Чанёль не знает, куда можно себя деть. На него смотрят его коллеги, президент и директор. Последний явно этому удивлен. Бэкхён медленно смотрит то на маленького альфу, то на Чана, будто бы что-то вспоминая.
Разве этот миленький ребенок — мой сын? Но от раздумий его отвлекает Ифань, который, как кажется всем в этом помещение, первый все понял.
— Могу сказать только то, друг, что ты очень сильно облажался, — стучит своей ладонью по его плечу и направляется к лифту.
У Бэка мозаика в голове складывается. В последние дни перед их расставанием, омега вел себя крайне странно и неопределенно. Альфа это сразу заметил, но ничего не предпринял. Возможно, именно тогда он был беременным.
От осознания всего — альфе паршиво. А маленький Чонин, так и не получивший ответа от папы, заметил замешательство у альфы, подошёл к нему. Он свою маленькую ручку протягивает к Бёну, и тот протягивает свою большую ладонь.
— Вы же мой отец? — с надеждой спрашивает мальчик, а Бэкхёну хочется скрыться где-нибудь от такого отчаянного детского взгляда. Он вновь опускается на колени, чтобы быть наравне с ним.
— С чего ты это взял, малыш?
— Я не малыш, а папин герой! — гордо поднимает носик альфочка. — Вы кажетесь знакомым, и у папы есть ваш запах.
— Чонин, не стоит разговаривать с незнакомыми людьми!
Чанёль подходит и поднимает сына на руки, смотря на альфу недовольным взглядом. Чонин улыбается папе, обнимая его за шею. Бэкхён поджимает губы, потому что только сейчас улавливает в их запахах — свои терпкие нотки.
Чанёль хочет уйти, как его руку перехватывает Бён.
— Мы можем поговорить с глазу на глаз?
Омега фыркает, показывая своим действием — своё нежелание разговаривать с ним.
— Простите, директор, но мне нужно идти.
И уходит, оставив после себя легкий аромат. Бэкхён смотрит вслед, а потом заходит в свой кабинет, не имея желание становиться объектом сплетен. Ведь он подвергает не только себя, но и Пака.
До конца рабочего дня директор продолжает разбирать завалы документов, лишь бы не думать о Чанёле и о том, что у него, возможно, есть сын. Но его одиночество прерывает Минсок, зашедший в кабинет без стука и держа в руках голубую папку.
— Вот, директор Бён. Президент Ву просил вам передать, — бросает Ким, осторожно кладя папку на темную поверхность деревянного стола.
Бэкхён кивает, поднимаясь. И берет в руки вещь. А потом, секунду подумав, спрашивает: — Секретарь Ким, вы же близкие люди для Чанёля?
— Да, — кивает Минсок, прекрасно понимая, что этот разговор должен был когда-то состояться.
— Скажите, тот маленький альфа — вправду, мой сын?
— Не знаю, как отреагирует Чанёль на то, что я вам это скажу. Но я не вижу смысла этого скрывать. Пак Чонин — ваш сын.
Минсок чувствует, что Бэкхён все еще небезразличен Чанёлю, как и омега альфе. Либо он просто хочет на это надеяться. Но взгляды, которыми они обменивались при первой встречи, говорят сами за себя.
— Девять лет назад, когда вы оставили его, он узнал о своей беременности. Ему было очень нелегко, ведь обычному омеге, у которого нет родительской поддержки, сложно содержать ребенка. Но мы помогли ему и заново склеили его израненное сердце.
Бэкхён в замешательстве. Он не знает, что можно на это ответить.
— Тебе нет оправдания, ты это сам прекрасно понимаешь. Но у него до сих пор ваши совместные фотографии. Он скучает, но стена твоего предательства — толстая, и скорее всего, почти непробиваемая. Но если ты хочешь его вернуть, то попробуй. Добейся хотя бы встреч со своим ребенком.
Мин быстро покидает кабинет, чтобы не ляпнуть лишнего. Потому что он и так предчувствует взбучку от друга, если тот узнает.
Чанёль уже собирается домой, поглядывая на Чонина, что сидит на черном кожаном диванчике и качает своими маленькими ножками. Хватает свою сумку и берет ручку альфочки в свою ладонь. Ждут Чондэ.
Минсок с Сехуном стоят рядом, и омега трогает щечки Чонина, восхваляя их мягкость, а альфа только расплывается в улыбке, обнимая свою омегу.
— Вырасту и Сехун станет моим мужем! — на весь отдел пискнул альфа. Минсок и Чанёль улыбнулись.
— Смелое заявление, — подходит Чондэ и треплет детей по голове. — Но учти, обидишь моего сына, добро на брак — не дам.
Чонин дуется, но дает обещание, что не обидит его, и дальше продолжает тискать омежку. А Сехун только закрывает глазки, ярко улыбаясь.
На этаже появляется Ву Ифань, и направляется прямо к ним. Здоровается со взрослыми, а маленьких угощает сладостями, предварительно спросив, можно ли им их.
— Милые дети, — улыбается президент, наблюдая за младшенькими. — Скоро у меня будет такое же чудо бегать по квартире.
Чанёль улыбается и спешит поздравить, радуясь такой новости. Это же прекрасная весть. Минсок тоже радуется, а Чондэ спешит предупредить, что скоро начнутся бессонные ночи. За это он сразу же получает от Минсока и от Сехуна тоже получает. Маленький омега шлепает отца по попе, сказав, что у него плохое поведение.
Секунда. И помещение наполняется хохотом Ифаня, Чанёля и Чонина. Минсок же старается скрыть улыбку. Сехун частенько воспитывает своего отца.
Чондэ возмущается, трогая пострадавшее место: — Чонин, предупреждаю, Сехун и тебя воспитывать скоро начнет.
— Не запугивай моего ребенка, — говорит Чанёль и показывает другу язык. Но от веселья его прерывает голос альфы за спиной.
— Чанёль, нам нужно поговорить. Зайди в мой кабинет, пожалуйста, — и Пак сдается. Он просит присмотреть на Чонином и направляется туда.
Ему не очень хочется говорить с Бэкхёном. Не хочется обсуждать прошлое, давая старым ранам вновь причинить сильную боль. Чанёлю вообще хотелось бы забыть альфу и глупую любовь. Чувства, на протяжении девяти лет, давали о себе знать, стоило омеге посмотреть на своего сына.
Чонин полностью перенял замашки своего отца, непринужденное поведение и внешность. Он был сильно похож на Бэкхёна. А тот факт, что альфа его бросил, приносил ужасные испытания. К Чанёлю, узнав о расставании, клеились альфы, что возомнили себя героями. А когда сплетни про беременность разлетелись по университету, то от него сразу же отстали. Стали насмехаться над папой-одиночкой.
Но Чан не унывал, стараясь не обращать внимание на этих гиен, которые хотели его как-то унизить. Пусть и было сложно, но он терпел ради сына, а друзья оказывали сильную поддержку.
Родители Чанёля от него отказались, узнав о беременности вне брака. А потом узнали от других, что он теперь еще и одинок. Тогда разразился скандал и омегу выгнали из дома. Но Пак справился.
И омега не намерен сдаваться, как и впускать в свою жизнь альфу.
— Вы что-то хотели? — присаживаясь за стул, спрашивает красноволосый омега, сложив руки в замок на коленях.
— Давай на «ты», Чанель, — с тусклой надеждой в голосе проговаривает Бён, присаживаясь напротив него. — Почему ты ничего не сказал о Чонине?
Чанёль громко фыркнул. Он зол, и даже мысль о том, что Бэк ему не изменял — не помогает остыть.
— Я что, должен был звонить тебе в слезах и говорить, что залетел от тебя? Прости, но тогда ты ушел к… Лу Ханю, кажется? Который как раз от тебя и залетел. Вперед меня, к слову…
Бэкхён качает головой. Все так, как и ожидал. Омега его презирает и ненавидит.
— Давай не будем ворошить прошлое…
— Тогда зачем ты позвал меня, если не хочешь трогать прошлое? Я в прошлом, как и ты, — Чанёль вообще ничего не понимал.
— Можно мне видеться с сыном? О большем я и не прошу.
— Нет. Если бы не случай работы, ты бы вообще не узнал о нем… Просто забудь все, как сон.
Чан поднимается со стула и собирается уходить, но крепкая хватка альфы чуть выше локтя заставляет его замереть.
— Это не только твой сын, Чанёль… Он и мой, запомни это.
— Если бы не твои пьянки, то ты был бы частью нашей семьи, которую сам же и разрушил, — предательские слезы начинают катиться из глаз омеги и он спешит отвернуться от глаз бывшего возлюбленного.
— Я был молод и глуп!
— Прости, но мне нужно идти.
Бэкхён проходит мимо Чанёля и становится напротив него, не давая выйти из кабинета.
— Чанёль, давай попробуем сначала. Ради нашей любви, ради нашего сына.
Пак хмыкает. Чонин не Бэка.
— Чонин — не твой.
— Так позволь это. Ему нужна и отцовская ласка и забота.
И Ёль задумывается. Если чувства не прошли спустя девять лет — это и есть настоящая любовь, которой все равно на срок расставания? Но есть один момент. Чувствует ли Бэкхён тоже самое и к нему?
— И что ты предлагаешь? — альфа расцветает на глазах.
— Сначала с простых ухаживаний, как одиннадцать лет назад, когда нам было по восемнадцать. Встречи с Чонином, а потом и все остальное.
Бэкхёну самому тяжело от старых, но очень приятных воспоминаний. Он хочет исправить самую настоящую ошибку в своей жизни. И слишком страшно, вдруг Чанёль не позволит этого.
Но омега, вопреки всем ожиданиям альфы, несмело кивает и быстро уходить из кабинета, оставив его в полном замешательстве.
Альфа с глупой улыбкой стоит посреди кабинета. Осознание того, что у него есть разрешение видеться с сыном — остается приятным осадком на сердце. А то, что омега разрешил за ним ухаживать — вызывает фейерверки в животе. Но такой прекрасный момент прерывает Ифань, беспардонно зашедший без стука.
Президент окидывает кабинет подозрительным взглядом, а потом кивнув своим мыслям, присаживается на удобный диванчик.
— Что ты такое сказал работнику Паку, что он аж выскочил отсюда? Надеюсь, не домогался?
Бэкхён распахивает широко глаза, скривив рот. Ему хочется треснуть другу за такие слова, ибо он воспитан совершенно не так, но, однако, просто молчит — показывая недовольство. Ведет себя он глупо — прекрасно знает сам.
— Я просто волнуюсь за тебя. Ты же сам изъявил желание здесь работать, чтобы быть ближе к нему. Но Пак — омега непростой, у него есть характер. И просто так вернуть его доверие и семью — не получится. У тебя может уйти на это много времени.
Бён понимал это прекрасно. Не один же день он знает Чанёля. Ему придется сделать многое, чтобы завоевать доверие вновь. Всё-таки, не все даже разговаривают после такого.
***
Чанёль решил этот вечер посвятить себе, предварительно купив сыну множество вкусностей и включив мультики, чтобы побыть в полной тишине. Омега набрал в ванну воду, кинув в неё несколько оранжевых бомбочек — цитрусовые звездочки. Полностью раздевшись, замирает напротив зеркала, вглядываясь в свою фигуру.
Появившиеся маленькие бока, чуть опущенный животик и растяжки — это все мозолило ему глаза, но никакие диеты ему не помогали. Спорт тоже не давал результата. А мази против растяжек использовать он стал поздно, так что его тело ими покрыто. Это выглядело жутко неприятно для него, не говоря о других.
Но мыслей о отношениях у него совершенно не было. Он посвятил себя работе, воспитанию сына и просто наслаждался этой жизнью, да и альфы вели себя так, словно не замечали его.
Погрузившись в ароматную и горячую воду, блаженно улыбается. Мышцы приятно расслабляются после рабочего дня, а стресс от пережитого уходит на второй план. Он напрочь забывает о первой любви, отдавшись воспоминаниям, когда Чонин был еще маленьким малышом.
Возможно, он делает правильный выбор, позволяя альфе ворваться в их скромную жизнь, пропитанную уютом. Но страх быть преданным — гложет.
Не стоит слишком быстро прощать того, кто сделал слишком больно.
Перед сном Чанёль разговаривает с Минсоком по видеосвязи; они обсуждают совместные выходные на даче Кимов с детьми. И им кажется, это удачный момент отдохнуть и побыть за городом, на чистом воздухе и свежей природе. Пока погода еще отличная.
— А что ты будешь делать с Бэкхёном? — спрашивает Минсок, вспомнив его интерес к Чонину.
— Я хочу впустить его в наши жизни, но он причинил мне столько боли в свое время… Я не знаю.
Пак, действительно, в замешательстве. Ему сложно мыслить рационально, когда вверх над разумом берут чувства.
— Могу посоветовать: не впускай его в свою жизнь слишком быстро, пускай помучается и добивается тебя подольше. Он не заслужил быстрое прощение. А! — восклицает Мин. — Еще бы посоветовал его как-нибудь наказать. Точно.
— Ну и как? — спрашивает Чан, улыбнувшись.
— Проучить его можно. Наказать — слишком просто.
— Ты не знаешь, как его наказать, вот так и говоришь, — хмыкнул красноволосый, повернувшись к сыну, что внезапно прошел мимо. В туалет.
— В общем, завтра уже пятница, так что приготовь вещи прямо сейчас. После работы заедем к вам и заберем их, чтобы времени много не тратить.
— Хорошо, капитан Минсок, — смеется Пак. — Пойду все приготавливать. До связи!
— Окей.
Чанёль тратит остатки своего времени на сборы вещей. А позже к нему подключается Чонин, под предлогом: «альфы должны помогать омегам». Вместе они управляются быстрее, ибо из маленького Чонини — отличный помощник.
Ребенок искренне радуется и прыгает на месте, узнав, что едет еще и Сехун. А папа делает выводы, что мелкие намного ближе, чем кажутся. И именно их детские взаимодействия можно охарактеризовать, как — настоящая любовь, начавшаяся с детства…
Папа укладывает Чонина спать, потому что ему тоже рано вставать. Этого маленького проказника Чонин оставлять одного — опасно. Причем, непонятно, для дома или для его здоровья?
Услышав детское сопение, уходит в гостиную. Через несколько минут садится на пол с альбомом в руках. Он так давно его не открывал, что становится даже неловко. Рядом кружка горячего и ароматного чая, сзади тихо работает телевизор, а перед ним, в красивом сером переплете, альбом его молодости. Он сделал его с Бэкхёном. Они самолично лепили и клеили каждую страницу.
Не открывал он его девять лет, не имея цели вспоминать прошлое. Но сейчас он остро чувствовал желание его просмотреть.
Открыв первую страницу, проводил по ней ладонью. Они обводили руки друг друга и писали внутри разные качества. Улыбка появляется на лице.
На второй страницы они давали друг другу обещания — любить всю жизнь, и ставили росписи. Также была приклеена их фотография. Они были тогда в парке. и подпись:
глупые, но влюбленные студенты, 2009 год.
Омега улыбается, а в глазах застывшие слезы.
Закрывает альбом. И кладет его на свое место. Он четко помнит, что будет дальше, именно поэтому он не хочет смотреть. Выключает свет во всем доме и идет в свою спальню.
***
Чонин на этот раз спокойно себя ведет. Ребенок не убегает из игровой, как велел папа. А на случай чего-то важного — может позвонить. Чанёль же полностью погрузился в расписание Чондэ, сверяя все сделки с их точными датами в третий раз, чтобы ненароком не перепутать и не подставить его.
Он так погрузился в работу, что не заметил, как наступило обеденное время. Если бы не Чондэ, оторвавший его, он бы этого и не понял. Потом подключился Минсок и они дружно направились в столовую.
— Кстати, я вам не говорил, но я позвал еще и Президента Ву и его супруга, — предупредил глава семьи Ким. — Еще и Бэкхён там будет. Дом большой, места нам всем хватит. Уверяю… вы будете очень редко пересекаться, — заметив хмурый взгляд Пака, бросил.
— А с чего такая честь? — поинтересовался Мин, сложив руки на груди.
Минсок хотел провести выходные в дружеской и семейной атмосфере, а не собрать практически весь рабочий коллектив их кампании. Его альфа виновато улыбается.
— У Ву просто день рождения сегодня, да и работает Чанёль здесь из-за тебя, Мин, и президента. Ну, а Бэкхён… Вместе веселее.
— Ты прав, — согласился Пак. — К тому же, Чонин сможет узнать Бэкхёна поближе. Это же хорошо? — поднимает глаза на друзей.
— Как смотреть… Если он тебя как обидит, дай нам знать. Мы научим его манерам, — произнес Чондэ, запивая свою булочку крепким кофе. Минсок стукнул его, чтобы не говорил с набитым ртом.
Пообедав, Чанёль спускается к Чонину и сидит с ним до конца перерыва, а потом поднимается на свой этаж. На своем столе он находит булочку с корицей, рядом с которой лежит записка:
«Я помню, что тебе нравится выпечка.
И выбрал самую аппетитную булочку с корицей. Без изюма!
Как ты любишь. Приятного аппетита
Бён Бэкхён.
Красноволосый улыбается такому вниманию и распаковывает булочку с легкой улыбкой на лице.
***
Все покидают салон машины Ким. Пак рассматривает двухэтажную дачу, чей вид был — эстетичен. Чонин, что раньше не видал такой красоты, охает и ахает, сгребая в охапку маленького Сехуни от восхищения. Чондэ, как воспитанный альфа, достает вещи из багажника и помогает донести до дома, а там и комнат. Чанёль с детьми остались на улице, дожидаясь отстающих. Ву на своей машине ехал медленнее, потому что Цзытао укачивало каждый десять минут, вот они и отстают.
Паку только в радость дышать таким свежим воздухом, прикрывая глаза и подставляя лицо теплому порыву ветра. Услышав звук подъезжающей машине, отгоняет детей с дороги в дом. Мало ли, что может случится. Вдруг под машину прыгнут. Вот большая черная машина останавливается около кимовской и оттуда выходит семейство Ву и Бэкхён.
— Приве-е-е-т! — махает блондин — Тао, и подходит ближе. — А ты похорошел за две недели. Так держать!
— Спасибо, — смущенно кивнул головой. — Пройдемте в дом, все внутри. — и из дома выбегают дети. — Сехун и Чонин, давайте в дом. Позже побегаете на улице, хорошо?
— Да! — кричат мальчишки и забегают обратно.
— Вот видишь, они — золотце, — чмокнул своего супруга Ифань. — Сехун и Чонин — сплошное очарование, а их детская любовь — краше всего.
— Даже обо мне ты так не отзывался, — театрально вздыхает обладатель лисьих глаз. — Шучу, — прерывает еще не начавшего говорить Ифаня Тао.
— Привет, — неловко мнется Бэкхён, не зная, как вести себя в этой ситуации.
Стоит ли его обнимать? Или это будет лишнее?
— Привет, — говорит в ответ омега, приобняв альфу за плечи. Все-таки, неловкость чувствуется сильно.
— Как у тебя дела? С Чонином все хорошо?
— Все хорошо с нами. Видишь, бегает, резвиться с Сехуни. И, думаю, в ближайшее время он будет занят им. Поговоришь с ним позже, ладно? — заходят в дом бывшие возлюбленные. На них сразу переключается все внимание Кимов.
— Да, конечно, — соглашается Бён, снимая обувь. И оглядывается.
В доме очень уютная атмосфера. Стены из белого дерева, которые украшают различные картины, цветочные горшки с красивыми искусственными цветами на полочках. Большие панорамные окна по максимуму пропускает свет в дом. Светлые, полупрозрачные шторы. И кирпичный камин в гостиной. Это все слишком по-домашнему. А кухня просто рай для поварёнков. Мраморный гарнитур, газовая плита и большой стеклянный стол и белыми, с мягкой обивкой, стульями.
— Это не дом, а какой-то рай, — делает своё заключение Ифань.
— Ох, спасибо, — ответил ему Минсок. — Мы долго с Чондэ копили на эту дачу. Как нам помнится, сразу с начала отношений. Делали все по нашему вкусу. Так что не удивляйтесь, если в некоторых комнатах будет разительно отличатся интерьер.
— Этот дом прекрасен, — вмешивается Чонин, прибежавший со второго этажа. — И вообще, Сехуе меня обслюнявил!
— Я тебя не слюнявил. А поцеловал! — обиженно дует губы маленький омега, который сразу угодил в объятия Чонина. — Почему ты меня все время обнимаешь?
— Потому что ты мой муж.
Взрослые удивляются такому порыву детей. Чонин никогда не позволял себе так говорить, только обещал.
— А у них все серьезно, — заключает улыбчивый Тао. — Да у них отношения лучше, чем у нас, — и стукает своего альфу по крепкой груди. Слышится «За что?». — Чтоб не расслаблялся.
Впереди все выходные в обществе друзей и коллег. И бывшего. Которому уже сменили статус с — бывшего, на — неопределенно.
