Когда мир сходит с ума

Возвращение в Главное Управление не на шутку затянулось. Без Ковчега было непросто, но Юу был даже рад, путешествие давало ему возможность упорядочить свои мысли. Линали была мрачной и неразговорчивой, ученые сбились в кучку и перешептывались о случившемся. Юу не мог смотреть в их глаза, хотя, к счастью, они и сами его избегали. Для этих ученых Алма был лишь инструментом, расходным материалом в борьбе против Тысячелетнего Графа. Они повторяли, что да, эксперименты Ордена были бесчеловечны, но никто ничего не сделал, чтобы остановить их. Смотрели, изучали, выдвигали идеи, но ни разу не попытались что-то изменить. Алма был жив. Все эти годы Алма был жив. Юу думал, что убил его, винил себя в его смерти, столько времени провел, пытаясь выпросить прощение, на которое он не заслужил. Вдруг теперь у него будет возможность сказать все, о чем он думал? Если, конечно, он еще когда-нибудь увидит Алму. Стручок попросил верить ему, но Юу не знал, может ли позволить это себе. Стручок был сплошной загадкой, самым непонятным человеком в мире. Внутри него был Ной, но серомордый ублюдок внезапно был не вместе со всей своей семьей, а против них. К тому же он мог убить Юу, но в его ударе не было силы. Как будто всего лишь пытался запылить глаза людям из Ордена. Только зачем ему это понадобилось? Почему он так хотел доказать Юу и Линали, что они – не враги? И для чего ему Алма? Столько вопросов, но Юу не видел ответов. Ни единого ответа, хотя больше всего его интересовало одно: все ли в порядке с Алмой? Он понимал, чего добивался Граф, и был рад, что Алма не уничтожил их всех, хотя, пожалуй, Рени Эпштейн это заслужила. И он был рад, что Граф не получил Алму. Но то, во что превратил Алму Орден… Оно больше не было его другом. Оно было непонятной смесью человека и акума, искусственного тела, заклинаний и обычного человеческого сознания. Им имплантировали мозг предыдущих носителей Чистой Силы, теперь Юу это понимал. Он был экзорцистом в предыдущей жизни, умер экзорцистом, но Орден не позволил ему оставаться мертвым. Наверное, та женщина тоже умерла. А он ее искал. Ради того, чтобы найти ее, даже попытался убить Алму. Старик Эпштейн говорил про девяносто лет экспериментов, возможно, он умер настолько давно, что ее тоже уже не было в живых. А может, она тоже стала одной из испытуемых проекта «Второй экзорцист». В конце концов, он гонялся за призраком. – Канда? Он дернулся, услышав рядом неуверенный голос Линали. Она смотрела на него с беспокойством и нервно кусала губу. Когда она начала его бояться? Неужели его реакция настолько пугала его, что к нему подходили, как к опасному дикому животному. – Да? – спросил он, пытаясь не выдать своего раздражения ее поведением. – Мы почти приехали. Брат просил передать, что инспектор Рувелье хочет поговорить с тобой сразу по прибытию в Управление. – Похоже, ватиканские псы решили изменить главного подозреваемого, – фыркнул Юу. Линали нахмурилась. – Не говори так. А главное – не говори это им. – Не переживай, Лин. Мне есть что им сказать. Как минимум – дать понять, что то, что они сделали с Алмой, не осталось незамеченным. Юу было не все равно. Алма стал ему другом, единственным близким человеком, Алма спас его, когда Юу хотели погрузить в вечный сон. Если бы не Алма, Юу мог бы стать чревом, из которого Ватикан создавал третьих. Осознание того, скольким он на самом деле обязан Алме, заставляло желудок скручиваться в тугой ком от ужаса и чувства вины. Если бы не Алма, он не знал бы нормальной жизни, он провел бы все свои дни в качестве подопытного объекта. И кто знает, появился бы стручок, чтобы спасти его? Юу не любил чувствовать себя девицей в беде, но в этом случае все было слишком серьезно. Эксперименты Ордена, нечеловеческие и временами напоминающие то, что творил с людьми Граф. Но Тысячелетний ублюдок хотя бы не прикрывался спасением мира, а Ватикан… Понятное дело, что серомордая семейка была куда хуже, но как можно было так просто жертвовать людьми, пусть и ради всего человечества? Юу не понимал и решительно не хотел принимать эту двойственную мораль. Впрочем, его мнение вряд ли кого-либо интересовало. Но это не значило, что Юу собирался держать его при себе. А там, если хотят, могут и предателем объявить. Как будто у Ордена сейчас было столько экзорцистов, чтобы попросту разбрасываться ими. Видно, начальство думало так же, потому что вместо кабинетов или темниц его повели к Хевласке. Присутствие Комуи не облегчало ситуации, как и два Ворона позади Юу и инспектор Линк, вышагивающий рядом. Он нарочно не упомянул о прохождении критической точки, ему не нужны были лишние заботы, но, судя по всему, ничего по-настоящему нельзя скрыть от чертова начальства. Юу пытался сохранять спокойствие, но получалось с трудом. Хорошо, что по выражению его лица это вряд ли было понятно. – Ты знаешь, зачем ты здесь, Канда Юу, – не то спросил, не то констатировал факт Рувелье. Юу счел, что может не отвечать. – Хевласка, проверь его синхронизацию. Юу вздрогнул, когда полупрозрачные отростки потянулись к нему, практически незаметно, но это не укрылось от внимательного взгляда Комуи. В ответ на его виноватое лицо Юу только фыркнул. И так понятно было, что Смотритель здесь был не руководителем, только козлом отпущения, на которого можно было посетовать, если высшее руководство принимает непопулярные решения. Но вот беда для Ватикана, Комуи с его комуринами, бардаком в кабинете и голове и маниакальными замашками в Ордене любили. К начальству же относились с опаской всегда. Вот и Юу Комуи не винил. Не мог один человек защитить всех, как бы ему ни хотелось. Если он, конечно, не был наглым седым стручком, у таких все удивительно получалось. – Уровень синхронизации сто семнадцать процентов, – заключила наконец Хевласка. Юу и сам это знал. Конечно, любой более-менее опытный экзорцист чувствовал настолько серьезный прыжок синхронизации. Да тот же стручок, к примеру. Юу был практически уверен, что они прошли критическую точку почти одновременно, с разницей в каких-то полчаса-час. В Ордене потом рассказывали, что Хевласка это почувствовала и сильно волновалась, и Юу все сбросил на стручка, хотя хорошо понимал, что такую сильную реакцию вызвало преодоление условного предела сразу двумя экзорцистами. – Когда это случилось? – спросил Рувелье. – Тч, как будто я слежу за этим, – презрительно фыркнул Юу, пытаясь всем своим видом дать понять, что ему нет дела до Чистой Силы и его уровня синхронизации. К счастью, Рувелье принял его ответ. Не хотел усугублять конфронтацию? Значит, решил играть в хорошего начальника. Юу решил тоже пока помолчать, хотя все еще собирался высказать свое мнение об истории с Алмой. Но имело ли это смысл? Или он будет попросту сотрясать воздух пафосными фразами, как это любил делать стручок? Возможно, стоило пока послушать и сделать выводы. Они поднялись в кабинет Комуи, Вороны остались снаружи, зато внутри их поджидала миниатюрная секретарша. Еще одна шпионка Ватикана или непосредственно Рувелье. Юу даже не пытался запомнить, как ее зовут. Обреченный вид Комуи давал понять, что сейчас будет. Неизбежность настигла Юу позже, чем он рассчитывал, но раньше, чем хотел. В его календаре предпочтительной датой было «никогда». Но он молчал, когда Комуи ставил свою подпись и печать на документе, когда это делал Рувелье, и когда миниатюрная секретарша-шпионка выскользнула из кабинета, чтобы отнести его в канцелярию. Приказ о его назначении генералом ввели в исполнение. В Ордене все знали, что синхронизация более ста процентов – прямой путь к великому повышению, вот только мороки с этим было больше, чем чести и привилегий. Хотя Кросс неплохо так устроился, если верить словам стручка. Конечно, слишком много начальства – непорядок, поэтому генералов никогда не бывало больше пяти, это ему вдохновенно как-то рассказывал Кролик на общей миссии, пока Юу не съездил ему Мугеном по башке. Но после смерти Йегера на свободную должность стручка так и не назначили. Не доверяли, учитывая, как ловко он справился с Ковчегом. Теперь же из привычных пяти генералов осталось три, а Рувелье откуда-то прознал о его уровне синхронизации. Или просто решил проверить? Разницы уже не было. Юу решил, что спорить нет смысла, к тому же, с этой ситуации тоже можно было извлечь выгоду. Пока он пытался придумать, какую именно, но для начала мог собрать немного больше информации. Все же, то, что не говорят рядовому экзорцисту, могут раскрыть генералу. Конечно, он оставался всего лишь марионеткой Ватикана, солдатиком, которым высшее руководство Ордена играло в войнушки, но теперь его цепь была позолоченной. – Пока Бриджит разбирается с тем, чтобы приказ о твоем назначении генералом попал куда надо, вот твоя первая миссия. Под внимательным взглядом Рувелье Комуи передал ему папку, толще, чем обычные, которые выдавали им перед обычными заданиями. Юу открыл ее, пролистал первые несколько страниц. Как он и предполагал, дело было не в обычном поиске Чистой Силы. На такое отправляли рядовых экзорцистов, генералы же занимались тем, что Ватикан считал более сложными и серьезными заданиями. Конечно, они могли в своих странствиях встретить синхронизировавшегося, но обычно учеников им находили агенты Ордена, а не они сами. Дейся был скорее исключением, чем правилом. Вот и самого Юу его учителю сплавили, не спрашивая ни одного из них. Возможно, Юу предпочел бы Сокаро. Ученики, вспомнилось ему. Оставалось надеяться, что им некого отправить к нему набираться экзорцистского опыта, потому что из Юу был хреновый учитель. – Возьмешь с собой Чао Джи Хана и отряд Воронов, – распорядился Рувелье. – Боитесь, что ценный эксперимент провалится сквозь землю, стоит вам отвернуться? – не выдержал Юу. – Если бы боялись, не дали бы тебе этого звания. Очень хотелось заставить Рувелье подавиться своими полными самодовольства словами. Но Юу сдержался. Сейчас было не время и не место. Все, кто считал его вспыльчивым идиотом, сами были невообразимо глупы, потому что он именно позволял себе вспылить. Иногда, значительно реже, чем ему хотелось бы, и только в присутствии определенных людей. Поэтому со стручком было так просто: он напоминал Алму. Именно это, наверное, больше всего Юу и раздражало, ведь он не хотел вспоминать о наивном идиоте, которого был вынужден убить. Он категорически не хотел думать об Алме. Хотя теперь-то можно было. Теперь он знал, что не убил Алму, у него была надежда на то, что Алме удалось спастись. Если уж совсем быть честным с самим собой – что стручку удалось спасти Алму. Юу хотелось отпинать себя за одну мысль, что он готов в чем-то положиться на этого раздражающего стручка, но он мог признать: человек, появившийся в отделении в разгар ноевского шабаша, разительно отличался от наивного экзорциста, с которым его отправили в Матил. Он помнил твердость в голосе появившегося из Ковчега человека, помнил презрение, обращенное в равной степени на ноеву семейку и на ученых из Ордена, помнил какую-то непонятную внутреннюю силу, которой обладала закутанная в белое фигура. Это не был тот самый стручок, который велся на любую его провокацию и вспыхивал праведным гневом с восклицаниями “Я – Аллен!”. Нет, это был совершенно другой человек, который смотрел с одинаковой затаенной нежностью на Линали и ненормальную Мечту Ноя, что одинаково ненавидел Графа и Ватикан. Люди меняются, ничего естественнее в мире нет. Вот и стручок изменился. И Юу не мог не признать, что своими последними действиями заслужил на уважение. Потому что Аллен Уолкер смотрел на Алму, как на человека. Для Юу не было ничего важнее сейчас, он понял, что на самом деле значил для него Алма, когда увидел, что сотворил с ним Орден. Они не видели в нем человека, только результат эксперимента, а Аллен Уолкер, чертов стручок, глаз которого зафиксировал Алму, глаз которого был лучшим подтверждением природы Алмы, видел в нем человека. Кажется, Юу сходил с ума. Он готов был признать, что его отношение к Уолкеру поменялось, но, наверное, не следовало делать это вслух. Во имя поддержания хотя бы видимости собственного здравомыслия. Да и Рувелье вряд ли понравится его новообретенная привязанность к Уолкеру. Как бы еще больший конвой не приставил. – Я могу идти? – резко поинтересовался Юу, глядя не на Рувелье, которого прямо хотелось придушить, а на раздражающего виноватого Комуи. Ответил ему почему-то все равно Рувелье. – Вы отправляетесь через полтора часа. Не опаздывай. Юу фыркнул и, не удостоив этих двоих взглядом, быстро вышел. Наверное, выражение лица многое говорило окружающим о его настроении, потому что люди расходились в стороны, завидев его на горизонте. Оно и к лучшему. Ни к чему тратить время на глупости, когда его и так нет. Миссия, на которую его отправляли, была странной от начала до конца. Зачем в сопровождающие кардиналу целых два экзорциста, один из которых еще и генерал? У них что, Чистую Силу больше искать не надо, а Нои и акума прекратили нападать, что их отправляют по таким мелочам? Или так было всегда, а Юу просто не посылали на подобные важные задания? Ничто в этом бардаке не имело смысла. Запариваться над этим было глупо и непродуктивно, поэтому Юу решил, что орденский бардак может существовать отдельно от него, а он просто в сторонке посмотрит. Какой-то части его было интересно, что из этого всего получится. Другая часть, правда, хотела дать деру отсюда, и пусть сами разбираются со своими проблемами, но Юу ее быстро заткнул. Во-первых, он все еще собирался выяснить, что случилось с женщиной с его воспоминаний, хоть и подозревал, что она мертва. Во-вторых, он хотел узнать, удалось ли Уолкеру спасти Алму, ведь интуиция подсказывала, что если у кого и могло получиться, то именно у этого недоразумения бобового. И все же странно это, что его отправляли по сути почетным эскортом, пусть и высокого начальства, но все равно обычного человека. Экзорцисты в представлении Юу были солдатами, оружием в войне против Графа, но никак не телохранителями ватиканской верхушки. Тем более он не мог все объяснить сейчас, когда война стала еще более напряженной. Разве что у Ноев была причина напасть на этого кардинала, а сам Юу просто о ней не знал. Перед отправлением он успел перекинуться парой слов с Линали. Она чувствовала себя немного неловко в его присутствии, и Юу надеялся, что после его возвращения все вернется в норму. Он привык к тому, что они были близки, пусть остальным и казалось, что он всего лишь переносит ее чуть лучше, чем других. Но Линали открыла ему глаза на тот факт, для чего с ним посылали Воронов: приоритетом Ордена была поимка объявленного предателем Аллена Уолкера. Ему следовало сразу об этом подумать. После увиденного в Североамериканском отделении Рувелье вполне мог решить, что для захвата стручка нужно больше, чем один экзорцист. Или же Юу не доверяли. Очередным подтверждением этого предположения был другой его спутник. Стоило Юу спуститься до главного входа, его настигло восторженное: – Господин Канда! Юу поморщился и отвернулся. Лучше уж кроль со стручком вместе взятые, потому что восхищение Чао Джи переходило все здоровые границы. Нездоровые, впрочем, тоже. Зато он был верен Черному Ордену, а не чувствовал себя обязанным или был в той или иной степени привязанным к Аллену Уолкеру. Помниться, после появления первых подозрений о связи стручка с Четырнадцатым именно Чао Джи увереннее всех был в виновности Уолкера. Что-то о том, что тот вернулся за Ноем в Ковчеге. Услышав полную историю, Юу понял, что все было так по-уолкеровски: поверить, что очистил Ноя от Темной сущности и попытаться спасти человека. Вряд ли многие могли понять. – Я рад, что вас сделали генералом, – продолжил вещать Чао Джи. – Хорошо, что начальство заметило, что вы этого заслуживаете. В ответ Юу фыркнул. Если его выводы верны, то генеральское звание ему дали для того, чтобы следить за ним. – Я полагаю, вы не согласны, генерал, – мягко заметил голос позади. Обернувшись, Юу встретился взглядом с довольно-таки молодым человеком в кардинальском одеянии, приближающимся к ним. На вид ему было не больше сорока, а его улыбка была одной из самых широких и самых фальшивых, что Юу видел в своей жизни. У него мороз по коже проходил одного взгляда этого кардинала, но он сжал зубы и холодно ответил: – Моя работа – не соглашаться или спорить, а убивать акума и сражаться с Ноями. О сопровождении всяких кардиналов он умышленно умолчал. Кардинал улыбнулся еще шире, словно комментарий его совершенно не задел, и спокойным тоном произнес. – Благословение божье с вами, генерал Канда Юу. А теперь нам стоит выдвигаться, чтобы успеть на поезд.