***
Шевалье и королева хотели бы нежится в постели дольше, но не могли себе этого позволить. Клемент и Лилиан вынуждены были встречаться под покровом ночи, чтобы насладиться друг другом, а наутро разрывали объятия, чтобы вести себя как ни в чём не бывало. Для обоих это было сущей мукой, но положение требовало быть холодными и отстранёнными. Резкая перемена в поведении влюблённых была видна всем. Больше не было нежных касаний и ласковых слов. На людях Клемент и Лилиан стали госпожой и шевалье — не более. Слухи поутихли, люди начали полагать, что королева наконец наигралась, перестала всем и каждому демонстрировать нездоровую привязанность к своему подопечному. В казарме прекратились разговоры о сумасшедшей преданности командира госпоже. Говорили даже, что непутёвый командир наконец взялся за ум. Достаточно было солнцу зайти за горизонт, и Клем пролезал тайным ходом в покои возлюбленной, чтобы скорее прижать к себе, целовать и слушать тихий голос. Лилиан тянулась к Клементу, находила силы бороться с сомнениями в его объятиях. Словно само присутствие шевалье отгоняло всё то собственноручно сотворённое зло, что каждый день преследовало королеву. Всё чаще на улицах пели хвалу почившему королю-воину. Поговаривали, что наступит день, и правление Кровавой королевы окончится — наступит час истинного короля. Лилиан не желала обострения ситуации, но особо громких приходилось затыкать. После всех мучений Лили без остатка отдавалась в руки шевалье, хотя им и приходилось скрываться. Ей было этого достаточно. Однако Клемент считал иначе. После случая в лесу он понял, что их отношения могут использовать — встречаясь тайно с королевой, он лишь потакал ей. Сам же стремился к большему. Кроме того, если бы кто-то узнал, что он не из рода аристократов, что он всего лишь сын простого барда — не видать ему места рядом с возлюбленной. К тому же, пока он стоял за её спиной, а ночью пробирался в покои, совет мог настоять на втором браке Лилиан. Пускай с новым мужем не будет детей — Лили однозначно не полюбит нового супруга — Клемент будет вынужден наблюдать, как его любимая обнимает другого. Он никогда не допустит этого! Пускай титулы ему придётся добывать кровью! Меж тем Лили усилила охрану, караулы стали сменяться чаще. А в городе назревала буря. Неумолимое влияние бывшего монарха разливалось в воздухе. Утром пришла весточка с границы. С юга надвигалась многочисленная армия. Было решено немедленно выслать войско. Клемент рвался его возглавить, и Лилиан дала согласие, хотя очень хотела оставить любимого подле себя... Однако страна была важнее. Тем более, укрепления на границе были достаточно мощными, чтобы удержать врага, и волноваться особенно не хотелось. — Ваше величество, это выглядит весьма странным. Всё это время стычки были довольно редкими. Я бы даже сказал, незначительными. А сейчас враг решил собрать такую многочисленную армию, да и шпионы доносят, что среди них есть и люди пустыни, хотя и под знамёнами Юга, — Адам Бург нервно провел по тёмным с проседью волосам. Лили обвела всех присутствующих тяжёлым взглядом. Небо хмурилось, что было не на руку Рокдену — дороги могло размыть, и передвигаться многочисленной армии стало бы тяжело. — Думаете? А может, враг просто решил собрать все силы и попытаться разгромить нас? — королева устало опустилась на стул, приложив указательный палец к виску. — Именно! Господин Бург, должно быть, вас просто страшит предстоящая битва, вот и всё, — вмешался Вёрджил, подойдя чуть ближе к королеве. — Неужели? А вы, смею заметить, довольно спокойны. Пг'ивыкли к шестилетней войне? — оскалился Фергюс. — Ну, я хоть войска инспектировал, пока некоторые за стенами отсиживались... — парировал Вёрджил. О том, что эти поездки он использовал для встреч со шпионами южан и заговорщиками в рядах королевской армии, казначей, разумеется, умолчал. — Да сколько можно болтать?! Нужно уже отправлять войска! — прорычал Гюнтер. — Прошу, умерьте пыл, — тихо произнёс Карл Кирхенбаум. — Не пытайтесь меня успокоить, ваше высокопреосвященство! — выплюнул Гюнтер. Лилиан сжала виски сильнее, пытаясь сдержать разбушевавшуюся мигрень. Нападение оказалось предсказуемым. Давно Юг не пытался предпринять каких-либо мер по пересечению границы. Советники всё не унимались, мешая Лилиан сосредоточиться. Её волновало, способны ли они отбить нападение, чтобы эта война наконец перестала забирать силы. К тому же, утром вновь были беспорядки в самой столице. Лили начали обвинять в беспорядочных убийствах. — Замолчите! — Лилиан вскочила с места, держась за голову. — Прекратите бессмысленные споры! Господин Акст, в каком состоянии наша армия? — королева посмотрела на главнокомандующего из-под бровей. — Мы можем отправить на пограничные укрепления около пяти тысяч человек, ваше величество. Поскольку, как известно, для успешного штурма, силы атакующих должны превышать силы защитников минимум в три раза — этого как раз должно хватить, чтобы перемолоть под стенами всех южан. — Хорошо. Полагаю, этого будет достаточно. Мне нужны люди в столице. В народе судачат, что близится возвращение некоего истинного короля. Вы что-то об этом знаете, господин Монтилье? — Лили повернулась к Фергюсу. — Не могу ничего точно сказать... После пг'оисшествия в лесу всё стало хуже, — Монтилье многозначительно посмотрел на королеву, погладив длинную бороду. — Мать одного из молодых солдат активно созывала людей, вещая, что её сын не мог быть сг'еди г'азбойников, и его убийство незаконно. Конечно, нам прьишлось заставить её замолчать. По поводу слухов об истинном ког'оле... Срэди людей поминают добром вашего почившего мужа, — Фергюс неопределённо пожал плечами, будто больше не знал, что добавить. — Что вы сделали с бедной женщиной? — неожиданно спросил Карл Кирхенбаум, приложив руку к груди. — Ничего особенного, просто укоротили ей язык, — Фергюс снова пожал плечами. — Пусть скажет спасибо, что не лишилась головы за бунт против короны. — Где она сейчас? — глухо спросила королева, вспомнив, как после того дня Клемент долго рассказывал о юноше Тиме, пока она гладила его по голове и спине, словно пытаясь забрать всю боль себе. — В камег'е, — отозвался Фергюс. Он осознавал, что могла задумать слабовольная королева. Адам Бург перекинулся взглядом с Монтилье и громко кашлянул. — Думаю, сейчас не время. Освобождение зачинщицы развяжет народу руки. У нас иные задачи. Тем более, думаю, у нас все шансы на победу. Господин Лихтен уже давно успешно испытал своё последнее изобретение... Полагаю, с ним наши шансы на победу изрядно увеличатся, — Адам гордо поднял подбородок. — Позвольте! Пока эту махину притащат к границе, битва окончится! — испуганно заявил Вёрджил. — Мои солдаты справятся и так! — угрюмо ответил Гюнтер Акст. — Отказываться от новшеств, я считаю, неразумно. Пускай армия направляется вперёд. Новое оружие отправим следом, — решительно сказала королева. В зал вошёл Клемент, готовый отправляться. Латный доспех был совсем новым, и блестел даже в такую пасмурную погоду. Он был сделан на заказ по просьбе самой Лилиан, так как после битвы на севере старые доспехи пришли в негодность. Волосы шевалье собрал в хвост, а шлем держал в руках. Лили на секунду залюбовалась возлюбленным, но быстро взяла себя в руки, осознавая, что он отправляется защищать границу. — Ваше величество, — ровно сказал Клемент. Получив одобрительный кивок, он выпрямился. — Армия снаряжена и готова к отбытию. Что прикажете? — Клемент рвался в бой. Лилиан прикрыла глаза, отгоняя волнение. Каждый раз, когда она посылала Клема в бой, её сердце готово было разорваться. Перед её мысленным взором вновь и вновь возникало растерзанное тело Ларка, и королева боялась, что то же самое произойдет и с её возлюбленным. Тяжело вздохнув, она строго оглядела присутствующих. — Эта война длится довольно долго, но мы успешно держим оборону. Наша цель — удержать границу и разбить армию врага. Это всё, чего я требую, — Лилиан взволнованно посмотрела на Клема, и тот чуть улыбнулся, подбадривая госпожу. «Без победы я не вернусь!» — говорил его взгляд. Лилиан хотела бы крепко прижаться к возлюбленному, поцеловать на прощание, но не могла. Поэтому она с грустью смотрела вслед удаляющейся армии до тех пор, пока последний солдат не скрылся из виду.***
В дороге Клемент размышлял о ситуации, и был невероятно горд находиться среди командующих войском. Это был шанс завоевать уважение к себе. Шевалье надеялся, что с каждой новой победой он будет на шаг ближе к своей цели. Он уже видел перед собой картину: вот он возвращается с головой врага, Лилиан бросается к нему в объятия, приветствуя своего победителя... Лошадь фыркнула, и Клемент был вынужден вернуться в реальность. Этого всё равно было бы недостаточно. Он должен не просто сразить армию, а прыгнуть выше головы ради победы над врагом. Также Клементу не давала покоя мысль, что среди южан затесались и воины К'саллы. А они очень опасные враги. Клемент, перед тем, как отправиться в путь, решил воспользоваться привилегиями и отправил весточку раварам, надеясь, что они сдержат своё слово и ответят на его зов. После похода на север Клемент решил, что всегда нужно иметь поддержку. Пускай сейчас в его распоряжении довольно сильная армия, но никогда нельзя недооценивать противника. Стражи границы были взволнованы. Приход армии Клемента оказался как нельзя кстати. Враг был на подходе. Там, за черной выжженной полосой, виднелись флаги войска. Заморосил противный дождь, прибивая к земле пыль и оставляя после себя влажный запах. Стена на границе с Югом казалась непреступной. Её хорошо укрепили за шесть долгих лет войны. Однако враг мог оказаться куда проворнее. Клемент оглядел лагерь внутри пограничной крепости, его одолевало нетерпение. Как назло, в мыслях всплыл образ возлюбленной. Она умоляла его быть с ней всегда, защищать и хранить, как она хранит любовь к нему. Клем обещал. Обещал и себе, что никому не даст забрать у него его возлюбленную. Он положит к её ногам весь мир, если потребуется. — Ларк не любил меня, — сказала как-то королева, выводя пальцем узоры на его груди. — Что? — не сразу понял шевалье, резко обернувшись. Лили смутилась, густо покраснев. — Он присматривал за мной с самого моего детства. Отправился в эту страну, лишь бы я не была одинокой, поддерживал и жалел, но никогда не любил, — Лили замолчала, потом продолжила. — Я всегда считала, что папа и мама всегда будут живы. Всё детство была зациклена на себе... Лишь Ларк был рядом и не давал увязнуть в отчаянии. Оказывается, всё, во что я верила и что считала неизменным, так легко сломать... — Почему он умер? — глухо спросил Клем, затаив дыхание. — Я была неправа, — неопределённо ответила Лилиан в тот вечер, больше не желая ничего говорить про Ларка. — Командир, — голос дозорного вырвал его из воспоминаний. — Докладывай, — Клемент старательно корчил из себя сурового командира. Получалось откровенно плохо. — Докладываю: были замечены огни. Они приближаются, — в глазах солдата Клемент увидел волнение и страх, что его почему-то позабавило. Ему хотелось куда-то деть свою ярость. Хотелось убивать. Трижды прогудел рог. — Они идут! Они идут! Всем приготовиться! — зычный голос кастеляна крепости пронёсся над обороняющимися. Старик, последние лет тридцать безвылазно просидевший на границе, окликнул Клема, который забрался на нависающий над крепостью зубец башни основного бастиона, и оттуда силился увидеть поближе пёстрое море, что медленно, но неумолимо надвигалось на них. — Слышь, сосунок... Ты б с высокого места убрался, — прогудел старый солдат, — А то у песчаного народа луки больно хороши. Или поскользнёшься, и твоя смерть будет ещё более позорной... У Клема едва пар из ушей не повалил. Солдаты «старой гвардии», заставшие предыдущего монарха, ни во что не ставили нового командира с его колдовством, считая, что мечом — оно как-то честнее, а между собой вовсю судачили, каким местом он выбился в любимчики королевы. — Да как ты?!... — Да никак я, — отрезал старик, — Сейчас и посмотрим, чего ты сто́ишь. А пока — на, — и кастелян протянул Клему длинную трубу, узкую с одного конца и расширяющуюся к другому. — Гляди. Полезная штука. Из дальних стран инструмент. Клемент поднёс подзорную трубу к глазам... и увиденное ему сильно не понравилось. Ополченцы — в лохмотьях, с ничего не выражающими лицами — сосредоточенно надвигались на крепость, выставив перед собой пики и подняв над головами мечи и топоры. В задних рядах, под прикрытием тащили осадные лестницы и канаты с крюками. Но больше всего Клемента напряг какой-то парнишка, который со страхом посмотрел на крепость, зачерпнул что-то из поясной сумки, поднёс руку к лицу... которое враз лишилось выражения, и теперь он стремился вырваться в первые ряды штурмующих. «Будет весело...». И весело было. Защитникам. Одурманенные южане лезли на стены, как одержимые — защитники только успевали греть воду, чтобы лить им на головы, да спихивать на землю лестницы и крюки... зачастую — вместе с теми, кто по ним лез. Под воздействием наркотика штурмующие даже не успевали спрыгнуть. Но, тем не менее, южане с достойной уважения храбростью снова и снова шли на приступ, невзирая на потери. Клем сражался на стене вместе со своими людьми, стараясь быть везде. От его приказов в суматохе было мало толку, но мечом он махал хорошо, а магией решил не пользоваться из принципа, чтобы доказать, что и без неё способен на многое.***
Лили стояла у окна, с волнением прижимая руки к груди. Морось не прекращалась, а тучи будто бы предупреждали о чём-то таком, что королева явно упускала. Ей не хотелось разбираться в документах, цифры в голове путались, а слова будто расплывались перед глазами. Происходила какая-то чертовщина. Беспорядки в городе продолжали беспокоить Лилиан. Сегодня из тюрьмы бежала Дара, мать Тима. Кто смог пройти через стражу и вызволить заключённую, так и не удалось узнать. Лилиан сожалела, что всё произошло именно так. Вообще, она была недовольна тем, что Дару посадили, и уж тем более подвергли пыткам. Женщину объявили в розыск. В городе говорили о каком-то освободителе. Рандел хмыкнул в углу, сложив руки на груди. — Так-так-так. Это уже интереснее. Я же говорил, что из тебя королева так себе, — покойный король наклонил голову, выставляя на свет шрам на лице. Лили резко развернулась, тут же отступила ближе к окну. Она думала, что избавилась от навязчивого образа, но стоило Клементу уехать на границу, как король вновь объявился, изматывая больное сознание. — Уйди прочь! — взвизгнула королева, вцепившись ногтями в подоконник. Рандел глухо засмеялся и покачал головой. — Столько времени прошло, а ты всё такая же дура, — король вышел из тени, заставив Лили задрожать и вжаться в стекло. — Если бы ты так хотела, чтобы я ушёл, меня бы тут не было. Ты сама понимаешь, насколько жалкая. Пока твой щенок бьётся с Югом, ты сидишь и дрожишь, как мышь, — Рандел уселся в кресло, закинув одну ногу на другую. Лилиан до боли закусила губу, не желая отвечать воображаемому образу. — Знаешь, я даже скажу больше. Погубила одного, второго, теперь ещё и третьего в могилу вгонишь. Про папашу рассказала... а что с его матерью, Лили? А если он случайно узнает, что мамочка жива, и её можно привести в чувство? Боишься, да? — Рандел самодовольно улыбнулся, разглядывая свои ногти. — Боишься, что наконец потеряешь его. Единственного, кто готов любить убийцу. Лили стыдливо отвернулась. Но Рандел даже не думал замолчать. — Да, Лили. Убийцу. Ведь всех, кто тебе неугоден, ты посылаешь на плаху. Мне интересно — как скоро наступит день, когда там окажешься ты? — насмехался Рандел. Королева неожиданно закашлялась, прижав руку к горлу. В лёгких будто собрался комок. Лилиан согнулась, ноги подкосились, и она тут же упала на ковёр. За кашлем последовали кровавые сгустки, а в носу чувствовался запах гари. Лили не сразу поняла, что произошло, пока в покои не ввалился взволнованный Адам Бург. На восток страны напали. Однако Лилиан искренне не понимала, как шпионы могли проморгать огромную армию. Она оказалась гораздо больше той, что напала на южную границу. Даже больше — магические жилы королевы с востоком оборвали. — Адам, — Лилиан отбросила весь официоз, еле держась на ногах. — Как это понимать?! Почему мы узнаём о нападении в самый последний момент?! — лианы обвились вокруг шеи мужчины с целью припугнуть. От лица Бурга отлила вся кровь, его руки задрожали. Он сам не понимал, как такое могло произойти. Дозорные внимательно осматривали границы и с востока никаких вестей не было. — Ваше величество, г'азрэшите? — Фергюс вошёл следом в помещение. Лили отпустила побелевшего канцлера, переведя злобный взгляд на придворного мага. — Как вам должно быть известно, маги всегда сохг'аняют нейтг'алитет. Некоторые, как, напрьимер, я, могут служить кому-то из пг'авителей. Я с уверенностью могу сказать, это чары хаоса. Г'абота, полагаю, не одного мага, — Монтилье уверенно подошёл к королеве, помогая ей сесть в кресло. — И жилы они же оборвали... — глухо отозвалась королева, прикрыв ладонью лицо. — Они пытаются разорвать меня на куски. — Моя госпожа, восток полон лесов, а за ними горы. Армия пробиралась окольными путями, — на свой страх и риск снова заговорил Адам Бург. — Немедленно снарядить всю оставшуюся армию и направить на восток! Не дайте врагу пройти дальше! — скомандовала Лилиан, пытаясь подняться с кресла. Силы покинули её. Восстановить жилы востока будет возможно, но для этого потребуется много времени. Сейчас она сильно ослабла, пытаясь поддерживать то, что там ещё было. Югу она помочь уже не могла, но восток ещё можно было спасти. Лили немедленно села за стол — писать письмо Клементу, чтобы тот, после того, как справится с осадой южной крепости, как можно скорее отправился на восток. Нельзя было допустить его потери. Лили быстро посыпала письмо песком, и тут же его запечатала. — Отправьте это письмо с самым быстрым гонцом на южную границу немедленно! Фергюс принял письмо и тут же вышел из покоев. — Где Гюнтер?! Он поведёт войско! — строго приказала королева, отправляясь за Адамом Бургом в сторону ставки командования.