Мы ещё встретимся

Ты ошибся — дом не тот, Здесь тебя никто не ждёт. Знай: ты стучишь в чужую дверь. Изменилось всё, поверь, Этот дом не твой теперь. © Би-2 «Алиса»

      — Айна, ты опоздала на час, — из трубки послышался взволнованный голос генерального директора «Красной спальни». — С тобой всё хорошо?       — Брук, я в порядке, — слова давались с трудом — Айнарин ненавидела подводить начальство, но другого выхода не видела. — Просто понимаешь… я сейчас в Йорке.       Из трубки донеслось только молчание. Оно и понятно — ещё час назад Айнарин должна была находиться в главном офисе своего модного дома в Сиэтле, а вместо этого она ехала в такси по запруженному машинами Нью-Йорку. Другая бы давно уволила нерадивую работницу, но Айнарин Лютова была прекрасным журналистом, а Брук Джонс — понимающей начальницей. И сейчас Айна точно знала: ей ничего не будет.       — Что-то личное, да? — встревоженность не исчезала. Неудивительно, ведь Брук прекрасно понимала: Айнарин — человек ответственный, и просто так срываться в другой город не будет.       — Да. Видишь ли, у меня назначена встреча, которую я никак не могу перенести. Правда, Брук, мне жаль, я искренне сожалею, что так тебя подвела…       — Не оправдывайся, я всё понимаю, — мягко оборвала Брук. — Мне ждать тебя завтра?       — Да, завтра буду в Сиэтле.       — Хорошо, я в офисе с одиннадцати. Удачи, Айна, — с этими словами Брук отбила вызов.       Айна устало вздохнула и спрятала телефон в сумку. Такси как раз проезжало по одному из самых респектабельных районов города, и глядя на это великолепие, Айнарин осознавала, насколько Нью-Йорк ей чужой. Да, в этой ипостаси она прожила тут более двадцати лет, но… Лондон с его аккуратными дорожками, красивыми парками и широкой Темзой казался куда роднее. В какой-то мере Айна была рада, что её младшие дочери с удовольствием там остались.       И Айнарин никогда бы сюда не вернулась, если бы не встреча, до которой оставалось от силы десять минут.       Вскоре такси остановилось перед обычным кафе в центре Нью-Йорка. Расплатившись с водителем, Айна тут же вышла на улицу, чтобы тут же скрыться в тёплом кафе. Оказавшись внутри, Айнарин сняла пальто и огляделась. Сердце невольно замерло, когда она увидела того, с кем и должна была встретиться. Статный мужчина лет тридцати пяти расположился на другом конце кафе, в самом углу, за небольшим столиком на двоих. Одет он был максимально невзрачно, потому что явно не хотел оказаться узнанным. Убедившись, что на неё не обращают внимания, Айна направилась туда.       — Здравствуй, Яр, — поздоровалась она, хоть и была уверена: собеседник узнал о том, что она тут, ещё когда она только вошла. Так или иначе, они связаны, и эту связь не разрушить в обычном человеческом ЗАГСе.       — Меня зовут Аэрин, если ты забыла, — слегка недовольным тоном ответил мужчина. — И тебе привет, Рикки.       — Я называю тебя Аэрином, а ты забываешь про Рикки, — Айна села на стул напротив. — Идёт?       — И чем же тебе не нравится это сокращение, а, дорогая? — вопросительно вскинув бровь, поинтересовался Аэрин. — Помнится, раньше ты была не против…       — Раньше я была другой, а ты не показывал свою суть, Аэрин, — тихо ответила Айна. — А что касается сокращения — оно слишком интимное для бывших супругов, не находишь?       — У тебя кто-то появился, иначе ты бы не артачилась, — карие глаза Аэрина сверкнули. — Но можешь не отвечать. Не будем тратить время, его у нас не так много. Очень желаю знать, что хочет мне сообщить моя бывшая супруга.       — Ты изменился, — в никуда сообщила Айнарин, а потом продолжила: — Ты прав. Времени мало, а информации у меня… — Айна вздохнула. — Я хочу поговорить о наших детях.       — Странное желание, — хмыкнул Аэрин. — С Авелин я виделся неделю назад, с Летицией также поддерживаю связь. Что нового ты можешь сообщить мне о наших девочках?       — Не о тех детях, Аэрин! — в отчаянии воскликнула Айна. — Вчера я брала интервью у одной девушки. Она рассказала мне о многом: её муж и сын умерли в пожаре, а она чуть было не покончила с собой. Если бы не один мужчина, с которым я, увы, не знакома, она бы умерла в петле.       — К чему ты клонишь? — в глазах Аэрина мелькнули странные искры, но Айнарин их не заметила, так как была занята борьбой с подкатившими слезами. Нет, при этом человеке ей нельзя срываться.       — Пожар в доме девушки случился не просто так, — тихо закончила Айна. — Я не знаю точно, но это очень походит на выброс огненной магии — такой, как бывает после снятия печати. Точнее, срыва печати, причём вызванного самим заключённым. Я испытывала такое, поэтому знаю, о чём речь. Эта девушка винит себя, а ещё у неё есть способности к сенсорной магии, и она вампир, пусть и с незначительной примесью демонической крови. А зовут её Юниана-Арвэн Валентайн. Тебе ни о чём это не говорит, Аэрин?       Около пяти минут бывшие супруги сидели молча. Айна боролась с эмоциями, которые не удалось подавить даже во время долгого перелёта из России в Штаты, а Аэрин… Подняв глаза, Айнарин оказалась в целом водовороте неконтролируемых эмоций. Грусть, безысходность… но никакого удивления. Аэрин молчал, сцепив руки в замок, а затем произнёс:       — Я прекрасно помню, как у тебя родились близняшки. Для вампиров это вообще редкость, но ты ведь демон, поэтому твоя кровь сильнее. Когда мы узнали о том, что у нас появятся сразу две дочки, то решили, что разделим честь придумывать им имена. Я дал младшей из них имя Джонатана, а ты…       — Назвала старшую Юнианой, потому что это имя такое светлое… И не прогадала, — одолев желание заплакать, Айна вновь внимательно посмотрела на Аэрина. — И вчера передо мной сидела моя — нет, наша — отчаявшаяся старшая дочь. Если бы я не решила взять перерыв в кино, если бы меня не пригласили в «Красную спальню», я бы не встретила её, а так… Я нашла нашу дочь, понимаешь?       — Айна, — голос Аэрина показался очень странным, — ты упустила одну вещь.       — Какую?       — Я тоже состою в «Красной спальне», — Аэрин невесело улыбнулся. — И однажды столкнулся в коридоре офиса с красивой, удивительно похожей на меня самого девушкой. Узнал её. Я ведь жил в России, часто там бывал в этой ипостаси. Однажды меня занесло в театр, где я увидел один интереснейший мюзикл…       — «Последнее испытание»? — начиная что-то осознавать, спросила Айна. — Ты ведь меня однажды туда не пустил, а я просилась…       — Да. Оно самое. И на сцене главную роль светлой жрицы исполняла некто по имени Юниана Валентайн. И её же я увидел в коридоре офиса, — подтвердил худшие догадки Аэрин.       — Стой, Аэрин, — Айнарин вздрогнула, — но ведь на «Испытании» ты был чуть меньше десяти лет назад! Получается, ты…       — Уже тогда знал, — Аэрин спокойно кивнул. — И о том, что наша дочь находится в «Красной спальне», я знал тоже.       — Но почему… Аэр, она же наша дочь! Почему ты скрывал от меня, что знаешь?! — Айна закричала. Ей было неважно, что вокруг масса людей, которые могли узнать в ней известную голливудскую актрису, а в её спутнике — не менее известного актёра. На данный момент ей просто было непонятно.       За что Аэрин так с ней?       Когда-то, в далёком другом мире, шестнадцатилетней девчонке Айне, выросшей в обычном южном городе, внушили, что она обладает фактически несокрушимой силой. Несколькими годами спустя где-то в самой преисподней наследную принцессу одной из реальностей Айнарин Дагон убедили, что она сможет защитить себя и тех, кого любит, с помощью своей силы.       Она верила в это, как в догму, но они врали. Она не была всесильной, и во всех мирах оставалась масса вещей, которые оказались непосильными даже для Айнарин Дагон. В первый раз она не смогла спасти свою умирающую сестру, а во второй…       Во второй она, прикованная к стене, бессильно билась в огненных путах, пока её старших детей лишали памяти. Нарушая правила, она вторгалась в чужое родовое поместье, чтобы посмотреть, что вампирский клан Валентайн сделал с её детьми. Смотрела, не в силах даже снять личину невидимости — не то что подойти и сообщить, что этот дом им чужой.       Айнарин пережила то, что у неё забрали право быть им матерью, но узнав, что трое её детей покинули поместье и исчезли, она опустила руки. На протяжении фактически двух столетий у неё была одна цель: найти. Чего бы оно ни стоило.       И Аэрин знал об этом, как никто другой. Он обнимал её ночами, слушая, как она плачет ему в грудь, сам неоднократно срывался. В ту пору наследник древнего рода фон Дракула потерял контроль над ипостасью. Айна это помнила. И думала, что даже теперь, сквозь года, Аэрин разделит с ней её чувства.       А он скрывал от неё Юниану, хотя не имел на это права. Не позволил ей тогда пойти в театр, сказав, что мюзикл не стоит её внимания. Он видел, понимал и знал.       Но не сказал. И это предательство Айнарин пережить не могла.       — Айна, я не смогу долго удерживать полог, ты же знаешь, насколько я хреновый маг, — голос Аэрина вывел её из истерики. Айнарин огляделась. На них никто не смотрел, что неудивительно — о действии полога невнимания она знала прекрасно. Но сейчас Айна пыталась побороть главное: чувство ненависти к бывшему мужу и желание свернуть ему шею.       — Почему, Аэр? — тихо спросила она. После истерики демоны всегда чувствовали пустоту вместо эмоций, и сейчас был именно тот случай. — Почему ты мне не сказал?       — Айна, — мягко и грустно улыбнулся Аэрин, — я знаю, что виноват. И я, как и ты, скучал, мечтал вернуть детей. Но подумай сама: что сказала бы тебе Юниана, узнай она, что ты — её мать, а она познакомилась с тобой по чистой случайности? Ведь на то интервью мог выехать кто-то другой. Та же младшая Джонс, кажется, не сложила обязанности журналиста даже с твоим приходом.       — Но я должна была знать, что с моей дочерью всё хорошо! — воскликнула Айна.       — Я знаю тебя. Ты бы стала вмешиваться в её жизнь, оберегать, и она бы обо всём догадалась. Подумай: что было бы, случись разрыв печати, когда ты рядом? Огонь Калеодоры может тягаться с твоим пламенем Обливиона, и ты об этом прекрасно знаешь, — спокойно ответил Аэрин. — Она пережила выброс без тебя, и теперь фактически безопасна. А до этого…       — Я бы не вмешивалась, — ответила Айнарин. — Я просто знала бы, что с моей дочерью всё хорошо. Тогда точно было, а теперь я вижу не жизнерадостную Юни, какой я её помню в детстве, а убитую горем и собственной силой девушку. Аэр, как ты не понимаешь?       — Оставим обиды. Айна, а что ты хотела от меня? — вдруг поинтересовался Аэрин. — Сказать, что ты нашла нашу дочь, только и всего?       — Нет, — покачала головой Айна. — Аэр, мне нужен был совет. Юниана почувствовала, что нас с ней что-то связывает, и рано или поздно она поймёт, что. Мне нужен был твой совет.       — И я тебе его дам, — сообщил Аэрин. — Ты не знаешь и трети о способностях Юнианы: она жила без тебя два столетия. Мы понятия не имеем, насколько сильны её сенсорные умения. Я думаю, что не слишком, она ведь не демон, а у меня их вообще нет.       — К чему ты клонишь?       — К тому, что мы не должны врываться в жизнь Юнианы. Если она действительно сенсор, то рано или поздно поймёт, что мы не просто свалившиеся ей на голову благодетели. Да во имя преисподней, сама подумай: Юни наверняка умная девушка. Как она отреагирует на то, что двое супругов, причём бывших, увиваются рядом с ней? Она что-то заподозрит, а потом… Нет, Айна, — карие глаза вновь решительно сверкнули, — мы должны оставить девочку в покое. Вообще. Ты не сможешь отказаться от рабочих встреч, но личные… Моя единственная истинная супруга, я всё понимаю, но…       Мир Айны в очередной раз разорвался, и на обращение Аэрина она даже не отреагировала.       — Но почему? Аэрин, я понимаю, что действовать надо аккуратно Я не могу просто оставить ту, что так долго искала! А вдруг над ней висит опасность? И вообще, у нас отобрали троих детей, если ты забыл. Вдруг она знает, что с Витторио и Джонатаной? — в голосе Айнарин сквозило отчаяние. Расчётливая наследница престола в ней понимала, что Аэрин прав, но любящая мать была готова на всё ради своих детей.       — Айна, ты поймёшь, — Аэрин покачал головой. — И уже понимаешь, но не хочешь признавать. Да чёрт возьми, ты же кронпринцесса, а значит — умная и расчётливая женщина! Почему ты не понимаешь, что без нас Юниане будет лучше?! — сорвавшись на крик, вопросил Аэрин.       Айна щёлкнула пальцами — магу её уровня полог невнимания давался… ну примерно как завязывание шнурков. На удержание не уходило и процента резерва.       — Я одного не пойму, Аэр, — тихо сказала она. — Тебе вообще всё равно на судьбу нашей дочери?       — Айна… — Аэрин вздохнул. — Дорогая, ты думаешь, что я бесчувственный, как моя матушка, но ты ошибаешься. Даже представить себе не можешь, как. Айнарин, когда мама забрала наших детей, наших первенцев, я думал, что сойду с ума. Ты сама помнишь. Даже потерял контроль над собой, а сдерживаться — единственное, что я умею на уровне, ты это знаешь. За столетия я смирился, что утратил то, чему позволил потеряться, и тут… Обычный столичный театр, а на сцене — девушка, которая чертовски на меня похожа. И глаза такие же — карие… Как у меня, как у отца, особенность нашей ветки рода фон Дракула. И вот я смотрю — а внутренне понимаю: я не имею права сообщать ей, кто я. Рушить её жизнь. Со временем я научился жить с мыслью, что я так-то должен радоваться за Юни — она счастлива, значит, я тоже должен. И тут появляешься ты, — Аэрин посмотрел на Айну, но вовсе без укора. — Я понимаю, как тебе тяжело.       — И понимаешь, что я не смогу сдержаться, — прошептала Айнарин.       — Да. Будь ты моей супругой, я бы смог тебе запретить — и то не уверен, ты всегда была сильнее меня, даже от фамилии отказалась в своё время, — невесело усмехнулся Аэрин. — А так… Ты вправе поступать так, как захочешь, я уверен в том, что ты будешь осторожной. И вообще — когда ты что-то решила, переубедить тебя невозможно.       — Но ты мне не поможешь? — ещё тише спросила Айна, не поднимая глаз.       — Нет. Прости, единственная моя, — Аэрин вновь грустно вздохнул. Айнарин тоже. Она знала, не могла не понимать: сидящий напротив неё мужчина, наследник вампирского престола, до сих пор её любит. У правящих вампиров может быть только одна истинная супруга по законам клана, и расставанием Айна фактически обрекла Аэрина на одиночество, но…       Но не жалела об этом. Когда-то давно Аэрин не смог защитить их среднюю дочь. Больше своей жизни Айнарин ценила жизнь своей семьи, и простить так и не сумела, хоть и пыталась.       Вдох-выдох. Айна не виновата в том, что её предали, как и в том, что её сердце вновь занято. Не Аэрином, но так же отчаянно, а главное — взаимно. Но не время и не место для таких мыслей, следовало вернуться к разговору.       — Даже если Юни узнает…       —…всё равно не вмешаюсь. Можешь рассказать обо мне, но я не хочу, чтобы меня ненавидела родная дочь, причём открыто, — Аэрин тоже опустил глаза. — В похищении моей вины больше, чем твоей, Рикки. Калеодора — моя мать. Я наследник, я несу ответственность за свой род. И я не уберёг Вита, Юни и Джо. Ты когда-нибудь поймёшь…       — Понимаю, — кивнула Айнарин. Истерика постепенно проходила. Айна понимала, что слова Аэрина полностью здравые, и она бы даже последовала совету, но было одно «но».       Материнское сердце завсегда сильнее любого здравого смысла.       — Спасибо, Аэрин, — Айна поднялась из-за стола.       — За что? — Аэрин вскинул бровь.       — За то, что не отказал. И за совет, которому я всё же постараюсь следовать. Нет, не так, — Айнарин улыбнулась, — я обещаю не говорить Юниане о том, что я её мать, но стать хотя бы на допустимом уровне ближе…       — Знал, что ты поймёшь. Ты всегда понимала лучше, чем кто-либо, — благодарно улыбнулся Аэрин. Прежде, чем Айна ушла, он поймал её руку и вдруг спросил: — Чаю не желаешь?       — Нет, прости, мне пора, — Айна покачала головой.       — Работа? — расстроено спросил Аэр. Айнарин кивнула — так было проще. Не объяснишь же ему, что ей просто больно находиться с ним рядом, зная, что взгляд карих глаз больше не действует на неё, как сильнейший наркотик? Да и… Даже после достаточно мирного конца разговора Айнарин понимала, что не смогла простить до конца. Слишком сложной была их история. При расставании Айна сказала ему одну-единственную фразу — «Нам нечего больше делить». И это была абсолютная правда.       Делить им и впрямь нечего, и это касается даже невинного чая.       Прощались бывшие супруги быстро, а потом Айна покинула кафе. Поймать такси на улице оказалось не очень сложно, и вскоре машина мчала Айнарин в аэропорт, где дожидались вещи, а через семь часов — рейс в Сиэттл.       И Айна знала: с этого дня в её жизни появилась новая идея фикс.