Вспомни, и я спасу тебя

      Дул прохладный апрельский ветер, на улице было тепло, но Гермиона только сильнее закутывалась в свой плащ. Она возвращалась домой по всегда многолюдному дневному Лондону. Туристы толпами сновали мимо, но она их не замечала. Ее мысли были полностью погружены в осмысление произошедшего за последние несколько часов.       Что сделало безобидного маленького мальчика, которого она только что видела, явно любящего свою семью, таким? Происшествие с домовиком потрясло все существо Гермионы до глубины души. Она не могла поверить тому, что видела собственными глазами, и понимала, что это ни в коем случае не может быть лукавством (да и к чему ему это, если Драко Малфой даже не узнал ее), ведь это его воспоминания. Настоящие воспоминания. Девушка вспомнила злость и страх, которые ощутил ее подопечный столько лет назад, видя, как издеваются над домовиком, который, по всей видимости, был его единственным другом. И это все тот же Драко Малфой, презиравший Г.А.В.Н.Э. на четвертом курсе?       Не может быть.       И все-таки это правда.       Неужели он мог сочувствовать домовикам? Что изменилось в той по-детски наивной душе? Что сделало его таким? Как из него мог вырасти монстр? Столько вопросов и ни одного ответа.       Конечно, Гермиона понимала, что все монстры, когда-либо существовавшие в истории человечества, когда-то были безвинными детьми, и тогда тоже никто не думал, что из них могут вырасти убийцы, тираны, диктаторы. У каждого своя история. Но всех их объединяло лишь одно — они все были сломлены. В каждой жизни произошло что-то такое, что сломало, искалечило их души, извратив все. И именно это пока неизвестное «что-то» она и должна найти в памяти Драко Малфоя и помочь излечить эту душевную рану.       Внутри бушевали смешанные чувства. С одной стороны, Гермиона испытывала глубокую жалость, но в то же время жгучую ненависть за то, что он сделал. Убийству не может быть оправдания. Даже если это сделано в ответ миру за принесенную человеку боль. Она это прекрасно понимала.       — Гермиона!       Из задумчивости ее вывел чей-то веселый голос, раздавшийся над ухом. Девушка уже прошла Гайд-парк и поворачивала на свою улицу, как перед ней вырос высокий рыжий парень.       — Рон! Не ожидала тебя сегодня увидеть.       — Сегодня же был твой первый рабочий день на новом месте. Я был бы плохим другом, если бы не узнал, как ты.       — И Лаванда даже не была против? — по-доброму усмехнулась девушка, саркастически приподнимая бровь. Она открыла ключом дверь, пропуская парня внутрь.       — Давай не будем об этом. Ладно?       Лаванда Браун, хоть никогда бы не призналась в этом на публике, продолжала ревновать своего мужа к бывшей сокурснице, когда для этого не было ни единого повода.       — Как там моя крестница?       — Роза в своем репертуаре. Не дает родителям нормально жить, — улыбнулся Рон. — Не так-то просто быть отцом.       Гермиона, улыбнувшись, кивнула и поставила две чашки на стол. Рядом, на стул, она скинула свою сумку, из которой выпала папка с досье. И прежде чем девушка успела что-то сказать, Рон поднял ее и открыл. На лице тут же отразилось глубокое потрясение и смятение. Как и сама Гермиона, он ожидал чего угодно, но только не этого.       — Малфой? Даже не знал, что он сидит.       — Я его не выбирала, — бросила в ответ девушка, разливая чай.       Глаза рыжего парня продолжали скользить по строчкам в досье. В какой-то момент его смятение исчезло, и лицо исказилось от злости.       — Так это он сделал?! И после этого ты должна ему помогать?       — Рон, сядь, пожалуйста.       Молодой человек тяжело опустился на стул рядом с Гермионой. Она протянула ему чашку и легко сжала его руку, сказав:       — Это моя работа. Что сделано, то сделано. И я должна ему помочь. Он не такой пропащий, как это может показаться на первый взгляд. Я видела его воспоминания, в его душе есть хорошее. Во всяком случае, раньше было.       Девушка замолчала, первой сделав большой глоток горячей жидкости. Гость последовал ее примеру. Повисло тягостное молчание. Это немного насторожило Гермиону, потому что она знала, каким вспыльчивым бывает Рон и как его в свое время это событие потрясло своей жесткостью. Сейчас его молчание было странным. Очевидно, он ждал продолжения.       — Я считаю себя хорошим психологом, — продолжила Гермиона, — и я постараюсь ему помочь. Вдруг мне и правда удастся высвободить свет, который, возможно, еще сохранился в его душе, но он его просто прячет?       Рон посмотрел в ее шоколадные глаза, ища подтверждения ее словам.       — Похоже, в нашей троице не только мы с Гарри умеем влипать во всякие истории. У тебя это тоже неплохо получается.       Гермиона тепло улыбнулась ему — такой ответ ее полностью устраивал. Значит, друг не так сильно злится на нее за помощь врагу.       Парень по-дружески приобнял ее за плечи.       — Просто будь осторожней. Малфой остается Малфоем, и он все-таки совершил убийство.       — Конечно.