Потеряны во времени и друг в друге

Драко стоял у входа в Малфой-Мэнор, с минуту думая над тем, стоило ли ему вообще входить. То, что он услышал сегодня от Темного Лорда, определенно было огромной ношей. Малфой просто не мог представить, что ему действительно придется убить Грейнджер… что ему действительно придется убить кого-то. Это было слишком неожиданно. Темный Лорд никогда не давал ему слишком серьезных заданий. То, что теперь в его планах было сделать Драко убийцей, как минимум, должно было заставить Малфоя бояться. И он боялся. Раньше он был на его стороне, но без Черной Метки. Теперь ему нужно было стать убийцей ради Лорда, и присоединиться к Пожирателям. Это означало, что выхода назад с этого момента больше не будет. — Драко, если ты собираешься стоять там весь день, мне придется тебя прогнать, — услышал он голос отца за дверью и, вздохнув, тут же зашел внутрь. Отец сидел рядом с матерью на диване. Он перевел взгляд на Нарциссу и увидел, что она опирается локтями о колени, прикрывая ладонями лицо. Было несложно догадаться, что женщина очень расстроена. — Думаю, вы уже знаете о задании, которое мне дал Лорд, — спустя некоторое время сказал он, присаживаясь напротив родителей. — И я очень надеюсь на ваше понимание. — Конечно, мы понимаем твое смятение, Драко… но… — Я не собираюсь убивать грязнокровку, мама, — перебил он ее и уставился на реакцию родителей, надеясь, что она будет не слишком насыщенной. Нарцисса всматривалась в его лицо, надеясь увидеть хотя бы намек на шутку. Но нет. Он не шутил. На лице у Люциуса не было ни единой эмоции, но Драко прекрасно понимал, что он воспримет эту новость яростнее матери. — Я очень советую тебе переосмыслить то, что сказал, и пойти прямо сейчас воплощать задание в реальность, — через несколько секунд грубо бросил отец. — Я сказал, что не буду этого делать. Мало того, что я не хочу вступать в ваши ряды, отец, — Малфой сжал челюсть на секунду и всмотрелся в реакцию мужчины, который злостно нахмурил брови. — …но также я не собираюсь становиться убийцей. Даже убийцей такой, как Грейнджер. — Но, Драко, ты должен понимать, что выхода у тебя нет! Это кричала Нарцисса. — Мне плевать. Я лучше умру. Ты правда думаешь, мам, что я долго задержусь в рядах Пожирателей? — У тебя нет выбора! Ты говоришь, что лучше умрешь, так? Но зачем? Так у тебя хотя бы будет шанс выжить, разве ты этого не понимаешь? — Нет, не понимаю. Я не хочу участвовать в войне… мама, пожалуйста, я надеялся на то, что ты… Договорить он не успел. Люциус взмахнул палочкой, и Драко практически сразу ощутил ужасную боль. Круциатус был невероятно сильным. Скорее всего, отец добавил в него кое-что из других темных проклятий, ведь боль была еще более нестерпимой, чем обычно. Он опустился на колени, но не падал полностью на пол, желая хотя бы немного сдержаться. Драко прекрасно понимал, что по-другому отец не отреагирует. Но он и понятия не имел, что будет настолько больно. Нарцисса пыталась что-то говорить ему, но он кинул на нее угрожающий взгляд и продолжил пытать сына. — Ты вернешься в Хогвартс. Отыщешь девчонку. И если подвернется шанс, прямо сегодня убьешь ее, — спокойный голос мужчины выводил еще больше. — Мне плевать, каким образом. Обычной Авадой, либо чем-то еще. Плевать, что ты будешь делать потом. Если ты не убьешь ее, угроза будет не только над тобой, сынок, — Люциус ухмыльнулся и продолжил спустя пару секунд: — но и над нами. Лично я не имею желания умирать. Будь добр, не расстраивай меня, Драко. Драко мотал головой, продолжая сопротивляться невиданной боли. Это было так ужасно… куда хуже смерти. Обычный Круцио жалил все изнутри, взрывал внутренности, доводил до обморочного состояния, но этот… хотелось, чтобы все закончилось. Так сильно хотелось, ради Мерлина… — Н…н-нет, — спустя несколько секунд пробурчал он, сильно сжимая глаза. — Я не… не стану. Убий-йцей. Люциус снова засмеялся и сделал проклятие еще более невыносимым, отчего Драко громко закричал на весь дом. Он не удержался… как бы не хотел, Малфой больше не мог сдерживаться на коленях и жалобно упал на пол. Уши будто заложило, глаза вырывались из глазниц, и все тело горело. Его будто живьем резали, прокалывали каждый миллиметр кожи. Так хотелось сдаться… — Глупый мальчишка! Если тебе плевать на свою жизнь, то подумай о матери! Думаешь, он не убьет Нарциссу? Это был край. Именно после этих слов Драко сдался. Он так жалел, но сдался. Малфой мог бы терпеть ужасную боль и дальше, он мог бы продолжать слушать смех отца… но внезапно он подумал о том, что не пришло в его голову раньше. Его мать убьют вместе с ним. Этого было вполне достаточно, чтобы утвердительно кивнуть, и уже спустя секунду промычать от отступившей боли. Нарцисса практически сразу подбежала к сыну, помогая ему прийти в себя. Люциус растворился в воздухе, а в доме, казалось, все еще стоял жалобный крик Драко. Что ж, он хотя бы пытался. С болью в глазах смотря на свою мать, Драко аппарировал прямо в лес у Хогвартса. Ему правда предстояло убить грязнокровку. Он не понимал, каким образом Грейнджер могла так сильно помешать Лорду, но теперь у него действительно не было выхода. На улице был поздний вечер, когда он шел по коридорам, ища в них фигуру девчонки. Крэбб и Гойл сказали, что видели ее неподалеку отсюда. Драко крепко сжимал в руке палочку, надеясь, что все пройдет быстро. Он просто потом все забудет. Это ради матери. Может даже ради отца. В конце коридора послышались рыдания, и Малфой практически сразу спрятался за стенкой, начиная слушать. — Рональд, ты невыносимый псих! Я прошу тебя сейчас же уйти, слышишь? Ты испортил все, что только можно было! Это же не может быть голос?.. Малфой выглянул, всматриваясь в две фигуры. О, это определенно была она. — Гермиона, ты слишком самовлюбленная, если думаешь, что все вертится вокруг тебя. Я не имел в виду твоих родителей. Мне жаль, что с твоей матерью… — Жаль?! Тебе вправду было жаль, когда ты сказал, что это не проблема?! Когда сказал, что мне нужно думать о другом? Ты самовлюбленный, но никак не я! Прежде чем девчонка хотела продолжить крик, Уизли развернулся, и ушел. Молча. Грейнджер смотрела ему вслед, еще что-то невнятно крича, но Малфой не мог понять, что именно. Он понял лишь то, что сейчас самый подходящий момент. Она осталась одна. В коридоре никого. — Что, Грейнджер, твой ненаглядный Уизли тебя бросил? — его голос был черствым и жестким, как и всегда, когда он с ней разговаривал. — Какая жалость. Ой, эти два слова так удачно описывают тебя… Гермиона лишь мельком посмотрела на Драко, и прижалась к холодной стене, скатываясь вниз. Она опустила голову, прикрывая лицо руками, и тихо всхлипнула. Малфой точно не ожидал такого от нее, и все также сжимал в кармане мантии свою палочку. Руки вспотели. — Так смело рыдать при мне, — спустя какое-то время сказал парень. Что еще он мог бы сказать? Все слова потерялись. Он должен убить ее прямо сейчас. Мерлин… — Малфой, вот только не лезь сейчас! У меня совершенно нет желания с тобой разговаривать! О, а вам и не обязательно болтать, дорогая. Он всего лишь тебя убьет. — Тогда молчи, я должен… Его рука еще крепче держала палочку. — Должен что? Опять назвать меня грязнокровкой? — она резко подняла голову, и Драко смог увидеть ее слезы. — Все вы такие, ясно? Не могу поверить! Смысл в существовании мужского пола, если все вы можете лишь оскорблять, да делать больно? Я просто не понимаю. Вы все… вы такие уроды! А ты, Малфой, ты знал, что ты король уродов? Она что, пьяна? Ради Мерлина! — Грейнджер, не знал, что ты пье… — Закройся, ясно?! Моя мама… моя мама прямо сейчас при смерти. Я не смогу узнать еще примерно сутки о том, жива ли она. Она может прямо сейчас умереть, я даже не смогу узнать сегодня, ведь вместо того, чтобы быть рядом с ней, я сейчас тут! Ты понимаешь? Я ничем не хуже вас. Вы хотя бы обижаете неродных людей… а я… я поссорилась с ней просто не из-за чего… Мерлин, это все так гл… Она не успела договорить. — Да, это все глупо, какого черта ты решила выговорить все это мне? Я ненавижу тебя, ты это знаешь. — Конечно, знаю. Я просто слишком резко осознала, что и выговорить мне все некому… вот ты… что бы ты сделал ради матери? Я хотела воспользоваться запрещенным средством, чтобы переместиться домой. Гарри и Рон запретили и сказали, что расскажут Дамблдору. Ты бы… сделал такое для матери? О, конечно же нет, ты же Малфой! Она точно была пьянее, чем кто-либо, кого видел Драко. Ее язык заплетался, она то смеялась, то снова плакала. Но еще больше его удивили слова грязнокровки. Это что, была какая-то неудачная шутка? Она просто не могла узнать про то, что он должен был ее убить… но прямо сейчас, прямо в эту минуту, спрашивала его о матери. О матери, ради которой он сюда и пришел. Совпадение? — Грейнджер, я бы сделал все ради своей матери, — серьезно прохрипел он, уже медленно доставая свою палочку. Руки дрожали. Раз, два, три… успокойся, Малфой. И не смей рыдать. Это всего лишь задание. Не смей отпускать палочку. — И я. Перед отъездом она сказала мне, что убьет себя, если со мной что-то случится… я просто… просто не могу этого представить… Грейнджер снова зарыдала, и Драко резко понял, что не сможет. Черт, лучше бы она напала на него, чем рыдала вот так! Он полностью отпустил палочку в своем кармане и уставился на девчонку. Гермиона была так уродлива, с опухшим лицом… все еще грязной кровью и ужасным характером… но Малфой просто не мог осилить себя, чтобы убить её прямо сейчас. Не потому, что она была кем-то особенным. Ради Мерлина, из всех ему явно приятнее всего будет убивать именно ее… Драко просто не мог настроить себя на то, что станет убийцей. И теперь она сидела на полу прямо перед ним, рассказывая о своей матери, будучи магглорожденной. — Ты такая жалкая, Грейнджер, — единственное, что получилось сказать у него. — А ты такой урод, Малфой. На следующее утро, благодаря всему выпитому алкоголю, Гермиона так ничего и не вспомнила, а Драко продолжил думать, как же ему ее убить.

* * *

Судя по прошедшему времени, до наступления нового дня оставалось минут двадцать, скорее всего. Гермиона и Драко стояли посреди темного леса, постоянно оборачиваясь на посторонние звуки, и держа палочки в руках. Самое глупое, что они могли, так это умереть до назначенного времени. Тогда весь их план просто рухнет. — Я не понимаю, как ты смог вызвать ветер с громом, — хрипло сказала девушка, все еще всматриваясь в темноту напротив себя. Они стояли противоположно друг другу, прикасаясь спинами. Это была самая удачная поза для защиты. — Свои секреты, — усмехнулся он. — Рассказать не хочешь? — Абсолютно нет. Они снова молчали. Звук ломающихся веток и свист ветра отвлекали и заставляли бояться. По крайней мере Гермиону. Она пыталась всматриваться в темноту, но ничего, конечно, не получалось. — И как мы узнаем, когда до полуночи останется несколько минут? — снова задала вопрос она. — Через шесть минут. Моя палочка зажжется, когда останется одна минута. — Я не понимаю, как ты смог все это сделать. Это явно… Договорить она не смогла, ведь совсем недалеко от них, всего в нескольких метрах, послышалось рычание и царапанье дерева. Прекрасно. Оба еще больше напряглись, это ощущалось по дрожащим спинам, и крепче сжали палочки. Осталось совсем немного продержаться… еще совсем чуть-чуть. Резко зверь кинулся прямо на Гермиону и оттащил ее к себе. Драко мгновенно повернулся в их сторону и, не медля, произнес: — Экспульсо! Что-то взорвалось, и рычание оборотня стало еще громче. Грейнджер хрипло завизжала, и было слышно, как она пыталась произнести несколько заклинаний, но зверь слишком сильно держался за ее одежду, что очень сбивало ее с толку. Драко произнес еще несколько заклинаний, наугад бросая их в темноту, и, кажется, таки попал одним из них в оборотня. Он смог оттащить Гермиону к себе, и уложил ее на землю, бегло осматривая получившие раны. Ее живот кровоточил — Малфой пригляделся и понял, что одним из заклинаний попал в Грейнджер, и теперь боль пронзала всю ее нижнюю часть. — Грейнджер… я, кажется… — Я знаю, знаю. Ск… сколько там времени? Он вздохнул. — Три. Три минуты. Ты сможешь подняться? Аппарировать с такой раной может быть опасно, и… — он запнулся, вновь услышав, как из темноты послышался громкий вой. — Черт! Этот оборотень уже начинает выводить меня из себя! — Да? Малфой, если ты, конечно, заметил, у меня в животе рана. Из-за тебя! — Вообще-то, я пытался тебя спасти! — Конечно, пытался! Если бы я не нужна была тебе для плана, то… Видимо, ей хватило одного взгляда Драко, чтобы понять, что дискуссировать дальше он не имел совершенно никакого желания. Парень помог Гермионе подняться с земли, при том, что она продолжала держаться за него, и они снова встали на исходные точки. Ветер был все сильнее, ветки падали вокруг них, волосы так сильно раздувало, что это практически сразу заставило их вспомнить тот самый день на Астрономической башне. Палочка Малфоя практически начала светиться, как вдруг шипение вокруг них увеличилось в несколько раз, и уже спустя пару секунд они увидели кучу змей вокруг. Все они высовывали свои языки, смотрели на них, словно на свои жертвы, и продолжали шипеть. Громче. Громче. И громче. — Скажи, что это тоже часть твоего плана, — умоляюще произнесла Грейнджер, буквально рыдая. — Нет. Это… это хреново. Осталось две минуты. Отбивайся. Заклинания летели с их палочек одно за одним. Змей было так много, и они всё не прекращались… одна из них практически укусила Гермиону за руку, но она вовремя успела отбросить ее и пустить в нее взрывное заклятие. Рана на животе отошла на задний план, теперь приходилось бороться, чтобы не получить раны еще хуже. Это было так страшно. С детства Грейнджер боялась змей, она просто ненавидела их. Это был один их самых ярких ее кошмаров. Особенно эти змеи. Жарараки. Одна из их представителей укусила ее бабушку еще много лет назад, в самом детстве. Они были далеко от цивилизации, и сеть не ловила. Учитывая, что смертность от укусов этих змей меньше половины процентов, ситуацию это не спасало. Ее бабушка умерла прямо на руках Гермионы. Это навсегда заставило ее ненавидеть этих монстров. Палочка Драко засветилась, говоря о том, что у них осталась минута. Змеи ещё быстрее стали извиваться, прыгая на них, все ветки ломались и летели в их сторону, вой оборотня не прекращался — разве все действительно могло быть хуже, чем на Астрономической башне? О, это действительно было хуже. Гермиона зарыдала, когда одна из змей обвилась вокруг ее ноги, но еще не укусила. Драко практически сразу среагировал, и заклятием отбросил от ее ног эту змею. — Ты такая жалкая, Грейнджер, — пробурчал он, сильнее прижимаясь к ней. — А ты такой урод, Малфой. Они взялись за руки, и Гермиона представила лес у Хогвартса, искренне надеясь, что аппарация пройдет успешно. Десять, девять, восемь, семь, шесть… Когда до полуночи оставалось три секунды, в их сторону начало падать огромное дерево.