Спидвей

До старта пятнадцать минут. Пока Ханна разбирается с репортёрами, а Лусио нервно меряет шагами небольшое отведённое их команде пространство на трибунах, Лена пытается унять бешено колотящееся сердце. Кажется, третий стаканчик кофе всё же был лишним. Трясутся руки в перчатках, ходят ходуном колени. Окстон практически паникует, предпринимая жалкие попытки отвлечься на двух горячих девушек и парня, что стоят чуть впереди байков участников, игриво размахивая флагами. Одна из них, та, что ближе всего к Лене, игриво подмигивает ей, проводя кончиком флага по рулю. Это действительно отвлекает, и гонщица игриво качает головой. Девушка смеётся и отворачивается к трибунам, всё так же энергично размахивая флагом. Между ней и Амели находятся двое других мотоциклистов. Лена самая крайняя справа, дальше идёт Джеймисон Фокс, ранее не поднимавшийся дальше пятого-шестого места и получивший удивительную дозу везения в этот раз. Под слоем грязи на байке прослеживаются очертания взрывных наклеек вместе с какими-то забавными, иногда даже матерными, надписями. Он всеми силами привлекает к себе внимание, кажется, абсолютно не заботясь о предстоящем заезде. Попеременно с отпусканием грязных комментариев в сторону не реагирующей на него девушки, Фокс машет обеими руками толпе на трибунах, но и им тоже нет особого дела до него, ведь даже его левый сосед — Торбьёрн Линдхольм — имеет, несмотря на почтенный возраст, гораздо большие шансы на победу, чем австралийский выскочка. Будучи самым старшим из всей четвёрки, мужчина, не отвлекаясь, настраивается на заезд, готовый, словно матёрый волк, в любую секунду сорваться за желанной добычей. Дальше всех от Лены находится Амели. Мадам Фаталь элегантна, её идеальный тёмный костюм, кажется, не испортит даже сантиметровый слой грязи, а абсолютно чёрный байк поглощает солнечный свет. Даже если бы Лена сидела впритык к француженке, она бы не смогла разглядеть её лица под непроницаемым шлемом. «Интересно, а ей не больно заправлять под него волосы?» — почему-то задаётся глупым вопросом Лена, вспоминая, как отрезала свою шевелюру из-за адски неудобного пучка, зудящего под пластиковой защитой. До старта десять минут. Лена настраивается, пытается прочувствовать трассу. Триста восемьдесят метров доломитной крошки, резкие левые повороты. Дрожь в ладонях сама собой пропадает, Трейсер готова к полёту. Она всё же пытается разглядеть силуэт Амели за спинами своих соперников. И хоть немного, но ей это удаётся. Фаталь похожа на дикую львицу, которая готовится к нападению. Кажется, она даже играет мышцами плеч и спины, собираясь прыгнуть и, ещё не дотронувшись, оставить жертве ноль шансов на спасение. Она грациозна. И очень сильна. Лена сильно сомневается, что не проиграет ей и в этот раз. Да, она упорно тренировалась, да, она уже встречалась с Амели на трассе, но всё равно. У тебя шансы на победу пятьдесят на пятьдесят, а ты ставишь на неё свою жизнь! Да уж, Ханна умела мотивировать, когда хотела. И в тот раз она, видимо, совсем этого не хотела. До старта пять минут. Лене страшно.

***

Амели чувствует нечто… неопределённое. Ей удалось неплохо повеселиться перед заездом, но сейчас шутки уже кончились. «Интересно, каково будет встретиться с ней в серьёзном поединке?» – думала женщина. Она была абсолютно уверена, что это будет именно поединок. Между ними двумя. После того, как к их противостоянию с лёгкой руки Лены примешались, помимо профессиональных навыков ещё и чувства, это обещало быть крайне захватывающим. О, чёрт, Лакруа что, волнуется? Лакруа, которая, в общем-то, никогда не волнуется, сейчас волнуется? Ей стало настолько забавно от этого, что она почти рассмеялась. Всегда и везде, в любой ситуации и с любыми людьми ей была дороже всего победа, а теперь что? Докатилась до того, что из-за спора с малолеткой готова самолично дотащить её до финишной прямой, а после там же отдаться? Это же надо было так низко пасть! Спустя мгновение нервный смех сменился отвращением. Они не подружки и не партнёрши. И ни на какое свидание Амели ни с кем не пойдёт. Проехать простую трассу. Выиграть. Забыть. Всё. Пора уже наконец оставить идиотские эмоции на периферии и сосредоточиться на насущных делах. «Ох, Амели, Амели…»

***

Спидвей — скоротечный вид спорта. Всё решается очень быстро, но далеко не всегда очевидно. Опускается флажок. Старт! Мотоциклы — это не автомобили, спидвей — не Формула-1. Твоя команда может быть абсолютно любой по численности и силе, но на заезде ты всегда сам с собой. Первый поворот. Только начало. Спидвей дикий, необузданный, невероятно быстрый и динамичный. И, конечно, опасный. Подрезать кого-то на повороте, вылететь на ограждения, даже погибнуть — почти обыденность. Участники идут вровень. Никто не желает проигрывать в столь важном чемпионате. В спидвее нет запаха горелых шин, горящих автомобилей или чего-то ещё более киношного, за что люди полюбили Формулу-1 и другие гонки. Но часто кажется, что крики толпы на поворотах, резкие оглядывания тонированных шлемов, тончайшие преграды из воздуха между колёсами мотоциклов соперников куда ярче отпечатываются в памяти, нежели всё остальное. Абсолютно чёрный мотоцикл вырывается вперёд. На втором повороте от него отстаёт Трейсер. Между мотоциклистами и автомобилистами есть одна очень большая разница. Из них всех лишь первые знают, каково это — когда некуда бежать. Когда через секунду после сделанного решения ты сожалеешь о нём, но уже не можешь исправить. Момент безоговорочно упущен. Трейсер забирает себе лидирующую позицию на третьем повороте, благодаря нагнавшему и опасно приблизившемуся к байку соперницы Торбьёрну. Часто, самые роковые ошибки в жизни совершаются именно так — из-за одного по глупости упущенного момента. И именно это завораживает в этом спорте. Именно ради неожиданных смен лиц в претендентах на первое место, ради запаха адреналина, который, словно радиационный фон, испускается участниками колёсного боя, люди идут смотреть и участвовать в спидвее. Слишком быстро закончившийся второй круг лишь закрепляет первую позицию Трейсер, но Фаталь побирается к ней слишком уверенно, чтобы так рано делать выводы об исходе гонки. Грунтовая трасса спидвея — другой, отделённый от остального мир для каждого участника. Для кого-то — мир вечного боя, где право на жизнь необходимо вырывать у соперника из-под колёс. Для кого-то — олимп славы и внимания, где совершенно не важно мастерство, но важна актёрская игра. А для кого-то это остальной мир отделён, а не от него отделены. Родная стихия, дом, в который приятно вернуться после тяжёлого дня. Личное измерение. Другие участники далеко позади, на них почти никто не смотрит. В ожидании развязки, объективы кинокамер и взгляды зрителей с трибун прикованы к двум самым сильным участницам спидвея. Рычание двигателя и вибрация в руле — это лирика. Нет ничего особенного в обычных свойствах мотоциклов. Гораздо важнее моменты, когда от адреналина в голове словно замирает время; когда соприкосновение ноги и грунтовой дороги почти неизбежно, но пути назад уже нет и нужно идти до конца за победой. Моменты, когда решается судьба. На повороте на третий круг переднее и заднее колесо двух мотоциклов почти соприкасаются от того, насколько те близко друг к другу. Фаталь и Трейсер идут наравне. Но даже о столь завораживающих вещах невозможно думать, когда до финишной прямой остаётся всего ничего. Весь мир в мгновение сжимается до размеров трассы, и в нём не остаётся никого, кроме жадно борющихся за победу соперниц. Предпоследний круг проходится гонщицами в опасной близости друг от друга. Слишком накалившаяся обстановка не даёт людям на трибунах совершить и вдоха в ожидании развязки. Финальный поворот. Если сейчас ничего не решится, гонка будет проиграна обеими. Грубый ход, резкий выход вперёд. Фаталь подрезает Трейсер на повороте и та, вместе с мотоциклом, улетает в ограждение. Победительница пересекает финишную черту, оставив теперь уже всех соперников позади.  — Étonnamment!* — восклицает на фоне тормозящей за финишной прямой гонщицы репортёр. Амели не снимает шлема.