Hot summer nights mid July, Жаркие летние ночи в середине июля, When you and I were forever wild. Когда мы оба бесконечно теряли над собой контроль, Lana Del Rey — young and beautiful
Что для людей любовь? Кажется, мы с самого детства знаем это. Некоторые на подсознательном уровне создают картинку этого чувства. Возможно, для них любовь выглядит розовыми или красными сердечками, большими плюшевыми медведями, и дорогими поездками. А, возможно, кто-то видит любовь в человеке, которого для себя выбрал. По рассказам, можно понять, что для любви нет границ, что именно это чувство может спасти мир и успокоить душу. И речь сейчас не о материнской любви. А о любви человека к человеку. Вы можете быть совершенно разными, начиная от цвета кожи, заканчивая предпочтениями в музыке. Есть мнения, что противоположности притягиваются, а есть — что люди должны быть похожими. Это и есть безграничность. Кто-то считает, что интимная близость вовсе не обязательна, а кто-то считает секс необходимым пунктом, ведь тогда ты точно знаешь, что можешь доверять человеку. Физическая близость может быть обусловлена не только доверием, но и страхом, а может даже и неопытностью. Сколько людей — столько и мнений. Когда ты пишешь в гугле: «Что такое любовь?», перед тобой предстает картинка с красным сердцем и тысячу постов и видео, где психологи объясняют понятие самой любви. При просмотре таких страниц, ты начинаешь задумываться о бренности бытия. И просто о том, как ужасно, наверное, быть одиночкой. Но есть другие мнения. Люди, что не верят в любовь. Таких все романтики называют «несчастными», мол, если не верить в любовь, то во что тогда верить? В здравый рассудок? Это скука смертная. Таких было немного, но практически в каждом кругу друзей они встречались. «Несчастных» можно приравнять к атеистам. Для них нет границ ни в связях, ни в действиях. Если любви нет, то зачем нужна преданность, самоотверженность и ряд других человеческих качеств, которые стоят на ровне с любовью? Они могут создать семью, детей, но для них это будет, скажем, как долг, который они должны выполнить. Александра Паркер была из тех самых «несчастных». Она всегда знала, что между её родителями была химия, тот самый долг и привязанность. Её не привлекало, когда, приходя с работы, отец целовал мать в макушку, ласково улыбался, и садился за стол, где мама наготовила вкуснейший ужин. Её также не привлекали просмотры фильмов всей семьёй, семейные прогулки, фотографии, да и вообще всё, что связано с семьёй. Для Саши в жизни на первом месте стояла свобода действия. Она не ограничивала себя правилами, которые соблюдали все, кто находился в отношениях. Паркер не ходила на свидания, не принимала подарков, так как это и были, так называемые, проявления любви. Возможно, она просто не хотела быть кому-то чем-то обязанной, а, возможно, где-то в подсознании сидел страх. Страх того, что она может быть отвергнута, разбита или изменена в другую сторону. Но этого бы Саша никогда в жизни не признала. Поэтому, приходилось аргументировать все свои действия тем, что любовь — это чувство привязанности и необходимости, которое люди придумали для своих же потребностей. Влюбиться — означает обрубить себе руки, а ведь это может случится за минуту, а может и за несколько лет. И можно ли это обуздать? Это вряд ли… Паркер видела, что с Элисией сделала эта «любовь», и это не впечатляло. Наоборот, пугало, до дрожи в коленках. Сестра выбрала не того, и Саша боялась, что её сердце поступит так же. Что в любой момент, от её «настоящей», той, которую знает всё Малибу, не останется ничего. Но даже этот страх не остановил процесс. Той ночью, в глазах девушки загорелся огонь, который нельзя было перекрыть пеленой безразличия. Нельзя было снять с лица улыбку, и всё также нельзя остановить реакцию её тела на него. Жаль, конечно, что это чувство пришло в её жизнь лишь в двадцать два года, и теперь его можно контролировать и подавлять, словно симбиота. Саша не любит рано вставать и также не любит утро. А уж тем более утро, которым её будит не будильник, не телефон и не солнце. Сегодня источником звука пробуждения стал Харрисон Остерфилд, что решил исполнить долг и приготовить всем троим завтрак. Звон тарелок на кухне и ругань. Веки кое-как раскрываются, глаза пытаются привыкнуть к свету. Если бы она прошлой ночью спала, возможно, пробуждение в восемь часов утра, было бы очень даже кстати. Но ночью, поспать ей не удалось, и утром, как на зло, тоже. Вчерашние события хорошо отпечатались в памяти, а уж тем более ночь. Паркер неконтролируемо улыбнулась и приняла сидячее положение. На удивление, футболка находилась на белом стуле, и за ней не пришлось куда-то ходить. Надев свежее белье, Саша натянула черные лосины. Взгляд метнулся на зеркало. Волосы сразу же оказались связанны в тугой хвост вверху затылка. Когда же Саша оказалась в коридоре, в нос ударил запах гари и ванили. Картина сама себя показала. В раковине лежала сковородка, а над плитой стоял клубок дыма. Любимая турка девушки была спалена. Харрисон пытался лишь ликвидировать последствия под звуки смеха Холланда. — Остерфилд, если ты хотел сделать мне приятно, достаточно было выгулять Риччи, — сквозь зубы прошипела Саша, отталкивая парня от плиты. — Скажи, ты слепой? — девушка указала на кофе-машину, что стояла около стены. Послышался повторный хохот со стороны Тома. — Эта турка была предметом декора, которую мне посчастливилось спасти от своих неправильно растущих рук, но, кажется, руки растут не из того места явно не у меня. Остерфилд недовольно закатил глаза и сел напротив своего творения под названием «блинчик», который у него не получился. Благо сковороду он не испортил. Саша кинула турку в мусорное ведро и оглянулась по сторонам. Холланд не отрывал взгляда от рыжеволосой. По паркету послышались стуки от когтей пса, и Саша уже присела, чтобы заключить того в объятия, но Рич запрыгнул на стул рядом с Томом и высунул язык в знак приветствия. — Бог ты мой, Рич, а ещё вчера я готова была сказать, что люблю тебя больше всех на свете, — обратилась к собаке Паркер, — предатель. — Не правда, — мотнул головой актёр и наградил пса ласковым поглаживанием за ушком. — У меня сегодня выходной, поэтому есть предложение, — Саша села напротив парней, те подняли на неё глаза. — Если вы остаетесь в моей квартире, то в некоторых моментах, я должна рассказать вам правила. Первое, когда я нахожусь в гостиной с включенным телевизором, лучше не заходить, — оба подавили улыбку. — Второе, я меломанка, и музыка у меня стоит на авто, поэтому вам придётся свыкнуться, что до часу ночи может играть от тяжелого рока до непопулярных песен местных исполнителей. И третье, и самое важное, никогда не заходи в мою комнату, — это было адресовано лишь Остерфилду, который вопросительно перевёл взгляд на девушку. Саша лишь улыбнулась и пожала плечами, после чего встала и направилась в комнату. В руках оказался потрёпанный блокнот, серая флешка и ноутбук, который стоило бы поменять лет пять назад. Всем своим видом Паркер дала понять, что сейчас будет находится в гостиной, поэтому парни решили ретироваться в комнату. Том бросил взгляд на рыжую макушку девушки, что абсолютно никак не показала свою реакцию. Ему определенно это было непонятно, ведь, казалось, что он уже знает её настоящую. Эта неосведомлённость давила на все органы и невероятно бесила. Актёр невольно сжал кулаки и плюхнулся на мягкую кровать, где довелось спать Харрисону. Всунув флешку в ноутбук, Саша вывела на экран единственную папку. Она уже по привычке пишет бессмысленные стихи, когда на фоне листается её жизнь. Взгляд на экран переводит крайне редко, но сейчас что-то идёт не так. Вроде бы буквы быстро появляются на листе, но записанный смех отвлекает. Зелёные глаза враз находят яркую картинку. Сколько ей тут? Лет девять. Это их дом в Лондоне, с зелёной лужайкой на заднем дворе, где Саша пытается играть на фортепиано. Элисии подарили камеру, и последние дни она только и делает, что снимает всё и всех. В этот раз на камеру попала младшая сестрёнка, что сосредоточено вникала в ноты. Саша улыбается. Она тогда явно не о нотах думала. Следующей записью было день рождения Саши. Маленькая рыжеволосая девочка сидит перед тортом, что в несколько раз больше её самой. Это был не самый лучший праздник, ведь за час до празднования Саша отстригла себе чёлку. Балетная студия. Раньше, конечно, были сомнения на счет того, правильно ли было бросить балет, но сейчас Саша открещивается от этой затеи, хотя получалось у неё хорошо. Даже в первой линии стояла. В белой пачке, с гулькой на голове. Балет сделал высокий подъём ноги, с которым сейчас не очень удобно уживаться. Классическая музыка меняется на какую-то попсу, которой они с Элисией подпевают. Несколько поездок в Малибу и ловля медуз на пляже. О, этот выпуск из академии она никогда не забудет. Тогда они уже переехали в Малибу, и каждое утро Саше приходилось ездить в Лос-Анджелес на учёбу. Именно после окончания программы, она впервые в жизни вдребезги напилась. И видео было с громкой тусовки в Малибу. Видео с мамой. Женщина жмурится от ярких лучей солнца, а за камерой слышится смех Паркер. Здесь уже Элисии нет, так же, как и на следующем видео. На этом нет никого, кроме Саши. Телефон стоит где-то в ванной, почему она не помнит, когда это снимала? Лицо бледновато-красное, глаза заплаканные, на щеках дорожки от слёз. «Для неё это так просто. Для них всех. Мне кажется, что я сломалась. Я боюсь утонуть в своих же проблемах и слезах. Сегодня третье марта, 2015 года, когда второго члена моей семьи чуть не лишили жизни. Я снимаю это для того, чтобы когда-то показать себе, для чего и как я стала меняться. Привет, Саша, я та самая хорошая девчонка, которой больше нет в твоей жизни... Паркер повела плечом. Блокнот был отшвырнут куда-то на журнальный стол, а телевизор и компьютер были выключены. Нервы, кажется, тоже вышли покурить. Прихватив лишь один мобильник, Саша покинула квартиру, громко хлопнув дверью. Многоэтажка находилась рядом с парком, куда и направилась девушка. Свежий воздух расслаблял, а вода из фонтана веяла прохладой. Саша заняла свободную лавочку и слегка сползла вниз, располагая голову на деревянной спинке и прикрывая глаза. Она, кажется, не столь часто так просто сидела на улице. Это не доставляло особого удовольствия, ведь тогда на неё может смотреть кто угодно, кто угодно может судить её внешность. Саше хотелось умиротворения, как не странно. Среди ежедневных убийств, тусовок, алкоголя и всего прочего, Паркер была бы не против событий ванильных сериалов. Она безоговорочно устала. Думать, писать, искать, и вновь всё по кругу. Те сериальные парочки, пропитанные любовью и романтикой до костей, что в субботнее утро долгое время валяются в одной постели, готовят вместе завтрак, обмазывая друг друга мукой, а потом ходять в парк аттракционов — это лишь выдуманные события чьей-то жизни, но точно не её. И Саше этого хотелось. Глупо, наивно и слабохарактерно, вовсе не для неё. Как бы Паркер не отрицала свою принадлежность свободной жизни, она мечтала о свадьбе с белым пышным платьем, с красавцем мужем и цветочным магазином. Это была та самая сокровенная детская мечта, препятствием для которой был постоянный страх Саши — страх влюбляться. До сегодняшней ночи. Ранее никогда в её мозгу не появлялся термин «бабочки в животе», ведь это же так банально и по-детски. Но уже сейчас, эти бабочки весили килограмма два каждая и летали где-то между рёбрами. Непривычно, больно и нежеланно. То, что Саша не может подавить то, что ей не подвластно, и даже дурацкое самовнушение тут бессильно. Раскрыв глаза, девушка обнаружила рядом сидящего Холланда, что смотрел куда-то на фонтан. Она пропустила момент, когда парень решил присоединиться к её «скромной» персоне. Взгляд Саши скользнул по профилю парня, и в голове она отметила, что вполне понятно, почему по нему так сильно сохнет женская половина планеты. — Нравится меня рассматривать? — не поворачиваясь, проговаривает Том, и Саша тут же оборачивает голову. — Я же шучу, — теперь уже парень обернулся к девушке, лучезарно улыбаясь. Дыхание участилось, а мысли в голове лихорадочно стали путаться, отчего Паркер стало не по себе. Между бровями невольно появилась морщинка. — Сколько лет ты занималась балетом? — этот вопрос ещё сильнее выбил Сашу из колеи, морщинка стала глубже. Поджав губы, она обернулась в сторону актёра. — Немного, — покачала головой. Том дёрнул за рыжую прядь, которая не попала в хвост и заправил ее Саше за ухо. Девушка лишь повела уголком губ, пытаясь скрыть улыбку. — Меня вышвырнули в день премьеры в Лондонском театре за то, что я толкнула впереди стоящую девочку и она потянула связку. — Лондонский театр? — Холланд нахмурился. Много лет назад, когда только начиналась его творческая деятельность, он занимался балетом в Лондонском театре. В голове как-то вырисовалось то происшествие перед премьерой, и так называемый пазл сложился. Глаза Саши отпечатались в памяти, только тогда они были озорными с ярким огнем без постоянной пелены. — Да, — кажется, сейчас Саша слишком открыта. Она продолжает поджимать губы и отводить взгляд в сторону, но и говорит. — Мы жили в Лондоне много лет. Мои родители любили восемнадцатый век, им нравилась эта эпоха, наверное, поэтому мы жили в пригороде Лондона в огромном доме с зелёной лужайкой и парочкой собак. Меня обучали всему чему только можно, начиная с французского заканчивая фехтованием. Они любили это, а я нет. Меня тошнило от классической музыки и я еле как могла отличить Моцарта от Бетховена. Я рисовала перспективы под линейку, когда это было запрещено, и волынила на уроках балета. У меня хорошо получалось, но я не делала всё в полную силу, но при этом хотела стать первой везде. Той девочкой заменили меня, мол, у неё намного лучше получаются пируэты. На генеральной репетиции я подставила ей подножку, меня и выперли, — Саша улыбнулась собственным мыслям и вновь перевела взгляд на заинтересованного Тома. — Ты коренная англичанка? — с восхищением произносит актёр. — Ещё какая, — смеётся рыжеволосая. — Моё семейство носило те самые розовые очки, которые очень давили мне. Мне охота было надирать задницу обидчикам, стрелять точно в цель, играть на гитаре песни Queen и пить в переулках дешёвое пиво. Но каждый раз, когда мои родители спрашивали, чего же я хочу на самом деле, я говорила, что меня всё устраивает. — И как, стреляешь в цель? — наигранно прищурившись, спросил Холланд. Паркер кивнула и подогнула под себя ногу. — Я могу тебя кое-куда отвезти? — Ты можешь делать со мной в мой выходной всё что хочешь, Том, — пожав плечами, проговорила девушка, смотря прямо в карие глаза парня.***
«Добро пожаловать в Лос-Анджелес! Мир, где ты можешь быть кем угодно!» — приветствующая табличка при въезде в город. Для Саши было невероятно неожиданно так быстро менять своё место расположение. Всё время, пока она жила в Малибу, ей не пришлось ни разу выезжать в злополучный город грехов. Не тянул её ЭлЭй, как других. Приключений ей хватало и на самом тёплом побережье мира. Но девушка не проронила ни слова, когда при въезде в город в глаза ударили яркие огни. Холланд знал, что делает, и Саша ему, как ни странно, доверяла. Целиком и полностью. Он резко сворачивает вправо, где больше сотни машин стоят в очереди. Вдалеке виднеется огромная яркая надпись «Юниверсал студиос Голливуд» — один из лучших парков аттракционов мира. Саша нервно выдохнула. Хотела? Получай! Девушка обернулась к парню. Очередь быстро продвигалась. — Ты ничего не сказала этим утром, — опередил Паркер Том. — Поэтому я сам выведу тебя на разговор, но сначала до смерти замучаю. Актёр обернулся в сторону Саши, которая заламывала пальцы, пытаясь сформулировать хоть что-то сносное. Опять в его присутствии она слишком странно себя ведёт. Машина вновь возобновляет движение. — Мне нужно перед Остерфилдом усесться к тебе на коленки? — приподнимает бровь Саша. Кажется, её тон был слишком резким, так как скулы Тома напряглись. — Говорю сейчас, Том, — девушка перегибается через коробку скоростей. — Прошлая ночь была НЕ ошибкой, а лучшей ночью в моей жизни. Ничего не сказав, Холланд накрывает губы Саши, притягивая её к себе. Где-то сзади гудят машины, чтобы очередь продвигалась. Но время застыло. Сердцебиение вновь учащено, а воздуха критически мало. Язык актёра сплетается с языком спасательницы в непонятном танце, который невероятно возбуждает обоих. В окно стучатся. Двухстороннее движение в одну полосу — не очень удобно. Их машину не могут объехать и пара отрывается друг от друга. Скорее всего турист, начинает что-то орать на английском с сильным акцентом, но Холланд не слушает, лишь давит на газ и заезжает на территорию. Опуская тонированное стекло около кассы, работница громко охнула и радостно начала кивать головой. Том достал из портмоне карту и протянул её кассирше, а уже через секунду пара въехала на платную парковку. Второй раз в жизни Саша была в Лос-Анджелесе, и первый раз в этом парке. За свою жизнь она не побывала ни в Диснейленде, ни даже в парке посвященному Гарри Поттеру, хотя девушка очень любила эту франшизу. Солнце уже не было так высоко, но продолжало очень сильно парить. Том сильнее натянул кепку на лицо, и переплёл пальцы девушки со своими. Саша вовсе, как маленькая оглядывалась по сторонам. В Малибу было всего парочка парков аттракционов, но это были обычные американские горки, пара тиров, и карусели. Тут же целое изобилие с разными мультяшными персонажами и локациями из фильмов. Более шести разных американских горок, карусели на любой вкус и цвет, комнаты страха, смеха и ещё много чего другого. Актёру пришлось начать идти, чтобы вывести спутницу из ступора. Сейчас в её глазах нет пелены, а на лице искренняя улыбка, которую так сложно было показывать раньше. VIP-карта, которая пропускала на любой аттракцион без очереди — была настоящим сокровищем. — Нет, Холланд! — вскрикнула Саша, когда парень потянул её на самые большие американские горки. — Неужели ты боишься высоты? — изогнул бровь Том. — Запиши себе в блокнотик, — чуть тише проговорила она и вновь осмотрела аттракцион. — Если я умру, то это будет на твоей совести. Сказав это, девушка перешагнула небольшую ограду «фургончика». По команде железные страховки опустились и Саша вцепилась двумя руками в них. Колени очень сильно трусились, а в горле пересохло. В памяти всплыл день, когда на горках в Лондоне, она укусила до крови отца — настолько ей было страшно. Прикосновение руки Тома вывело из раздумий. Он совсем не боялся, и в знак поддержки сжал руку девушки. Кажется, стало чуть-чуть легче. Обратный отсчет, и фургончик с рывком начинает движение вверх. Слышаться восхищенные крики. Ветер в ушах свистит, вот уже и вершина. Задерживается. Сердце Саши вот-вот перестанет биться от страха. Они с бешеной скоростью летят вниз. Резко направо, и девушка сжимает руку парня. Если они упадут, он её не спасет. Куда-то вверх, снова вниз. Они приближаются к мертвой петле. — Боже, боже, боже, — шепчет про себя Паркер. — Боже, я ещё слишком молода, — вверх и вот он — резко всё переворачивается вверх дном, а потом возвращается на круги своя. Саша и не заметила, как от страха закрыла глаза. Но вот аттракцион останавливается и люди восхищенно гудят. Страховка поднимается вверх, но девушка встать не может. Колени совсем не разгибаются. Том улыбается такому детскому страху и помогает Паркер выбраться из фургончика. Она всё так же держит его руку мертвой хваткой, будто они всё ещё на той мёртвой петле. — Куда угодно, только не на эти сраные горки, — проговаривает Саша, оглядываясь по сторонам в поиске ларька с водой. — Тир? — коварная улыбка на лице Холланда. — С помощью карты можно купить воды? — получив в ответ кивок и карту, Саша чуть ли не бегом направляется к магазинчику. — Четыре доллара за воду, сдуреть можно, — вложив карту в руку парню, Саша отпила воды и облегченно выдохнула. — Тир? С одинаковыми ухмылками пара прошла к большому навесу. На дальней стене были мишени, а над «потолком» и по бокам висели различные призы в виде больших медведей или единорогов. — Если выиграю я, то, — Саша приподнялась на носочках и прошептала на ухо парню, — ты трахнешь меня в ванной. Взгляд Холланда надо было видеть. Огонь стал ещё ярче, и Том облизал губы, весело улыбнувшись. — А если я, то я трахну тебя в комнате страха, — самоуверенно проговаривает парень. — Не выиграешь, — улыбнулась Саша. Начиная с пятнадцати лет, Саша начала обыкновенные курсы ФБР, которые помогали при поступлении. В семнадцать она уже училась в академии федерального бюро расследований, где собственно и научили её стрелять. Оружие надо считать продолжением самого себя. Стреляешь ты, а не пистолет или автомат. Ты должен быть готов к рикошету, поэтому ты сразу после выстрела отводишь плечо. На деревянной поверхности появилось изобилие оружия. Стрелять надо из всего по очереди, каким первым — выбираешь самостоятельно. Первой, как дама, стреляла Саша. Первым она взяла РПК*. Мужчина предложил помощь в сборе, но Паркер отказалась. На её лице сияла улыбка, ведь сбор оружия она обожала. Это как конструктор. Кинув взгляд на Холланда, который смотрел на неё так, словно сейчас перед ним только девушка из Лондона, а не агент ФБР. Часть за частью, и пулемёт готов к действию. Работник запустил мишени. Красные точки начали двигаться, быстро меняя своё расположение. Одна из верхних точек двигалась ко кривой траектории, которую девушка сразу поняла. Зажав курок, она быстро потратила патроны на главную мишень. Второй в руке оказала винтовка Драгунова, которую после каждого выстрела надо было перезаряжать. Восемь выстрелов и все восемь бедных зайцев, что уже не двигались. Последним на столе лежал пистолет, на который скептически глянула Саша. Потрёпанный, с расшатанным курком и магазином. Откуда-то из-за пояса она достала свой рабочий пистолет и сразу же увидела, как дернулся мужчина. — Спокойно, — проговорила Паркер и в руке показала значок. Холланд закатил глаза. С одной попытки Саша выбила оставшиеся пять мишеней и сразу после этого, она вернула пистолет на место на пояснице. Мужчина, работающий в тире, удивленно глянул на Паркер, которая сама по себе была худощавой и миловидной, до тех пор пока не раскрывала рот. Мужчина снял с потолка белого большого единорога и протянул его девушке. — Удачи, — рыжеволосая подмигнула актёру. Что же, с РПК Холланду удалось так же выбить точку, с винтовки он попал лишь в семерых зайцев. Парень обернулся к Паркер в надежде на то, что она даст ему свой пистолет. Но ни по закону, ни по личному хотению, она не дала ему оружие. Так как если он кого-то им пристрелит, Сашу засудят сильнее, чем самого Тома. Поэтому парню пришлось «убивать» оставшиеся шесть мишеней потрепанным пистолетом. Что же, не такой уж он и плохой. Учитывая, что Холланд попал во все мишени. — Ничья, — хмыкнул Том и перевел довольный взгляд на спутницу, что недовольно сложила губы уточкой. — Лови, — проговорил Холланд и кинул в руки Саши плюшевого медведя. И вновь на бледнолицей физиономии искренняя улыбка. Только что она нарушила одно из правил собственной жизни и, кажется, не одно. — Пошли к машине, я выложу некоторые вещи, — девушка кивнула куда-то в противоположную сторону от тира. Том открыл машину, куда на переднее сиденье были посажены медведь и единорог. Лосины не были надежным «держателем» оружия, поэтому Саша положила пистолет под то же сиденье. — Класс, у тебя есть карманы, — глянув на Холланда, заключила Паркер, и сразу же всунула документы в передний карман. — Прекрати закатывать глаза, — цокнула языком рыжеволосая и отошла от парковки, — у меня половина одежды без карманов. — Мы не обговорили вариант ничьи, — актёр оказался рядом с девушкой и переплел их пальцы. — Какой бы экстремалкой в этом плане я не была, но секс в общественном месте это административное нарушение, как минимум, — спокойным тоном подметила Паркер. Ей нравились прикосновения Холланда, они дарили какую-то странную дрожь по всему телу. — Где угодно, только не парк развлечений. — За-ну-да, — по слогам проговорил Том и оглянулся по сторонам. Не продолжив своё недовольство, Том схватил Сашу под бёдра, и та громко вскрикнула. Под просьбы Саши отпустить её, Холланд двигался к аллее, где стояли лавочки. Он усадил девушку на одну из них и приказал подождать. Любому другому человеку, Паркер бы начала огрызаться в ответ, мол она сама знает, что ей делать, но на слова Тома, девушка лишь вопросительно подняла глаза. В его голове хранилось слишком много вопросов, которые он так хотел задать своей рыжеволосой подруге. Парк громко визжит, и в закатном солнце выглядит просто волшебно. Будто ты сейчас в какой-то фильме, где видят каждую деталь. Где-то плакал ребенок, так как рядом на земле лежал его рожок мороженого, а где-то счастливо фотографировались туристы. Том вернулся с пустыми руками (как подумала Саша), но в лице не поменялся. Он протянул к ней руки, сжатые в кулаках, и предоставил выбор. — Самый сложный выбор в моей жизни, — прошептала себе под нос девушка, и дотронулась правой руки. На ладони парня лежала жвачка «Love is», и как банально это не было бы, Саша широко улыбнулась. Сняв обертку и положив жвачку в рот, девушка взглянула на вкладыш: «Любовь это… позволять ей класть в бутерброды лук». — Кажется, ты терпеть не можешь лук, — засмеялась девушка и показала картинку. Холланд скривился и протянул свой вклады: «Любовь это… готовить ей утром завтрак». Саша рассмеялась ещё сильнее. Сегодняшний завтрак был никаким, так как он отсутствовал. — Том, сейчас просто обалденное освещение, сделай мне парочку фотографий, — она протянула парню телефон. Огни на аттракционах уже зажглись, и на фотографии рыжие волосы девушки были янтарными. Зелёные глаза могли поместить в себя все цвета, которые только существуют, а бледная кожа здорово блестела за счет заходящего солнца. Том сделал пару фотографий, ведь любой ракурс Саши был удачным, а после опустил телефон. Глаза девушки прикрыты, и она продолжает думать, что актёр фотографирует её. Том пару секунд глядел на подрагивающие черные ресницы и бледно-розовые пухлые губы, что сегодня не были подведены красной помадой. Одной рукой он притянул Сашу и поцеловал. Со всей нежностью и в тоже время страстью. Его язык скользнул в её рот, и девушка ответила на поцелуй, пододвигаясь как можно ближе. — Завтра это будет везде, — шепчет рыжеволосая, отстраняясь. — Честно, мне абсолютно плевать, — на эти слова парня Саша улыбается и отводит взгляд в сторону. Они идут к стоянке. Паркер осталась его ждать рядом с машиной, пока Том ходил сдавать карту. В темноте, освещаемой лишь яркими лампочками каруселей, девушка смотрела на себя в переднюю камеру. Не очень хотелось выглядеть потрёпанной. Нечаянно она включила видеосъёмку, в кадр попал Холланд, который жадно чмокнул её в щеку. Саша по-детски высунула язык. В поездке девушка погрузилась в свои мысли, от которых на лице появилась счастливая улыбка. Странно, но раньше Саша всегда видела себя со стороны. И к ней уже приелась вот эта стервозность и вечно недовольное лицо. Её все знали такой, и другой Саши не существует. Она со всеми вела себя абсолютно идентично, и не было каких-то отдельных исключений. До появления Холланда. Она стала выходить из роли, забывать хорошо заученные слова, терять мутную пелену на глазах. Теперь всё было написано на её лице, в движениях и действиях. А всё потому, что Томас сделал с ней что-то не то. Будто содрал всё дерьмо с её жизни, и стал тем самым солнцем, что ярко светило где-то высоко, только дотронуться было очень просто. Томас стал тем человеком, который, кажется, принимал её закидоны. Хотя она пока себя не проявила. Ведь некоторое вошло в привычку, а отношения с актёром, которого знает весь мир, скорее всего, ограничены какими-то правилами. Возможно, скоро Саше надоест постоянность, и она вернётся на прежнее место под солнцем Малибу, будет танцевать в центре клуба Салли, и спать с кем ей захочется. Постоянность, которой она боялась, враз стала такой родной, будто та самая недостающая частица пазла наконец-то нашлась. В машине раздаётся звонок, который выводит Сашу из мыслей. Том отвечает. — Скажи мне, Томас, есть ли смысл прикрывать все эти фотографии? Люди хотят правды, а как им её подать, если ты даже мне ничего не рассказываешь? — Араон тяжело вздохнул. — Не прикрывай, — отвечает Холланд и глядит в сторону Саши. — Как ты говоришь, люди узнают правду. — Уже вижу эти комментарии, — ещё тяжелее вздох. — Если пойдёт что-то лишнее, я остановлю, всё как всегда. Агент отключился, и телефон вновь оказался в кармане джинсов. Саше не приходится спрашивать, ведь она прекрасно знает, что это был человек, который может остановить огромный поток СМИ и простых зевак в интернете. — Выдержишь ли ты гневные комментарии, Саша? — с заботой в голосе проговорил Том и накрыл свободной от руля рукой ладонь Саши. — Том, меня каждый второй в Малибу ненавидит, а лицо и тело постоянно обсуждают неизвестные мне личности. В школьные годы меня называли ведьмой из-за рыжих волос, и я смирилась. А теперь меня упрекают в том, что я крашеная, и вот хоть один раз ты видел, чтобы я скандалила с кем-то по поводу самой себя? Правильно, нет! Максимум с кем я скандалила, это тупоголовые детективы, и Мармадюк, так бы и задушила к чертям собачим этого конченого сукиного сына, — прошипела девушка. — Ого, — улыбнулся актёр. — Сделай одолжение, выложи то видео, которое ты сняла около машины в ЭлЭй. Саша кинула взгляд на парня, но ничего не сказала. Она лишь разблокировала инстаграм, после чего открыла аккаунт, на который автоматом подписалось более тысячи человек, а потом просто выложила видео, на котором отметила Тома.***
Только зайдя в лифт, Саша прилипла к губам парня. Кажется, она не хотела секса в общественных местах. Порыв девушки тут же перехватил Холланд, и припечатал худощавое тельце к холодной металлической поверхности лифта. Он провел мокрый поцелуй от подбородка до уха девушки и услышал первый тихий стон. Актёр нажал на кнопку стопа в лифтовой кабине, и движение прекратилось. Рваное дыхание девушки невероятно возбуждало Тома, и он крепко вцеплялся в её тело руками. Сжимал талию и упругие мышцы попы, после чего довольствовался удовлетворёнными стонами. Поднял край белой футболки вверх и отодвинул мешающую кружевную ткань. Саша оттягивала шатенистые пряди волос актёра, и наматывала их на пальцы. Колени дрожали от возбуждения, а тонкие лосины быстро намокли. Холланду пришлось повозиться, чтобы расстегнуть бюстгальтер девушки и добраться до сочной груди. У него фетиш на её соски. И этот фетиш невероятно будоражил все внутренности Паркер. Он сдавливает сосок, вырывая более протяжный стон в самые губы. Второй рукой актёр проложил себе путь в трусики девушки. Она была невероятно мокрой для него. Средним пальцем он водил около входа во влагалище, а указательным играл с клитором, каждый раз вызывая томные вздохи у Саши, которая кусала его за шею. Одним рывком Томас снимает лосины и белые трусики, спуская их куда-то вниз к лодыжкам. Быстро опускается на колени, чем слегка шокирует Сашу, которая не выпускает его волосы из своих пальчиков. Она обнажена ниже пояса и задыхается от желания. Прижав бедра девушки к стене, Томас целует Сашу в лобок и разводит ноги, что продолжались трястись. Почувствовав язык парня, ласкающий клитор, Саша издаёт громкий стон. — О Боже, — произнёс дрожащий от возбуждения голос. Паркер, запрокинув голову, пальцами зарывается ещё сильнее в его волосы. Язык у Холланда беспощадный, настойчивый и властный. Он движется по кругу, снова и снова, без остановки. Наслаждение граничит с болью. Тело Саши содрогается, но внезапно Том отстраняется. — Блять, — томно чуть ли не рычит девушка. Она задыхается, не сводя молящего взгляда. Актёр заключает лицо девушки в ладони и целует в губы, давая ей почувствовать вкус собственных соков. Расстегнув ширинку, Томас окончательно снимает ненавистную нижнюю часть одежды. Холланд подхватывает Паркер под ягодицы и поднимает вверх. Девушка тут же обхватывает его ногами за талию. Стремительным сильным движением Томас входит в неё. Сладостный вскрик ласкает уши парня. Поддерживая Сашу под ягодицы — пальцы впиваются в нежную кожу, — Том начинает двигаться, поначалу медленно и методично, но вскоре хладнокровие изменяет ему, и Холланд ускоряет темп. — Ах! — зубы вновь кусают плечо парня. Смотря актёру в глаза, девушка наслаждается неземным ощущением наполненности и наконец, не выдержав сладкой муки, взрывается в сокрушающем оргазме. Томас издает низкий рычащий возглас и носом зарывается Саше в шею, одновременно кончая в неё с громким бессвязным стоном. Он поддерживает Сашу ещё какое-то время, чтобы мышцы собрались для дальнейших действий, после чего выходит из девушки, опуская её на пол. Ещё не полностью отошедшая от оргазма Паркер, всё также рвано дышит, надевая свои вещи. По спине стекали капельки пота, а в лифте был невероятно душно. Томас нажимает кнопку, и лифт продолжает движение. — Ты же вроде не хотела секса в общественном месте, — изогнул бровь Холланд и поднял пакет с выигрышем. — Здесь нет камер, Томас, — улыбнулась девушка и повернула ключ в замочной скважине. — Аргумент, — хмыкнул актёр, и в который раз за день заправил прядь рыжих волос Саше за ухо.