They pull you in to feel your heartbeat Они склоняются над тобой, чтобы узнать, бьется ли твое сердце, Can you hear me screaming, «please don't leave me» Ты слышишь мой крик: «Пожалуйста, не оставляй меня»?
— Нет-нет, — шепчет парень, прижимая девушку к себе. За всю свою жизнь Томас ни разу не чувствовал то, как время проходит сквозь него. Обычно, в такие моменты тебе кажется, что всё слишком быстро и нереально, но для него слишком медленно и реально. Секунда — минута, минута — час, час — сутки. Он же всего-навсего актёр, который видел происходящее только в фильмах. Простой парень, который приехал на отдых в Малибу. «Это же всё нереально», — проносится в голове. Взгляд расфокусирован и вряд ли он вспомнит, когда схватил Сашу на руки. Том прижимает её руку к ране, из которой потоком хлещет кровь. Бледное личико ещё бледнее, а зелёные глаза наполнены слезами. Боже, да она же пришла сюда в цветастом платье, которой пропиталось кровью. Как бы он хотел забрать её боль, лишить её слёз. Зачем только она полезла, зачем закрыла? Зачем вообще пошла в это место и почему не дала выбора? Всегда давала этот чертов выбор, но сегодня лишила всё за него.Пятью часами ранее
Это было то самое воскресное утро, как в сериале. Томас не шевелился, лишь бы не разбудить Паркер, у которой был слишком чуткий сон. Она прижималась к нему всем телом, ведь безоговорочно доверяла. Саша раскрыла свои чувства кому-то чужому, тому, кто был в её жизни недолго, но именно этот кто-то принял её настоящую. С не расчёсанными волосами, без красной помады на губах и приторной улыбки, без косого взгляда. Паркер чувствовала себя так спокойно рядом с ним, будто вместо Тома на диване сидел её отец, который всегда и во всём поддерживал. Холланд сломал постоянную систему и, кажется, Саша даже смирилась с этим. И это было самое счастливое утро в жизни Саши. Раскрыв глаза, девушка почувствовала лёгкую головную боль, ведь плакать по ночам — дело плохое. Саша подняла голову на Томаса, который не спал уже около часа, а легонько перебирал мягкие рыжие волосы. Парень ласково улыбнулся и дотронулся носа девушки, отчего та поморщилась. На часах было около двенадцати дня, — давненько Паркер так не высыпалась. Она лежала на груди парня и слышала его ровное сердцебиение. Ей бы иметь настолько хорошую выдержку, чтобы рядом с Томасом её сердце билось также ровно, а не при каждом соприкосновении делало тройное сальто и забывало, как двигаться. Наверное, для Томаса было обыденно готовить завтрак, целовать девушек в лоб и желать приятного аппетита, ведь он делал это так красиво, что Паркер забывала, как дышать. Они живут вместе уже третью неделю, а девушка всё никак не привыкнет. Вскоре выходит зевающий Остерфилд, что крадёт из тарелки Холланда кусочек омлета и кидает себе в рот. Следом слышались возмущения, от которых рыжая заливисто смеялась. Ей нравилось смотреть на этих двоих друзей, которые знали друг друга чуть ли не с рождения. Ей также нравилось играть с ними в пляжный волейбол и купаться в океане. Саша чувствовала себя живой, будто все маски были сожжены, ведь, даже Салли начал говорить, что она изменилась. Саша уже доедала свой завтрак, когда на телефон пришло сообщение с неизвестного номера. На протяжении всего времени Паркер расследует дело серийного убийцы, который прикончил ещё два человека. Ресторатора и обыкновенного серфингиста с побережья акул. У неё был список потенциальных жертв, в который входили активисты южного побережья и парочка богатых, имеющих землю в Малибу. <Unknown> Ты хочешь чистосердечного признания? Я готов дать его тебе. Приходи в район трущоб. Третий дом слева от дороги. Одна, без оружия. Иначе кто-то из вас пострадает. Я готов сдаться только на своих условиях, Александра. Жду тебя в три, и не опаздывай. Вилка со звоном упала на пол, а зелёные глаза лихорадочно начали бегать по комнате. Оба парня обеспокоенно глянули на девушку, которая то сжимала, то разжимала кулак, но глаза от телефона не поднимала. — Саша, — зовёт её Томас, и девушка не сразу реагирует. Минуту она перечитывает сообщение, а потом вновь поднимает глаза полные непонятных эмоций. Вроде бы счастье, предвкушение и… страх. Вот только чего она боится — сама не знает. Губы и горло пересохло, хотелось воды, цистерну воды. Быстро моргает, пытаясь привести мысли в определённую форму, чтобы не было урагана, который мешает сосредоточиться. — Кажется, — на выдохе произносит Саша, — я сегодня раскрою дело. Повисло молчание. Назначенное время так скоро, и с каждой секундой всё ближе. — Это круто, поздравляю! — говорит Томас и на его лице улыбка. Саша пытается улыбнуться в ответ, но получается слишком измученно и неправдоподобно. По телу пробегает дрожь от предстоящего, но это было неприятное ощущение. Липкое и вязкое. Такое, как его показывают во всех фильмах ужасов. Хотя трущобы Калифорнии и были тем самым фильмом ужасов. Саша была лучшей на курсе. Всегда стреляла в цель, отстаивала свои права, сдала экзамены на высший балл. На одной из лекций, когда рассказывали о том, что нужно делать в ситуации с заложниками или же в такой операции, которая сейчас происходила в жизни девушки, Саша конспектировала каждое слово. Тогда, чем же она руководствовалась, когда закрыла оружие в сейфе; что было в ее голове, когда она надела платье пятилетней давности и до жути затертые белые кроссовки. Она выглядела как обычный подросток, беззаботной и возбужденной. — Ты на свидание собираешься? — внезапно появившийся, Холланд заставил Сашу вздрогнуть. — В трущобы Малибу, — натянуто улыбнулась Паркер и положила руки на шею парню. Томас дернул бровью. — Пообещай мне кое-что, — между бровами парня появляется морщинка, — не иди за мной и не звони мне, я сама появлюсь. — Ты что прощаешься со мной? — изгибает бровь, и Паркер невольно закатывает глаза. Не отвечая на вопрос, Саша притягивает Томаса в поцелуй полный нежности и страсти. Она с удовольствием не отрывалась бы от парня, и с таким же удовольствием забыла о деле и осталась бы дома. Смотрела бы сериалы, ходила на пляж, танцевала бы в клубе. Но Саша отрывается и смотрит в шоколадные глаза Тома. А трусить начинает всё сильнее. — Я на минутку, — улыбается и треплет кучерявые волосы парня.***
Машина остановилась около заброшенного трёхэтажного здания серого цвета. Южная часть дома была обвита виноградом и лозой, а где-то внизу бегали крысы. Саша завернула в небольшую посадку и вышла из авто. По телу прошла дрожь. Торчащая арматура, некоторые стены держатся всего на нескольких камнях. Где-то в глубине здания капает вода, еще бы колодец и девочку в белом платье — настоящий «Звонок». Ровно три. Девушка топталась на месте, будто впервые в жизни встретит убийцу. В груди что-то кололо, а в голове стучал молоточек, которому Паркер не придавала значения. Мысленно сама себя успокаивала, ведь ничего страшного здесь нет. Без оружия в этом районе можно было только умереть — большего не дано. — Здравствуй, Александра, — грубый прокуренный мужской голос, от которого кожа покрылась мурашками. Тремя ступенями ниже, в дальнем конце здания, стоял мужчина лет сорока, но выглядел старше. Непонятная щетина с проседью седины, сальные волосы по плечи платинового цвета, жёлтые от табака зубы, которых было не очень много. Но первое, что бросилось в глаза Саше — это пистолет, который он держал в левой руке. — Вблизи ты еще красивее, — может сейчас самое время бежать, но Саша приросла к бетонному полу. — Это я стрелял в мороженщика и я оставил тебе записку, которую ты скрыла от следствия, — девушка сжимает подол платья, пытаясь найти хоть какую-то защиту. Все детские страхи нахлынули, словно волна ледяной воды. — Не скрою, это и я перерезал глотки всем остальным в том числе, — мужчина выставил палец вперед и сделал два шага вперед, — твоей сестричке, — Сашу дернуло. — Она была хорошей девочкой, не то что ты. Элисия никогда не сопротивлялась, всегда соглашалась со мной, а ты скалишься, плюешься, словно та змея, — его лицо искажается, теперь он похож на убийцу. Саша делает шаг назад. — Ты боишься меня, Александра, хотя скорее всего не меня, а того, что я могу сделать с твоим последним любимым человеком, — руки затряслись, а по шее потекли капли холодного пота. — Томас Стэнли Холланд. Знаешь, сначала я подумал, что это твой очередной трахальщик, но какого же было моё удивление, когда я узнал, что наша Александра влюбилась. Впервые. Поздравляю! — он делает ещё один шаг вперёд. — Ты тянешь время, — дрожащим голосом проговаривает Паркер и пытается не встречаться со взглядом ледяных глаз. — Неужели ты догадалась? — с насмешкой в голосе. Саша кусает себя за язык. Она никогда не была глупой, тогда почему же сейчас ей кажется, что её знатно обвели вокруг пальца? — Я сказал, что убью одного из вас, — скалится и по телу идут мурашки. Как же глупо было оставлять оружие дома. Саша дергает платье, в кармане которого лежит телефон записывающий разговор. — Ты же привела с собой компанию, да, Александра? — кривая ухмылка и томный взгляд. Мужчина протягивает руку к лицу девушки, но тут же опускает. — Я не… — Саша, — голос сзади. Паркер резко оборачивается и видит шатена, который дал обещание, что не пойдёт за ней. — Ты в порядке? Смешок из уст киллера. Саша поворачивается к мужчине и поднимает руки вверх. — Я приехала одна, — трудно убеждать кого-либо, когда ты не выглядишь убежденной. — Я не знаю откуда и как узнал Томас, где я. — Это не моя забота, Александра, — шипит мужчина и поднимает оружие. Теперь ствол направлен прямо. Холланд хватает девушку за запястье и дёргает на себя, пытаясь прикрыть. Они стоят плечом к плечу, их пальцы переплетены, а дыхание в унисон. — Я обещал, что ты будешь жить с непомерным багажом проблем, поэтому умрет он, — пистолет направляется на Томаса. Мгновение. Мгновение, за которое и проходит вся жизнь перед глазами. И, кажется, смерть уже страшна. Теперь ты не будешь кричать направо и налево, что жизнь не удалась, и что ты в любой момент готов умереть. Тебе не хочется, и то, чего действительно охота почувствовать — это вкус жизни, слёз, боли, и всего того, что чувствуют живые. Звук выстрела разряжает воздух. Вдох. Выдох. Боже, как же Саша не хотела терять Томаса. Всё произошло так быстро и так непонятно. Холланд лишь почувствовал толчок в грудь, а следом всего-навсего смотрел на рыжую макушку. Пуля остановилась, врезавшись в худощавое тело девушки. Кажется, она даже не поняла. Просто приложила руки к животу, на котором расплывалось красное пятно. Следом подкосились коленки, и Томасу оставалось лишь лихорадочно хватать девушку на руки. — Нет-нет… — шепчет парень, прижимая девушку к себе. За всю свою жизнь Томас ни разу не чувствовал то, как время проходит сквозь него. Обычно, в такие моменты тебе кажется, что всё слишком быстро и нереально, но для него слишком медленно и реально. Секунда — минута, минута — час, час — сутки. Он же всего-навсего актёр, который видел происходящее только в фильмах. Простой парень, который приехал на отдых в Малибу. «Это же всё нереально», — проносится в голове. Взгляд расфокусирован и вряд ли он вспомнит, когда схватил Сашу на руки. Том прижимает её руку к ране, из которой потоком хлещет кровь. Бледное личико ещё бледнее, а зелёные глаза наполнены слезами. Боже, да она же пришла сюда в цветастом платье, которой пропиталось кровью. Как бы он хотел забрать её боль, лишить её слёз. Зачем только она полезла, зачем закрыла? Зачем вообще пошла в это место и почему не дала выбора? Всегда давала этот чертов выбор, но сегодня решила всё за него. — Как я могу помочь? — шепчет парень и убирает мокрые волосы с лица Саши. — Я так хочу забрать твою боль. Она смотрит на него невидящим взглядом и улыбается, так больно и устало. Зубы окрашены кровью, а в уголках глаз собираются слёзы, что медленно скатываются, попадая в уши. — Мне не больно, — еле слышно. Слёзы парня капают на одежду девушке. — Всё хорошо, — кивает и дыхание становится прерывистым. — Александра, — он впервые произносит её имя полностью. — Всё хорошо. Всё хорошо. Всё замечательно, — боль пронзает её тело, но она не сводит взгляда с Томаса. — Я в объятьях своей первой любви, — кашляет, и из рта вырываются капли крови. — Нет, прошу, не смей, — молит. Он готов завыть, будто это в него выстрелили, а не в неё. — Боже, я же так сильно люблю тебя. Но девушка этого не слышит. Возможно, она также не услышит тысячи других слов и признаний. Не исполнит детскую банальную мечту — не выйдет замуж в белом пышном платье. И также не поддержит своего первенца на руках. Наверное, это она и видела в пелене закрытых глаз. Видела себя со стороны в будущем — счастливую и беззаботную. Вместе с ним. С человеком, который подарил космос в одно касание. — Не-ет, — воет Томас. Он прижимает девушку к себе. Её запах за такой короткий срок стал таким родным. Её зелёные глаза, которые он обожает настолько, что утопает. И эта отвага, что вовсе не свойственна двадцатидвухлетней девчонке, что потеряла родителей. Она, как никто другой, заслуживает жизни. Такой, которой захочет. На бледных губах алая кровь. И такое же пятно на холодном бетоне. Она так идеально смотрелась в этой жизни. С приторной улыбкой, пеленой на глазах. И, наверное, всегда знала, что закончит так. Без всякой почести — убита. Так просто. Убийца сдался. Просто поднял руки, и сам сообщил полиции, сам позвонил в скорую, ведь думал, что прикончил её. Санитары подняли обмякшее тело девушки на каталки, прислонили какой-то аппарат. — С такими ранениями не выживают, — слышит Томас, и забывает как дышать. На нём будто петля, которая ежесекундно затягивается. Не понимает, вообще ничего. Не понимает, какой смысл во всех действиях, во всех поступках, чтобы исход был именно такой. Это же не игра какая-то, а жизнь, в которой не столько важны выборы, как действия. Саша сумела сделать выбор и действие. Глупо, конечно, но она не говорила о любви, ни разу. Никогда из её рта не вылетало подобие ласковых форм его имени, и даже не типичное: «Ты мне нравишься». Она не говорила о чувствах. Она их показывала. А три слова заменила собой.***
— Специальный агент ФБР, Александра Паркер, на спецоперации, по задержанию преступника, спасла жизнь Томасу Холланду, британскому актеру, известному по роли Человека-паука. Девушка находится в критичном состоянии в центральной больнице Малибу. По нашим данным, был задержан киллер и заказчик, жители могут спать спокойно благодаря нашей армии. С вами была корреспондент ВВС, Лара Ноктен, — Остерфилд выключает телеканал и переводит взгляд на друга. Шли третьи сутки, за которые, кроме критического состояния, не стало известно ничего. Холланд смотрел пустым взглядом куда-то в стену, на его коленях лежал Риччи, а рядом стояла четвертая бутылка пива. Сначала он сидел в больнице, держа голову в руках и моля всех богов, чтобы те помогли. Томас пытался попасть в реанимацию, но ему постоянно говорили: «Молодой человек туда нельзя, Вам сообщат, когда она очнётся». Единственное, что не дало пуле пройти насквозь, оказался телефон, который лежал в переднем кармане платья, — он и замедлил движение пули. Полиция возобновила все данные, которые удалось собрать Саше, и через несколько дней должен состоятся суд. Без неё. — Том, возьми трубку от Никки, — кивает Харрисон на телефон, который разрывается от звонков. — Я не могу постоянно убеждать её, что всё в порядке. Холланд промолчал и сделал большой глоток из бутылки, после чего смахнул звонок в сторону. Блондин заскрипел зубами. — Она не умерла, — вскрикнул Остерфилд и поднялся с дивана. — Жива, и радуйся. Пойди купи ей цветов, отнеси в больницу, поцелуй в лобик и живи дальше. Что за чувство вины? Это её работа, черт подери! Харрисон не уследил за языком и сам это понял. Вот только друг уже стоял рядом и прожигал его взглядом. Секунда, и Остерфилд держится за кровоточащий нос. — И не говори, что ты не заслужил, — плюется Холланд и занимает прежнее место. Харрисон поджимает губы и дергает салфетку из упаковки, лежащей на столе. — Ты хочешь сказать, что за полтора месяца смог влюбится в девушку, которая является полной противоположностью Оливии, — впервые за долгое время Хаз назвал имя девушки. — Ты не знаешь ни Сашу, ни Оливию, — рыкнул Томас. — Что-то мне подсказывает, что твоя рыжая приросла к Малибу и никуда с тобой не поедет, — вздохнул Остерфилд, и краем глаза посмотрел на реакцию друга, что продолжал смотреть в одну точку.