* * *
Злостный крик, доносившийся прямо из-за спины Гарри, моментально привёл его в совершенно ожидаемый ступор и одновременно с этим… раздражение, наверное. Ему было не до этого. Всё это время. Все эти дни. И сейчас больше всего — точно, Гарри Поттеру совершенно не до разъярённого и неугомонного Малфоя, который, очевидно, будет устраивать сцены. Ему не было дела ни до его чувств, ни до того, что он будет делать. Вообще никакого дела до Малфоя, потому что всё, что интересовало Гарри — это Гермиона. Наконец, пришедшая в себя и, как он надеялся, выздоровевшая Грейнджер, о которой он так сильно волновался все те дни, пока она лежала в Больничном Крыле. — Ты не посмеешь! Ей разрешили двадцать минут, ты не посмеешь забрать их! — злобно прорычал Малфой, как только подошёл к нему. И это, кажется, даже не было криком. Он просто бурчал. Яростно сжимая скулы, так привычно хмуря лицо и испепеляя Гарри враждебным… слишком очевидно враждебным взглядом, наверное. — Мне плевать, Малфой, — таким же неприятным тоном выдал он, нарочно задевая парня плечом и как можно скорее проходя мимо него. Но нет. Слизеринец, тут же взявшись сильной хваткой за его плечо, снова развернув Гарри к себе и громко выдохнул, кажется, пытаясь успокоиться. — Ты не понимаешь? Ты что, придурок? Хотя, какие вопросы! Конечно, ты грёбанный идиот! — продолжал рычать Малфой почти что ему в лицо, всё ещё держа парня за мантию. — Она должна поговорить со мной. Ты знаешь, что с нами произошло! Её буду волновать в первую очередь я! — Отлично, тогда я передам ей пламенным приветик от её дружка-любовника, с которым она крутила роман всё это время! Доволен, Малфой? — Какой же ты мудак, — на удивление, достаточно тихо вдруг сказал тот. — Ты не знаешь, что там было с нами. Думаешь, она в порядке? Даже если она пришла в себя, я уверен, что на этом всё не закончится. Тебе, нахрен, не должно быть вообще дела до того, что между нами. Если ты и вправду такой охренительный друг, как, мать твою, она постоянно говорит о тебе, то закрой свой рот и дай мне побыть с ней, ибо, клянусь, я знаю, каково ей сейчас. Я, Поттер, но не ты. — Всё-то ты знаешь, Малфой. Учащённое дыхание и колкое ощущение в груди, не дающее ему нормально дышать сразу после того, как Малфой сказал эти четыре слова. Я, но не ты. Я, но не ты, Поттер. — Ты можешь пойти с нами, — вдруг сказал он, — Я, Джинни и Фред собирались к ней. Я не пущу тебя самого, но ты сможешь пойти вместе с нами, — это, кажется, прозвучало слишком недовольно, — если не брезгуешь раскрытия. Драко пялился на него ещё следующие пару секунд, прежде чем наконец-то разжать пальцы и выпустить из рук тонкую ткань его чёрной мантии. Гарри готов поклясться — Малфой выглядел так, словно был готов прямо в этот момент зарядить ему проклятием прямо в спину, как только он развернётся. Также, как и года до этого. Но лишь сжатые скулы и какой-то непонятный, но чертовски ненавистный для Поттера взгляд Драко, говорил о другом и даже, кажется, заставлял ему верить. Малфой громко фыркнул и гордо прошёл мимо него в направлении Больничного Крыла. Гарри задумчиво смотрел ему в спину секунды три, наверное, пытаясь угомонить в себе разбушевавшиеся эмоции и выплеск ярости, ощущавшейся только рядом с ним.* * *
— Гермиона, ради Мерлина! — громкий женский вскрик и почти сразу появившиеся чёрные пятна перед глазами, всё это означало лишь одно: они наконец к ней пришли. Грейнджер медленно попыталась приподняться и облокотиться о мягкую подушку, но голова немного закружилась и она остановилась, замирая в исходном положении и немного прикрывая глаза. Крепкие объятия почувствовались в это же мгновение. Джинни обняла её быстро, но, как ей показалось, слишком крепко — где-то в районе груди что-то отдавало неприятно колким ощущением. Уизли тут же подняла ей подушку и усадила подругу поудобнее, присаживаясь рядом с ней на кровати. В этот же момент пятна перед глазами пропали и Гермиона увидела счастливое лицо Фреда. — Гермиона, — широко улыбнулся он, слегка склоняя голову. — Рад, что ты не умерла. Джинни громко закашляла и шутливо замахнулась рукой на брата, в ответ на что он невинно посмеялся и тоже уселся по другую сторону кровати. Грейнджер легонько улыбнулась и смотрела то на Джинни, то на Фреда, чувствуя приятное разливающееся ощущение в груди. — У меня такое ощущение, — Гермиона запнулась, впервые за долгое время услышав свой отчего-то слишком низкий голос. Прокашлялась, — ощущение, что я не видела вас много месяцев, ребята. Будто бы… будто я была в каком-то шаре, сквозь стены которого проходил лишь кислород… но вы… — Кажется, ты пьяна, — засмеялся Фред. — Придурок, она была в коме! — буркнула Джинни. — Серьёзно что ли? А я думал, Гермиона просто попросила Помфри полежать пару дней и отдохнуть тут… Злобный взгляд младшей Уизли на старшего брата, приятная тишина и почти вырвавшийся из губ Гермионы вопрос о том, почему с ними нет Гарри и Джорджа, но, как и всегда, кажется, её опередили. Губы расплылись в широкой, слишком яркой и болезненной улыбке при одном лишь виде Гарри, подходящего к её койке. Грейнджер ещё больше привстала и протянула руки вперёд, уже в следующее мгновение прижимая его тёплое тело к себе и глубоко вдыхая приятный, такой знакомый и любимый аромат. С ним всё в порядке. Гермиона не знала причины, но отчего-то ей нужно было знать, что именно с ним всё в порядке. С ним?.. — Гарри, — тихо прошептала она, встречаясь с его тёплым взглядом. — Гермиона, — грустно улыбнулся парень, вставая напротив неё. — «О, Гарри, о, Гермиона!» — пародировал Фред, смешно хмурясь. Грейнджер просто смотрела за другом, улыбка которого ей казалась… не такой. Какой-то слишком ненастоящей. Она смотрела в его глаза и думала о том, что могло послужить для этого причиной. Джинни поглаживала её ногу сквозь одеяло, а Фред испепелял Гермиону внимательным, молчаливым взглядом, изредка переводя его на Поттера. А потом все снова посмотрели на вход. Потому что прямо оттуда… Прямо сюда… Шёл Драко Малфой. И, Мерлин, он ощущал на себе эти взгляды. Даже не удивлённые. Ошарашенные. Непонятливые. Чёткие. Трое пар глаз испепеляли его этими взглядами до тех пор, пока четвертые, самые важные, наконец, не посмотрели на него. В этот момент Драко уже подошёл к её кровати и встал рядом, пытаясь выровнять дыхание и заставить себя сказать хоть что-то, мать вашу. В то время как в горле пересохло. — Ты? — первая заговорила Уизли, хмурясь. — Что ты тут делаешь, Малфой? Её тон был далёк от вежливости. — Стою, Уизли, если ты вдруг не заметила. — Я не слепая! Я не понимаю, какого хрена ты тут стоишь, придурок, — продолжила кричать она, удивлённо смотря то на него, то на всех остальных. — Гарри, что он тут делает? Фред? Гермиона? Кто-то мне объяснит? Почему удивлена лишь я? — Джинни, Малфой… — начал Поттер. — Что? Что «Малфой»? Ты слышал, какие он и его дружки распускают слухи про Гермиону? И у него хватило смелости прийти?! — Я не распускал никаких грёбанных слухов, Уизли! И не имею никакого отношения к другим! — Мне кажется, лучше бы вам не кричать, у Гермионы может болеть голова, — вступился Фред. Тихо. Почти неслышно и почти что без эмоций. Драко растерянно прошёлся взглядом по Поттеру. Злой. Растерянный. В то же время, каким-то чудесным образом, спокойный. Джинни Уизли — больше, чем злая, скорее яростная, чертовски рассерженная и ошарашенная. Жаждущая ответов. Фред Уизли — безэмоциональный, но немного задумчивый. Молчаливый. И она. Гермиона. Грейнджер сидела, опустив голову. Она не поднимала её и уж тем более не смотрела на Малфоя. Девушка нервно хрустела пальцами и сжимала одеяло, в то время как всё её тело было напряжено — Драко знал это, ведь очень хорошо выучил её тело и всё, что она чувствует. И что-то в ней его сейчас напрягало. — Повторяю: что ты тут делаешь, Малфой? — снова, но уже более тише начала Джинни. — Гермиона, может ты мне скажешь? Может, я чего-то не знаю? Тихо вздохнув, Гермиона всё-таки поднимает голову. Сомнительный плюс, потому что когда их с Драко взгляды встречаются, он чувствует, как леденеет всё его тело от страха. Чёрт. Нет. Этого не может быть. — Малфой, что ты тут делаешь? — холодным голосом спросила она. Её глаза бегали из стороны в сторону. Гермиона кусала губы и глубоко дышала. Её грудь вздымалась всё сильнее. — Как… ты… Она не могла всё забыть. Гермиона Грейнджер не могла забыть всё, что было с ними. Этого не могло произойти. Это не то, что должно было произойти с ними. Только не это. Малфой был готов на что угодно — ненависть, ярость… обиду… всё, но не то, каким безэмоциональным взглядом она смотрела на него прямо сейчас. Грейнджер не могла забыть то, о чём он напоминал себе каждую ночь перед сном и каждое утро после него. То, что было между ними… что наконец-то начало ему казаться «чем-то», а не просто временным увлечением или помрачением. Теперь он был готов называть это чем угодно, но лишь бы её глаза вернули былой оттенок при виде него. Лишь бы не это. — Грейнджер, ты не могла, — отрицательно замахал головой он, злостно сжимая челюсть. — Не могла, что, Малфой? — буркнула Джинни. Гермиона молчала. Его рука коснулась её лежащей на кровати ладони, нежно поглаживая мягкую кожу. Его пальцы начались сжимать её руку, в бешенстве, в ярости и в непонимании. Потому что она смотрела на него именно так. И всё не могло закончиться. Или могло. Всё стало бы проще. Грейнджер забыла бы то, что было между ними… и даже если бы это было больно, то, возможно, действительно проще реальности. Забыть. Он бы тоже забыл. Да, без сомнений. Нет. Не смог бы. Не сможет. Пожалуйста, Грейнджер, скажи, что шутишь. Я, мать вашу, не смогу смотреть на тебя и знать, что ты нихрена не помнишь. Ты не можешь так поступить со мной. Вдруг её пальцы обхватили его и на какую-то долю секунды ему показалось, что Гермиона улыбнулась. Сжав его ладонь всего на мгновение, уже в следующее Грейнджер снова прокашлялась и незаметно указала взглядом на остальных друзей. И в этот момент краски снова вернулись перед глазами. Драко почувствовал, как пот стекает по лбу. Он вздохнул и убрал руку, гордо поднимая подбородок. — Пришёл сказать Грейнджер, что она была наказана профессором Снейпом, но он просил передать, что наказание отменяется, — без каких-либо эмоций сказал он, почти разворачиваясь. — Что за бред, Малфой? — тут же пискнула Уизли. — И я уже ухожу, идиоты. Прежде чем развернуться и уйти, он кинул последний взгляд на Гермиону и, кажется, уловил на себе задумчивый от старшего Уизли. В ответ на что Малфой лишь по-мастерски закатил глаза и гордо развернулся, ровно и быстро шагая к выходу. В среду вечером следующей недели — спустя четыре дня, Гермиона шла по коридору, нервно сжимая в руке листок бумаги. Завернув за нужный угол, девушка остановилась у входа и прислушалась, одновременно с этим поправляя край кофточки и выравнивая юбку ладонями. Услышав то, что нужно, она тихо вздохнула и шагнула во внутрь, почти сразу замечая его. Драко стоял спиной к ней и облокачивался о раковину, опуская голову. Его глаза, кажется, были закрыты. Гермиона тихо шагнула в его сторону. Потом ещё раз. Она отмечала про себя взглядом то, как мужественно и красиво выглядела его спина в этой самой рубашке. Его спина. Она так скучала по ней. По нему всему. Не удержавшись, Грейнджер, подойдя к нему, почти сразу обняла его со спины, крепко прижимаясь лицом к его хребту. — Я скучала, — тихо прошептала она, прикрывая глаза. Гермиона почувствовала, как в первую секунду напряглось его тело. Во вторую он вздохнул. В третью всё произошло слишком быстро — Драко мигом развернулся в её сторону и уже в следующую, четвёртую секунду, его губы сладко впились в её. Придерживая обеими ладонями её щёки, Малфой сначала просто прижался к её губам, будто пробуя их на вкус, вспоминая, замедляя удовольствие и смакуя… лишь потом губы стали настойчивее, руке переместились на талию и Гермиона даже не заметила, как он уже прижимал её к холодной стене туалета, сильно, слишком сильно сжимая ладонями её бёдра. Листок с указанием о встрече выпал из её рук и упал на пол. — Это я скучал, а не ты, — сквозь поцелуй буркнул он, не медля и снова начиная целовать её губы, передавая свой кислород ей, лаская губами и только одними поцелуями заставляя всё тело гореть в ужасных мурашках. Гермиона громко вздохнула прямо ему в рот и напряглась, чувствуя приятное напряжение внизу и ужасное, жуткое, невероятное желание чего-то большего. Ладони Драко переместились под юбку, нежно касаясь её оголённой кожи, проводя по ней пальцами от самых колен всё выше. И коснулся белья, оттягивая его и заставляя с шлепком снова ударить по коже. Гермиона вздрогнула и замерла, откидывая голову назад и хмурясь от уже забытых ею ощущений, глубоко дыша. Драко тут же припал к её коже горячими поцелуями. Раз поцелуй. Шея. Два. За ухом — конечно же, любимое место Малфоя. Три. Ключицы. Всё строго по плану. Кроме того, что уже в это мгновение Малфой грубо задирает её юбку и вжимается в неё бёдрами, также начиная расстёгивать ремень. В этот же момент кто-то начинает кричать. Удивление. — Драко Малфой, нет, только не здесь! — послышался писклявый голос Миртл, злобно пялившейся на старого друга прямо со спины. Новый поцелуй в шею. Возмущение Грейнджер. Пролетев сквозь него, Плакса Миртл тут же оказалось на месте Гермионы и приблизилась к нему лицом, яростно хмурясь. — Не. Смей! — завизжала она. Драко громко хмыкнул и мгновенно подхватил Грейнджер руками под бёдра, заставляя её обхватить ногами вокруг него и прижаться полностью всем телом. И долго они не шли. Выход из туалета и первый поворот — новая холодная стена и новая порция горячих поцелуев, тихих вздохов прямо в губы и обжигающего дыхания Малфоя на себе. Гермиона сама начала помогать ему с ремнём, всё ещё обхватывая его ногами и стараясь откинуть все мысли о неловкости. Экстрим, страх раскрытия и другие непонятные эмоции вдруг подступили к горлу, перекрывая путь к кислороду. Но он передавал ей свой кислород. Он как всегда её спасал. Каких-то пару секунд. Почти сразу приспущенное бельё обоих, какой-то сумасшедший шёпот, взгляд глаза в глаза и первый глубокий толчок до самых стенок. Он хотел этого. Также страстно, чертовски сильно, как и она. Прямо сейчас. Не затягивая. Ему просто нужна была она — как можно ближе, как можно скорее, как можно жёстче. Как можно по-настоящему. Так, чтобы прямо сейчас убедиться — она здесь. С тобой. Рядом. Жива. Они. Друг. С. Другом. Друг в друге. Потеряны. Всё ещё. Большего и не нужно было. Гермиона громко застонала, из-за чего её стоны моментально разнеслись по всему коридору эхом. Драко тут же подловил её стон и заглушил его поцелуем. Его толчки были грубыми. Глубокими. Даже очень, наверное. Грейнджер чувствовала, насколько сильно было её возбуждение — она просто не знала, куда деть руки, как не кричать во всё горло и вообще, мать вашу, что сделать, чтобы это ощущение не кончалось никогда. Или просто кончалось. Снова. Снова. И снова. — Не смей так больше делать, — шептал он ей на ухо, рывками громко вздыхая. — Не смей шутить надо мной. Его горячее, огненное дыхание сводило с ума. Наверное, намного сильнее, чем жёсткие толчки, ужасное напряжение внизу и блаженство, чувства, переполняющие прямо в этот момент. Гермиона такого никогда не ощущала. Она поняла это и вдруг осознание оказалось чем-то удивительным. Она никогда не чувствовала ничего более блаженного. Нереального. Настоящего. Кажется, такого у неё действительно не было. И Драко думал о том же. — Не смей больше лгать мне, — продолжал рычать он. Новый, глубокий толчок и движение бёдрами по кругу, полностью сносящее крышу. И снова. Снова. Быстрее. — Не смей больше умирать. Как же хорошо, что тут никто не ходит. Он гладил её грудь сквозь белую рубашку девушки и даже так ощущал её возбуждение. Он покрывал её шею бешеными поцелуями, он продолжал шептать ей на ухо то, как охренительно она выглядит и как сильно он ненавидит её за то, что она заставила его делать всё это. Спасать её. Ему нужно было спасать её тогда и это последнее, что он хотел бы делать. Но сделал. И теперь он втрахивал её в очередную стену Хогвартса, целовал её мокрые и покусанные губы, заглушая громкие стоны девушки, которые в этот раз она совсем не могла сдерживать. — Ты должна жить. Он не знал, почему это вырвалось изо рта, но тот удивлённый взгляд Гермионы, от которого она замерла на пару секунд, определённо стоил того. Девушка вдруг легонько улыбнулась и этого хватило для того, чтобы почувствовать что-то нереальное. Он толкнулся в неё ещё раз — до самого конца, сильно, задерживаясь и уже в следующую секунду ощущая подступающие искры, прямо сейчас изливающиеся из него в неё. Драко громко зашипел и в порыве прикусил мочку её уха, почти сразу начиная ощущая её дрожь, всё ещё продолжая удерживать её на своих руках. Так глубоко. Так чертовски приятно. Так нужно. Так по-знакомому. Так по-родному. Гермиона вскрикнула в этот раз на пять секунд позже него. И Драко больше не хотел приглушать её крик поцелуями. Он откинул голову назад, тяжело вдыхая воздух и пытаясь не умереть от жара, а после громко засмеялся. Грейнджер окинула его удивлённым взглядом и замерла, всё ещё ощущая его плоть внутри себя. Пытаясь думать о чём-то другом. О чём-то, кроме этого. — Я испортил тебя, — грубым голосом прохрипел он, снова встречаясь с ней взглядами. На его лице всё ещё красовалась улыбка. — Я испортил тебя и мне это охренеть как нравится, Грейнджер. — Идиот! Нам… нам же к Дамблдору… Последний поцелуй в губы и, наконец, под ногами Гермионы появляется пол. — Я знаю, — победно улыбнулся он, играя бровями. А после быстрое выравнивание юбки, натягивание белья, попытки уложить взъерошенные волосы и не сгореть от стыда. Перед ним и перед самой собой. Ну и немножко перед Дамблдором.* * *
— Профессор? Мы можем зайти? — всё ещё дрожащим голосом поинтересовалась Грейнджер, окидывая взглядом кабинета Дамблдора. Он сидел на своём месте. Как и всегда, кажется. Драко за её спиной тихо прихлопнул двери и, не ожидая ответа, тут же прошёл внутрь. — Добрый вечер, Гермиона, Драко. Рад, что с вами всё хорошо. Я спрашивал у мадам Помфри о твоём самочувствии, Гермиона. Она уверяла меня, что нет надобности сообщать твоим родителям и спустя пару дней ты придёшь в себя. — Да, спасибо, профессор. У меня всё хорошо. Я пью зелье «Сны без сновидений» каждую ночь. Мадам Помфри сказала, что мне обязательно нужен крепкий сон, — Гермиона, улыбнувшись, встала рядом со столом и кинула беглый взгляд на недовольного Драко. — На самом деле, мы тут по другому вопросу. У нас есть кое-что… это… мы не уверены, но это может быть важно. — Удивительная вещь — время… Могущественная, а когда в него вмешиваются — опасная. Не так ли? Подвергая вас тому, что я совершил, я вправду не мог и догадаться, что в итоге всё выйдет совершенно по-другому, — легонько улыбнувшись, старик задержал взгляд на Драко. — Нарцисса сказала, что вы ищете способы решения проблемы. Уверен, то, что вы хотите рассказать мне, определённо с этим связано, не так ли? Грейнджер встретилась взглядом с Драко и кивнула ему, после чего тот медленно достал из кармана камень, оставляя его в своей ладони. — Если вы помните, мы рассказывали вам… — Невероятно. Как же вам… как же вам удалось его найти? — директор почти сразу встал с места, подходя к Драко и Гермионе и с интересом начиная изучать камень в руке Малфоя. — Это… это долгая история, профессор. Мы просто не понимаем, как камень из нашего сна смог материализоваться в реальности. И подумали, что, скорее всего, этому есть какая-то причина… — Я могу посмотреть его? — тут же спросил Дамблдор, хмурясь. — Я… эм… — Только в моих руках, — заявил Драко, отходя на шаг назад. Дамблдор кинул на него внимательный взгляд, молча. Снова нахмурился. — Понимание — это первый шаг к тому, чтобы принять случившееся и прийти к какому-либо решению. Я понимаю ваше недоверие. Мне нужно в любом случае изучить камень, Драко. Но, уверяю вас, волноваться не стоит. Рассказать всё — это меньшее, что я могу сделать для вас сейчас. Для этого мне нужно убедиться в своих догадках. Несколько секунд молчания и подозрительных взглядов, после чего Малфой всё же протягивает камень директору, продолжая за ним наблюдать. Дамблдор почти сразу изменился в лице. Изучив камень секунд двадцать, он с удивлением снова поднял взгляд на Драко с Гермионой, медленно поглаживая седую бороду. — Уверен, вам нужны ответы. Гермиона, в самый первый раз, когда Драко… когда Драко пришлось использовать то заклятие, ты, вероятно, почувствовала что-то странное, непонятное? — серьёзным голосом спросил старик. — Что, простите? — Какую-то новую магию? Ощущение головокружения? Потери? Всё это в следствии… — Да она умерла! Какое-то, чёрт возьми, головокружение?! — вмешался Драко, злобно хмурясь. — Я же говорил, что он как и всегда ничем нам не поможет! Это бред, Грейнджер! Мы скорее умрём у него под носом, чем этот… этот… чем профессор Дамблдор нам поможет! Кресло, стоявшее до этого в другой стороне кабинета, моментально оказалось прямо возле Драко, а тот, не удержавшись на ногах от магии, тут же упал прямо в него. Дамблдор окинул парня недовольным взглядом и снова перевёл его на камень. Гермиона удивлённо вскинула брови. — Профессор… простите его, он… — Я понимаю вашу злость, Драко. Любопытство — не порок, но его надо держать в узде. Не стоит так себя вести, потому что в какой-то момент люди будут поступать с вами точно также. Иногда многие из нас ошибаются. Я не могу сказать, что все мои решения были верны, но сделанное не вернуть, так ведь? Ведь человек — это не свойство характера, а сделанный им выбор. Кто-то делает правильный, кто-то… — недолгая пауза. — Я веду к тому, что то, что сделали вы — достойно уважения. Не каждый пошёл бы на это. Но также это огромная ноша. Выбор, который в итоге перешёл для вас во всё это… — А можно короче? — фыркнул Малфой. — П-профессор, нам всего лишь нужна правда, — тут же добавила Гермиона. — Правда — это прекраснейшая, но одновременно и опаснейшая вещь. А потому к ней надо подходить с превеликой осторожностью. Я скажу вам правду, мисс Грейнджер. Уверен, вы будете удивлены. Я не уверен в этом до конца, но этот камень определённо что-то большее, чем просто камень, за которым вы гонялись, Гермиона. Из рассказа Нарциссы я помню, что в детстве этот камень Драко отдала именно ты. Это то, что ты преподнесла ему в честь своей дружбы. В будущем Драко отдал это прямо перед твоей смертью. И ты, Гермиона, держала камень в руке, когда заклятие попало в тебя, верно? — Д-да, — после нескольких секунд размышлений сказала она. — Как прекрасен мир, являющийся во снах: от загадочных глубин океана до сверкающих звёзд вселенной… Нельзя цепляться за мечты и сны, забывая о настоящем, забывая о своей жизни. Вы провели долгое время во снах. Я контролировал это. Вскоре я понял, какое именно решение может быть в твоём задании, Драко. Мы говорили об этом с Нарциссой. — Что? Какое ещё решение? — Камень. Маленький, серый камешек, в итоге оказавшийся у вас. На него повлияло всё. Ваши детские воспоминания, впоследствии забранные Нарциссой, вскоре твой подарок, Гермиона, в будущем вернувшийся к тебе. Смерть, как жертвоприношение — всё действительно было так, ведь ты вправду не знала, очнёшься ли потом в настоящей жизни. После смерти часть души перешла в этот камень. Осколок души. И я смею предположить, что теперь это не просто камень, а крестраж, если вы понимаете, о чём я, — Дамблдор медленно перевёл взгляд на Гермиону и улыбнулся. — Твой крестраж, способный вас спасти.