It's automatic Всё случается само собой, It's just what they do Они так устроены, They say «all good boys go to heaven» Говорят, хорошие мальчики попадают в рай, But bad boys bring Heaven to you Но с плохими мальчиками ты сама словно в раю. Heaven — Julia Michaels
Ясно-голубое небо Малибу, наконец-то, прогнало с себя серые унылые тучи, на место которых пришло яркое солнце, что сейчас весело притягивало всех на побережье Тихого океана. И, казалось, что каждая клеточка человеческого тела должна радоваться, у любого человека, кроме Александры Паркер. Настойчивый солнечный луч нашел место между шторами и пробрался в скромно обставленную гостиничную комнату. Никогда никто раньше не замечал, что на этом слишком бледном лице есть мелкие веснушки, которые она пыталась тщательно замазать тональным кремом. Девушка морщится, пытаясь выставить руку вперед, чтобы хоть как-то закрыть источник света. Но получается худо. Саша раскрывает глаза. Первую секунду она пыталась сфокусироваться на чем-либо, что не танцевало у нее в глазах. Следующие, — Паркер осознавала, что в ее квартире нет такой комнаты, да и вряд ли квартиры так обустроены. Ей приходится приподняться на локтях, чтобы рассмотреть комнату. Это гостиница. На прикроватной тумбе расположен стакан воды и таблетки с надписями: «Съешь меня», «Выпей меня». Рыжая приподняла бровь, но головная боль дала о себе знать, поэтому, не сопротивляясь, положила таблетку на язык и запила ее водой. Следующие пять минут Саша пыталась предположить, где находится. Но когда обнаружила, что кофты с длинным рукавом на ней нет — ее кинуло в дрожь. Резко поднятое одеяло, и сердце начинает стремительно ускорять своё движение. Никогда в жизни ещё Саша не просыпалась без имени парня, с которым провела ночь. Но сейчас, в голове не всплывало ни лицо, ни имя. Черный кружевной лифчик, черные стринги — вроде бы всё как было, но она сейчас в чужой постели без одежды. Телефон вибрирует и сообщает о малом заряде, десяток пропущенных и столько же сообщений. Случайно Паркер нажимает на последнее полученное сообщение, в котором Элла пишет: «Я понимаю, что она твоя сестра, но, видимо, ей глотку перерезали только, чтобы тебя позлить. Она умерла от передоза героином и оставила предсмертную записку, где просила прощения у какого-то парня, потому что изменила ему. Если что, я в участке». В голове, будто молотком, выбилось это сообщение. — Я не причем, — выдыхает Саша, откладывая телефон обратно на тумбу и откидываясь на невероятно мягкие подушки. Стало легче, не так, как хотелось, но легче. Саша перевела взгляд на штору, из-за которой пробиралось солнце, будто пытаясь её задобрить. Девушка выдохнула и ещё ниже спустилась под одеяло. Дверь слева открылась, и в комнате появился парень, с которым, как думала Саша, она провела ночь. Девушка затаила дыхание. Нет, Паркер точно не вспомнит его имя, поэтому и будет смотреть в одну точку, закрываясь одеялом. — Я знаю, что ты не спишь, — бархатный голос заставляет рыжую вздрогнуть и чуть-чуть отодвинуть край одеяла от лица. Саша чувствует, как кровать прогибается, после чего мужская рука пытается снять ненужную ткань. В какой-то момент Паркер перехватывает запястье парня, заламывая руку того за спину. Но как только укрытие перестает служить укрытием, она понимает, что сейчас обстоятельства находятся не на её стороне. Девушка сидит сверху на актере, прижимая его руки к матрасу. Холланд слишком странно смотрит на неё, будто изучая. Саша укусила себя за нижнюю губу и быстро сменила положение. — Как бы я не была рада видеть тебя, ведь лучше ты, чем какой-то левый мужик, — мысли в слух, Александра. Девушка потянула на себя одеяло, прикрывая всё что ниже талии. Том сидит перед ней лишь в одних серых спортивных штанах. Зеленые глаза сейчас смотрят явно не в лицо. На пляже Саша даже не замечала этого рельефного торса, что так и кричал: «Дотронься меня!», но девушка лишь мотнула головой. — Мы не...? — Паркер изогнула бровь, пытаясь сдержать собственные мысли. — Трахались всю ночь, — отвечает Холланд, отчего Саша озабоченно стонет и закрывает лицо одеялом. — Шутка. — Придурок, — шипит девушка, запуская подушку в парня. — Тогда где моя одежда? — Ты блевала пол ночи, а мне не очень хочется тратить сотню баксов на оплату химчистки отельного белья, — Том обвёл взглядом постель. — Мне голой идти домой? — вновь этот изгиб брови, от которого Холланд просто не может оторваться. — Я категорически против, — качает головой парень. Одна из его многочисленных кудряшек падает ему на глаза. — Ну так пойди и найди мне что-нибудь, — слишком резко, Саша. Теперь уже брови Тома поплыли вверх. — Заметь, это ты сейчас сидишь в моей постели почти голая, а не я, — хорошо подмечено, ведь всегда бесстрашная Паркер вмиг меняется в лице. В голове Холланда всплывает тот поцелуй в клубе. Ему определенно хочется почувствовать её вкус ещё раз, ведь сейчас она настолько доступная и в абсолютном сознании. Тот порыв эмоций был просто не забываем, даже очень странно, что такое можно почувствовать от единого поцелуя. «Холланд, прекращай пялится на её губы», — говорит сознание, но прекратить делать это сложнее, чем кажется. Она вновь кусает себя за губу и если Саша сделает это хоть ещё раз - Тому точно придётся идти ей за одеждой. Ему снесёт крышу. Кажется, тишина длится слишком долго, и даже можно услышать, как учащенно бьётся сердце Саши, которая уже минут пять пытается привести дыхание в норму. — Тебя устроит моя футболка? — Холланд поднимается с кровати и наклоняется к не разобранной сумке. Саша коротко кивает. — Джинсы конечно, — парень на секунду удаляется в ванную, а после выходит с когда-то светлыми джинсами. — Я брошу пить, только ради того, чтобы не портить вещи, — прошептала Саша. Она отбрасывает одеяло и вырастает около Тома. Специально. Осматривает свои джинсы, которые в состоянии, будто ими вытерли половину США, а потом постирали в грязной луже. Нет, конечно, она может надеть их и идти семь кварталов, как бомжиха из трущоб, но ей этого не хочется. Саша поднимает глаза на Тома. На ней минимум одежды, и организм подкидывает внезапно появившееся возбуждение, что во всю уже пылало. Но Паркер лишь кусает себя за губу, чтобы не сказать то, чего ей потом не захочется понимать. — Если это отель «Гранд», то внизу есть магазин одежды, — девушка быстро лазит по карманам джинсов, и достает скомканную пятидесяти долларовую купюру. «Всё пропила, алкашка». — Чёрт, — выдыхает, разглядывая купюру. — Какой размер? — спокойно спрашивает Холланд. — Сорок второй, но если мом, то сорок четвертый, — Тома слегка перекосило, что Саша заметила. — Вообщем возьми те, которые тебе понравятся, не влезу - так втиснусь. Холланд кивнул, и, взяв свою черную футболку со стула, ретировался в коридор отеля, оставляя Паркер наедине с собственными мыслями. Сашу передернуло. И что это с ней происходит? Ведь раньше возбуждение можно было подавить, но сейчас получалось ужасно, точнее, никак не получалось. Девушка отошла к окну. Да, вид из этого отеля шикарный. Сейчас на Велисе вновь была тысяча и один человек. Ведь в этом месяце дни штормов закончились, и все счастливо вылезли на улицу. Лазурный океан великолепно поблескивал на солнце. Саше хочется надеть красный купальник и сесть на тканевый стул на спасательной вышке. Но потом понимает, что сейчас это невозможно по нескольким причинам: дело не раскрыто и она стоит в гостиничном номере в одном нижнем белье. Дверь раскрывается. — Быстро ты однако, не думала что... — рыжая оборачивается и видит на пороге Харрисона, улыбка с лица которого медленно улетучивается, превращаясь в ухмылку. — Ясно чем Том был занят всю вчерашнюю ночь, — хмыкнул Остерфилд. Саша живо хватает одеяло, пытаясь прикрыться. Вопрос: зачем? Ты же практически так же выглядишь на пляже. Да, сквозь кружевной лифчик виднеются соски, а кожа на попе открыта на шесть сантиметров больше. У неё отняло дар речи, но она с удовольствием высказала бы пару ласковых человеку, который так просто рушит личное пространство других. — Мы не спали, Харрисон, — кажется, Саша готова боготворить Холланда, за то, что тот вовремя появляется. Даже когда этого не надо. Парень протягивает темный пакет, который тут же свободной рукой перенимает Саша. Девушка кидает взгляд на Остерфилда, который третий раз за день недовольно закатывает глаза. Лучший друг актера покидает номер, громко хлопнув дверью, тем самым показывая ещё большее недовольство. Паркер облегченно выдыхает и отпускает одеяло, доставая покупку. — Я с тобой не рассчитаюсь, — выдохнула она, когда взглянула на ценник. — Может отвернешься? — теперь уже Холланд закатывает глаза, падая на постель. Скинни джинсы сели, как влитые, хотя без сложностей не обошлось, чтобы пройти в бедрах пришлось потрудится, хотя, возможно, это из-за того, что вещь не разношена. Саша обернулась и увидела, что голова Тома повёрнута в её сторону. — Бессовестный, — чуть улыбнувшись, проговорила рыжая и надела на себя предоставленную белую футболку. Сняв с руки резинку, девушка быстро связала волосы. На лице актера дрогнула ухмылка. — Поблагодарю позже, звони пиши в любое время, я твоя двойная должница. Схватив телефон с тумбы, она быстро всунула его в карман джинсов. У неё был странный порыв, который ей удалось сдержать, ведь если бы Саша поддалась чувствам, вряд ли она сейчас шла бы в участок по работе.Два дня спустя. POV Саша Паркер
Я невероятно тупая. Вот серьезно. Уже целых два часа я сижу в невероятно жарком кабинете, стены которого давят на меня. А всё из-за гребаной записки и смерти моей сестры. Вчера на допросе сидел её миленький Эндрю, который, не скрывая, признался, что парочку тысяч раз поднимал на Элисию руку. Будь моя воля, я бы его только за то, что он - разносчик заразы, посадила бы. Так вот, на вчерашнем допросе я пробыла около шести часов. Слова из этого недо-байкера лезли очень медленно, и он частенько переводил тему куда-то в другое русло, что меня не устраивало. Чуть ли не каждые полчаса, я вынуждена была выходить из темной комнаты и успокаивать собственные нервы. Глупый закон о неприкосновенности. Мне невероятно хотелось пару раз сломать ему нос. Поначалу, Эндрю вообще отрицал, что знает Элисию. Врать у него получалось плохо. После того, как я выложила перед ним фото мертвой сестры - его передернуло. Значит дружок не знал, что «возлюбленная» мертва. Но что больше всего меня удивило - что этот мужик тоже причастен к наркотикам. И дал мне пару наводок. Жаль, конечно, что он не признался, кто именно делает эту смертельную дрянь, но было достаточно. Он дилер, которого снабжает южное побережье — то есть Велис. Я работаю на этом пляже три года, два из которых слежу за продажами порошков и травы. И почему я ни единого раза не видела, как среди туристов стоят два амбала, которые передают друг другу пакеты. Верно, потому что я смотрела на красавцев, которые каждый божий день выглядели ещё краше. Да, я не вписала это в отчет. Потому что я три года втыкала в океан, вместо того, чтобы заниматься тем, за что мне платят. Работать на вооруженные силы США не так просто, как хотелось бы. И иногда я очень даже жалею о том, что не выучила «Лунную сонату» и не сдала экзамен в музыкальной школе. Этой ночью Салли вывел меня из сна тревожным звонком. Его голос был обеспокоенным и дрожащим, отчего мне стало не по себе. Салл такой человек, который всегда показывает истинные эмоции, поэтому мою сонливость, как рукой сняло. Он утверждал, что новая владелица клуба только что кого-то пристрелила. Тогда его голос замолк на пару мгновений, а после он добавил: «Бармен только что толкнул наркоту какой-то девушке, кажется, она дочь владельца северного клуба». Пазл в конце-концов сложился. Я прибыла через десять минут, но бармен сменился, а хозяйки уже и след простыл. Сегодня там закрытая вечеринка, на которую не имел доступ даже Салли. Я удивлена, что на официальной странице в фейсбуке был список гостей. Одни знаменитости, будто сама владелица была какой-то большой шишкой. Я погуглила, и была шокирована. Данная девушка была дочерью самого крупного в мире ресторатора. Тогда ясно, почему простым смертным и всем кто с ними общается - вход закрыт. Крутила в руках эту сраную бумажку, на которой было послание. Голова просто кипит, а летающие за окном чайки так и зовут к океану. Но я продолжала сидеть. Мне надо попасть туда, в этот клуб именно сегодня, и пока красотка будет обхаживать гостей, я бы пробралась через черный вход к ней в кабинет. Мне просто, черт возьми, нужны были доказательства. Телефон завибрировал, и на экране высветилось сообщение. <tomholland2013> Кажется, пришло время отдавать долги. Чем ты занята сегодня вечером?<palexrker> Я занята сегодня вечером тобой 😉
<tomholland2013> Чудесно, за тобой заехать? Часиков в восемь?<palexrker> Ноги есть — дойду. И долг этим я тебе не отдам. Мне очень нужно попасть на это мероприятие.
<tomholland2013> Неужели, опять твоя работа рушит тебе планы?<palexrker> Не ёрничай, а еще лучше ничего не ешь и не пей там, если не хочешь быть с перерезанным горлом.
<tomholland2013> Страшно… Я не спрашивала, куда Холланд меня приглашал, ибо я знала. Его имя было в списке гостей, а имени Остерфилда не было. Даже очень жаль, что сегодня эти друзья разделятся.POV Том Холланд
Она опаздывала, что свойственно всем девушкам. Хотя что-то мне подсказывало, что Саша была пунктуальной, но это лишь догадки. Когда стрелка часов перевалила за девять, я написал второе сообщение, которое не было прочитано. Поэтому я набрал её номер, где лишь послышался голос на автоответчике: «Вы позвонили Александре Паркер, если её телефон выключен, значит видно не судьба». Я облокотился на перила, что находились около клуба только, как предмет декора. Почему-то мне начало казаться, что спасательница меня бросила. Я отправил ей сотню смс, и ни на одно она не ответила. Ночь стала темнее, а ведь прогноз говорил о засухе до конца месяца. Где-то вдалеке прогремели первые раскаты грома. Половина одиннадцатого — никого. Ни звонка, ни сообщения, ни Саши. Музыка в клубе оглушительно орет, но я не решаюсь зайти. Ведь я пообещал. Я пригласил - значит должен дождаться. А вот если не дождусь, то в следующий раз мне смотреть на неё как? Будто ничего не случилось? Саша на меня так смотрела, когда поцеловала меня. Одиннадцать. Три часа назад мы должны были встретится. Телефон вибрирует, и я уже надеюсь, что это она, но это лишь сетевой оператор, сообщает о том, что Саша появилась в сети. Не хочу перезванивать. Потому что она первая и последняя, кто так меня киданула. Раскат грома прямо надо мной, а следом тяжелые капли проливного дождя начинают стучать по асфальту и крышам домов. Оттолкнувшись от ограды, к которой я будто прирос, я движусь к автомобилю. Но только открыв дверь машины, я заметил её. Саша прикрывала голову лишь золотистым клатчем, в другой руке держала туфли на каблуке. Черное шелковое платье теперь только выкинуть, а рыжие локоны стали виться ещё сильнее. Я будто завороженный стоял на другой стороне дороги, и наблюдал, как она оглядывается по сторонам. Девушка снимает блокировку экрана телефона, по которому стучат капли. Она опустила руку, которой пыталась хоть как-то прикрыть голову. Саша перенесла вес на левую ногу, а вторую подогнула. В этом свете фонаря и в дождь, она выглядела вовсе не как стерва, которая каждую ночь пытается заткнуть «любовью» пустоту. Обычная девушка, только невероятно красивая. Боже, она же пришла. Саша пришла, конечно, опоздала на три с половиной часа, но сейчас она стоит под дождем. Я прорычал и захлопнул дверь машины. Перебежав дорогу, я снял с себя пиджак и быстро накинул ей на плечи. — Прости, — шепчет Паркер, но я лишь мотаю головой, мол сама ты не пойдешь. Девушка точно была не дома. Вес она перенесла, потому что правая нога была поранена. Вот где только можно лазить, чтобы довести себя до такого состояния? Я подхватил ей под коленями, и как можно быстрее двинулся к машине. — Я же мокрая, — проговорила Саша, когда я собрался и посадил её на пассажирское сиденье. Но она тут же поджала губы, искренне улыбаясь, когда я глянул на неё исподлобья. Сев на водительское сидение, я потянулся назад, где лежала аптечка. — Я так понимаю причина уважительная? — не поднимая взгляд, проговорил я, роясь в белой коробке. — Уважительная, Том, — не повышая голоса, отвечает Саша и жмурится. — Давай, — киваю на больную ногу. Глаза Паркер широко раскрыты и, кажется, она не совсем понимает, что я имею ввиду. — Ногу, Саша. Приказным тоном. Рыжая кусает себя за губу, но выполняет. Подтянув чуть-выше платье, она поднимает ногу. Пятка была рассечена, будто стеклом. Я, молча, мокнул вату в перекись и прошелся вокруг раны. Саша сильнее сжала губы. — Мне нужно было найти доказательства на Мередит Дюкасс, — шипит девушка. Её дыхание учащенное, а руки сжимают ткань платья. — Но чтобы попасть даже через черный вход, нужно было разгрести тысячу коробок и мусорок. — Удивлен, что ты не побрезговала, — улыбнулся я, прикладывая вату к ранке. Даже, не смотря на неё, я смог бы сказать, что только что она закатила глаза. Достав бинт, я закрепил его на ноге девушки. — Готово. Саша дрожала. Машина не была заведена, а окна заливало небесной водой. Действительно, было холодно. Я завел машину и двинулся.Конец POV
В этот раз взгляд Саши не был устремлен в окно. Она смотрела на профиль Холланда, который ждал её три с половиной часа. Тот приказной тон, вызвал у неё тысячу мурашек по коже. Ему ей хотелось подчинятся. Белоснежная рубашка расстегнута на две верхние пуговицы, а на его руках видно все вены. От этого скручивало все внутренности, и каждый раз ей приходилось кусать себя за губу, пытаясь отогнать эти мысли. — Прекрати, — нарушает тишину Том. Он включает поворотник. — Что? — будто не понимая, смеется Саша. Актер мотнул головой, а девушка отвела взгляд в сторону. Машина останавливается. — Я быстро, — сообщив это, Холланд покидает машину. Они остановились на крайней улице и к центру ехать ещё минут десять. Пришлось накинуть круг, потому что прямой выезд к центру был перекрыт из-за ремонта дороги. Власти всегда не вовремя начинали его. Саша провела взглядом парня, телефон которого остался в машине. <hazosterfield> Я надеюсь ты собрал вещи, ибо администрация требует чтобы мы выехали. Холланд, когда ты появишься я тебя прикончу. Потому что теперь мы будем жить на пляже. Сообщение высветилось на экране, и Саша невольно его прочитала. Теперь уже она поджала губы от безысходности. Теперь уже ей хотелось, чтобы эти двое остались в Малибу как можно дольше. Хоть они оба и бесят её до жути, но как-никак жизнь становится ярче, когда они рядом. Дверь сбоку открылась, и тут же с плеч Паркер был снят пиджак, а вместо него лёг плед. Саше было интересно, где Холланд посреди ночи взял открытый магазин с текстилем, но вопрос она не задала. Лишь сильнее укуталась в мягкую ткань. Когда Том сел на место водителя, то сразу взял телефон в руки. Он тяжело вздохнул и крепко сжал челюсти. Саша укусила себя за внутреннюю сторону щеки. Девушка заметила, как пальцы актера стали сильнее сжимать руль, а его дыхание стало громче. Она не провела с ним вечер, и вновь не поблагодарила за помощь. Ведь если бы Холланд не решил позвонить ей той ночью, то неизвестно, что было бы с Сашей, которая выбрала не самое хорошее место для сна. Том так же позаботился о ней, когда Саша полночи сидела около унитаза, и так же помог, когда купил ей за собственные деньги джинсы. Конечно, не раз и он, и его дружок мешались у неё под ногами, но все это меркло. Автомобиль остановился около подсвечивающейся многоэтажки. — Я хочу ещё раз попросить прощения, — боже, вы только гляньте на это — Саша Паркер наклонила голову и разглядывает собственные ногти. — Думаю, один из долгов я могу исправить, — вновь поджимает губы и поднимает голову. — Езжай забирай Харрисона, у меня есть свободная комната. Холланд вопросительно взглянул на Сашу. В его шоколадных глазах можно было утонуть, и это был второй раз, когда Саша смотрела на него не так, как на других парней. В груди появлялось странное чувство, которого никогда раньше не было. И это её не на шутку пугало. — Я дважды не предлагаю, Холланд, — её рука ложится на ручку двери, которая тут же открывается. — Пятый этаж, белая дверь, — сказав это, Саша выходит из машины, забыв, что нога болит. Прихрамывая, она удалилась в дом, прежде предупредив охранника. Том проследил за ней взглядом. И какого черта ты сидишь?<POV Саша Паркер>
Это было спонтанным решением, но правильным, не считая того, что в квартире не было идеального порядка. Гостевую комнату я вообще не трогаю, так как она стоит пустая и в ней ничего кроме кровати и телевизора нет. Конечно, периодически Риччи обижается и уходит именно в эту комнату, но спит он на полу, показывая всё своё недовольство. Было бы неплохо купить продуктов в холодильник, так как кроме пачки яиц, сыра и пяти йогуртов — там ничего не было. Я в собственной квартире бываю реже, чем где-либо. На столе осталась коробка от пиццы, которую я вчера в сухомятку ела, три невымытых кружки из-под кофе. И ты еще кого-то домой пригласила? Позорище. Я попыталась смять коробку и хоть как-то засунуть её в мусорное ведро, но ведь это размер макси, поэтому разобраться с отходами не так просто. Споласкиваю кружки, что не очень-то помогает, ведь кофейная гуща уже осела. Когда квартира выглядела презентабельно, а я нет, то поскорее, сняв платье, я влезла в домашние шорты и футболку. Конечно, хотелось надеть футболку Тома, но Остерфилд точно не правильно поймет. Распускаю волосы, вытираю тушь, что из-за дождя отпечаталась на нижнем веке, - и выгляжу более или менее нормально. Мне пришлось проявить любовь ко псу, потому что уж слишком пристально он на меня смотрел. Чужих он не любит, придется его хоть как-то обнимашками подготовить. Ну такой уже ты лапочка, Рич. Был бы ты человеком — все девушки были твои. В дверь постучали, а Риччи, как чувствовал побежал вперёд меня. Я повернула защелку — самое время въезжать, половина первого… На пороге стояло два парня с сумками. Риччи лениво заскулил и удалился в гостиную. — Гостеприимно, однако, — проговорил Остерфилд, проходя в квартиру. — Просто покажи мне комнату и я наконец-то пойду спать. — Ты не услышал мои условия, Холланд живет здесь только по моей душевной доброте, а ты? — я кинула взгляд на Тома, который улыбнулся на мой говор. Харрисон лишь пожал плечами. — Телок не водить, на балконе не курить, теперь можешь идти спать. — Ты как моя мама, — простонал Остерфилд. — Надеюсь - она такая же шикарная женщина, как я, — я улыбнулась и ушла в сторону кухни. Риччи озадачено на меня смотрел. «А что ты хочешь, ты не единственный мужчина в моей жизни. И нет, это не измена, тебя я всё равно люблю больше», — улыбнулась я, почесав собаку за ушком. — В тесноте, да не в обиде, Том, — не оборачиваясь, проговорила я. — Можешь лечь в гостиной и укрыться собственным пледом. — Спасибо, — проговорил Холланд и удалился в предоставленную комнату.3:00 АМ
Дождь прекратился, и даже без солнца от асфальта шло испарение. Я привыкла открывать окна только в гостиной и спать с открытой дверью, но сейчас дверь была закрыта, соответственно, как и окна в моей комнате. Риччи в моей комнате не было, когда я разлепила глаза. Три часа ночи. Тру глаза и протягиваю руку к стакану, что был наполнен водой. По крайней мере, я думала, что он наполнен, но там не было ни капли. Спустив ноги с кровати, я потерла глаза и двинулась на кухню. Риччи показательно лежал на коврике возле порога. Кто бы сомневался, ведь его комнату заняли. Я взяла стоящий на столе стакан, которого вроде здесь не было и набрала воды из-под крана. Но не попила. Я раскрыла холодильник и пыталась найти банку с лимоном, что стояла на обеденном столе. Взяв стакан в руку, я подошла к столу и раскрыла банку. Невольно я глянула на диван, на котором находился лишь плед. «Неужели не спится на таком супер-удобном ложе?», — я подавила улыбку и обернулась. Я разжала пальцы, благо стакан был пластиковый, а не стеклянный. Все содержимое сначала растеклось по столу, а после достало и пол. Прямо передо мной стоял Холланд. Намного ближе, чем тем утром. И выглядел совершенно по-другому, от-чего у меня скрутило все органы. Он невероятно красивый, живой, и мне так хотелось дотронутся до него. Но Том молчит, и я тоже. Я могу лишь слышать его дыхание и видеть грудь, которая медленно поднимается. Внезапно, в комнате стало настолько жарко, что мне показалось, будто Малибу стал Сахарой, а я в ней тот самый потерявшийся путник, который хочет воды. Но мучила меня вовсе не жажда. Даже в темноте я видела его взгляд, отчего невольно вжалась бедрами в кухонный стол. Боги, он молчал, а я изнемогала. Я впервые такое чувствую. В любой другой раз, я бы уже впилась в губы парня, а через секунду сидела на нём верхом. Но сейчас, моё сердце вот-вот проломит ребра и я забуду как дышать. Кажется, я уже забыла. Том медленно кладет руки на стол так, что места между нами совсем нет. Я чувствую бедрами его пальцы, что еле-еле касаются меня. Кто же сподвиг меня вылезти ночью на кухню в одной футболке и трусиках? Я нервно закусываю губу, разрывая долгий зрительный контакт. И сразу же жалею об этом — Том поддаётся вперед. О чёрт, только глаза, Саша, не губы, не смотри на его губы. Ты же сама себе обещала. Я скосила взгляд, и от вида как он облизывает свои губы, моё дыхание еще сильнее участилось. —Я...— господи, что с моим голосом? Охрипший, чуть слышный. — Я бы попила воды. Но моя вода вся на полу - разлита. — Я бы тоже, — говорит Холланд точно таким же голосом, но при этом не меняет своё положение. Том смотрит прямо мне в глаза, и я боюсь пошевелится. Впервые в жизни боюсь. Боюсь то ли спугнуть, то ли собственных действий и желаний, которые постоянно подавляла. Его дыхание на лице, запах кофе и вечернего душа - так опьяняют. Челюсть напряжена, кудри спадают на глаза. Интересно, какие они на ощупь, но я всё же не шевелюсь. Двигается только моя грудная клетка, которая явно не собирается успокаиваться. У меня сейчас чешется каждый миллиметр тела от дурацкого возбуждения. Том прищуривается и наконец смотрит на мои губы. Я чувствую, как большой палец правой руки аккуратно касается моего бедра. Я сглатываю и кусаю себя за внутреннюю сторону щеки. Опять скашивает взгляд. — Да поцелуй же меня наконец, — выпаливаю я охрипшим голосом. Расстояние. Его нет. В тот же момент он приник к моим губам, наконец давая мне пошевелится. Вкус Тома нельзя сравнить абсолютно ни с чем. Ни один мужчина в моей жизни не был таким, как он. О да, Холланд, сейчас я узнаю тебя настоящего. Моя футболка ползет вверх, и он сдавливает мою талию, отчего всё тело покрывается мурашками. Том кусает мою губу и подсаживает на стол, не разрывая поцелуй. Я дотрагиваюсь его волос. Мягкие и до дрожи приятные. Я хочу чтобы он был еще ближе, но куда уж ближе? Углубляю поцелуй, толкаясь языком в его рот и он отвечает, сильнее сжимая мою талию. Другой рукой он исследует моё тело. Шершавые пальцы под коленом, отчего мурашки идут по телу. Рывок. Том раздвигает мне ноги, двигаясь рукой по внутренней стороне бедра. Я убираю руки от его волос и на ощупь пытаюсь расстегнуть его ремень. Зачем же на тебе ночью столько одежды… Он перебивает мои руки. — Я умею раздеваться, Саша, — томно проговаривает Холланд, а я лишь вопросительно гляжу на него. Внизу живота уже тугой узел, который не даёт мыслить адекватно. Лишь одна мысль в голове выстукивает молоточком: Я. Хочу. Его. Я никого еще так не хотела, как этого актера. — Так что тебе мешает? — я не договариваю, потому что мне приходится сдержать стон. Вторая рука Тома так и оставалась на внутренней стороне бедра, и сейчас, через ткань трусиков, он дотрагивается моего клитора. — Ты, — выдыхает Холланд и еще сильнее нажимает. Выдыхаю через рот. Я поддаюсь вперед, выгнувшись в спине, и кусаю его за голую ключицу. — Не шуми, — о этот властный тон. Для тебя я готова заткнуться навеки и не раскрывать свой рот, если ты не попросишь. Я вжимаюсь в его руки ногтями, и ещё сильнее присасываюсь к коже, только бы сдержать громкий стон. Вдруг, Том убирает руки с моей промежности и одним рывком снимает с себя джинсы с боксерами. Была бы я в лифчике, он бы так с ним быстро не разделался. Холланд тянет мою футболку вверх, после чего жадно осматривает меня. Я кусаю себя за губу, когда опускаю взгляд на его возбуждение. Он вновь рядом, абсолютно обнаженный. Том накрывает мои губы, а пальцами больно сдавливает мне соски, от чего я стону сквозь поцелуй. Не зная куда себя деть и чувствуя, как его член упирается мне в ляжку, я дотронулась до него. Сначала мягко провела, будто знакомясь, а после сделала два быстрых движения, во время которых уже стонал Холланд. — Ах, — я выгнулась в спине, когда Том со всей силы сжал мою грудь в своей ладони. — Можно просто папочка, — дьявольская ухмылка. А ведь днем ты такой хороший, но когда приказываешь, я готова отдать душу дьяволу. Вновь кусаю себя за губу, мне определенно нравится такое обращение. Он опять перекладывает руки на мои бедра и одним движением лишает меня трусиков, которые были напрочь мокрые, впрочем как и я сама. Сдавленный рык Холланда. Он подхватывает меня под бедра, заставляя обхватиться ногами за его талию. Рывок и я вновь кусаю его за плечо. — Я бы с удовольствием отимел тебя на этом столе, но только когда в этом доме будет только мы, — говорит он мне в самые губы и движется ко мне в комнату. — Где хочешь, Том, — вновь кусаю себя за губу, и не могу понять, почему я так долго противилась свои чувствам. Щелчок. Комната закрыта. Холланд бережно кладет меня на кровать, после чего припадает к ложбинке меж грудями, оставляя там красную пометку. Прощаемся с бикини. Том ведет мокрую дорожку из поцелуев ниже, к моему впалому от возбуждения животу. — Как я давно хотел почувствовать этот вкус, — его язык обводит мой пупок, а я запрокидываю голову, сжимая простынь в кулаке. Еще ниже. И уже не сдерживаю стон, когда язык Тома обводит все мои контуры там. Он добавляет палец, отчего я еще сильнее выгибаюсь. Холланд быстро прекращает, нависая надо мной. Чертовски возбужденный и красивый, и я сейчас под ним. Он накрывает мои губы поцелуем, проводя языком по деснам и кусая мою нижнюю губу. Опираясь на одну руку, Том сильнее разводит мне ноги. Я ахаю, когда чувствую, что он практически внутри. Толчок, и я впиваюсь ногтями в кожу его спины, запрокидывая голову. — Нет, так не пойдет, — он полностью выходит из меня, и сразу появляется чувство неполноценности. — Я хочу чтобы ты смотрела на меня, ясно? — О да, папочка, — вновь этот хриплый голос… Холланд коварно улыбается, и совсем неожиданно для меня, резко входит, отчего я вскрикиваю, но взгляд не отвожу. Толчок, я вновь кусаю себя за губу, еще один, мне так охота впиться в его губы, но что-то останавливает. Я обхватываю ногами его талию, и извиваюсь под ним как змея, доставляя намного больше удовольствия ему, чем себе. Моё удовольствие настигло меня ещё на кухне. Одним движением Том переворачивает нас, и теперь я сверху. Но только если раньше для меня это было привычно, то теперь я чувствовала себя победительницей. Чуть привстав, но не сходя с него полностью, я припадаю к ключицам Холланда и обвожу их языком, слыша удовлетворенный рык. Том сжимает мои ягодицы, тем самым все внутри меня сжимается. Одной рукой он помогает мне, периодически массируя мою чувствительную точку. Холланд вновь переворачивает нас, и очередным толчком доводит меня до оргазма, после чего полностью выходит и кончает мне на живот. Рваное дыхание, и Холланд падает рядом. — Мог бы и внутрь, папочка, я на таблетках, — поворачиваю в его сторону голову, моё сердце всё никак не успокоится. Левой рукой он накрывает мою щеку и притягивает меня к требовательному поцелую, от которого только что спавшее возбуждение нарастает с новой силой. — Я могу тебя попросить? — отрываясь, проговаривает Холланд. Я приподнимаю бровь. — Не кусай губу на людях, это невероятно сносит крышу. — Это точно просьба? — Это приказ. — С таким охуенным сексом, я готова делать всё - что ты мне прикажешь, — подперев голову рукой, я положила вторую ему на обнаженный, напряженный торс. Холланд потянул одеяло и накрыл нас двоих. Одна его рука покоилась у меня на талии, и только этим он создавал электричество в моём теле. Я не могла оторваться от него. Вроде бы такой хороший и ласковый, но в то же время властный и грубый. И хоть для меня это был первый раз с ним, что-то мне подсказывало, что в постели Холланд просто бог, хотя больше подойдёт термин - дьявол. Интересно, что скажет Остерфилд, когда завтра случайно обнаружит Тома, выходящим из моей комнаты? Благо, в моей комнате звукоизоляция просто чудесная.