем. Монх-Оргил махнул рукой, давая понять мужчинам в комнате, что им нужно уйти. Они, посмеиваясь, ушли из юрты, а кто-то одобрительно похлопал вождя по плечу. — Ты самовольно сдался моим воинам и пришёл ко мне, даже не зная, что предложить... Я прав? — вождь откровенно забавлялся. Клемент готов был провалиться сквозь землю. — Вообще-то нет, вождь. Я пришёл предложить вам сделку... Жизнь в Рокдене в качестве законных граждан, а не... — Клем не договорил. Вождь взмахнул рукой, прервав ненужную речь молодого командира, нахмурился. Редкие брови сошлись на переносице. Его лицо стало похоже на неспелое яблоко. — Думаешь, нам это надо, глупый мальчик? — он снова подобрел и насильно притянул юношу ближе к себе, приобнимая за плечи. — Я хочу, чтобы ты показал себя, — только сейчас Клемент увидел, что глаза у вождя белёсые... он слеп! Нэргуй поджал губы. Вот этого он и боялся. Не зря равары говорили и о проигрыше Клемента. Выждав паузу, вождь отпустил юношу и вновь сделал глоток неприятно пахнущего пойла. — Сразись со мной, мальчик. Победишь — оставишь моему народу частичку себя, и я больше не трону ваши деревни. Проиграешь — я уничтожу остатки твоего малочисленного отряда и двинусь на столицу. Нэргуй удивлённо хлопнул глазами, и хотел было открыть рот, но не успел... — Согласен! — тут же ответил юноша. Он даже не стал раздумывать. Он не мог допустить, чтобы Монх-Оргил достиг столицы. Там и так всё плохо... и там Лили! Он сразится, и пускай после боя ему отрубят что угодно. Это был шанс заставить варваров отступить. — Только... Мне нужны гарантии, — Клемент наклонился вперёд, — Гарантии, что вы сдержите слово. Монх-Оргил усмехнулся и хлопнул себя по коленке. — Не ошибся... Не ошибся! — засмеялся вождь и, схватив юношу за воротник, поволок на выход. Нэргуй тут же поспешил за командующими, не веря своим ушам и глазам. Такого давно не было среди его соплеменников. Толпа воинов уже собралась перед юртой, внимательно смотря на вождя и чужака рядом с ним. — Акх нар!⁵ — начал вождь, обращаясь к воинам. Нэргуй держался за голову, неспособный остановить происходящее... да и нужно ли было? Все всполошились, затаили дыхание. — Этот мальчик будет биться со мной! Если он победит — я отдаю право сильнейшего ему! Слышали?! — многие возмущённо засвистели. — И никто не будет перечить! Слово вождя! — Монх-Оргил ударил себя в грудь, встряхнув рядом стоящего Клема. Как только Клемента отпустили, вождь распорядился немедленно подготовить площадку для битвы. Нэргуй тут же попросил дать им время подготовиться. Вождь снисходительно улыбнулся и кивнул. Его взгляд даже не задержался на бывшем собрате. — Вы что творите?! — Нэргуй так выпучил глаза, что, казалось, они вот-вот вывалятся из орбит. В стороне от палаток их никто не подслушивал, но кочевник на всякий случай встал к лагерю боком. — Это шанс! Я выиграю! Он же слеп! — Клемент позволил себе самоуверенную улыбку. — Беспросветный болван! Да он от вас и куска мяса не оставит! Вы думаете, он просто так остаётся вождём в таком зрелом возрасте, будучи калекой?! — Нэргуй негодовал. Он подозревал, что Клемент слишком неопытен для военачальника, но чтобы ещё и настолько наивный и самоуверенный... А вот сам шевалье был оскорблён. Он провалился как командующий, его опыта было недостаточно, а в совокупности с неприязнью солдат к его персоне это повлекло потери. И каждый погибший солдат отзывался в нём ненавистью к самому себе. А вполне справедливые упрёки кочевника задели так называемую рыцарскую гордость. Как-никак, он желал защитить родных и дом! Клем взял за грудки коренастого Нэргуя и применив силу заставил того замереть в страхе. — Не зарывайся, солдат. Я твой командир, и если я решил, что буду биться с вождём раваров, то так и будет! И не тебе мне советы давать! — Клем отпихнул от себя подчинённого. По шее Нэргуя пробежал холодный пот, и кочевник еле откашлялся от склизких чёрных щупалец. Чёртов колдун... Солдат больше ничего не сказал. Пускай тогда командир сам справляется со всеми проблемами и вытекающими из сложившейся ситуации обстоятельствами, а он посмеётся. Площадка для боя напоминала ристалище во дворе рокденского каземата. Гюнтер так часто мутузил там Клема, что тот и забыл, сколько раз лежал на лопатках с вывихами, ушибами и синяками. Равары окружили соперников, словно на ринге, и выйти за этот круг, пока не будет объявлен победитель, было невозможно. Нэргуя видно не было, и Клем был один в центре среди чужаков. Ну и отлично, так даже лучше. Монх-Оргил спокойно стоял, слегка опустив голову, будто к чему-то прислушивался. Он ждал. Драка должна была быть без оружия. Голыми руками. Клем бросился в прямую атаку. Вождь быстро ушёл от удара и, извернувшись, толкнул Клемента в спину. Юноша, удержав равновесие, тут же напал. Вождь играл с неопытным бойцом, изматывал и выжидал, когда тот подставится. Монх-Оргил впечатал кулак в челюсть шевалье, ненадолго оглушив. Драка разгоралась нешуточная. Толпа завелась и вовсю поддерживала вождя, выкрикивая ругательства в сторону светловолосого и бледного юнца. Клем снова и снова получал удары, но сам ни разу ещё не попал по Монх-Оргилу. Шевалье повалился на спину от очередного удара, почувствовав, как горит скула. Губа лопнула, и на языке чувствовался вкус железа и отчаяния. На секунду перед глазами всё поплыло. Он представил Лили, которая сидела в замке, выращивая цветы. Запах фиалок и роз всплыл в памяти. Горе-вояка вспоминал нежную улыбку и грустные сиреневые глаза, тощую шею и острые чувствительные уши. Если Клемент проиграет, то никогда больше не увидит возлюбленную... Зарычав от бессилия, Клем вскочил на ноги, в последний момент увернувшись от тяжёлого сапога. — О, мальчик снова в строю, — насмехался вождь, повернув голову чуть в сторону. Монх-Оргил не видел своего соперника, но прекрасно слышал. Он ощущал дрожь земли и чувствовал запахи. Клем остановился. Не было смысла семенить на месте. Вождь тоже перестал вышагивать кругами, прислушиваясь. Клем снял сначала один сапог и, пригнувшись, кинул в сторону. Вождь, услышав резкий звук, отвлёкся. Клем бросился вперёд и ударил Монх-Оргила в колено. Вождь взвыл, поджав обиженную конечность, и тут же развернулся, растопырив пальцы, будто прощупывал воздух. Больше на его лице не было улыбки. Клем снял второй сапог и кинул прямо в лицо вождю. Тот быстро отбил обувь, но от кулака в солнечное сплетение не увернулся. Из лёгких старого воина вышибло весь воздух. Тело его тут же согнулось пополам, и Клем, воспользовавшись возможностью, схватил вождя за голову и уронил на землю. Он мог бы сейчас применить магию, но это было уже излишне. Собрав последние силы, Клемент захватил мужчину ногами, чтобы тот не смог вырваться, и начал бить по лицу. Шум толпы прекратился. Лицо вождя было в крови, и он из последних сил прохрипел: — Бууж өгөх⁶... Клем не понял сказанного и продолжил бить. Но толпа тут же сорвалась с места и оттащила юношу от вождя. Монх-Оргил был без сознания. Нэргуй подошёл к Клему. Губы его сжались в тонкую полоску. Сердце горе-вояки стучало в висках, а зрачки, казалось, заполнили всю радужку. Монх-Оргила подняли трое и потащили в юрту. Клем сидел босой на холодной земле, совершенно оглушённый. Он даже ещё не понял, что победил. — Эй! — один из раваров склонился над шевалье, протягивая руку. — Поздравляю, твоя сила достойна Цэцэг... Клемент окинул воина непонимающим взглядом. Нэргуй, не сдержавшись, тяжело вздохнул и покачал головой. — Я пытался предупредить, — пожав плечами, сказал кочевник, и помог победителю подняться. — Предупредить о чём? — юноша всё ещё пребывал в прострации. — Ты нажил себе родственников, поздравляю, — усмехнулся Нэргуй.