Потеряны во времени и друг в друге

Сейчас как никогда хотелось вернуться на тёплый пляж. Зарыть свои ноги в песок. Слушать, как волны ударяются о берег, птицы летают в воздухе, а Драко Малфой бурчит себе что-то под нос. Гермиона задыхалась. А Малфой медленно шёл к ней по песку. Его глаза горели. В руках была крепко зажата волшебная палочка. Грейнджер улыбнулась ему. Драко. Она бы ни за что не подумала, что сможет улыбаться ему вот так. Но она улыбалась. Привстав с тёплого песка, Гермиона отряхнула одежду, поднимая расслабленный взгляд на парня. Он напряжён. В глазах пламя. От него несёт пеплом. — Драко? Малфой совершенно не отреагировал на её слова. Он остановился в пару метрах от неё, всё с тем же жёстким взглядом поднимая палочку и направляя её на девушку. Грейнджер вздрогнула, с недоумением всматриваясь в его лицо. Этого не может быть. Куда он делся? Где тот Драко Малфой, который стал ей так знаком? Его запах изменился. От Драко снова пахло сыростью. Смертью. Гермиона попыталась сделать шаг к нему, но какое-то заклинание вырвалось из его палочки, пролетая в пару сантиметрах от девушки. Это не он. Он бы не сделал этого. Его глаза были чёрными. Всмотревшись в них повнимательнее, Гермиона увидела это. Узнала. Он был намерен её убить. Темнота. Запах горелого. Вновь подступивший страх и ужасное чувство боли. Жара. Крик. — Сука, Грейнджер, просто открой свои глаза! Я не собираюсь таскать тебя на своих руках! Где они были? Мерлин. Это всё ещё второй дом Малфоев. Что они вообще тут делают? Точно. У них снова ничего не получилось. Люциус. Их хотел убить Люциус. Кажется, в неё попало какое-то заклинание, от которого она отключилась. Гермиона попыталась приподняться, но боль в затылке заставила её вновь упасть на пол. Рука Драко мягко поймала её в самую последнюю секунду, не позволяя сильно удариться. Тогда Грейнджер осмотрелась. Отчаяние. Оно приходит после ощущения беспомощности, неуловимого ужасающего страха, окутывающего всё тело. Отчаяние поглощает. Оно заставляет тебя бояться ещё сильнее. Сильнее, чем до этого. Страх перерастает в ужас. Ужас в истерику. Истерика в состояние, из которого больше нет никакого выхода. Их окружало пламя. Зловещий огонь был таким огромным, что голова вновь закружилась. Дышать было практически нечем. Ужасно жарко. Ужасно страшно. Драко поднял её с пола настолько резко, что в глазах снова потемнело. Он удержал девушку за плечи, отдавая прямо в руки её волшебную палочку. Малфой двинулся, крепко держа Гермиону руками. Они попытались пройти сквозь единственную расщелину, не пылающую в огне, но она загорелась ещё сильнее прямо перед ними, заставляя вновь отступить назад. Дверь горела. Окна слишком далеко и дойти до них просто невозможно. Выхода просто нет. — Драко… я… не могу, — хрипела та, почти рыдая. Драко Малфой проклинал этот чёртов мир, который вновь повернулся к ним совсем не тем местом. Ни одно заклинание не могло потушить это адское пламя. Малфой даже не понял в какой именно момент дом начал гореть. Вероятно, отец специально использовал это заклинание. Он пытался вытащить Драко за одежду из комнаты. Заставить бросить Гермиону на полу. Без сознания. В огне. Парень даже не думал — новое заклятие полетело в Люциуса. Уже спустя мгновение тот аппарировал. Оставил их умирать. Это был больше, чем просто обычный огонь. Очень тёмное заклинание. Если в обычном огне волшебники не смогут умереть, то в этом, без сомнения, могли. Драко даже не знал названия. Он помнил, как отец рассказывал ему об этом заклинании, однако мужчина никогда не говорил его названия сыну. И теперь он использовал это против них. Малфой снова и снова пытался трансгрессировать. Конечно, не получалось. Гермиона держалась за его плечи, всё ещё ощущая огромную слабость. Кислород в комнате заканчивался. Сквозь огонь не работало ни одно заклинание, таким образом Драко даже не мог выбить окна. Выхода просто не было. В отчаянии зарычав, Малфой усадил Грейнджер на пол, сам облокачиваясь о стену. Пламя так быстро приближалось к ним, что буквально ощущалось на теле. Лёгкие сдавливало. Ужасно жарко. — Мы умрём, — кашляя, прохрипела Гермиона, поднимая растерянный взгляд на стоящего рядом Драко. В её глазах было такое отчаяние. Слёзы. Она плакала. Гермиона Грейнджер плакала, прижимая к своей груди правую руку, всхлипывая и кашляя от дыма. Кружилась голова. Дыма становилось так много… туман снова окутал сознание. — Грейнджер... кажется, впервые в жизни ты права. Драко просто сел рядом с ней, переводя свой взгляд с огня на девушку. Она нервно кусала губу, дрожа от страха. От боли. От предстоящей смерти. — Драко… Нет. — Нет, не нужно. Я не хочу слышать от тебя «предсмертные слова», — тут же перебил он её. Одна его рука обхватила Гермиону за плечи. — По крайней мере я научился лепить песочные замки лучше тебя. Грейнджер ещё сильнее всхлипнула. То ли рыдая, то ли смеясь. Прикусив себя за губу до крови, она закрыла глаза, прижимаясь поближе к Малфою. Они не могут умереть вот так. Это неправильно. Так нельзя. Пожалуйста. Мерлин, только не так. Не сейчас. — А я узнала тебя другим, — прохрипела та, поднимая взгляд на парня. Пелена от слёз не позволяла видеть его чётко, но она и так знала, что он напрягает свои скулы и кусает губу. — Кажется, это самая глупая смерть для нас. Он засмеялся. Вся комната разрушалась — от огня падали вещи, а деревянный потолок стремительно падал вниз. Чем они ещё дышат? — Я бы никогда не подумал, что умру рядом с тобой. Он продолжал смеяться. Гермиона усмехнулась. — Я бы тоже не подумала. Знаешь… э-это точно нам снится, — её голос отдавал хрипотцой, Грейнджер снова и снова кашляла, утыкаясь в его футболку носом. Тогда его большой палец лёг на её подбородок, заставляя снова развернуться к нему. Шкаф прямо в двух метрах от них загорелся. Ещё минута и пламя доберется до них. Вся кожа горела от жары, что приближалась к ним. А Драко смотрел в её глаза, всё ещё напрягая свои скулы. Ужасно ненормальная привычка. Привычка, которая так въелась в её мозг. Привычка, казавшаяся ей ненормально родной. Взгляд Малфоя метнулся к её окровавленной губе, а потом снова вернулся к глазам. Он криво усмехнулся, держа её лицо уже двумя ладонями. Между ними пять сантиметров. — Это не сон, Грейнджер. К сожалению, нет, — его лицо приблизилось к ней. Драко томно вздохнул. Он прижался к девушке лбом, закрывая свои глаза. Было в этом что-то незнакомое. То, что разрывало изнутри каждый жизненно важный орган. Взрывало. Если пламя вот-вот окутает их, то изнутри они уже давно горели. — Я бы не отказался вернуть всё. Я бы жил в этом чёртовом доме сколько угодно. Но я не хочу умирать. Это было что-то, что слишком сдавливало горло. Не так давно Драко был не прочь умереть. Он проживал день за днём, готовясь к тому, что рано или поздно смерть наступит. Он боялся этого, но был готов. А сейчас, когда огонь так близко подобрался к ним, Малфой понял, что не желает прощаться с жизнью. С ней. Тогда его глаза открылись, как и её. Воздуха больше не было. Гермиона пыталась вдохнуть, но могла лишь задыхаться. Они смотрели друг на друга всего пару секунд. А казалось вечность. Когда огонь начал практически обжигать одежду, они встретились в горячем поцелуе. В настоящем. Таком нужном. И он отличался от всех, что были до этого. Они передавали друг другу кислород, делились им. Не позволяя умереть друг другу. Губы Драко целовали её так медленно и протяжно, словно это действительно был последний поцелуй в их жизни. Гермиона ответила ему. Его руки всё также держали девушку за лицо, сильнее прижимая к себе. Это было больше, чем необходимо. Когда спустя несколько секунд они открыли глаза, то уже лежали на траве. Грудь сдавило, а спина неожиданно заболела. Они упали слишком резко. Перед глазами было тёмное небо, озаряющееся молниями. Тогда Гермиона вскочила, с изумлением смотря на дом. Он не горел. Они снова перенеслись в следующий день. — Я ебал в рот того, кто придумал эту херню! Клянусь, ещё пару раз таких фокусов и я сойду с ума, — голос Малфоя был резким и чёрствым. Грейнджер повернулась в его сторону. Драко уже стоял. Он резкими движениями отряхивал свою одежду, глубоко вдыхая свежий воздух. Они могли дышать. Гермиона поняла это только сейчас. До этого девушка была в таком шоке, что и забыла потребность в кислороде. Она громко вздохнула, прикрывая глаза от наслаждения. Оказывается, воздух такой приятный. — Помоги мне, — вырвалось из её рта, когда Грейнджер поняла, что всё ещё чувствует ужасную слабость. Малфой просто молча подошёл, протягивая ей свою руку. Гермиона смотрела на неё с минуту, кажется, но всё-таки взялась за неё, медленно вставая. — Спасибо. — Ты у нас мозг. Говори, какого хуя всё не сработало. — Вообще-то, если мой уровень знаний больше твоего, это всё равно не значит, что я всё знаю, ладно? — она говорила немного увереннее, чем до этого. — Я не знаю. Наверное… я правда не знаю. Мы должны подумать над тем, что сделали не так. — Прекрасно. И что? Вырезали руны. Сказали долбанное заклинание. Что из этого неправильно? Если бы мы и вправду ошиблись, то не перенеслись бы даже на море. Этот мир просто решил выебать нас, вот и всё. Гермиона сморщилась от такого количества мата, подавляя неуловимое желание возмутиться по этому поводу. Она растерянно взглянула на дом. На небо. Всё было не так. Все дни в этом доме погода была совершенно не такой, как сейчас. Было тепло и солнечно. Сейчас же была ночь, но молния и тучи абсолютно точно не были обыденными. — Значит, дело в каких-то деталях, — задумчиво протянула та. — Каждый из нас выполнил свою причину, а в дневнике говорилось, что это обязательно. Мы сделали обряд правильно. Может… тогда время? Взгляд Драко помрачнел. Причины. Чёртовы причины. Вот в чём дело. Он не выполнил свою. Он и не собирался её выполнять. Теперь они чуть не погибли вдвоём из-за этого. — Малфой? — Мы больше не будем ничего делать. Это был последний раз. С меня достаточно. Прежде чем уйти, Драко простоял еще пару секунд. Гермиона смотрела, как он заходит в дом и закрывает двери. Что-то не так. Его реакция была слишком подозрительной. Он явно нервничал. И что-то знал. Если он действительно о чём-то догадывается, но не рассказывает ей, то Грейнджер просто обязана узнать это. Её рука была в абсолютном порядке. Никаких вырезанных рун — это удивляло ещё больше. Сколько бы Гермиона не думала, она так и не смогла догадаться, в чём причина такого поведения Малфоя. На самом деле, ему не нужны были причины чтобы вести себя так. Но она всё равно чувствовала нужду разобраться в этом. Небольшая слабость всё-таки чувствовалась. На улице был небольшой ветер. Молнии вспыхивали редко, но очень красиво и одновременно с этим страшно. Тогда Грейнджер всмотрелась в это и поняла. День. Они перенеслись с двенадцати часов из горящего дома. Получается, завтра, как только стукнет полночь, они могут снова перенестись в огонь. И больше не спастись. Огромный ком застрял в горле. Чёрт. Если всё действительно будет так, то у них всего сутки на то, чтобы что-то придумать. Последние сутки в их жизни, возможно. В гостиной было темно и сыро. И там не было Драко. Очевидно, он пошёл в свою комнату. Тогда Гермиона услышала наверху звук разбивающегося стекла, а после другие громкие звуки падения. Она замерла. Мерлин. Не думая зачем, Грейнджер в эту же минуту наложила на себя Дезиллюминационные чары. Если Драко действительно на что-то настолько зол, то будет намного лучше, если он её не увидит. Итак. Медленными и тихими шагами, чтобы не выдать себя, Гермиона поднялась наверх. Дверь в его комнату была приоткрыта. Втянув живот, Грейнджер пролезла в щель, оказавшись в его комнате. Малфой метал всё, что видел. Не волшебной палочкой. Он сбросил с комода все вещи, вывалил из шкафа все вешалки и одежду, а лампу на тумбочке скинул на пол, разбивая. Драко тяжело дышал. Его кулаки были сжаты. Тогда он подошёл к зеркалу, смотря на себя снизу вверх. Кажется, Гермиона даже слышала, как скрипят его зубы. Он был так зол. Но почему? — Ты кретин! Ты настоящий кретин! — вдруг закричал он на самого себя, всё ещё всматриваясь в зеркало. Грейнджер вздрогнула, но продолжила наблюдать. — Какой ты Малфой?! Какой ты Малфой после этого?! Его брови свелись к переносице и, кажется, Драко заплакал. Он прикрыл рот рукой, откидывая голову назад. Гермиона с шоком смотрела за ним. Она сжала рот, тихо сглотнув. Медленно сделала шаг вперёд, подходя к нему поближе. — Тебе просто нужно её убить. Просто убить. Неужели это так сложно? Он буквально рычал. Зрачки Грейнджер расширились. Нет. Нет. Не может быть. — Да, блять, сложно! И как ты мог? Ты не можешь беспокоиться за неё! Ты просто… мать твою… ты просто не можешь! Малфой всхлипнул. Гермиона боролась с желанием снять с себя чары и подойти к нему, успокоить. Она так этого хотела. Но ей было слишком важно услышать всё. — Ты чёртов слабак! Ты должен умереть! Не она, ты! Чёртова Грейнджер! Драко снова сжал правый кулак и уже в следующую секунду начал бить зеркало. Громкий треск раздался по всей комнате. Мгновенно появившаяся кровь стекала по его рукам, падая на деревянный пол. Гермиона сняла с себя чары в это же мгновение. Чувствуя ком у горла и подступившие слёзы, она всего за секунду подошла к Малфою, который всё ещё со злостью бил зеркало. Он даже не заметил её присутствия. Тогда Грейнджер просто обняла его со спины, крепко прижавшись грудью. Драко опешил прямо в этот же момент. — Не нужно. Не бей, — еле слышно прошептала Гермиона, утыкаясь лицом в его крепкую спину. Он должен был убить её. Вот его причина. Вот почему он вёл себя так странно. Вот почему лгал всегда. Лгал, что уже выполнил свою причину. Потому что он не мог её убить. Но разве он не говорил, что это не было бы для него проблемой? Все моменты пролетают в голове. Сказка. В книге «Сказок барда Бидля» говорилось, что дракон должен был убить свою невесту. Когда Гермиона тогда спросила об этом его, Драко сказал, что это бред. Он сказал, что для него не было бы проблемой чьё-то убийство. Он снова лгал ей. Моменты, когда Малфой спрашивал, страшно ли ей было бы умереть. Его потерянный взгляд, когда он стоял на краю скалы и говорил, что его убийство поможет кому-то. Постоянные смены в поведении. Всему этому были причины. — Грейнджер… — тихо прохрипел Драко, всё ещё не разворачиваясь к ней. Он смотрел в разбитое зеркало, по которому стекали красные капли. В оставшемся осколке был виден его силуэт. Силуэт Гермионы. Тогда он просто закрыл глаза, сжимая её руки у своей груди. Они стояли так очень долго, кажется. Это было чем-то слишком личным. Слишком сложным в понимании. В конце концов Гермиона отошла от него. Драко развернулся. Её глаза совершенно не показывали эмоций. Ни страха, ни ярости, ни удивления. Грейнджер молча подняла палочку. Малфой прекрасно знал, что она просто хочет залечить его раны на руке. Она так и сделала. Уже в следующую секунду он сел на мягкую кровать, облокачиваясь локтями о колени и крепко зажмуривая глаза. Кровать прогнулась совсем рядом. Гермиона села слишком близко к нему. — Если это твоя причина, то ты должен её выполнить, Драко. Она была так спокойна. И как это вообще возможно? — Нет. Если ты подслушивала, то должна была услышать, что я не собираюсь становиться убийцей, — голос был ровный и властный. Малфой снова надел маску. Они даже не смотрели друг на друга. — Я слышала, но если это твоя причина, то ты обязан её выполнить. Я читала об этом в дневнике Анны. Она писала, что чуть ли не погибла при обряде, но по возвращении чувствовала себя прекрасно. Тогда Малфой вскочил с места, становясь напротив сидящей Гермионы. Его глаза горели от ярости. — Прекрасно! Грейнджер, ты слышишь себя вообще? Чуть ли не умереть и умереть по-настоящему — это, ну… знаешь, вообще-то совершенно разные вещи! Гермиона отрицательно махнула головой, склоняя её вправо. Это была одна из привычек Драко. Кажется, он тоже заметил это, потому что в следующую же секунду Малфой замер. Молчание продлилось минуту, прежде чем Грейнджер всё-таки пришла в себя. Ей нужно его убедить. — Послушай меня, ладно? У нас нет другого выхода. Ты ведь знаешь это, — вздохнув, девушка откинула голову назад, закрывая глаза. — Для меня… я… я тоже не очень рада тому, что ты должен убить меня. Я тоже боюсь. Но если это наш единственный шанс, то мы не должны его пропускать. К тому же, я пришла к выводу, что этой ночью… Мне кажется, всё повторится. Сегодняшний день не такой, как другие. Я думаю, что после полуночи мы снова вернемся в огонь. Тогда умрём мы оба. Глаза Драко бегали из стороны в сторону. Он всматривался в её лицо, пытаясь что-то там увидеть. Малфой догадывался. Он подумал об этом ещё сразу после перемещения, но надеялся, что это невозможно. В словах Гермионы действительно была доля правды. Да что уж там скрывать. Она была чертовски права. Но Драко не мог даже подумать о её убийстве. Он не мог представить, что это будет происходить вот так… добровольно. — А если я просто убью тебя и останусь тут сам? Если это не сработает? И ты не возродишься на следующий день? Его голос значительно смягчился. — Это невозможно. Помнишь первую ночь на море? В тебя влетела древесина и ты умирал, — Гермиона нервно сглотнула. Она не верила, что действительно идёт на такую ложь. Грейнджер была слишком не уверена во всём, что говорит. Она не знала, почему смерть не пугает её. Но если это был единственный шанс, от которого либо выживут оба, либо останется в живых он… то нельзя его упускать. — Тогда ты умер. Ночью. Я не смогла спасти тебя. Но в полночь ты вернулся к жизни. Это была такая наглая ложь. Слишком правдивая для лжи. Драко удивлённо уставился на неё, не зная, что ответить. Он не мог себе представить такого. Это в корне всё меняло. — Я думаю, такое происходит не всегда. Иногда раны заживают, как, например, вчерашние руны, — Гермиона указала на свою руку. — А иногда нет. Если бы мы умерли в огне, я не думаю, что оба возродились бы. Но у меня есть шанс на это. В конце концов, ты ничего не потеряешь, разве нет? «Ты ничего не потеряешь», — слова отдавались эхом в его голове. Он действительно ничего не потеряет. Малфой не потеряет. Нет. Разве что её. — Я не знаю, Грейнджер. Это слишком идиотский план. Вырезать руны снова, убить тебя… тебе не кажется, что всё слишком неоднозначно? Гермиона встала. Она подошла к нему и её ладонь тыльной стороной прижалась к коже на его щеке. Драко никак не отреагировал. По крайней мере внешне. — Но это всё, на что мы способны. Иначе следующей ночью умрём вдвоём. В конце концов, только не говори, что будешь по мне скучать, — издав тихий смешок, Гермиона внимательно всмотрелась в его лицо. Он улыбнулся. — Никогда тебе такого не скажу. Это не было грубо. Его голос звучал так мягко. Так… не похоже на него. У Гермионы было столько вопросов, которые она хотела задать ему. Столько слов. Столько эмоций. Недопонимания. Но оба настолько устали от всего этого, что им не оставалось ничего кроме того, как поцеловать друг друга. Истомлённый, немой и такой предательский поцелуй был единственным выходом сейчас. Драко предавал себя. Предавал семью. Все свои приоритеты. Гермиона предавала своих друзей, которые всегда будут видеть в Малфое заклятого врага. И она должна была видеть. Он повалил её на кровать практически сразу. Его поцелуи были бешеными. Такими нуждающимися. Он убьёт её. Завтра её не станет. Они не знают, сработает ли план. Ещё очень многое нужно обсудить, придумать… но сейчас были лишь они. Они, и искреннее, самое настоящее желание друг друга. Доказать, что ничего не изменилось. Это было так необходимо — знать, что несмотря на все пережитые дни, между ними осталась ненависть. Но была ли она вообще? Оба уже прекрасно знали ответ на этот вопрос. Знали и доказывали обратное. Мокрые поцелуи покрывали кожу на шее. Гермиона вздрогнула, громко вздыхая. Эта комната всегда была такой маленькой? Ещё недавно они почти горели в огне. Сейчас они горели в друг друге. Неуверенно притянув Малфоя к себе за волосы, Грейнджер снова поцеловала его. В страстном поцелуе их языки встретились, вырисовывая какие-то рисунки. Слова. Гермиона не знала, куда ей деть свои руки. Что вообще ей следовало делать. Драко устроился между её ногами, но немного отстранял бёдра, не позволяя им встретиться. Тогда Грейнджер обхватила обеими ногами его сзади, крепче прижимая к себе. Малфой тут же напрягся. Одна его рука скользнула к её майке. Вторая продолжала держать девушку за щеку, нежно поглаживая. — Я бы не убил тебя, — вдруг сказал он сквозь новые поцелуи. Гермиона с непониманием отстранилась от него, громко вдыхая воздух. Нахмурила брови. — В обычной жизни. Я бы не смог сделать это. Она всматривалась в его виноватые глаза пару секунд. Еще никогда Грейнджер не видела его таким. Честным. Настоящим. Открытым. И таким чертовски привлекательным. В ответ на эти слова Гермиона улыбнулась, снова притягивая его в жарком поцелуе. — Я знаю. Я верю. Они были так нужны друг другу.