Потеряны во времени и друг в друге

— Гарри! Прошу тебя, Гарри, просто подожди меня! Голос мог сорваться, но это было последнее, о чём волновалась Гермиона в момент, когда даже все проходящие мимо люди оглядывались и с удивлением смотрели то на Грейнджер, то на Поттера. Она не умела бегать, а он умел. Это было что-то слишком очевидное, но, тем не менее, Гермиона узнала об этом только сейчас. Гарри пробежал мимо маленькой девочки из Гриффиндора и быстро завернул за угол очередного коридора. — Гарри Поттер, сейчас же остановись и выслушай мои объяснения, а иначе я надеру твою жалкую задницу! — прокричала она настолько громко, что, очевидно, её голос дошёл до людей на улице. Забежав за угол, девушка даже успела в кого-то врезаться. Не важно. Прошептав тихое извинение себе под нос, Гермиона даже не посмотрела на лицо того, кого сбила с пути, она лишь снова ускорила шаг и подбежала к Поттеру. Он, наконец, остановился. Видимо, Гарри заметил её столкновение с кем-то, а потому и перестал бежать. Парень, в которого она врезалась минуту ранее, уже успел уйти. — Не смей совершать глупости! Это далеко не то, о чём вы могли подумать! Если ты не послушаешь меня и натворишь непонятно что, то потом сам же будешь жалеть, потому что, клянусь, всё совершенно иначе! Она говорила так быстро… так, что её можно было бы не понять. То есть, вообще ни слова. Но это же был Гарри. Отдышавшись, Поттер громко вздохнул и окинул взглядом коридор, который, кстати говоря, успел стать пустым. Они стояли на втором этаже, недалеко от туалета Плаксы Миртл. Знакомое место. — Ладно, Гермиона, — с выдохом прошептал тот. — Пять минут. Если я изменю своё мнение, что, насколько ты понимаешь, почти невозможно, то… так уж и быть, я никуда не пойду. Но… если я узнаю… узнаю, что этот хорёк… — Нет, Гарри. Не узнаешь, — удивлённый взгляд в ответ, — То есть, это не так, — тут же исправилась она. — Всё намного проще. Одним днём… помнишь, когда мне стало плохо? Ты отвёл меня в Больничное крыло. Там же ещё Малфой был, да? Тогда всё и началось. Томительное молчание. Стоило ли рассказывать Гарри всё, что действительно произошло с ними? Относительный плюс — вряд ли он захочет убивать Драко. Это было то, к чему она и стремилась. К тому же, Гермиона совсем не умела лгать. По крайней мере, ему. У неё не было времени даже на то, чтобы что-то придумать, а это значительно ухудшало ситуацию. Сейчас она не могла просто убежать к себе в комнату и обдумать всё там. Правда действительно казалась хорошим вариантом, но минус, жирный и убеждающий в совершённой ошибке, всё портил. Потому что может раскрыться вся правда. Та, которую Гарри не должен был знать. Да и никто, в общем-то. Сейчас было совсем не то время, чтобы рассказывать кому-то про них с Малфоем. Них. Этого даже не было. Их не было. Уже. Если кто-то узнает обо всём, то это совершенно точно превратит её жизнь в Ад. Выбор был очевиден. — Ну? Эй, Гер... — Да. Да. В тот день… — Гермиона почувствовала, как во рту пересыхает. Она сжала левый кулак и тут же спрятала его в карман мантии, чтобы Гарри этого не увидел. — Мы проснулись тем вечером и обнаружили эти шрамы. Разговаривали с Дамблдором, потом… он нам сказал, что никому не нужно об этом знать. Гарри, даже он не знает, что с нами произошло. Я… я просто не могла вам этого рассказать. Если бы Грейнджер могла дарить награды за самые удивлённые лица и самые яркие эмоции, то, вероятно, ей бы пришлось отдать всё Поттеру. То, с каким выражением лица он замер на месте, то, каким взглядом смотрел на неё прямо сейчас, почти отражалось в глубине её души. Гермиона боролась с собой. Боролась, чтобы не зарыдать прямо на месте. Ты лжёшь для их же безопасности. Им будет лучше, если они не узнают. Гермиона, просто возьми себя в руки и успокойся. Так нужно. Только так. — Это какой-то бред, — тихо пробурчал он, после чего открыл глаза и снова посмотрел на Грейнджер. — Не могут же такие шрамы появиться просто во сне! Это невозможно! Это… это выглядит ещё хуже, чем мой шрам… — О, прости, Гарри, я не хотела забирать твой титул «мистер-крутой-шрам»! — и, кажется, это высказывание было лишним, потому что Гермиона сразу увидела его огорчённый взгляд. Взгляд, который тут же прожёг в ней дыру. — Прости. Прости, Гарри, просто это всё и так изнуряет меня… ты даже не представляешь, насколько. Вы все волнуетесь и я это знаю, за это и люблю вас, но… просто поймите, что это нельзя всем рассказывать. Дамблдор ищет ответ. Скорее всего, это что-то с заклятиями, но мы уже выяснили, что оно никак не действует на наши жизни. Это не убивает и не калечит. Я прошу тебя, не нужно всё только усложнять… — Я понимаю. Мне очень жаль, Гермиона… Я просто не могу понять, кому понадобилось вот так… такое делать с тобой. С тобой и Малфоем! Если честно, я правда не могу понять, каким образом вы оказались в дуэте! Это… просто какое-то безумие. Грейнджер просто кивнула ему, опуская голову. Если бы ты знал, Гарри, какое именно это было безумие… если бы знал… но ты не знаешь. И не должен узнать. Кажется, Гермиона простояла так слишком долго. У неё не было слов, которые она могла бы ему сказать, потому что ничто, совершенно ничто из всего, что она могла придумать, совершенно точно не смогло бы разъяснить ситуацию. Всё слишком неожиданно покатилось к чертям. Впервые за долгое время ей захотелось всё закончить. Гермионе просто хотелось вернуться домой. Хотелось поскорее каникул. Месяцы, наполненные полной свободой, изоляцией от всех проблем в Хогвартсе, которые появились настолько внезапно, что все мысли просто путались. Отдых. Это казалось какой-то мечтой. Лишь подумав об этом ещё минуту, Грейнджер поняла, что, если они не разберутся во всём до конца учебного года, то, даже вдали от Хогвартса, ей придётся видеть Малфоя в каждом своём сне. Она просто не сможет от этого убежать. И, почему-то, мысли о том, что скоро всё закончится, казались слишком невообразимыми. — Гермиона… Гарри стоял так близко к ней. В какой момент Грейнджер настолько ушла в себя, что даже не заметила его шагов в свою сторону? Гарри смотрел на неё таким знакомым взглядом… он волновался. Гермиона не была эгоисткой, но ей чертовски нравилось, когда кто-то волновался за неё. Когда она кого-то волновала, кому-то, хотя бы кому-нибудь была нужна. И это было в Гарри. Она могла сомневаться в ком угодно. В Роне, например. Слишком очевидно для разъяснений. Джинни. Они дружили хорошо, но, как бы там ни было, больше всего Гермиона всё равно доверяла Поттеру. Всегда. Фред. Ещё один хороший друг, но даже с ним она не была так близка. Луна, Джордж, Невилл, а про Симуса даже и говорить не стоило, несмотря на то, что она почти не держала на него обиды. Никто из них и близко не стоял рядом с Гарри. То, каким взглядом он смотрел на неё в каждый раз, когда они близко сидели, когда она сидела с кем-то точно также, смутно напоминал ей что-то ещё. Иногда на неё так смотрел Драко. Да. Наверное. Но не настолько. Никто не мог сравниться. Никто, кроме Малфоя. Взгляд, который она не забудет никогда — тот самый, в ночь её настоящего убийства. Или в предыдущую той, когда он снова и снова целовал её шрамы, извинялся, ещё что-то шептал, кажется… Смотрел вот так, как и сейчас это делал Поттер. И Гермиона знала причину. Она так этого боялась, но после того, как Гарри остановился прямо возле неё, а одна его ладонь потянулась прямо к её лицу, всё вдруг резко стало понятно. Он и вправду что-то чувствовал. Грейнджер, кажется, всё-таки была эгоисткой, потому что подобные мысли посещали её голову далеко не один раз. И когда Поттер, улыбнувшись её молчаливой реакции, вдруг медленно потянулся к её лицу, Гермиона могла бы поклясться, что её тело действительно окаменело. Могли ли они с Гарри быть вместе? Может быть. Может, они вполне неплохо смотрелись. Многие говорили им об этом. Слишком многие, но это никогда не играло для неё особой роли. Гермиона даже не задумывалась об этом. Она никогда не думала ни о чём подобном… но сейчас, когда губы Гарри так трепетно прижались к ней, Грейнджер поняла, что что-то не так. Не то. Она всё ещё не могла сдвинуться, в то время как одна рука Гарри легла на её талию, ближе притягивая к себе. Он целовал так… неловко. Поттер не раз целовался с девушками, Гермиона всегда была уверена, что, наверное, у него это получалось хорошо, но движение его губ было слишком… детским. Ненастоящим. Будто им было по десять, и всё, что умел Гарри — это лёгкое касание губ и медленное, нерешимое движение языком. Несколько секунд. Может, полминуты или даже минута перед тем, как Гарри сам отстранился от неё, бездыханно всматриваясь прямо в глаза. Он знал. Гермиона понимала, что он прекрасно знал о её сомнениях. Может, он не догадывался о её тайном романе, но даже когда Грейнджер стояла, не в состоянии что-то сделать, Гарри смог понять это. Он был настолько прекрасным другом, что даже в этом её понял. — Гарри… — сожалеющий тон. Это всё, на что Гермиона была способна в этот момент. Лишь глаза, излучающие сожаление и голос, полон обиды и нерешимости. Потому что Гермиона и понятия не имела, как вести себя дальше. Гарри всё ещё обнимал её и прижимал к себе. Его лицо было настолько близко от неё, что она могла ощущать горячее дыхание на своих губах. Поттер мягко отстранился и отошёл на шаг назад. Он не мог говорить. И Грейнджер это знала. На одно лишь мгновение прижав большой палец к своим мокрым губам, Гермиона попыталась придумать хоть что-то. Ну же, умнейшая волшебница этого поколения, придумай, что делать вот прямо в эту секунду, когда твой лучший друг смотрит на тебя вот так. Сделай же что-нибудь. Скажи. Гарри её опередил. — Мне ж-жаль, Гермиона, это не должно было произойти так неожиданно, — он почти шептал это. Парочка незнакомых учеников из Когтеврана прошли мимо них в полной тишине. Грейнджер могла лишь обнять себя руками, снова опустив голову и устремив взгляд к ногам. Чертовски неловкая ситуация. И она могла ошибаться. Да. Могла же? — Я хочу… чтобы ты знал, Гарри. Я всегда рядом с тобой и я… почти всегда с тобой честна, — она запнулась на последнем выражении, медленно поднимая к нему свой взгляд. — Но я не смогу тебе ответить на этот вопрос сейчас. Может, через время… — Гермиона, — Гарри снова сделал шаг к ней. Подойдя максимально близко, парень поднял её подбородок, снова заглядывая в глаза, улыбаясь. — Всё хорошо. Мне правда жаль. Я не… я скажу всем, что у Малфоя нет этих шрамов и попрошу не спрашивать тебя об этом в ближайшее время, но всё равно я должен буду с ним поговорить. Насчёт… этого. Всё правда хорошо. Я тоже всегда рядом с тобой, ты же знаешь. И я буду ждать. Это… странное предложение на ответ, вопрос от которого я даже не озвучивал, да? Грейнджер улыбнулась, прикусив нижнюю губу. Глаза в глаза. Что-то неприятно колющее в груди, не позволяющее ей смотреть на него вот так. — Ты огромный засранец, Гарри Поттер, но, тем не менее, ты самый лучший в этом мире, — усмешка, а потом объятие. Просто дружеское, лёгкое объятие. Всё, что смогла придумать Гермиона. — Я просто хочу сказать, что достаточно прятаться. Что это за человек, который не может ничего выразить, признаться в чём-то хотя бы себе? Я хочу, чтобы ты знала, Гермиона, что я не слабый. Жизнь дана для этого. Просто знай. Достаточно прятаться. Это было очень странно, но, стоя в объятиях Гарри, Грейнджер думала о Малфое. Она пыталась понять, чувствовала ли хоть что-нибудь к своему лучшему другу. Что-нибудь, хотя бы смутно напоминающее ей ощущение, которое было в ней каждый раз, когда они с Драко разговаривали. Целовались. Мерлин, поцелуй с Гарри был таким другим, что даже сравнивать его с поцелуями Малфоя было глупо. Признаться в чём-то хотя бы себе. Поцелуи Малфоя. Как бы он отреагировал на всё это? Вероятно, появившись сейчас здесь, в коридоре, Драко сказал бы что-то по-типу: «О, Поттер нашёл себе подружку?», может быть даже так: «Грейнджер, только не расстраивай мальчика-живущего-у-твоих-ног-столько-лет в постели, я этого не переживу». Да. Это, определённо, было оно. Но Малфоя тут не было. Был лишь Гарри, прерывно дышащий ей на ухо, тяжёлое ощущение в груди и огромные мешки под глазами, подтверждающие её бессонницу. Жизнь дана для этого. И да. Гарри был прав. Он был настолько прав, что Гермиона прямо в эту минуту извинилась перед ним и ушла. Просто ушла. Гарри Поттер был прав, как никогда, потому что таить что-то в себе, на самом деле, ещё хуже, чем бояться правды. Потому что то, что ты держишь внутри себя, то, что скрываешь ото всех, медленно выжигает тебя изнутри. И Гермиона чувствовала это. С каждым днём, когда она держала всё в себе, это ощущение росло в ней. Оно не давало ей сосредоточиться. Не давало спокойно почитать или поесть. Поспать. Даже просто закрыть глаза или безмолвно посидеть рядом с друзьями. И сейчас, почему-то, Грейнджер была решительно настроена на то, чтобы всё это прекратить. Достаточно. Какая разница, к чему это приведёт? Даже если потом она будет страдать от этого, рыдать в подушку или задыхаться от собственной глупости, Гермиона хотя бы будет знать, что она не слаба. Что она всё та же Гермиона Грейнджер, которая не скрывает что-то в себе, а всегда говорит правду. Всем. Всюду. Подземелье Слизерина встретило её пустотой и холодом. В коридоре никого не было и зайти вовнутрь Грейнджер просто не смогла. И ей пришлось ждать. Стоя тут, с отсутствием каких-то мыслей и вообще дальнейшего плана, Гермиона могла лишь прижаться к стене и всё время осматриваться, в надежде увидеть кого-то и попросить о помощи. Он сам вышел к ней. Прошло ещё минут десять перед тем, как Малфой оказался прямо перед Гермионой. Он выходил вместе с Забини из гостиной, кажется, совершенно обескураженный её появлению. Блейз сразу остановился, удивлённым взглядом окидывая Грейнджер с ног до головы. Да. Да, Забини, Гермиона Грейнджер стояла в подземелье Слизерина и ожидала появления Драко Малфоя, своего самого заклятого врага. Но правда была в том, что всё это больше не имело смысла. Всё это было прошлое. Прошлое. Не настоящее и даже не будущее, а просто напросто прошлое. — Грейнджер? — презрительным или просто… ошарашенным тоном пробурчал Забини. — О, это так мило, я даже могу предположить, кого ты тут ждёшь. Блейз медленно повернулся в сторону, где стоял Драко. Малфой сжал скулы. Это было так очевидно, что почти сражало с ног. Гермиона нервно сглотнула и попыталась успокоить внезапно подступившую дрожь. Собравшись с мыслями, девушка гордо подняла подбородок, так, словно это они пришли к ней, а не она стояла у гостиной Слизерина десять минут подряд. — Малфой, нам нужно поговорить. Сейчас, — её голос, на удивление, звучал вполне убедительно. — А нам есть, что обсуждать, Грейнджер? Не валяй дурака, Малфой, просто подними голову и посмотри на меня, а потом перестань быть идиотом и согласись, в конце концов, пока вся моя уверенность не убежала обратно к Гарри. — Забини, пожалуйста, — вежливая улыбка. — Ты бы не мог оставить нас? Это по рабочим делам. — О да, дела могут быть очень рабочими, — парень почти засмеялся, но, уловив хмурый взгляд Малфоя, сразу посерьёзнел. — Вечно от вас одни проблемы! Мне что, теперь самому… Ещё один обозлённый взгляд Драко, и Забини быстрым шагом скрылся в коридоре. Гермиона стояла от Малфоя в десяти шагах или даже дальше, но она всё ещё пыталась уловить хотя бы один его взгляд. И вот, как всегда, парень медленно поднимает взгляд и устремляет его прямо на её глазах. Это даже больше нельзя было назвать гляделками. То, как они пялились друг на друга постоянно. Это раздражало и нравилось одновременно. Этим самым ещё и пугало. Грейнджер почувствовала, как мурашки охватили тело, потому что то, что она собиралась ему сказать, резко испугало её и показалось чем-то слишком глупым. И да. Она знала это. Она знала, что, встретившись с ним лицом к лицу, почти сразу передумает. Это было очевидно. Очевидно, но слишком далеко для того, чтобы отступать. — Мы могли бы с тобой пойти куда-нибудь, где никого не встретим? Этот разговор… — Гермиона резко запнулась. Что? Важен для меня? Серьёзен? Секретен? — Его никто не должен услышать, желательно. Драко молчал так долго... Грейнджер даже подумала, что прямо сейчас он развернётся и уйдёт обратно в гостиную. Он так умел. Кстати говоря, нужно было спросить, почему он всегда проводил время тут, ведь его жильё было вместе с Паркинсон. Это… не удивляло, потому что все в Хогвартсе знали о том, что Малфой не живёт с ней. Но ей было интересно узнать об этом у него лично. — Окей. Пойдём, Грейнджер, посекретничаем. Он резко двинулся с места. Холодок, прошедший от него после быстрого прохода мимо, снова вызвал дрожь. И как она вообще собиралась начать разговор, когда они придут куда-то? Нужно просто успокоиться. Это просто разговор. Просто то, что держать в себе больше не имело смысла. Нельзя было. Они шли долго. Расстояние между ними было в несколько шагов, потому что Драко, мать его, Малфой, шёл настолько быстро, что успевать за ним было почти невозможно. И вот, они остановились у… гостиной старост. Точнее, возле картины. Гермиона непонимающе окинула коридор взглядом и резко посмотрела на Драко. — Шелест лесных листьев, — уверенно пробурчал он, после чего картина тут же открылась, предоставляя им вход в гостиную. Грейнджер почти обомлела. — Мы… мы что, будем разговаривать… тут? — уверенный тон резко испарился. — Ты сказала, что нам нужно место, где никто не услышит. Паркинсон сегодня не должна прийти. Это единственное место, Грейнджер, но если оно тебя не устраивает… Гермиона почти уверенно перешагнула порог. Ну, как минимум, ловко и быстро, потому что Драко даже не успел договорить. Он просмотрел за ней, прожигая её спину хмурым взглядом ещё следующие десять секунд, после чего тоже зашёл вовнутрь и тут же бухнулся на диван. Малфой разложил обе ступни на низком столике, стоявшем чуть дальше, а потом лениво поднял взгляд на неё. — Ну? — Я… в общем, я хотела поговорить с тобой обо всём, что произошло с нами за последнее время, — Гермиона почувствовала, как голос её подводит, медленно переходя в шёпот. — И, пожалуйста… ради всего святого, Малфой… просто меня не перебивай.