Блики сонного песка

      Стоя спиной к однотонной бетонной коробке, без окон, с единственной дверью — распахнутой, зловеще приглашающей в темноту, — я глядел на песок под ногами и не мог поверить своим глазам. А присев, дотронувшись до него подушечками, — еще и пальцам. Песчинки не отделялись друг от друга, крупные, сухие, с серыми примесями, они слились в единый монолит, ощущаемый при прикосновении наждачкой. Ветер не дул, воздух не переносил ни единого звука; оттого шуршащее, панически скорое дыхание, раздающееся лишь в моей голове, начинало медленно сводить с ума… Деревья далеко впереди застыли, как и черные черточки в небе — птицы. Разорванные в клочья облака казались плоской подделкой, нарисованной на стекле необъятного купола. Колпака, которым нас накрыли. Когда земля затряслась да загрохотала, я не сомневался, что это наибольшая из сегодняшних проблем. Но за землетрясением не последовало никакого «сегодня». Лента времени оборвалась, зафиксировала все сущее там, где оно в последний миг было, кроме людей и того, что на них. По крайней мере, на это хотелось надеяться — что двигаться могу не я один.       Проверить последнее было легко: я рванул к строению за спиной, занырнул в ничто, из которого до всей этой чертовщины собирался спасти друга. Глаза привыкали к темноте быстро, так что из пустоты вынырнули голые стены и толстая решетка вместо пола, сохранившегося в виде бетонной ленты лишь по периметру единственной здешней комнаты. Дневной свет лениво проливался через порог открытой двери, его едва хватило, чтобы разглядеть на дне подвальной темницы знакомый силуэт.       — О господи, ты живой?.. — не имея обнадеживающего ответа, упал я коленями на решетку. Человек внизу зашевелился, и я смог с облегчением выдохнуть.       — Это случилось, да?! — практически выкрикнул он, тотчас поднимаясь с пола. Решетка почти доставала до его головы; прутья он бессильно обхватил грязными пальцами. — Я чувствовал толчки!..       — Землетрясение — это еще не все… — Я не знал, с чего начать. Как о подобном расскажешь? Но не пришлось:       — Время тоже остановилось?.. — Окончательно ослабев, его руки повисли вдоль изможденного тела.       — Откуда ты знаешь?       — Да потому что слышал их: при приговоренном к смерти чего шифроваться. Землетрясение — симптом остановки времени. Атомы находятся в постоянном движении, и резкая «заморозка» девяносто девяти процентов из них превращается в сильнейший импульс! Землетрясение произошло не только здесь, оно затронуло всю планету.       — Но оно ведь было не таким уж и сильным, никаких глобальных разрушений быть не должно, — попытался я успокоить нас обоих, тщетно взглядом ища замок сплошной решетки.       — Потому что перед этим импульсом время шло, атомы были в движении. «Заморозки» всего времени во вселенной не существует, время продолжает идти, только атомы не двигаются. И чем дольше все обстоит так, тем сильнее будет накопленный импульс, когда «заморозка» спадет. Боюсь, и минуты в ней достаточно, чтобы литосферные плиты разлетелись на куски, а ведь до машины нужно будет еще добраться.       — До машины? — склонился я ближе к прутьям и его лицу. — При помощи нее они остановили время?       Пленник быстро дважды кивнул. Он открыл снова рот, когда глаза его расширились, а все лицевые мышцы дрогнули разом. На ресницы тотчас выступили крупные слезы, зубы сжались до боли, как и все тело, напряглись мышцы конечностей и торса!.. Я еще не понимал, что происходит, но он, прекрасно знающий, что его ждет, попытался из последних сил, противостоя жуткой агонии, разгорающейся внутри, произнести:       — О-н-на… в… це…       Я отшатнулся далеко назад, напуганный внезапностью, громкостью, силой его душераздирающего крика! — и вовремя: за мгновение его тело охватило пламя, и языки его выбивались через решетку наверх, словно в чудовищном адском мангале, — туда, где еще секунду назад было мое лицо. Крик умолк быстро, но не треск огня. Напряженный ужасом, как сжатая пружина, я прижимался к ледяной стене, пока в шаге от меня догорал близкий человек, которого я так торопился спасти! — и даже имея в запасе все время заснувшего мира, все равно не успел… Пламя подменилось отвратно пахнущим дымом, на пол темницы упали кости, череп громыхнул сильнее всех. Я не дышал, охваченный мелкой нервной тряской. Каждое мгновение, отщелкивающее лишь в моей голове, могло стать для меня последним: ведь там — просто очередная бетонная коробка, закрытая решеткой, без скрытых механизмов, встроенных в стены или пол огнеметов; его сожгли на расстоянии, зародив пламя внутри самого тела… и именно в тот момент, когда он мог указать местонахождение машины. Они слышат все, что происходит здесь, а может, и видят. Я сгорю… вот-вот…