Сказ о цветке и лютне

      Вёрджил, тяжело переставляя ноги, спустился в захламлённое помещение. Слабые огоньки свечей бликами играли на грязных стенах полуподвала. Зайдя за угол, он услышал смех и гогот. Выстучал четыре длинных и один короткий. Открыли.       Внутри среди раскрасневшихся дам и разбойников сидел Винсент, потягивая эль из большой деревянной кружки.       — Проходите, дорогой друг! — задорно поприветствовал казначея Винсент. Он аккуратно отодвинул от себя глупо хихикающую шлюху и встал с места. Взяв со стола кувшин, он тут же наполнил другую деревянную кружку элем, чтобы угостить Вёрджила. Казначей брезгливо покосился на кружку. Пить такую бурду он был не намерен. Оглядев Винсента, мужчина довольно отметил, что бастард заметно возмужал, от былой худобы ничего не осталось. Вылитый отец.       Винсент не стал настаивать. Допив свою порцию, он облокотился о стол, скрестив руки на груди.       — Какие новости во дворце? — мужчина чуть наклонился вперёд.       — Мой господин, всё просто замечательно. Королева напугана и потеряла всякое уважение. Отказавшись оставлять на юге корпус поддержания порядка, она окончательно потеряла доверие народа. Вы превосходно справляетесь, устраивая бунты и разжигая смуту в народе. Однако я хотел бы заметить, что это плохая идея — вовлекать в свои дела бывших рабов, — Вёрджил достал из нагрудного кармана платок и вытер лоб.       Винсент нахмурился, обводя помещение суровым взглядом.       — Мими, а ну поди сюда! — он махнул рукой, и девушка с чёрными волосами тут же оказалась рядом. — Вот скажи, кто она? — Винсент поставил удивлённую особу перед Вёрджилом.       — Надо полагать, блудница? — замешкался казначей, не понимая, чего хочет от него бастард.       — Неверный ответ. Она дочка бывшей рабыни из Леттингена. А теперь... Асура! — из-за его плеча тут же высунулась такая же бледная и черноволосая девушка. — А она кто?       — Рабыня из Леттингена? — тут же отозвался Вёрджил.       — Неверный ответ, — разочарованно цокнул языком Винс, приобнимая обеих. — Из Рокдена она, уже в каком поколении... А теперь скажите: мне к каждому подходить и спрашивать, не был ли он когда-то рабом?       Вёрджилу это не нравилось. Он ожидал возвращения былых времен, а не продолжения действия новых порядков.       — Но как же, ваша милость... Рабы были отличным ресурсом. Неужели вам нравится окружать себя бедняками? — постарался нажать на старые раны казначей, сощурившись.       Винсент осторожно отошёл от девушек, внимательно посмотрел на Вёрджила, будто что-то обдумывая. На секунду его лицо стало суровым и даже жёстким, но потом мужчина улыбнулся.       — Ох, простите, уважаемый. Я ещё не освоился здесь. Отныне постараюсь быть разборчивее, — Винс повернулся в сторону. — Прости, Мими, но мне сказали, что тебе не место тут, — претендент подошёл к расстроенной девушке. Она тут же вцепилась в его рубаху.       Винс незаметно для казначея наклонился к девушке.       — Бери свою мать и уходи из города, ясно? — мягко сказал он, и подтолкнул девушку к выходу. — Я сказал, пошла вон! Ты мне надоела!       Вёрджил довольно улыбнулся, запоминая ушедшую.       Винсент спокойно выпроводил всех, кто был в помещении, чтобы остаться с Вёрджилом наедине.       — И так? Авторитет королевы подорван, хочется надеяться — непоправимо. Люди недоумевают. Что дальше? — бастард снова сел за стол, заново наполнил свою кружку.       Вёрджил потёр руки, уже предвкушая, как гадкая остроухая полетит с трона вверх тормашками.       «Твоя гибель не будет бессмысленной, друг мой Гюнтер!».       — Нужно выждать какое-то время. Королевская шавка должна полностью увязнуть в проблемах юга, и тогда мы выступим перед народом открыто. Нужно подготовиться к восстанию, — Вёрджил хлопнул ладонями по столу, да так, что одна из кружек перевернулась.       Как только казначей покинул убежище, с лица Винсента мигом сползла улыбка. Ему определённо не нравился Вёрджил. Он был слишком ослеплён былым величием, совершенно не понимая, что поколения уже смешались. И те, кто когда-то был рабом, теперь такие же подданные Рокдена. Но и оставлять власть в руках полоумной эльфийки бастард не собирался. Он достаточно увидел в городе. Пускай Лилиан и держала в своих руках всю жизнь королевства, делая поля плодородными, а сады — изобильными, её страх перед собственными подданными сводил королеву с ума, и Винсент в этом убедился. После показушного покушения на её величество королева не просто заменила всех приближённых слуг — она казнила добрую половину служанок! Винсу было жаль девушек, но благодаря этому он убедился, что королева не должна занимать трон. Она рубила головы, почти не разбираясь в делах. Если раньше закон обходился хотя бы пытками, сейчас было ещё хуже, и люди боялись. А после того, как немаленькая часть южных земель была отдана раварам под пастбища с пятилетним освобождением от налогов, народ и вовсе едва не взбунтовался. Мусад потеряв добрую часть воинов в поддержке юга, решил пока не вступать в войну, но и чтобы заключить новый мир с Рокденом не собирался. Винсент был уверен, что даже убийство королевы не могло решить проблему. Пока жива Лилиан — Рокден процветает... и, как ни удивительно, семимильными шагами несётся к гибели. Без сил королевы настанет голод, и во время переворота это станет большой проблемой — страна будет отличной мишенью как для самого Мусада, так и для других государств. Вёрджил сказал, что как раз над этой проблемой он работает тщательнее всего. Как оставить Лилиан в живых и занять трон?       Винс предлагал просто соблазнить эльфийку. Это было бы лучшим выходом из ситуации... если бы не одно «но». Винсенту многое рассказали о природе эльфов. Слабое и глупое сердце королевы украл её любимчик-любовничек. А если избавить его от головы — королева вполне могла последовать за ним, что тоже было бы не нужно и даже вредно. Думать над решением данной задачи Винсент пока прекратил. В его интересах было доверить всё Вёрджилу, смирившись с ролью ведомого, но надолго оставаться в таком положении он не собирался.

***

      Клемент, мягко говоря, был в недоумении. Он-то представлял, как бросит мешок с головами врагов королеве под ноги, а она радостно бросится к нему в объятия...       Командующий королевским войском не верил своим ушам.       — Клемент де Лютан, ты осмелился нарушить мой приказ! Я велела лишь остановить врага, но ты завоевал Юг, оголил рубежи! Твои действия могут привести к ухудшению отношений с султаном Мусадом Салах Басиром! — голос королевы едва не сорвался на визг.       «Это какой-то бред!» — так и вертелось в голове шевалье. Он до скрежета зубов сжал челюсти, проглатывая обиду.       «Да как она может такое говорить?! Я же всё это делал лишь во благо!».       От напряжения рана на руке заныла, но Клем не обратил на это внимания, всё ещё не веря тому, что слышал.       — Кроме этого, ты подверг свою жизнь опасности! Мало того, что мы лишились главнокомандующего, так ты ещё калекой остался! — взвизгнула Лилиан.       Клемент сжал кулак. Из рукава пролилась чернильная тень.       «Калека, значит? Вот кем ты теперь меня считаешь?!».       Обида набирала обороты.       Зал опустел. Лилиан закончила разносить своего верного подпевалу, обвинила его в безответственности, но наказание назначить так и не решилась. Любой другой просто так бы не отделался, но у Клемента были смягчающие обстоятельства.       — Я не могу не оценить твоей победы, милый... В одиночку отвоевать такую территорию... — Лили закусила губу и спустилась с постамента.       Она бросила испуганный взгляд в угол, но тут же его отвела. Ей на миг показалось, что Рандел наблюдает за ней... однако то была лишь занавеска. Страх обуял королеву. Руки её задрожали. Лили вновь посмотрела на изувеченную руку любимого, и чуть не взвыла от отчаяния.       — Ты поедешь на юг и будешь восстанавливать эти земли. Без моей магии, — строго сказала Лилиан, сжав кулаки.       — Что? — не поверил Клемент своим ушам.       — Да, Клемент, я обязана сослать тебя на юг! — уже громче сказала королева.       Клемент стоял посреди зала с окровавленным мешком у ног. Взгляд никак не мог за что-либо зацепиться, и мужчина просто смотрел в пол.       Лили тихо подошла к шевалье, шурша подолом платья. Острые плечи были открыты, обнажая тонкую шею и выпирающие ключицы. Королева положила руку на щёку возлюбленного, желая посмотреть в его лицо, но Клемент тут же схватил её за запястье, обжигая магией хаоса... и чем-то ещё, ранее Лилиан неведомым. Лили вскрикнула и взглянула на пол. По платью ползли изменённые скверной растения. Их пасти раскрылись, обнажая острые зубы.       — Я вернулся с победой! Руку отдал за это! А ты называешь меня калекой, да ещё и ссылаешь на юг разгребать всё это?! Ты хоть там была?! Ты не видела то, что видел я! — закричал Клемент.       Лилиан резко выдернула руку из захвата, прижав её к груди.       — Моих сил на юг не хватит! Ты об этом подумал?! — пискнула Лили, стараясь отойти от ползущих по полу чудовищ.       — Ты обесценила всё, что я для тебя сделал! Да ещё перед всеми... — Клемент выпрямился, желая казаться суровее.       — Да что с тобой произошло?! Посмотри на себя! Зря я поставила тебя во главе войска, лучше бы оставался в замке! Со мной! И всё было бы в порядке! — взвизгнула Лилиан.       Магия коконом обволокла полуэльфа, создавая искажённый и страшный образ. Образ, который Лилиан не знала, и это пугало её ещё сильнее. Клемент пошёл прямо на госпожу, и в его взгляде были ярость и справедливая обида.       — Да как ты смеешь?! — постаралась защититься Лили, пытаясь терниями обвить ноги мужчины, но растения будто бы обдало ядом, и те тут же поспешили отступить. — Клемент де Лютан, да что ты себе...       Клемент прижал Лилиан к стене, сжав на талии жёсткую ткань корсета.       Стража стояла снаружи и, даже слыша ругань, входить без прямого приказа не собиралась. Хотя один из солдат уже подозрительно косился на дверь.       — Сотни людей, одурманенных эльфийским порошком, простые жители... бросались на мечи с блаженными улыбками! Женщины, даже дети... Они подчинялись хозяевам беспрекословно, готовые идти в бой безоружными! — в алых глазах полуэльфа Лилиан видела отголоски пережитого ада, — О, теперь я могу сказать спасибо этому Ларку за такую кровь, как у тебя... Я даже не представлял, на что способна эльфийская магия. Чудовища, которые подчинялись мне, пожирали всё на своём пути. Знаешь, в какой-то момент я даже испугался, задумался, что же я творю... — по руке Клема поползли тернии, слишком напоминающие змеи.       Лилиан испуганно посмотрела на искажённую тварь и проглотила ком в горле.       — Твари начали поедать и моих воинов, они бежали во все стороны от меня, как от монстра. Я помчался их останавливать, но не знал, как! Растения только больше зверели, словно хотели поглотить весь город. Я кинулся спасать одного из солдат, и тогда монстр впился в мою руку, тут же вырвав её! Только в тот момент твари будто пришли в себя и ушли под землю... — Клемент схватил Лилиан за шею, удерживая её лицо так, чтобы она не могла отвести взгляд. — И после всего ты называешь меня предателем?! Всё это было только ради тебя, любовь моя...       Клемент грубо впился в губы Лилиан, кусая их, не давая ей отвернуться и сказать хотя бы слово. Таким образом он словно пытался отыграться на ней за всю ту боль, что пережил, за все слова, что она посмела сказать ему. Клем вспоминал воинов и раваров, которые насиловали одурманенных женщин, наслаждаясь победой и кровью.       Шевалье полез под юбки Лили, игнорируя её попытки отодвинуться, не прекращая терзать уста возлюбленной. Его словно накрыла красная пелена похоти и ярости. Затрещала ткань...       Пощёчина будто отрезвила его. Тени в один миг испарились, клыкастые растения уползли по углам. Лилиан обхватила себя руками, со слезами на глазах смотрела на Клемента исподлобья, словно не узнавала его. В этом платье она чувствовала себя голой и уязвимой. Грубые действия возлюбленного разбередили старые раны, а рассказ заставил замереть в страхе сердце. Клемент молчал, не находя слов. Он посмотрел на порванную юбку и ужаснулся. Ведь действительно планировал сделать с Лили то, что творили воины после победы. И это привело его в ужас.       — Я назначаю тебя маркграфом-хранителем южных земель. Столица будет поддерживать вас провизией и другими ресурсами. Но моя магия не распространяется за территорию основной части королевства. Те, кто желает переселиться с юга, будут подвержены тщательной проверке. Я не хочу, чтобы дурманящий порошок распространился и на эту часть страны, — голос госпожи был холоден, словно лёд.       Клемент понуро опустил голову. Ему было стыдно перед госпожой.       Несмотря на брошенные слова, Лилиан не без труда опустила руки и поджала губы.       — Покажи... Это приказ, — Лилиан указала взглядом на руку.       Показывать сейчас было нечего — культя была туго забинтована. Руки не было выше локтя. Из-под перевязочной корпии сочилась кровь. Клементу казалось, что рука всё ещё на месте, просто онемела. Хотелось пошевелить ею, сжать что-то в кулаке.       Лили провела ладонью по воздуху рядом с рукой, словно могла к ней прикоснуться, и заплакала.       — Уходи, — прошептала она, кусая губы.       Клемент без лишних слов спрятал культю под плащом и, задержав болезненный взгляд на возлюбленной — дольше, чем нужно было — развернулся и ушёл.       Лилиан вжалась в стену, коря себя за то, что не пожалела, за то, что не уберегла. Она понимала, что каждому из них нужно отвечать за свои поступки. Пора научиться жить самостоятельно. Клемент должен был стать светлым лучом в её жизни, но неожиданно для себя она создала верного пса-цербера, который ради блага госпожи готов был забыть о себе. Так не должно быть.       — Ларк, я снова совершаю ошибки. Я снова гублю тех, кого люблю. Ему нельзя быть рядом со мной! — прошептала в пустоту королева.       Лилиан осознала, что должна оторваться от Клемента, пока не довела его до гибели. Чем больше она надеялась на возлюбленного, тем хуже делала. Лили вытерла тыльной стороной руки покрасневшие глаза и гордо пошла к выходу. Ещё слишком много дел. Ей ещё предстояло составить все документы.

***

      — Ну что, Клем? Похоже, придётся мне снова за тобой приглядывать, — Ева нашла друга под красным деревом.       Шевалье сидел, опустив голову, пытаясь собрать в едино мысли и унять зудящее чувство разочарования внутри. Когда рядом присела Ева, Клемент вздрогнул, но не ответил.       — Болит? — спросила Ева, не решаясь коснуться друга.       — Болит, но не рука, — неопределённо ответил он, задрал голову и посмотрел на красные, словно языки пламени, цветы. — Я не понимаю.       Ева заинтересованно изогнула брови, ожидая, когда друг продолжит.       — С одной стороны, это возможность встать на ступень выше. Стать ближе к ней. Но почему мне кажется, что чем больше у меня появляется власти, тем выше становится стена между нами? Словно всё, что происходит, перевёрнуто с ног на голову. Всё должно быть иначе... Ева, я устал, я так устал... — Клемент прикрыл глаза, проглатывая скорбь, возвращая себе самообладание.       Шевалье резко развернулся, посмотрев прямо на подругу. Столько времени прошло... Перед ним больше не бойкая девчонка, которая опекала его. Не та, которая пряталась с ним в конюшне отца. Ева стала знатной дамой, старое платье прачки сменилось на дорогое одеяние. Волосы аккуратно убраны в косы и закреплены на затылке. Клем приобнял подругу одной рукой, положил голову ей на макушку.       — Ох, моя дорогая Ева... Завтра наконец ваша свадьба? — мечтательно произнёс Клемент, глубоко выдохнув.       Ева слабо хихикнула и улыбнулась.       — О, да! — она секунду помолчала. — Ты справишься. Королева не бросит тебя. Вон, Фергюса отправляет с тобой, Ноа едет, и я вместе с ним. Считай, половину своей свиты тебе отдала. Да и сколько провизии и саженцев... Юг даже лучше Рокдена будет, — выпуталась из объятий и вскочила на ноги. — Да и я буду приглядывать! Уж кто, как не Ева Лихтен, направит тебя на путь истинный?       Клемент широко улыбнулся, закатив глаза.       — Ты пока не Лихтен, Ева, — снисходительно произнёс он.       — Завтра ею стану! — уверенно заявила женщина.

***

      Весь Рокден праздновал победу, в которую так удачно вписалась свадьба королевского учёного и его избранницы. Улицы были ярко освещены, пели менестрели, уличные артисты радовали жителей своими трюками.       Клемент наблюдал за подругой, которая счастливо прижималась к мужу. Ева была прекрасна в кремовом платье с цветочным венком на голове. Её глаза сверкали в свете уличных огней. Она не переставала смеяться, кружась в быстром танце. Ноа старался не отставать от супруги, но получалось у него неважно.       Солдаты с опаской смотрели на командира, помня, как тяжело им далась победа, и какую силу таит в себе главнокомандующий. Полуэльф старался не обращать внимания на подчинённых. Стоя в отдалении от всех, он то и дело смотрел на госпожу, величественно сидевшую на балкончике среди советников. Она медленно потягивала красное вино, будто совершенно не чувствовала вкуса.       Бравые воины не стеснялись придумывать небылицы о сражениях. Клем усмехался, когда услышал, как щуплый солдат принижал заслуги раваров и расхваливал себя. Хохотушки-служанки только и делали, что в восхищении открывали рты и флиртовали. Одна из таких решила подойти к Клементу, но тот одарил бедняжку таким суровым взглядом, что та тут же затерялась в веселящейся толпе.       Клемент ещё раз взглянул на балкон, и увидел, что Лилиан удалилась в свои покои. Клем залпом допил эль, и уже хотел было пойти к госпоже привычным путём, но его кто-то зацепил плечом. Клемент развернулся, бросив взгляд на наглеца, но фигура в плаще уже скрылась в толпе.       Сейчас шевалье было не до этого, поэтому он решил забыть о незнакомце, решительно направившись к госпоже.       Клемент поднялся по балкону, миновав стражу. В покоях королевы было тихо. Мужчина бесшумно вошёл и остановился, заметив возлюбленную у окна, сжимающую старую потёртую лютню. Он помнил, как пытался играть, чтобы развеселить любимую покровительницу, но таланта в нём не оказалось. Он был тогда так раздосадован, что чуть не сломал инструмент. Лили тогда очень разозлилась, и лютню ему больше не давала.

Ночь темна, лёг туман, Путника влечёт обман, Ты устал, ты мне поверь, Открой сновиденьям дверь.

      Лили вздрогнула всем телом, крепче вцепилась в лютню побелевшими пальцами. Она посмотрела на тёмный силуэт возлюбленного, точно узнав его очертания. От колыбельной, что она узнала и пела ему в детстве, на душе стало только хуже, но прервать её не смела.

Жёлтые лепестки Что-то шепчут в твои сны, Лёг ты в ложе золотое, В небо не взглянув ночное.

Буду я твой сон хранить, Я не стану уходить, Ты так слаб и так устал, Ночь подбросит покрывал.

Пусть тебя хранит тепло, Звёзды с лунною тропой Нарисуют тебе сны, Только спи.

Ночь уйдёт, придёт рассвет, И меня как будто нет, Солнца свет рассеет вмиг Феи лик...

      — Неважно я пою, да? Наверное, у отца получалось лучше? — Клемент не решался выйти из тени, будто бы боясь показаться полностью, стесняясь своего вида.       Он посмотрел на культю, только сейчас осознав, что больше не сможет обнять возлюбленную двумя руками. Да и подниматься по заросшей стене было тяжело. Но ведь все мучения того стоили, правда? Лилиан молчала, стыдливо опустив голову, осознавая, что так и не слышала от Ларка эту колыбельную, которую украла у Амаи.       — Я не могу долго на тебя злиться. Да, предатель, да, калека... Но я верю, что поступил правильно, даже если ты считаешь иначе, — Клемент сжал кулак, наконец решившись выйти под свет луны. — Я уверен, что дал возможность людям Юга обрести нормальную жизнь! — в словах шевалье были уверенность в своих силах и помыслах, — Макс будет хорошо управлять Белыми Кирасами.       — Да, — просто согласилась Лили.       — Я подниму Юг с колен и очищу от дурмана! — Клемент решительно улыбнулся.       — Да, — Лили всё ещё не решалась поднять глаза на возлюбленного.       — Лили! Посмотри на меня! — потребовал Клемент.       Лили нехотя подняла глаза на него, продолжая обнимать несчастную лютню. Откровенно говоря, Клем вновь почувствовал дикое желание разбить инструмент о пол.       — Хватит... Просто... Хватит! Вот увидишь, Юг будет цвести и без твоей магии! Я сделаю всё для этого! Каждый сезон я буду приезжать в столицу. Встречай меня у ворот, слышишь?! Сколько бы ты ни закрывалась от мира, сколько бы чёртовых тайн ни хранила, я буду бороться за тебя! — Клем нервно провёл пятернёй по волосам. — Хочешь отдалиться от меня? Так у тебя не выйдет!       Он решительно подошёл к возлюбленной и вырвал из её ослабевших рук музыкальный инструмент. Прижал женщину к груди, крепко обнимая и целуя.       — Прости меня, умоляю, прости меня, милый... Прости... Прости... Прости... — с губ срывались извинения, но причину Лилиан так и не назвала.       Ей было стыдно, что она до сих пор не решилась рассказать любимому про мать. Она ненавидела себя за это... и всё равно молчала, так и оставаясь эгоистичной трусихой. Она просила прощения... и ненавидела себя. Обвинила его в предательстве, опозорила... а всё лишь потому, что вновь испугалась ответственности. Она боялась, что не справится. Лилиан осознавала, насколько ничтожной оказалась правительницей, возлагая надежду на приближённых, в свою очередь не умея удержать власть. Отбери у Лилиан магию — и все козыри закончатся. Королева состояла сплошь из страха и неуверенности, возлагая слишком много надежд сначала на Ларка, а теперь на Клемента.       — Прости...       Никто из влюблённых не видел, как некто проскользнул между балконов. Винсент в плаще миновал стражу и метнулся в толпу, смешавшись с ней.