‘Cause with you I'm in my f**king mind, without you I'm out it Потому что с тобой я контролирую себя, а без тебя — схожу с ума. Rihanna — Love the Way you lie (part 2)
Первое, что увидела Саша, раскрыв глаза, — белоснежный потолок и яркий свет, который больно резал глаза. Чтобы привыкнуть, девушка повернула голову в сторону, где от капельницы тянулась тоненькая трубка. Перед глазами всё колыхалось, и Саша кое-как разглядела аппарат, что считывал её пульс. Ухватившись за небольшой железный подлокотник, Паркер попыталась приподняться, но эта попытка не увенчалась успехом. Боль от живота раздалась по всему телу и девушка обессилено упала головой на подушку. Ей не удалось рассмотреть комнату поподробнее, но одно она знала точно — она здесь не одна. Харрисон, стоявший лицом к окну, повернулся. На его губах медленно появилась улыбка, руки он держал в карманах. Девушка прищурилась, когда парень сделал пару шагов к ней. Он не располагал к себе и не казался добрым. Саше Остерфилд не нравился. — Где Холланд? — прохрипела девушка и повернула голову к блондину. Парень на выдохе растянул улыбку ещё шире и почесал бровь. — Жив здоров. Я выгнал его погулять, а то вторые сутки тут сидит, — Харрисон подошел к тумбе, на которой стояла ваза с цветами, и дотронулся пальцами лепестков тюлпана. — Заботливого из себя строишь, — Саша отвернула голову в другую сторону. — Что я тебе такого сделал, что ты меня так сильно не любишь? — Остерфилд поджал губы и наклонил голову набок. Паркер закатила глаза. Как можно аргументировать неприязнь к человеку, которая не аргументированная? Она не может сказать так, как говорят маленькие дети: «Хаз, отстань, я просто не хочу с тобой дружить». Даже не смотря на то, что ей действительно хотелось так сказать. — Просто позови его, Харрисон, — не поворачиваясь, проговорила Саша. Малоприятное общение с другом Томаса её раздражало. Девушка сама была не очень приветливой и могла даже сказать, что в Малибу она и есть та самая заноза в заднице. Но с появлением Харрисона, который всегда и везде хотел самоутвердиться, — Саша ушла на второй план. Остерфилд отдернул руку от цветов и сдержался, чтобы не зарычать. Впервые в жизни он не получал того, чего хочет. У него, конечно, в голове собиралось слишком много злобы на лучшего друга. Когда-то, они были на одном уровне и никто не отличался популярностью. Но после того, как Холланд вошел в киновселенную «Марвел», жизнь значительно поменялась. Парень дёрнул дверь на себя и покинул палату, а уже через минуту в комнате появился Томас. — Видок, конечно, у тебя., — Саша смерила его оценивающим взглядом. Действительно, Холланд был не в самой лучшей форме. Серая футболка, черные джинсы, кроссовки — вроде бы всё как всегда, но лицо… Небольшие синяки под глазами, щетина, красные глаза — выдавали его. — И я рад тебя видеть, — улыбнулся Томас и наклонился к девушке. Он нежно чмокнул её в губы и сел на край кушетки. — Элла к тебе каждый день приходит, говорит, что Рэй выпишет тебе орден, — усмехнулся актёр. — Лучше бы он выписал мне премию, — закатила глаза Паркер и положила руку поверх тыльной стороны ладони Холланда. — Тюльпаны ты принёс? — Не знал какие ты любишь, розы — слишком банально, гвоздики — не на похороны же, — Саша хохотнула. — Я люблю пионы, — отказала девушка и зажмурилась. Томас встал с койки и наклонился к рычагу, чтобы приподнять кровать. Теперь, когда Саша в более-менее сидячем положении, ей не так тяжело говорить. В палате появился доктор, который приветливо улыбнулся Паркер. Этого мужчину она хорошо знала, ибо частенько тут бывала и опрашивала пострадавших, а иногда и сама доставляла «утопленников». — Агент Паркер, — кивнул врач и подошел ближе. — Молю Рэя на лейтенанта, — Саша перевела взгляд с работника на Томаса, после чего легонько кивнула. Мужчина отодвинул больничную рубашку и осмотрел шрам. Швы были сняты, но само пятно было не маленьким. Саша нахмурилась, когда рука доктора пару раз нажала вокруг ранения. Боль была не такой ощутимой, как раньше, но она заменилась какой-то тяготой. — Не больно? — Саша мотнула головой. — Отлично, значит ещё будешь спасать людей. Сейчас Паркер меньше всего хотелось спасать чужие задницы. В голове сразу всплыло лицо киллера и владелицы клуба, и девушке нужно было срочно поговорить с кем-нибудь из правоохранительных органов. Сердцебиение участилось и это показал аппарат, который до сих пор был подключен к Саше. — Как скоро меня выпишут? — доктор поднял заинтересованный взгляд на рыжеволосую. — Если всё будет хорошо, то скорее всего к завтрашнему вечеру. Паркер выдохнула. Слишком долго, ей придётся ждать, чтобы прочитать отчет. В отключке она пробыла четыре дня, а значит суд по-любому был. Мужчина кивнул и что-то записал в планшетке, после чего ещё раз улыбнулся и покинул палату. Саша посмотрела на дверь, где виднелось лицо Эллы. В этот раз девушка притащила с собой несколько пачек лимонных пирожных. Она плюхнулась на мягкое кресло и восхищенно посмотрела на Холланда, которого будто впервые в жизни видела. После она прокашлялась и вновь заулыбалась. — Сейчас тебя во всё посвящу, — из сумки криминалистка изъяла увесистую папку с отчетами и документами. — Киллер сдался сам, это не бывало для нас, но, видимо, ты хорошо умеешь убеждать. Заказчицу он сдал, и как только эту информацию осветили по всему миру, Дюкасс-старший отрекся от собственной дочери. Закрыл ей все счета, забрал всё своё имущество, в общем — перекрыл ей воздух. Ты бы видела, как сильно она рыдала на допросе, детективы еле смех сдерживали. — Очень смешно, — закатила глаза Паркер и подтянула ногу, — погибло дохера людей, а они на допросе ржали. — Это я так, образно, — попыталась оправдаться Элла. — Киллеру дали пожизненное, а ей за изготовление, хранение и распространение наркотиков — восемь лет, за заказывание массового убийства — десяток, ну и за нападение при исполнении — три, и того двадцать один год без возможности обжалования, — улыбнулась девушка и хлопнула ресницами. — Меня допустят к ней? — у криминалистки Саше не хотелось узнавать отдельные детали, поэтому по выписке она точно доберётся к Мередит Дюкасс и выпотрошит ей все кишки. — Ты же дело вела, конечно! — довольно громко ответила девушка и взглянула на часы. — О, мне пора бежать. Выздоравливай!***
Девушка перешагнула порог собственной квартиры и положила ключи на тумбу. Томас снял с себя ветровку и повесил её на вешалку. Саша стянула с себя кроссовки и оглядела темный коридор. Выписка заняла намного больше времени, чем она думала, и домой они вернулись к десяти вечера. Саша почесала за ушком Риччи, который удовлетворенно гавкнул и потерся головой о ноги девушки. Паркер откинула рыжие волосы и прошла к спальне, попутно избавляясь от одежды. Она перевязывала волосы резинкой, когда горячая рука Томаса легла ей на талию. Тело по инерции среагировало болью внизу живота и мурашками по коже. Дыхание сбилось и сердце ускорило свой ритм. Саша поджала губы, но не сопротивлялась. Она подставила шею требовательным губам Томаса и место укуса тут же запекло. Он двигался по плечу девушки, отодвигая бледно-бежевую лямку бюстгальтера. Холланд укусил выступающую кость плеча, и Саша громко выдохнула. Девушка максимально пыталась унять возбуждение, но колени уже начали подкашиваться. Её тело напряглось, когда рука Томаса проникла в трусики. Саша выгнулась в спине, облокачиваясь на позади стоящего Холланда. Он рывком развернул Паркер к себе, впиваясь в её губы требовательным поцелуем. И она не могла отказать. Столкнувшись языками, парень подхватил Сашу под ягодицы и бережно уложил на постель. Томас покрывал её тело мокрыми поцелуями, двигаясь вниз по животу. Рыжеволосая зарывалась пальчиками в темные волосы и тихо постанывала. Она замерла, когда почувствовала поцелуй через трусики. В следующее мгновение, Саша остановила руки Томаса, что хотел снять ненужный предмет одежды. Её глаза бегали по комнате и цеплялись за всё, лишь бы не за карие глаза парня. Она обеспокоенно подняла взгляд. — Постой, — голос тихий и с легкой дрожью. — Я не могу, давай не сегодня. Холланд вопросительно оглядел Паркер, что ещё секунду назад стонала и изнемогала от желания. Парень отпрянул и сел на кровати, наблюдая за тем, как Саша неловко откинула волосы и попыталась выровнять дыхание. Её спина впервые за долгое время была не ровной, а ссутуленной. Она надела на себя свою футболку и нырнула под одеяло, отвернувшись лицом к окну. Томас недолго смотрел на рыжеволосую. Конечно, ему было не понятно такое поведение, ведь могла сразу сказать, мол «голова болит», а не затягивать до самого начала. Стянув с себя лишнюю одежду, Том притянул Сашу к себе в объятия и уткнулся в плечо девушки. На часах было около двух часов ночи, когда Паркер раскрыла глаза. Холланд лежал на спине и видел седьмой сон. Его веки были плотно сжаты, а дыхание ровным. Темноволосые кудри падали на глаза, губы слегка приоткрыты. На лицо падала светлая тень луны, что пробиралась сквозь неплотно задвинутые шторы. Томас казался Саше невероятно красивым, и она громко выдохнула. Спустив ноги на прохладный паркет, девушка вылезла из-под одеяла и двинулась к кухне. На диване покоился Риччи, что никак не отреагировал на её присутствие. Саша со скрипом открыла нижнюю дверцу кухонного шкафчика и извлекла оттуда бутылку ликёра. Не взяв бокала, она вышла на балкон, где села на мягкое кресло и закинула ноги на перила. Сделав пару глотков алкоголя, Саша прикрыла глаза, поджимая губы. В груди появился камень, который невероятно тянул вниз. В горле образовался ком, а к глазам медленно подступали слёзы, но плакать не хотелось. Она могла лишь кривится от собственных чувств, и прикусывать кулак, чтобы не закричать. Паркер уже знала все свои дальнейшие действия. Всё было бы по-другому, если бы только Томасу не приспичило поехать за ней в трущобы. Она бы не увидела, себя слабой, не пожертвовала собой ради него. Саша же не такая. Она не готова пойти на самопожертвование, не ляжет над пропастью и не даст пройти через себя другу. Потому что она, черт подери, не такая. Оно как-то само получилось, совсем случайно чувства вошли в её жизнь и не спросили, хотела она этого или нет. Кто-то привязал руку Саши к руке Томаса, кто-то внушил ей, что он ей больше, чем просто партнёр в постели. Между ними появилась эта гребаная химия, по которой у неё была тройка. Это дурацкое «что-то большее». Глаза щипали, губы были покусаны. А руки тряслись, словно у алкоголика. Неожиданно чувствовать подобное из-за какого-то парня, который сейчас лежал в твоей постели. А ещё неожиданнее понимать, что ты сама себя до такого довела, и что любое твоё решение будет принято против собственной воли. Саша нашла в контактах номер Харрисона. Ей нужен его совет, так как Томаса лучше него знал, возможно, только собственная мать. Саша переступила через собственную гордость, что недовольно кричала, бултыхаясь в грязи. Остерфилд ответил не сразу. Он уже несколько недель проживал в отеле по-соседству и вечно не доволен своим положением. — Бог мой, Паркер, ты пьяна? — прохрипел Хаз, видимо, он спал. — Выйди в парк, поговорить надо, — девушка стучала ногтем по бутылке и смотрела в одну точку. В горле першило от холодного ликера. — Черт бы тебя, — прошипел лучший друг Холланда. — Дай мне семь минут. Паркер приподняла уголок губ и улыбнулась. Не заморачиваясь, она надела на себя джинсы и накинула джинсовую куртку. Саша тихо покинула квартиру и вышла в парк, где уже стоял взлохмаченный Харрисон. Парень оглядел её с ног до головы и сразу же изменился в лице. — Ты по поводу Тома? — Саша отвела взгляд и провела языком по нёбу. — Прошу тебя, Хаз, — взмолилась рыжеволосая. В глазах вновь стояли слёзы. — Я не та, кто ему нужна. С моей работой я рано или поздно погибну, а ему это не нужно. Он должен жить яркой и счастливой жизнью, завести семью, детей, играть в фильмах, получить Оскар, и ещё тысячу других наград. Харрисон смотрел на Сашу по-другому. Если раньше с неприязнью и неким желанием, то сейчас с пониманием и жалостью. Он также, как и Томас, перестал видеть в ней стерву и увидел маленькую девочку, что хотела спасти всё и всех. Когда по её щекам начали бежать слёзы, у Остерфилда появилось огромное желание обнять Сашу и сказать, что всё будет хорошо. — Я, как узнал твою фамилию, сразу сказал, что слишком иронично Томасу с тобой встречаться, — по-доброму улыбнулся парень и положил руку на плечо Саши. — Он такая зараза, которая хер сдастся. Я ему ничего не докажу, это должна сделать ты.***
Стеклянная ограда, за которой стояло более десятка охранников; влажная, холодная и пустая комната с обратной стороны; тишина, что ужасно давила на голову и скрипы металлических дверей, что прерывали её — все это окружало девушку. Паркер вели тюремными коридорами к Мередит Дюкасс. Дело закрыли, Саша поставила подпись на документации, но у девушки остались вопросы, которых было слишком много. Впереди идущий мужчина свернул вправо и принялся открывать дверь. Саша заправила короткую прядь волос за ухо и зашла в маленькую тёмную комнату. Лампа работала только одна, а за столом сидела когда-то лучшая дочь известного ресторатора. Ранее с красивым лицом, с идеальными волосами и телом, сейчас же — с синяками под глазами, с запекшейся кровью на губах и в оранжевом костюме, что никак не подчеркивал фигуру. Кинув перед девушкой папку с документами, Паркер села напротив. Мередит смерила оценивающим взглядом агента и на её лице появилась странная ухмылка. Саша сжала руку в кулак, чтобы не вспылить, но всё же некоторые слова вырвались из её рта. — Не скалься, будет хуже, — Саша раскрыла нужную страницу, где находились фотографии сестры. — Я жду интереснейшего рассказа о том, как ты изувечила мертвое тело Элисии Паркер. — Я всю жизнь жила в ЭлЭй, но как только решила переехать сюда, собрала всю информацию про Малибу. Маленький городишка с толпой туристов и развлечениями, а ещё девушкой, что есть практически на всех фото. Ты, словно местная знаменитость. А ещё, Александра Паркер — хозяйка Малибу. Навела на тебя справки и получила, что мама подстрелена здесь, сестра на наркотиках — тоже здесь. Даже жалко как-то тебя стало. Но потом я узнала, какая на самом деле ты сука. Делаешь всё только для себя и даже бедного Салливана ни во что не ставишь. О, какого же было моё удивление, когда я узнала, что ты встречаешься с одним из самых горячих актёров. Ты же пользуешься им, как и любым в этом городе, — Дюкасс дёрнула руками и послышался звон наручников. Она наклонилась через стол, чуть привставая со стула. — У меня свои связи в наркобизнесе, и мне доложили, когда твоя сестрица-переносчица-заразы окочурилась. Мне была интересна твоя реакция, и мне понравилось, — бледно-розовые губы расплылись в ухмылке. — Это всё, агент? Саша улыбнулась лишь уголком губ, закрыла папку и, повторив действие девушки, проговорила: — Береги почки и печень, здесь тебе их выгрызут с корнями, — а следом лучезарно улыбнулась и покинула комнату, оставив Мередит перепугано глядеть ей вслед. Паркер выехала из тюрьмы в начале двенадцатого. Солнце жарило не на шутку, поэтому не откладывая на потом, она решила поехать на пляж, где сейчас находились Томас и Харрисон. Руки отчего-то дрожали, поэтому Саша сильнее цеплялась за руль. Родное шоссе с пальмами по оба бока, какая-то старая песня по радио. Кажется, всё так и начиналось. Слабостью Саши Паркер являются раритетные автомобили, старые фильмы и Томас Стэнли Холланд, который являлся тем самым актёром, коих она терпеть не могла. Волосы цвета меди лежали на плечах, от чего потела шея. Зелёные глаза не светились непонятным огнем, а на губах не было кривой улыбки, что бесила всех её знакомых. Она идеально вписалась на последнее место на парковке. Благо, окна машины затонированы, и девушка свободно избавилась от классических черных штанов, пиджака и плотной блузки. Саша отдала ключи охраннику, приветливо улыбнувшись, отчего тот слегка опешил. Не часто от неё такое получишь. Рыжеволосая ступила на горячий песок и вдохнула аромат любимого океана. Что бы она не говорила, но по Велису она скучала. К ногам подлетел волейбольный мяч и Саша посмотрела на парней, которые смеясь, двигались к ней. Сердце невольно начало болеть, но девушка не подала виду, лишь шагнула на встречу, завлекая Томаса в поцелуй. Харрисон лишь наигранно сложил руки на груди и закатил глаза. И он, и она знали, что скоро произойдет. И обоим было трудно держать лицо и эмоции. Томас провел большим пальцем по щеке Саши и улыбнулся. — Хочу проверить твои навыки плаванья, — сказав это, Холланд подхватил Паркер под бедра, закинул себе на плече и побежал к воде, вызвав при этом у рыжеволосой визг. Уже в следующее мгновение, Саша держала Тома за шею, пытаясь утопить в Тихом океане. С волос стекала вода и два часа укладки были коту под хвост. В какой-то момент актёр схватил рыжеволосую за талию и вместе с ней погрузился под воду. Сначала лёгкий испуг нахлынул на Сашу, но когда губы Томаса накрыли её, — в теле поднялась волна эмоций. Совершенно новые ощущения. Когда ты имеешь твердую опору под ногами, периодически тоже не хватает воздуха. Но вода — это другая среда, где воздуха для человека хватит на несколько минут. Поцелуй надолго не затянулся и, вынырнув из-под воды, сердце бешено билось от пережитых эмоций, которые стоили испорченной прически. Саша облизала губы и обернулась на пляж, где Остерфилд также не поменял своего места расположения. Его руки были приклеены к груди, а недовольное лицо было видно даже издалека. Пара рассмеялась. Паркер залезла Томасу на спину и в таком положении вышла на сушу. Этот день пролетел довольно быстро. Девушка ловила закатные лучи солнца на теле, а Холланд был окружен кучкой фанатов. Саше было параллельно на эту заинтересованность, по крайней мере, она себя в этом убеждала. У неё в голове вертелись слова, которые она скажет, а также эмоции, которые придется подавить в тысячный раз. — Томас, ты не подумай, — проговорила Саша и сняла с плеч пиджак от костюма, — но я хочу побыть одна. Холланд остановился в коридоре. На лбу появилась морщинка, а скулы напряглись. Постоянные смены настроения девушки ему не нравились. Возможно, критические дни, но было какое-то предчувствие, что это были не гормоны. Томас сделал несколько шагов к Саше и протянул руку, отчего девушка отпрянула, будто от кипятка. Ей приходилось поджимать губы, чтобы не выдавать все эмоции. — Думаю, Харрисон приютит тебя на одну ночь, — проговорила рыжеволосая и обернулась к парню спиной. Молчание. Томас провел языком по нёбу и развернулся на каблуках. Он уже дернул ручку двери, когда вновь захлопнул квартиру и вернулся в гостиную. Том был не на шутку взбешен и взбудоражен. — Нет, знаешь, я не уйду пока ты не скажешь, что происходит, — Саша зажмурилась. Лучше бы он ушёл. Просто хлопнул бы дверью. Но не спрашивал бы у Саши, какого хера происходит. Ей бы не пришлось клеить старую пелену на глаза и безразличность на лицо. — Ничего не происходит, — глубокий вздох и глаза куда-то в пол. Так не получится обмануть никого — даже себя, — мы просто… — Что? — карие глаза впились в зелёные и не давали двигаться. — Мы просто что? — жевалки на скулах играли, а челюсти были крепко сжаты. — Просто друзья, — неожиданно выпалила Саша и укусила себя за язык. Она обхватила локти, чтобы хоть как-то защититься. — Нет, не надо пудрить мне мозги, — махнул рукой Холланд, — даже не пытайся. У просто друзей такого не бывает, — чуть ли не кричал актёр. Саша бы тоже закричала, вот только не может. Единственное, что получается — это смотреть и ломать себе пальцы. — Поцелуи под водой, гулять вместе по Икее, секс в раздевалке?! Нифига себе дружба! — Паркер зажмурилась и отступила. Она не поднимала взгляда, просто щипала себя за кожу, пытаясь сдержать всё в себе. Саша понимала, что таким образом делала ему больно. Но лучше уж так, чем принять то, что она влюблена в него. — Ты мне нравишься, Том, — на выдохе отказала она, — просто я против серьёзн… — Решать это должна не только ты, но и я тоже, и я говорю мы пара, блин, — одним движением Томас перевернул маленькую тумбочку, на которой было пару книг, — твою мать! — он ударил по бетонной стене, а следом лишь раздалось эхо от захлопнутой двери. Девушка прикрыла глаза и попыталась ровно выдохнуть. Ногти впились в кожу на руках, а дыхание стало прерывистым. Она и не заметила, как с ресниц сорвались слёзы, что обжигали кожу. Колени подгибались и Саша упала на пол, приклав руку ко рту. Воздуха было критически мало и из горла вырвался всхлип. Она подтянула ноги к груди и уткнулась носом, чтобы хоть как-то унять истерику. Она сделала лишь первый шаг, но почему было так сложно? Сложно слышать и видеть, как он уходил, как срывался на крик. Саше практически всегда приходилось такое говорить, ведь в её жизни никогда не было серьёзных отношений. Но обычно, она могла со спокойной душой сесть за стол, есть, пить, дышать, и всё то, что делали обычные люди. Признай же ты наконец-то, что не можешь без него. Это не просто чувство привязанности или физической зависимости. Ты не просто хочешь его в сексуальном плане, ты хочешь его всеми клеточками своей изувеченной души. И как бы ты сама себя не убеждала, что любовь — это всего лишь оправдание, ты, блять, любишь его. Можешь показать хотя бы одного человека, которого бы ты закрыла от пули ценой собственной жизни? Можешь — и это будет Томас. А может скажешь, кому ты раскрыла всю подноготную и не боишься, что она вытечет за рамки? Скажешь — это Томас. Чтобы у неё не спросили — за короткий срок Холланд стал именно тем человеком, которого априори не может быть в жизни Саши. Будет ли она продолжать отрицать то, что любит его? Да. С чересчур завышенной самооценкой Саша продолжала считать себя виновницей всех бед. Это замкнутый круг, где есть пистолет с пулей, она и дорогой ей человек. Но пока что человек промахнулся всего раз. Риччи положил голову на ступни девушки и тихо заскулил. От одиночества Паркер захотелось завести собаку, которая всё это время была единственным другом. Саша не поднимала головы с коленей. Странно чувствовать опьянение от собственных эмоций. Это когда ты уже перешла границу и не знаешь, как прекратить плакать. Вроде бы слёзы кончились, а ком в горле всё стоял, камень на груди всё давил. Саша легла спать на диване. Если можно сказать, что она вообще решила поспать. Ноги как-то сами перенесли её туда, и по началу глаза смотрели тупо в потолок, а слёзы попадали в уши. Всепоглощающая, холодная и безграничная тьма. Никакой тебе страны сновидений — это тебе не детская сказка. Просто черная комната — и этого достаточно.***
Наверное, глупо атеисту молится Богу и просить простого спокойствия. Также глупо умолять наркомана не принимать, и также бесполезно надеяться на чудо. Можно быть реалистом и видеть мир таким, какой он есть — со всеми изъянами, грехами и оплошностями и приторной ложью вокруг тебя. А можно носить розовые очки и называть себя оптимистом и романтиком, который плевать хотел на грязь во всем мире. Семейство Паркеров носило эти самые розовые очки всю свою жизнь. Каждый чувствовал какое-то воодушевление и душевное спокойствие. Если бы составили список тех ужасных происшествий, на которые они закрывали глаза и говорили: «Если это случилось — значит должно было», то это был бы пятый том «Войны и мира». Александру нужно назвать черной точкой на идеальном лице. С самого детства, не известно почему, ей не нравилось то, как родители ведут себя и с ней, и с окружающим миром. Все на блюдечке с голубой каёмочкой, только руку протяни — и оно сразу же твоё. Мать — талантливая писательница, часто светилась в телевизоре; отец — уважаемый человек. Не мечтайте об идеальной семье — это не то, чем кажется. Это идиллия, но в тоже время моральное давление. Даже такая семья рано или поздно будет погребена в черном гробу и будет иметь бетонную плиту над землёй. Это лишь способ показать себя не такими, как все. Это был первый шаг к идеальному американскому кино восьмидесятых годов. Заплаканная, она не видела сна, и проснулась от трезвонящего телефона. Меньше всего ей сейчас хотелось ехать на место преступления, где валялся какой-то наркоман с иглой в руке. Но это оказалась не Элла. На часах было около двенадцати дня, а на экране «Харрисон». Сашу передернуло, но сразу же смахнула звонок вправо. — Нет, я конечно понимаю, что ты там выполняешь свой план, но тебя не интересует, что ты решила выполнить его перед днём нашего отъезда, — голос Остерфилда был раздражен. Паркер приподнялась на диване и шумно выдохнула, отбрасывая волосы с плеч. Девушка облизала сухие губы. — О чем ты говоришь? — голос хрипел и Саша попыталась прокашляться. — Ты пила вчера? У нас через сорок минут самолёт. Тебе стоит попросить у Тома прощение, а потом не дать ему выбора — не мне тебя этому учить, — прошипел парень. Голова невероятно болела. Кажется, такого не бывало даже после жестких пьянок Саши и Салливана. Но на самом деле поднялась температура тела, и самочувствие значительно ухудшилось. Она и знать не знала, что двадцать четвертого августа Том и Хаз покинут Америку и вернуться в Англию. Сашу вновь передернуло. Она всё также держала телефон около уха, а руки начали трястись. Паркер сбросила звонок и спустила ноги на пол. Её тошнило, голова кружилась, а ноги вовсе не хотели ходить, но при этом девушка быстро надела на себя спортивный костюм, завязала хвост и как ни в чем не бывало, натянула кривую улыбку. Спустя столько времени… В аптечке взяла обезболивающее для головы и вышла из квартиры. Она не штудировала социальные сети и не выглядела, как обычно. Все видели в ней идеал девушки — красива, стройна, ухожена. Саша могла бы стать кем-то известным, если бы только захотела. Но сколько миллионов девушек, имели такие же параметры и никуда не совались. Выйдя из дома, Паркер оглянулась по сторонам. Солнце невероятно палило и создавалось ощущение, что ещё минута и голова соприкоснётся с землей. Девушка прикрыла рукой источник света, чтобы хоть как-то оглядеться. Удача иногда посещала сторону Саши, и ей удалось словить такси. Сказав адрес, она попросила как можно быстрее добраться до пункта назначения. Саша пару раз нервно моргнула, а горизонт перед глазами поплыл. Если бы она знала, какое ощущение от наркотиков — она бы точно подумала, что её накачали. Ведь, где это видано, что в вечно теплом Малибу, можно подхватить простуду? Несколько минут решительность играла в прятки, и единственное, что могла сделать Паркер — просто сидеть и заламывать пальцы на руках. Она вновь нарушит собственные правила, чтобы в итоге получить то, что нужно. Выровняла спину, приподняла подбородок, и вроде бы имела безупречный вид. Как вообще можно настолько затянуть собственный план? Паркер хотела, чтобы всё произошло медленнее, постепеннее. Все внутренности девушки тряслись, мысли беспорядочно путались и сосредоточится на чем-то одном было очень сложно. Время шло. Машина остановилась в пробке. Аэропорт Лос-Анджелеса находился практически за пятьдесят километров от центра Малибу. Сорок минут это критически мало. Они уже были бы на подъезде, если бы не авария. Как будто сама вселенная не хочет этого. Мать твою. Саша выглянула с заднего сиденья, и поняла, что не успеет. Кинула на переднее сиденье тридцать долларов и вылезла из такси. Высотные здания Эл-Эй, толпы людей и палящее солнце — сводили с ума. Аэропорт не так далеко. Саша бежала против течения, то и дело задевая плечами прохожих, что шикали на неё. Сердце перепугано билось, а ноги подкашивались, но она продолжала бежать. Около стеклянных дверей она заметалась, пытаясь найти себе место. Огромный чистый холл с ярким освещением. Электронный экран показывал ближайшие рейсы. На третьем месте был рейс Лос-Анджелес — Лондон, посадка на который начнется через десять минут. Саша успела. Она вновь начала бежать в этот раз на эскалатор, где стояли радостные туристы. Слишком долго эта конструкция двигалась. Её остановили около металлоискателя, а стрелка часов двигалась всё быстрее. Прошла дурацкий контроль и наконец-то попала в зал ожидания. — Объявляется посадка на рейс Лос-Анджелес — Лондон, просьба пройти к восьмому терминалу, — оповестил женский голос, и Саша схватилась за голову. Она глазами искала Томаса, но в толпе людей это крайне сложно. Благо Харрисон был единственным блондином среди туристов и по нему можно было найти его лучшего друга. И снова она побежала, чуть ли не спотыкаясь. Схватила Томаса за запястье и попыталась отдышаться, чтобы хоть что-то сказать. Их взгляды встретились, и Том невольно прижал девушку к себе, позволяя ей уткнуться носом в своё плечо. — Прости меня, — пальцы зацепились за серую толстовку, — я не знаю, что делаю. Вместо ответа получила лишь мягкое поглаживание по голове. — Просто скажи, и я никуда не улечу, — от этих слов рыжеволосая зажмурилась. Саша хотела сказать это больше всего на свете, но не могла. Принять, может, и приняла, но сказать и признаться кому-то — это совершенно другое. Понять, что есть ещё один человек, который тебе дорог, который как и все может пострадать. И что если с Сашей что-то случится — она сделает ему больно. — Я хочу, Том, — Паркер вовсе как маленькая держалась за его одежду, пытаясь запомнить ощущения, — но не могу. Потому что все кто мне дорог мертвы. Я не хочу потом плакать около бетонного камня, на котором будет выгравировано твоё имя. С ресниц сорвались первые слёзы. Томас минуту неотрывно смотрел ей в глаза, а потом прижал губы ко лбу Саши, после чего отпустил. Ничего не сказав, он убрал руку с её шеи, а уже в следующую секунду он отошел ко входу в терминал, оставив Сашу смотреть ему вслед. Губы дрожали и рука невольно поднималась к голове. Рыдать стоя в аэропорту — одна из самых ужасных идей Паркер. Но что больше выносит её на эмоции, так это довольная ухмылка Остерфилда, который также скрылся за другом. Если бы сейчас рядом с Сашей стояла её мама, та бы сказала, что она дура, раз так просто отказалась от своего счастья. Даже не понятно: сделала Саша этот выбор в пользу себя или в пользу Томаса, который также не мог прекратить думать о ней.