* * *
— Гарри, привет. Слабо улыбнувшись другу, Грейнджер осмотрела его беглым, усталым взглядом и тут же бухнулась на диван рядом с ним. Поттер изучал её не больше нескольких секунд без доли ответной улыбки. — Что случилось? Ты выглядишь… потерянной, — его голос был тихим. В какой-то момент Гарри даже усмехнулся. — Только не говори, что ты снова потерялась во времени, Гермиона. Она широко улыбнулась, отрицательно замахав головой. Гарри ответил ей тем же, всё ещё не сводя с подруги внимательного изучающего взгляда. — Нет. На этот раз… не во времени, — с паузами пробурчала она, отводя взгляд к стенам и пряча глаза. Гермиона поймала себя на мысли, что, заводя эту тему, просто не может смотреть в глаза Гарри. — А в чём? — Грейнджер могла чувствовать тепло, исходящее от его тела, а правое плечо почти полностью прижимались к её плечу. Поттер выждал недолгую паузу и, понижая голос, продолжил: — Или в ком? Потерялась ли она в Драко Малфое? Звучит абсурдно. По смыслу, наверное, точно также, потому что Гермиона Грейнджер не могла так близко подпустить тьму к себе — от одной мысли от этого ей становилось неприятно. Она должна была быть с Роном. С Гарри, возможно. Может быть, даже с Фредом — иногда Гермиона действительно чувствовала что-то притягательное между ними, но это никогда не выходило за рамки их привычек. Виктор Крам или мальчик, живущий неподалёку от её родного дома… не самые худшие варианты, наверное. Она могла быть с любым из них, но то, что теперь всё внутри занято одним, совершенно противоположным им человеком, просто резало лезвием по сердцу. Послезавтра Хогвартс будет далеко от неё, как и все люди тут, а она даже не может собрать всех их вместе и попрощаться. Всё зашло слишком далеко — факт, но иногда констатация факта совершает куда более сильную ношу, чем её отрицание. Драко Малфой. И что? Что с того, что он — слизеринец? Что с того, что многими годами они воевали друг с другом? Что с того, что совсем скоро он станет Пожирателем Смерти? Ответ прост. Ничего. Потому что это и вправду ничего не меняет, ведь когда вы встречаетесь с этим лицом к лицу — не в страшных кошмарах и бреду, а в реальности, всё вдруг перестаёт делиться на «правильное или неправильное», «белое или чёрное» и «хорошее или плохое». Есть только он. И немного тебя. Совсем мало, наверное, потому что в конечном итоге без него от тебя почти ничего не осталось. — Ты мог бы позвать Рона? — вдруг спросила Гермиона, поднимая взгляд на друга. — Я готова выслушать его. Если он всё ещё хочет, конечно. Я просто… эм, я не знаю, где он сейчас. Гарри почти не удивился. Внешне, по крайней мере, потому что Гермиона всё равно знала, как сильно он мог бы удивиться этому внутри. Но думал он недолго. — Да, конечно, — не так уверено, как должен был, сказал Поттер, в миг вставая с мягкого дивана. — И Джинни с остальными. Скажи, что я хочу поговорить с ними после того, как поговорю с Роном, ладно? Он улыбнулся. — Ладно, Гермиона. Обойдя диван, парень направился к выходу из гостиной достаточно быстрым и уверенным шагом. Обратный отсчёт начался в её голове. Грейнджер позвала его, когда Поттер уже почти вышел. — Гарри? — Да, — почти сразу ответил Гарри. Он даже не развернулся. — Спасибо за всё, — улыбаясь, прошептала она, смотря в его затылок. И, немного помедлив: — Я очень люблю тебя. Поттер пару секунд продолжил стоять к ней спиной, но даже так Гермиона видела, как сильно он напрягся. Спустя какое-то недолгое время Гарри развернулся к ней через плечо и, заглядывая прямо в глаза, ответил с лёгкой, грустной улыбкой на лице: — И я тебя, Гермиона. В следующее мгновение он вышел из гостиной, оставляя её наедине с собой. Грейнджер поудобнее уселась на диване, поджимая колени под себя, и снова уставилась в пустую стену. Спустя пару минут по гостиной прошёлся Невилл, кивнув в знак приветствия и почти сразу скрывшись за новым углом. Гермиона сидела и мысленно повторяла новые заклинание в голове, пытаясь сократить время и успокоить накаляющееся внутри себя волнение. — Гермиона, — неуверенно протянул кто-то за её спиной и, кажется, девушка и так знала, кто именно там стоял. Она развернулась, всё ещё сидя на диване, почти сразу встречаясь с неуверенным, хмурым взглядом Рона. Он стоял сам — первое, что она заметила. Сегодня он выглядел ещё более огорчённым и грустным — второе. Их взгляды были прикованы друг другу не одну минуту, наверное, прежде чем Гермиона медленно встала с дивана и пошла в его сторону. Он сделал шаг к ней, она — три шага. Метр между ними и в одну секунду резкие, крепкие объятия вследствие ещё одного шага Гермионы. Она не могла вспомнить, когда они с Роном в последний раз обнимались. Это явление в принципе было достаточно редким, наверное, тем более так долго, поэтому более правильным ответом было бы «никогда». — Прости меня. Мелисса… ей надоело моё внимание и она заколдовала меня. Ты была права, она та ещё стерва, Гермиона, — первым начал он, с виновностью смотря ей в глаза. — Она дала мне сильное зелье, в следствие которого любой человек, почувствовавший рядом со мной любовь или хорошие чувства… он… его начнёт рвать слизняками. Эта девчонка самая жестокая и безжалостная, которую вообще только можно было встретить! Джинни пострадала почти сразу из-за этого… Она была единственной, кто всё это время знал. Я… я потратил столько… — Прости, Рон, мне нужно было выслушать тебя, — жалостным голосом озвучила Гермиона, хмурясь. — Я должна была дать тебе объясниться. Не верю, что она вправду совершила с тобой такое… Но всё уже прошло, да? Тебе легче? — О, нет, я наговорил о тебе и Гарри столько гадкого, что, наверное, это совсем не оправдывает меня. Я должен был быть уверен, что вы точно не почувствуете первым ощущением «любовь» рядом со мной… Но я переборщил. Теперь, когда действие зелья прошло… мне ужасно стыдно… — Ты правда переборщил, Рональд, но… так уж и быть, я прощаю тебя. Засмеявшись, она снова посмотрела в его глаза и улыбнулась ему в ответ, после чего Уизли почти сразу отвёл взгляд и неловко присел на краешек дивана. — И всё же, я придурок. Я наговорил столько бреда про тебя и Гарри… тебя и Малфоя… я не знаю, мне просто снесло крышу и всё это… думаю, зелье также вызывало агрессию рядом с близкими людьми, потому что Джинни и Джорджу я тоже сказал очень много того, что… В этот же момент в гостиную зашла Джинни с близнецами, а позади них и Гарри. Улыбка пропала с лица и Гермиона судорожно поправила волосы, пытаясь успокоить вновь подступившее волнение. — Мы можем уже входить, думаю? — улыбнулась Джинни. — Да. Да, я хотела и с вами поговорить, ребята, — уверенно и громко начала она, вставая посреди комнаты и сжимая кулаки от нервов. — Что за шоу? — усмехнулся Фред. Гермиона молчала не дольше десяти секунд. Она сильнее сжала кулак и настроилась для нужного разговора. — Я знаю, что за последнее время обидела каждого из вас. Джинни, — она посмотрела на младшую-Уизли, хмуря брови от сожаления и кивая ей, — Джордж и Фред, — перевела взгляд на них, замечая одинаковые полуухмылки, — Гарри, — наконец подытожила Гермиона. — Кажется, я действительно вас не достойна, ребята. Вы простили меня после Больничного Крыла и не один из вас не сказал мне и слова насчёт нашей ссоры. Вы всё это время сидели в незнании и не получали никаких ответов. Я просто хочу сказать, что я делала всё это не просто так… я… со мной многое произошло за последнее время. Грейнджер ненадолго остановилась и глубже задышала, сдерживая в себе подступающие слёзы. Она улыбнулась сквозь них и продолжила: — Я просто хочу, чтобы вы все не обижались на меня. Не делали вид, а действительно простили. Скоро… очень скоро со мной кое-что… кое что произойдёт и я вряд ли смогу попросить у вас прощения ещё… поэтому… О, нет, разговор не должен был зайти об этом. — О чём ты, Гермиона? — тут же спросила Джинни. — Это как-то связано с тем, что я недавно узнал? — сразу добавил Гарри. — Тогда у меня два вопроса: какого хрена, что тут происходит и почему Гарри об этом знает, а мы нет? — саркастично пробурчал Фред. — Это три вопроса, — прокомментировал Джордж. — Что? — Ты задал не два вопроса, а три, идиот. Несколько секунд молчания. — Да?* * *
Объятия с унитазом совершенно не входили в тот список планов на день, который Гермиона успела написать сегодня утром. Совершенно. Не. То. Когда её рвало, все внутренности сжимались от боли и жуткое, непрекращающееся ощущение тошноты заставляло снова и снова нагибаться над унитазом, всё ещё сидя на полу. Никаких сил не было. Третий день подряд постоянной тошноты, головокружения и бессилия сделали своё дело и полностью забрали все её силы. Грейнджер встала с пола и удержалась ладонью за дверку кабинки — то, что помогло ей снова не свалиться вниз. Она глубоко задышала и попыталась прийти в себя, обдумывая возможные причины её ужасного самочувствия и откладывая на последнюю полку все слишком серьёзные варианты. Тошнота немного притупилась и головокружение отошло на задний план, когда в кабинку вдруг постучали. Девушка вздрогнула всем телом, почти сразу закрывая свой рот правой ладонью. Секунда тишины. — Я знаю, что ты там, Грейнджер, — послышалось с другой стороны кабинки, громко и уверенно. Чёрт. Это была Паркинсон. Гермиона всё ещё продолжала молча стоять, закрывая себе рот и совсем не двигаясь. У неё не было точных причин для скрытия, но это казалось в данный момент самым разумным вариантом. Она совершенно не хотела, чтобы здесь её кто-то увидел. Тем более, такой. Тем более, Паркинсон. — Тошнота? Головокружение? — снова начала Пэнси. Гермиона почувствовала, как та упёрлась спиной о дверь, — чувство голода? Рвота? — её голос звучал так, словно она читала конспект из учебника. — Тебе ничего это не напоминает? Грейнджер почувствовала отсутствие кислорода в лёгких и резко убрала руку, задыхаясь и вдыхая воздух как можно сильнее. Она снова бухнулась на пол, прижимаясь спиной к той самой дверце и устало прикрывая глаза. Мысли, до этого пролетающие в голове, стали постепенно собираться в одно большое предположение, почти сразу сносящее ей крышу. Гермиона пыталась отбросить эту догадку от себя и даже не думать о том, чего и вовсе не могло произойти. — Напоминает, ведь так? Ради Мерлина, этого просто не может быть. Гермиона знала, на что намекала ей Пэнси. Даже нет. Это были не намёки. Слова Паркинсон громким, оглушающим голосом кричали в голове лишь одно: «Ты повторяешь мою судьбу, Грейнджер». И то, что подразумевалось под этим, шокировало и заставляло снова и снова это отрицать. Отрицать невозможное. — Нет, — всё, что получилось прошептать у неё сквозь прижатую ко рту ладонь. — Нет… Она не чувствовала истерики, потому что сохранять здравый рассудок в данный момент было важнее этого. Гермиона просто нахмурила брови и продолжала прикрывать рот от ужасного шока, так резко охватившего её. Она может быть беременна от Драко Малфоя. Невозможно. Нет. Она не заслужила этого. Она не могла заслужить этого. Он не мог заслужить этого. Только не сейчас. Только не за день до её убийства. Не тогда, когда выбор стоит достаточно очевидно — её жизнь в Хогвартсе или жизнь Малфоя. Не сейчас. — По-моему, наш спермо-герой не знает, что от совокупления двух людей бывают детки, — издала смешок Паркинсон, но всё в ушах так звенело, что Гермиона её почти не слышала. — Теперь мы убедились в этом во второй раз. Что собираешься делать? Что делать. Лёгкий вопрос, наверное, если ты не Гермиона Грейнджер, сумасшедшая из-за Драко Малфоя, который завтра должен будет тебя убить, вчера бросил тебя со словами «Всё слишком затянулось», месяц назад пропустил беременность своей другой бывшей девушки, а в самое ближайшее время станет Пожирателем Смерти. Гермиона шмыгнула носом и попыталась спокойно выдохнуть. Ей просто нужно было успокоиться и вести себя в этой ситуации так, как вёл бы себя спокойный, уравновешенный и взрослый человек. Для начала — убедиться в догадке. Или не убедиться. Грейнджер пару раз вдохнула и выдохнула, натянула на лицо привычную маску и выровняла юбку, вставая. Спустя минуту дверь её кабинки открылась. — Я пила специальные зелья и уверена, что всё это просто ошибка. Я не могу быть беременной в принципе. Уверенно и спокойно. — Стоит ли рассказывать, что я тоже пила? Мне кажется, наш осеменитель очень хорош в этом деле. Настолько, что любые зелья для него — не помеха, — Пэнси снова усмехнулась и дёрнула бровями. — Нет! Я не понимаю, почему ты вообще шутишь про это, — её голос вдруг стал громче. — И не смей никому рассказывать, ясно? Я тоже знаю твой секрет, Паркинсон. Я не буду говорить Драко, пока не удостоверюсь в том, что я действительно… что это так. — Что ты действительно от него беременна, — тут же продолжила она, подходя к девушке на шаг ближе и продолжая смотреть ей прямо в глаза. — Ты дура, Грейнджер. Я не скажу никому, но не потому, что твои тупые угрозы «сработали». Ты никому не сказала о том разговоре за эти дни. Я должна тебе. Но не чувствуй себя поэтому победителем, ладно? Гермиона облизала обсохшие губы и опустила взгляд вниз. Слишком глупая ситуация и слишком глупый разговор, зашедший в тупик. Грейнджер нужно было спокойно обдумать все мысли в своей голове. И уйти отсюда как можно скорее. Просто кивнув Паркинсон, Гермиона развернулась и направилась к выходу из туалета. — Я не чувствую себя победителем, чтоб ты знала, Паркинсон, — на выходе прохрипела она, даже не разворачиваясь. — Мне очень жаль тебя, Пэнси, но ты сама выбрала этот путь. Я выберу другой, если до этого дойдёт. Мы с тобой слишком разные. Она не дождалась ответа Паркинсон и молча вышла в коридор, продолжая сжимать правый кулак настолько сильно, что ногти до крови впивались в кожу, оставляя на ней круглые следы. Гермиона быстрым и уверенным шагом шла по коридору, пытаясь понять, что ей следует сделать в первую очередь. Грейнджер даже не понимала, как она может узнать, беременна ли в самом деле. Через два часа начало уроков, вечером встреча со Снейпом, Нарциссой и, возможно, Дамблдором, а Гермиона стояла в коридоре и продолжала нервно кусать свои сухие губы. — Он в лесу. Ушёл ещё рано утром, я видела его. Пойди и поговори с ним, Грейнджер, — снова послышался голос Паркинсон за спиной, отчего Грейнджер дёрнулась и развернулась. Их взгляды встретились тут же, неуверенно и нервно. — Ты права, я пошла по другому пути. Если ты не хочешь этого для себя, то решите это вместе с ним. Дай ему право знать об этом. Она молча смотрела на Пэнси, невнятно сжимающую ткань своей мантии, пытаясь сдержать ответную улыбку. Гермиона сделала шаг к ней и благодарно улыбнулась, не отводя взгляда. — Спасибо, Пэнси. — И не умирай, договорились? Тут, кажется, нет другой более невезучей грязнокровки, за которой было бы так интересно наблюдать, — пожав плечами, Пэнси легонько улыбнулась и тут же развернулась, почти сразу уходя прямо по коридору. Гермиона смотрела ей вслед не больше десяти секунд, пытаясь уложить всё в своей голове. Она не знала, действительно ли стоило ей идти к Малфою, но другого выхода у неё, кажется, и не было. В конце концов, говорить ему было совсем не обязательно, пока она сама не удостоверится в этом. Путь казался долгим и ужасно мучительным. Грейнджер, перебирая ногами, всё время осматривала окрестности и пыталась заметить хоть одну знакомую фигуру. Когда она зашла в Запретный лес, мурашки покрыли её открытые ноги, заставляя замедлить шаг. Почти сразу она заметила парня, сидевшего у дерева чуть дальше начала леса. И уже спустя двадцать секунд она увидела в этом парне Драко. И замерла на месте. Он сидел на траве, спиной опираясь о дерево. На нём не было школьной формы, его волосы не были уложены, а ладони прикрывали лицо так, будто бы он плакал. Вряд ли, конечно, потому что он сидел настолько тихо, что, если бы он плакал, было бы слышно хоть что-то. Но нет. Гермиона стояла так две минуты. Может быть, чуть дольше. Она смотрела за ним со спины и не могла сдвинуться с места, не могла даже заставить себя сказать хоть слово. Все слова, которые она готовила для него, вдруг резко исчезли. И Грейнджер поняла, что скучала. Так чертовски сильно, что желание подойти и крепко обнять его было в десятки, сотни раз сильнее желания не разговаривать с ним или уйди отсюда подальше, что, собственно, она и должна была сделать. Но Гермиона сделала шаг вперёд и оттого сразу послышался треск какой-то ветки под ногой. Драко поднял голову моментально, с удивлением замечая её фигуру и тут же замирая на месте, осматривая её с ног до головы. — Что ты тут делаешь, Грейнджер? — после нескольких секунд удивления спросил он, снова отворачиваясь. Гермиона сделала ещё несколько шагов и остановилась в метре от него. — Ты знаешь, что завтра всё изменится, — напряжённо произнесла она. В этот момент, почему-то, собственное дыхание казалось громче, чем любые возможные звуки в этом лесу. Грейнджер нервно сглотнула и снова сжала кулак, продолжая царапать кожу ладони ногтями. Боль её отвлекала от мыслей и помогала сосредоточиться. — Ну, знаю. Разве это не то, чего ты хотела? Никто больше не узнает о том, что было между тобой и мной, — после какого-то время раздумий сказал Драко, откинув голову назад и прижимаясь ею к дереву. — Это не так. Это совсем не то, чего я хотела, Драко. Она видела, как сильно сжались его скулы, а глаза почти сразу прикрылись. — Мы не всегда получаем то, чего желаем, к сожалению, — его голос был слишком низким, как ей показалось. Гермиона поборола себя и села рядом с ним, так близко, что их плечи соприкасались. Малфой никак не отреагировал. — А чего желаешь ты? — прошептала она. Его глаза дёргались от того, насколько сильно их жмурил. — Это уже неважно. Завтра мой крёстный убьёт тебя. — Это мог бы быть ты. — Есть разница? — его глаза открылись, — Ты знаешь, что нет, — он почти шептал это, когда его голове медленно повернулась в её сторону, — Будь это я или он. Разницы нет, потому что, — между их лицами было сантиметров десять, а его дыхание, когда он шептал, попадало ей прямо на губы. — …Потому что ты всё равно умрёшь. — Я возрожусь, — сразу ответила она, не сводя взгляда с его губ, что были так близко к её. Когда его взгляд тоже пал на её губы, на секунду Гермиона даже показалось, что Драко её поцелует. Что он забудет о тех глупых, оскорбительных словах, сказанных ей тогда, что об этих словах забудет и она, что в последние два дня они забудут обо всей этой ерунде и… С треском под ботинками Малфой резко встал с места, разворачиваясь и делая шаг в сторону выхода из леса. — Ты не можешь так поступить, — вслед ему возразила Гермиона. — Ты не можешь быть таким придурком, Малфой! — У меня нет желания разбираться в чём-то, Грейнджер. Оставим это разговор на послезавтра, ладно? Да как он смел шутить об этом? Гермиона уставилась на него, пытаясь справиться с огромной закипающей внутри яростью, а потом тоже встала и подошла поближе к нему. — Ты говорил мне, что сделаешь всё, чтобы спасти меня, а когда время настало и мне просто нужен ты в последние два дня моей жизни, возможно… — она говорила спокойно и тихо, с грустью смотря в его глаза, — в этот момент ты говоришь мне, что всё это слишком для тебя и мы зашли слишком далеко. Ты всегда так делаешь. Отталкиваешь всех. Ты настоящий эгоист, который думает о том, что то, что он чувствует, «как-то слишком для чувств к Грейнджер» и сразу после этого ты всё закрываешь обратно. — Не говори так, Грейнджер, — махая головой, сказал он, разворачиваясь. — Не смей так говорить. Я делаю это не ради себя. Всё, что я делаю, не ради себя. Ты знаешь это. Ты знаешь и выводишь меня сейчас. Зачем? Она сделала два шага в его сторону, продолжая смотреть в его глаза. — Я хочу вывести тебя на эмоции. Ещё один шаг и несильный ветер, раздувающий её волосы. — Я хочу, чтобы ты признал, что это бред, потому что я знаю, что ты делаешь это только потому, что думаешь о том, как будет лучше мне, — последний шаг и между ними десять сантиметров, разделяющие их тела. — Это не так, Драко. Ты делаешь только хуже. Пожалуйста. Я прошу тебя. Если ты правда сказал это ради того, чтобы заставить меня забыть обо всём из-за всего… забудь… — Не делай этого, Грейнджер. Не нужно. Пока не поздно… Он громко дышал. — …дай мне уйти… Его голос звучал так обречённо, что рука сама потянулась к его лицу, нежно начиная поглаживать его мягкую кожу. Драко не смог бы противиться. Он, словно кот, сам поддался ладони Гермионы, на мгновение прикрывая глаза и прижимаясь щекой к её нежным пальцам. Она сделала самый последний шаг, благодаря которому их тела резко прижались, а потом просто поднялась на носочках и продолжила: — Мне нужен ты. Это всё, что я прошу… всего два последних дня, — тихо, оглушающе тихо прошептала она ему прямо в шею, оставляя на ней пару ласковых поцелуев. Гермиона сразу почувствовала образовавшиеся мурашки на его коже, поэтому продолжила целовать его шею, поднимаясь вверх к скулам и губам. Малфой нагнулся так, чтобы их лица были напротив друг друга, а Грейнджер застыла прямо перед его лицом, когда их губы отделяли считанные сантиметры. Она заглядывала в его глаза и продолжала облизывать свои губы. — Ненавижу тебя, — касаясь её губ, буркнул он. …облизывать свои губы до тех пор, пока это не начал делать он. Драко почти сразу после жёсткого, чувственного поцелуя, направил девушку обратно к поляне. Поцелуи, казалось, ощущались везде. Когда её тело резко прижалось к дереву, а Малфой, усмехнувшись, неожиданно поднял её руки вверх, скрепляя их над её головой, весь мир перед глазами закружился. — М, Драко, — почти простонала она ему в губы, глубже вздыхая грудью. — Отпу-сти… Когда она дёрнула руками, в надежде вернуть их к его мягким волосам, одно его колено легло между её ног, грубо раздвигая их в стороны. Громко выдохнув от резкого прикосновения, Гермиона впилась в его губы ещё сильнее, чувствуя, как бессильна она в данный момент. Кончик его языка скользнул вниз по её губам, щеке, спускаясь всё ближе к шее. Грейнджер, не в силах сдерживать всё поступившее возбуждение в одном теле, задрожала и сильнее вжалась в его тело, ощущая животом чёткую выпуклость на его штанах. Уловив её лёгкую дрожь, он вдруг поднял правое колено выше, сильнее прижимаясь между её ногами. Гермиона громко, слишком громко застонала и снова прикусила нижнюю губу, в этот раз до крови, кажется. Его жёсткие, быстрые поцелуи на шее срывали крышу. — Ненавижу, когда ты кусаешь свои губы, — недовольно буркнул он, сам оттягивая её верхнюю губу. Его пальцы сильнее надавили на её ладони, всё ещё прижатые выше головы к дереву. — И вот это тоже ненавижу. Следы на ладонях. Мне это не нравится. — Мне нужно тебе кое что, — запнувшись из-за нового поцелуя, Гермиона отпрянула от него и продолжила: — сказать… — Заткнись, пожалуйста, — усмехнулся он, отправляя одну руку между их телами. Руку, которая сразу забралась ей под юбку, провела по животу и спускалась всё ниже, заставляя снова дрожать в его руках и… — Драко, это важно, — почти падая с ног от возбуждения, прохрипела она. — Послу-шай… — Пока я в состоянии сказать слово «пожалуйста», — шёпот на ухо. — Пожалуйста, Грейнджер, закройся. Тихо рыкнув ей прямо в ухо, он медленно облизнул его и уже в следующее мгновение одним резким движением развернул Гермиону к себе спиной. — Ты сумасшедший, — вдруг засмеялась она, лицом прижимаясь к стволу дерева, пока его руки резко поднимали край её юбки на бёдрах. — С недавних пор — да. Быстрые, плавные толчки заставляли Грейнджер крепко ухватиться за ствол дерева, снова и снова кусать собственные губы и закатывать глаза от удовольствия. Его рука продолжала гладить её спину и живот, ближе прижимая к своему телу и тем самым помогая Гермионе не так жёстко вжиматься в дерево. Драко глубже вдыхал её знакомый аромат в себя и ускорял темп, наслаждаясь её тихими, но чёткими стонами, целуя её уши и скулы и, кажется, слишком сильно сжимая кулак. Он накрепко зажмурил глаза и продолжал целовать её тело, в надежде, что то острое ощущение в груди, наконец, исчезнет. В надежде, что он не умрёт завтра вместе с ней, когда собственными глазами увидит, как её взгляд потухает прямо перед ним. В надежде, что его сердце не перестанет биться, когда он увидит её в последний раз.