Потеряны во времени и друг в друге

Желание сорваться с места и устроить кровавую бойню прямо на месте почти что переселяло его здравый смысл, потому что Драко и вправду был готов сделать всё, что угодно. Всё, но только не пройти мимо неё с равнодушным взглядом, растворяясь в стене и, кажется, только в самый последний момент ловя её удивлённый взгляд на себе. Он, чёрт бы его побрал, даже не остановился. Не сказал ничего из того, что ему так хотелось. То есть, вообще. Грейнджер и Поттер. Грейнджер и Поттер. Грейнджер и, мать вашу, Поттер. Их имена снова и снова звучали в его голове, пока Малфой, проглотив язык и своё чёртово сердце заодно, иронично, просто прошёл мимо, вслед своей матери. Грейнджер даже удосужилась поднять на него свой взгляд, когда он уходил. На её лице читалась неприкрытая тревога и страх — это то, что успел заметить Драко, прежде чем завернуть за угол. Ей было страшно? Потому что он, нахрен, был готов разбить свою голову о стену и прокричать на весь Хогвартс о том, как ненавидит эту чёртову жизнь. Он почти смеялся. Пытался проморгаться и продолжал молча идти за Нарциссой. Мерлин, Драко даже не знал, что должен был чувствовать. Минимум — неприязнь, предательство, обиду. Поттер явно не умел целоваться. Но Грейнджер его не отталкивала. Максимум — ненависть. Сквозь терпкое ощущение на языке… обиды, что-ли, Малфой совершенно точно ощущал ненависть, но, к сожалению, точно не мог сказать, к кому именно. И что он чувствовал на самом деле? Удовлетворение. Мерзкое, приторное ощущение собственной правдивости, потому что, знаете, он всё-таки оказался прав. Также, как и до этого, как и всегда, и всё свою жизнь, собственно, но теперь Драко точно удостоверился в этом. Не бывает Ангелов. Не бывает правдивых и честных людей. Благородных, как ему могло показаться ранее. Он ошибался. Он был прав, но также он ошибался, потому что всего на какое-то мгновение Малфой действительно поверил в то, что Грейнджер может быть другой. Это было острое ощущение проигрыша, потому что Драко действительно надеялся, что с ней всё будет по-другому… и опять промахнулся. — Драко, это была она, да? — подала голос Нарцисса и, кажется, Малфой наконец-то мог что-то слышать. Он нервно сглотнул и спрятал руки в карманы, пытаясь вновь надеть на лицо привычную маску и не показывать матери всех своих слабостей. Драко даже не думал о том, что теперь делать дальше. Всё вдруг резко пошло не так. — Драко? — снова повторила женщина. — Да, мам, — наконец, ответил он. — Глупая Грейнджер. Всё та же. — Я думала, за столько лет ты придумал ей какую-нибудь другую кличку, — усмехнувшись, Нарцисса зашла за ещё один угол. Драко понял, что они направляются уже не к кабинету Снейпа, а куда-то дальше. — Она не догадывается? О том, что ты должен сделать? На самом деле, мам, она знает обо всём и должна была в этом участвовать. Я должен был позвать её на наш с тобой разговор. Она должна была сейчас идти рядом и мы должны были решать наши совместные проблемы вместе. Грейнджер должна была, блять, никогда не поступать так, но всё, как и всегда, просто покатилось к чертям собачьим. И да, мам, я придумал ей другую кличку, но не могу тебе её сказать. И да, мам, Грейнджер тут действительно нет. — Нет. Конечно, нет, — пожал плечами он, искривляя лицо. — Хорошо, Драко. Я должна буду зайти к профессору Дамблдору, ты сможешь подождать меня где-то здесь? Ответом послужил утвердительный кивок. Нарцисса, внимательно изучая его хмурое лицо ещё одно мгновение, развернулась и на каблуках ушла в сторону кабинета директора. Драко остался стоять на месте, безмолвно глядя ей вслед и, кажется, ослабевая с каждой новой секундой. Он снова проморгался, вытащил из кармана руки и зарыл пальцы в уложенные волосы, глубоко дыша. Потом прижал ладонь ко лбу и зажмурился, откидывая голову назад. Галстук неожиданно снова начал давить, перекрывая путь к кислороду. Малфой с закрытыми глазами развязал его, почти прижимаясь спиной к стене. Нарцисса приехала всего полчаса назад и даже поверить в то, что она сейчас действительно была рядом, казалось чем-то слишком невозможным. Драко так сильно мечтал увидеть её, что теперь, ожидая её в полупустом коридоре, где изредка проходили ученики в основном младших курсов, просто жмурил глаза и пытался собрать все свои мысли воедино. По спине резко пробежал табун мурашек, обжигая кожу почти настоящим огнём, когда Малфой, вздрогнув, услышал приближающиеся шаги. И он знал. Ради Мерлина, Драко, кажется, и вправду стал по звукам различать именно её шаги, потому что сейчас, всё ещё стоя с закрытыми глазами, он с точностью мог понять — перед ним действительно остановилась именно Грейнджер. — Драко, если ты прямо сейчас скажешь хоть одно чёртово слово, я заколдую твой рот и заставлю тебя всё равно слушать меня в полнейшем молчании, поэтому, прошу тебя, просто молчи, — уверенно начала она, вставая прямо рядом с ним о правое плечо. Малфой просто открыл глаза и уставился на неё так, словно она была настоящим приведением. Поднял подбородок вверх и продолжил молча стоять, — Отлично, — тут же подытожила она, продолжая после недолгой, натяжной паузы: — Я и Гарри. Ты так думаешь, правда? Мне осточертело оправдываться перед вами обоими, поэтому я просто скажу всё так, как есть, а потом ты сам решишь верить в это или нет, хорошо? — Грейнджер, уверяю тебя… — Уверять меня ни в чём не нужно! — Да ладно! По-моему, ты совершенно не в том, блять, положении, чтобы на меня кричать и… — Я спокойно попросила тебя молчать! — А я спокойно отвечаю — нет! Нахрена тебе вообще стоять здесь? Сейчас? Со мной, а не с грёбанным Поттером? — его брови свелись к переносице. — Мерлин! Вы, кажется, оба решаете появляться в самые ненужные моменты и в самых ненужных местах, поэтому теперь ты, Малфой, просто слушаешь меня и вникаешь, понял? — тот грубый тон, которым она говорила, даже начинал удивлять. Драко ухмыльнулся и вновь окинул её оценивающим взглядом, отмечая — такая Грейнджер выглядела вполне привлекательно и очень даже сексуально. Он облокотился о стену и продолжил молчать. — Гарри увидел нас с тобой этой ночью, помнишь? У него… у него есть кое-что, что он ошибочно считает чувствами ко мне или чем-то таким… Я должна была встретиться с ним и всё объяснить. Конечно, он спрашивал о тебе. И я, конечно, ничего не отвечала. Гарри, в силу, как я и говорила, своих собственных ошибок, решил проверить мои чувства и поцеловать меня — именно это ты и видел, Малфой. Только Драко открыл рот, продолжая усмехаться, как Гермиона вдруг его снова перебила: — И я не оправдываюсь, не отчитываюсь, просто ты всё равно будешь выносить мне мозги и всё такое. Даже своими глупыми шуточками, в конце концов. Мне в любом случае пришлось бы тебе рассказать всё это, но ты, как и всегда, просто не дал бы мне этого сделать, поэтому я и… Малфой не дал ей договорить, резко притягивая девушку за мантию и, удерживая рядом с собой за тонкую ткань, закрыл её рот поцелуем. Без языка. Просто поцелуй в губы, жёсткий и немного терпкий, но достаточный просто для того, чтобы заставить её заткнуться. Он не хотел слышать никаких отговорок, даже если она говорила правду. Один факт того, что Грейнджер специально продумывала свою речь и поведение в принципе, выводил его из себя не меньше, чем другой факт — их с Поттером поцелуй. Поттер целовал её. Он целовал её так, как делал и Малфой. И теперь Драко всё равно прижимался к ней губами, думая, что будет ощущать неприязнь, отвращение — да что угодно, но это было логично… он обязан чувствовать именно это. Ради этого гадкого ощущения он и целует её. Почувствовать, наконец, чёткое отвращение от неё — единственный предоставленный ему шанс, кажется, и его упускать просто нельзя было. Гермиона попыталась отпрянуть и откинула голову назад, но Драко, удерживая её одной рукой, снова заставил девушку вернуться к поцелую, пока та продолжала что-то мычать ему в губы. Он почувствовал, как глубоко она стала дышать грудью под одной его рукой, которая гладила её как раз там, а потом прекратил поцелуй, но всё ещё остался стоять рядом. Лишь одна мысль крутилась в его голове — это не было противно. Поцелуй был обычным. Таким, как и все их поцелуи. Ничего другого, даже ожога от осознания, что десять минут назад эти же губы целовал другой. — И что ты сказала ему? — хмуро прохрипел он. — Чего? — её брови нахмурились. — Поттеру. У него к тебе чувства, ебаный мудак. — И что? Малфой, это не относится к тебе, — она, грубо усмехнувшись, отошла на шаг назад и опустила голову под его внимательным злым взглядом. Не выдержав этого взгляда спустя минуту, Гермиона вздохнула и всё-таки продолжила: — Он мне просто друг. Это же Гарри. Конечно, я против. — Долбанный фрик. Целовать девку в коридоре, даже не зная нихрена её желаний. Это, блять, мерзко. — Да ладно, Малфой? — почти рассмеялась она. Блять. — Он мог всё это время по-быстренькому присунуть тебе или просто затащить к себе в кровать, ты об этом не думала, Грейнджер? — в свою защиту вдруг сказал Малфой, даже, кажется, не успев подумать над этими словами прежде чем их сказать. Громкая пощёчина, которую он получил в это же мгновение, определённо была оправдана. Драко даже не отрицал, потому что в этот раз было очевидно — он действительно переборщил. Он поднял глаза, растерянно проходя по девушке взглядом. Лицо Гермионы выглядело злым и обиженным. Несмотря на это, она всё ещё пялилась на красный след у него на щеке, кажется, даже проявляя немного сожаления — не смотря на свою злость, Грейнджер всё равно не ожидала от себя такого поступка. — Не смей говорить о нём такое, Малфой! — буквально прорычала она, пока жжение на щеке от её сильного удара, кажется, всё увеличивалось. — О ком угодно, но не о Гарри, понятно? Понятно, Грейнджер, потому что вы с Поттером прекрасно подходите. Потому что вы стоите друг друга, блять. Они смотрели в глаза друг другу ещё вечность, казалось, прежде чем в коридоре снова послышался стук каблуков. Когда прямо за ними появилась всё такая же спокойная Нарцисса в сопровождении профессора Снейпа, Гермиона и Драко резко отошли друг от друга, опешив. Грейнджер опустила взгляд и стала нервно разглаживать помятую, как ей казалось, мантию, а также укладывать волосы. Мимо них прошёл ученик Когтеврана. Нарцисса уже подошла. — Мисс Грейнджер, — улыбнулась она, как только остановилась рядом с ними. — Надо же, я уже не надеялась встретиться с вами лично. — Очень приятно, миссис Малфой, — нервно улыбнулась она сквозь зубы, немного склоняясь. — А мы с Малфоем тут… эм… — Мы разговаривали, мам, — тут же перебил он девушку, пока еще две пары глаз смотрели на его красную щёку. — Мне пришлось солгать тебе, прости. Грейнджер знает. Это всё слишком долго рассказывать. Так получилось, мам. Но, в любом случае, я считаю, что она не обязана присутствовать при нашем разговоре.   Нарцисса молчала следующую минуту, кажется, как и профессор Снейп, который вообще, почему-то, сегодня не разговаривал. Женщина вновь окинула сына быстрым взглядом — уже растрёпанные волосы, немного покрасневшие губы и такая же, даже ещё более красная щека. И взгляд. Обиженный. Злой. Провинившийся. Всё сразу. Нарцисса перевела взгляд на девушку, стоявшую по правую сторону от её сына. Гермиона Грейнджер выглядела очень даже собранной и уверенной. Уже. Она, подняв голову, смотрела на женщину с лёгкой улыбкой, с которой, наверное, ходила всегда. У Гермионы Грейнджер был умный взгляд. Гермиона Грейнджер выглядела обиженной, но она, видимо, хорошо это скрывала. — Не понимаю, если мисс Грейнджер и вправду знает о всех деталях, почему бы ей не пройти вместе с нами, — наконец, сказала она, повернув голову к сыну, — Я надеялась, Драко, что ты будешь благоразумен. Ты прекрасно знаешь, каким образом всё может выйти для нас, а осведомлённость этой девушки уж тем более не входила в наши планы… — Нарцисса говорила спокойно и уверенно, однако после этих слов она ненадолго замолчала. Вновь окинула беглым взглядом Гермиону и вздохнула. — Но, как я вижу, всё запутаннее, чем могло показаться на первый взгляд. Мисс Грейнджер, я и вправду буду вам благодарна, если вы пройдёте вместе с моим сыном, мной и Северусом для разговора. Если вы, конечно, свободны. Мне почему-то кажется, что вы не столь равнодушны к… сложившейся ситуации. Гермиона даже не думала. — Да. Конечно, да, — закивала она головой. — Я хочу помочь в этом деле не меньше вашего, миссис Малфой. Тем более, насколько я знаю, это всё касается меня. — Удивительная уверенность, мисс Грейнджер, учитывая, о чём именно мы сейчас говорим, — прокомментировал всё это стоявший рядом Снейп, пока Нарцисса, в безмолвии пялившаяся с неприкрытым удивлением на Гермиону, также молча кидала неоднозначные взгляды на сына. О её убийстве, вы имели ввиду, наверное? Сумасшествие какое-то. — Я привыкла быть уверенной в том, в чём действительно уверена. Драко издал громкий смешок, глубоко вздохнул и хлопнул ладошкой по лбу, прикрывая глаза. Гермиона почти сразу поняла, что только что сказала, а поэтому смущённо отвела взгляд и почувствовала, как неприятные мурашки проходят по затылку, отдавая лёгким покалыванием. Однако, Нарцисса молчала всего какие-то несколько секунд, прежде чем, улыбнувшись, пошла по коридору к кабинету Северуса. Драко тут же пошёл за ней, а Гермиона, постояв на месте ещё одно мгновение, помчалась им вслед. Разговор обещал быть неловким, но, тем не менее, очень серьёзным. Гермиона даже не предполагала, что именно будет говорить ей Нарцисса и Снейп, учитывая, что они совсем не ожидали её осведомленности. Драко должен стать Пожирателем. Он должен был выполнить какое-то там задание Тёмного Лорда, в котором вмешена и она. Его мать, вероятно, приехала для какой-то помощи, а Снейп, видимо, обо всём этом знал. Не удивление, конечно. Гермиона не раз слышала их разговоры в коридоре… но то, что ей теперь придётся говорить с ними троими… слышать то, что они придумают, возможно, участвовать в создании хоть какого-то плана, а она искренне надеялась, что и вправду будет какой-то план по спасению Драко… всё это выбивало из колеи и почти что заставляло её нервничать настолько, чтобы показывать это остальным. Но нет. Грейнджер кинула мимолётный взгляд на Малфоя, шедшего впереди неё. Драко Малфой. Кем бы они ни были, какие бы сейчас отношения между ними ни были, Гермиона сделает всё, чтобы поучаствовать в этом деле и помочь ему. Помочь себе. Помочь им обоим, чтобы, наконец, они смогли разобраться во всём, что творилось между ними.

* * *

— Гермиона, ты ведь не читаешь, да? — Джинни, присев рядом с подругой, заглянула в её открытую книжку, внимательно всматриваясь. — Ты пялишься на эту страницу уже второй час. — Да, Джи. Я просто задумалась. Грейнджер отложила от себя книгу, наконец-то её закрывая. Вздохнула. Фраза «Я задумалась» автоматически подключает к себе такие вопросы, как: «О чём?», «Что случилось?», «А, ты о том…» и всё в этом чёртовом духе, но даже зная это, Гермиона всё равно сказала правду. Она задумалась. Да. Сделала всё домашнее задание за каких-то полтора часа и теперь, сидя на диване в гостиной Гриффиндора, смотрела в эту ненавистную книжку почти два часа. В одну точку. — Это связано с Гарри, Луной или Роном? — спустя каких-то пару секунд спросила Джинни. И она была не права. До чего Гермиона докатилась? Она поссорилась с лучшим другом, не видела его целый день, знала о его чувствах и также знала, что он теперь знает о них с Малфоем, но за все два часа ни одна её мысль не коснулась Гарри. Рон. Человек, бросивший их. Вчера Гермиона набралась смелости и подошла к нему, чтобы поговорить хотя бы о чём-то, но Уизли, сделав вид, будто её не заметил, почти сразу ушёл в противоположную от неё сторону. И Грейнджер было так не до этого, что она осталась стоять на месте, даже ничего не сказав ему вслед. Все два часа она думала о Драко. О Нарциссе — на удивление, просто потрясающей женщине, от слов которой за целый час их разговора Гермиона точно удостоверилась в силе её характера. Нарцисса Малфой всегда выглядела уверенной и спокойной, такой, словно ей не было о чём волноваться, но Гермиона чётко видела, каким она смотрела взглядом на своего сына. Женщина буравила его долгими взглядами, осматривала снова и снова, видимо, соскучившись, а когда речь снова заходила про его задание, которое, кстати, так никто и не уточнил, верхняя губа Нарциссы немного подрагивала, как и её руки. Она явно держалась из последних сил, это и понравилось Грейнджер, потому что в последнее время она делает то же самое. Они с Драко. Вечно притворяются и никому, абсолютно никому не могут рассказать обо всём, что с ними творится, постоянно ходят с натянутыми масками и делают вид, будто ничего не происходит. Это то, что теперь всегда делал Драко. Вид, будто ничего не происходит, будто совсем скоро всё не изменится. Будто это не их последние дни или недели вместе. Будто это всё игра. Будто ночью, будучи заложниками своих кошмаров, Гермиона не умирала в сотый раз от его рук, а Драко не поднимал собственную палочку на девушку, о которой не мог переставать думать. Грейнджер замечала это. Когда они в последний раз были в совместном сне, Малфою было особенно сложно произнести заклинание в срок, в какой-то момент Гермиона даже начала задыхаться и думала, что, вероятно, он не сделает этого. Но, увидев её вздымающуюся грудь, Драко поднял палочку и снова произнёс эти два слова. Разговор с Нарциссой и Снейпом был и вправду сложным. Драко пришлось во второй раз рассказывать про их сны, потому что его мать никогда ранее об этом не слышала. Женщина, склонив голову, слушала внимательно и, казалось, безэмоционально, вот только дрожь, вечно проходящая по её телу, отчего та постоянно вздрагивала и снова тянулась к выпавшей пряди, сокрушительно её выдавали. Вновь. Снейп более подробно рассказал о существе, которое их проследовало. В какой-то момент Гермиона даже подумала, что профессор намекает на то, чтобы они использовали это существо в собственных целях, однако даже от одной мысли становилось мрачно. Девушка сидела на протяжении всего разговора, как и Драко, потому что их силы и вправду были на исходе — Малфой, почему-то, постоянно кашлял, а Гермиона вечно боролась с чёрными пятнами перед глазами. Женщина рассказала о последних собраниях Пожирателей, отчего у Грейнджер, клянусь, пошли по коже злые мурашки, каждую из которых она чётко различала. Нарцисса опускала подробности и говорила вкратце, но даже так она ни разу не заикнулась о том, что именно должен был сделать Малфой. Конечно, Гермиона догадывалась. Проклясть её. Может, смертельно. Убить. Это было самое логичное предположение, особенно учитывая поведение Драко, но даже если так, Грейнджер просто не верила, что все относятся к этому так просто. Её должны были убить. Если это было так, то почему Дамблдор ничего не делает? Ответ дала ей сама Нарцисса — он просто не может. Чтобы помочь, Дамблдору нужно защитить не только Грейнджер, но и семью Малфоев, а Люциус был категорически против. И того — они поговорили насчёт их снов, но когда разговор коснулся задания Малфоя, все идеи резко пропали. То, что предлагала Нарцисса — сбежать. Гермионе. Из страны, а, возможно, даже вместе со своими родителями. Гермиона не знала, почему вдруг женщина решила помогать ей, но ответ Снейпа всё резко рушил, потому что мужчина и вправду говорил правильные вещи — если Грейнджер сбежит, задание Драко будет невыполненным, Обет профессора также, а Нарциссу, вместе с Люциусом, убьют прямо на глазах младшего Малфоя. Грейнджер, конечно, была согласна. И идей больше не осталось. Они согласовали большую часть плана насчёт снов с Ликвеном, договорились продолжить разговор на следующий день и разошлись. Почти всё время Драко молчал, как и тогда, когда вышел в коридор и безмолвно скрылся за углом вместе с Нарциссой. — Как там Гарри? Видела его? — после долгой паузы, на протяжении которой Джинни терпеливо ждала и продолжала смотреть на неё, сказала Гермиона. — Да, он у себя. Я разговаривала с Луной и, кажется, у них и вправду всё. Знаешь, как-то даже не верится… они были… — Подожди, ты-то откуда про них знаешь? — резко вспомнив, что они не афишировали свои отношения, спросила она. — Это же было секретом. — Конечно, таким секретом, что Луна нечаянно заговорила с какими-то невидимыми существами прямо при мне и начала им рассказывать, как у них с Гарри всё хорошо. Мерлин. Полумна так могла. Улыбнувшись, Гермиона почти сразу поморщилась от неприятного покалывания в висках, ненадолго прикрывая глаза. Боль, постоянно преследовавшая её, была такой сильной, что даже при желании Грейнджер больше не могла терпеть этого, зная, что кто-то есть рядом. — Эти руны… твоя рука… Малфоя… между вами что-то происходит, да? — вдруг спросила Джинни, шепча ей это почти на ухо. Грейнджер резко развернулась к ней и всмотрелась в её лицо, пытаясь узнать, насколько подруга и сама верила в свои слова. Чёрт. — Нет, Джинни, у Малфоя нет этих рун на руке. Гарри же говорил вам, — не очень уверенно пробурчала она. — Да ладно тебе, Гермиона. Он ходит, словно оживлённый труп, как и ты вместе с ним, — девушка пододвинулась ещё ближе и снова начала рассматривать её лицо. Грейнджер нервно поёрзала на месте. — Ты разве не понимаешь? Если это убивает вас, то ты обязана рассказать Дамблдору. Кому-нибудь. Неужели вы и вправду с ним такие придурки? — Мы не придурки, Джинни, просто я, кажется, вечно прошу вас не лезть в это и отстать от меня с вашими глупыми вопросами, но никто из вас меня не слушает! Получилось слишком громко. — Да неужели?! Наверное, потому что каждый волнуется за тебя, что скажешь? Уж прости, что мы хорошие друзья, Гермиона! — Джинни тоже начала кричать, пока Гермиона, вскочив с дивана, сложила руки у груди и нервно осматривалась. На соседнем диване сидел Невилл, Фред и Джордж. Все они тут же перевели удивлённые взгляды на яростных подруг. — Какие же вы хорошие друзья, если даже не можете в нужный момент оставить меня?! — почти прорычала Гермиона, с ухмылкой всматриваясь в удивлённые, просто ошарашенные глаза Джинни. — Т-ты… ты… не верю, что ты говоришь это! Знаешь, мы, наверное, и вправду плохие друзья! Такие, что всего за какой-то месяц ты потеряла Рона, теряешь Гарри, а теперь ещё и меня! Поздравляю, Гермиона! — Эй, девчонки, по-моему это уже… — начал уж было Фред, но Джинни и ему не дала договорить. — Не вмешивайся, блин! Ты же хороший друг, да, Фред? — Джинни, закройся! — прошипел он. — Нет, ты что, не видишь? Мы тут выясняем, кто из нас хорошие друзья… пока что идеальная Гермиона Грейнджер как всегда всех превосходит! Гермиона громко вздохнула и всматривалась в их лица ещё пару секунд. Ухмыльнулась. — Знаете, пожалуй, вы правы! Я предлагаю вообще не разговаривать. Вы не будете волноваться обо мне, а мне никто не будет надоедать с расспросами, разве не прекрасно?! Она зашагала к выходу. — Выйдешь отсюда, и я тебе больше не подруга, Гермиона! Ты потеряешь и меня. Ты слышишь? Грейнджер встала на месте, глубоко дыша грудью. Она немного развернулась, снова встречаясь со злым, буравящим взглядом Джинни, а также со взглядами Фреда и Невилла, стоявших позади неё. Её взгляд метался по каждому из них несколько мгновений. И, всё ещё стоя к ним боком, Гермиона было открыла рот, чтобы ответить… и что-то щёлкнуло в ней. Закрыла. Нахмурившись, девушка пробурчала пароль картине и быстро вышла в коридор. Воздух, снова терявшийся в лёгких, стал возмещаться в прохладном коридоре. Гермиона всхлипнула и приложила ко рту ладонь, резко останавливаясь на месте. Горячие слёзы потекли из глаз, а руки начали дрожать. Девушка глубоко и громко дышала, пытаясь успокоиться и перестать рыдать, но истерика, накрывшая её, совсем не желала отступать. Гермиона сделала шаг вперёд и продолжила идти, оборачиваясь. Полчаса до отбоя и в коридорах всё ещё ходили люди, но никто из них не смотрел на неё. И ни на кого из них не смотрела она. Грейнджер резко почувствовала что-то горячее на своей ладони. Перевернув её, она громко всхлипнула в очередной раз, замечая на руке красное пятно крови. Чёрт. Она так сильно перенервничала и настолько устала, что из её носа капает кровь. Гермиона поняла, что точно не сможет в таком состоянии произнести даже самое простое заклятие, поняла, что также ей срочно нужно какое-нибудь место, где она сможет успокоиться. Поэтому Грейнджер остановилась и быстро начала обдумывать все имеющиеся варианты. Мерлин. Везде есть люди. Везде. Везде, кроме туалета Плаксы Миртл. Гермиона развернулась и на ватных ногах дошла к лестнице, всё ещё с опрокинутой головой. Слёзы перестали течь из её глаз, но истерика, кажется, не закончилась, потому что девушка всё ещё продолжала всхлипывать и дрожать. Она не верила, что и вправду наговорила такое Джинни. И что Джинни ответила ей тем же. И что за странный тон, когда она сказала про Фреда? Гермиона снова надавила на нос пальцами и уже подошла к туалету, совершенно не сомневаясь, что там, конечно, совсем никого не будет. Никогда не было. Раньше она всегда ходила сюда. Миртл не особо любила её, но в такие моменты, когда нужно было побыть одной, Грейнджер всегда приходила именно сюда. Иногда у них получалось недолго о чём-то поговорить, но это случалось настолько редко, что почти забывалось. Гермиона даже не знала, почему в последнее время вдруг забыла об этом месте. Она уже подошла ко входу, как вдруг чей-то голос резко заставил её остановиться. Грейнджер скрылась за холодной стеной и неуверенно выглянула, пытаясь найти человека, чей голос слышала. В ушах звенело и она вправду не могла разобрать, кому именно он принадлежал, но тон был достаточно знаком. — Ты не прав… Уверена, ха-ха, Драко, всё не так, — писклявым голосом говорила Миртл, сидя прямо рядом с ним. Драко Малфой сидел на полу, прислонившись спиной к холодным раковинам. Вокруг текла вода, даже моча его одежду и самого парня, но Драко продолжал безмолвно пялиться в потолок, опрокинув голову, пока Плакса Миртл сидела близко к нему и о чём-то невнятно говорила. — Что? Драко и Плакса Миртл? — тихо прошептала Гермиона, отворачиваясь и снова скрываясь за стеной. — Я что, невзначай попала в параллельную вселенную? Голос Малфоя неожиданно громко раздался по стенам туалета, пока вода громко бежала по полу ручьём. — Ты не понимаешь. Никто не понимает, — он звучал… расстроено? — Даже я не до конца. — А чего ты хочешь, Драко? От неё? О… нет… Они же не говорили… о ней? Гермиона снова выглянула. Капля её крови тихо капнула по воде, но, конечно, этого не было слышно. — Я просто хочу, чтобы она была жива. И мама. Может, отец-уёбок, я не знаю, — Малфой пожал плечами и закрыл глаза, пока Миртл продолжала его слушать, — Она целуется с Поттером, а я целую её и даже не ощущаю неприязни… лишь боль. Знаешь? Где-то в самых ебенях. Просто чувство… острое. Да. Как лезвие. Оно просто раздирает мне глотку, — Драко резко схватился за горло ладонями, снова закрывая глаза. — Я не могу дышать. Вообще. Это ощущение просто режет меня… снова, снова… когда я смотрю на неё, когда думаю, что должен буду сделать… когда понимаю, что грёбанного выхода нет. И когда она смотрит на меня. Это ощущение… оно просто убивает меня. Миртл, оно, серьёзно, блять, пугает меня… потому что мне больно, и это не долбанная иллюзия. — Я знаю, как это называется, Драко, — улыбнулась она, резко вскочив с места и начиная летать вокруг раковин. Малфой издал глухой смех и наблюдал за ней. Гермиона съёжилась и нахмурила брови, с интересом продолжая всматриваться. Она чувствовала, как биение её сердце отдавалось по всему телу. Пульс. В голове. По телу. Везде. — Безумие? Да, Миртл, я сошёл с ума. И я знаю об этом. — Любовь. Это называется любовь, Драко! — смеялась та, — Ты влюбился в Ге-ерми-иону-у Грейндже-е-ер, — напевала она, улыбаясь, когда Малфой уставился на неё с удивлением в глазах.