И мы всё ещё в эфире

Столь оглушающую тишину прерывал лишь кипящий чайник. Ларссон уселся за полукруглым столом, ожидая пока Риджуэлл, находящийся около кухонных тумб, двинется в его сторону со всякими пряностями в руках и чаем. Сероглазый успел мельком осмотреть «хоромы» (нет) Риджуэлла. Раз уж это квартирка-студия, то кухня была соединена с залом, а отдельной спальной комнатки, логично, не наблюдалось. И хоть её квадратные метры были дотоль скромными, Ларс заметил недешёвый Smart TV, скромненько стоящий на одной из тумб. Неплохо? Однако, Торда в последние время действительно стал тревожить вопрос: Почему, даже в доме, Том всё ещё расхаживает в этой долбанной лазурно-синей кофте на замке? Они, ведь, на постоянной основе в офисе, носили эти кофты на застёжке (хотя, у Ларса она была алого цвета)¹, под которыми находились однотонные чёрные футболки. Непонятно. Томас поставил две ярко-белых кружки на стол, в которых уже были чайные пакетики, и на одной красовалась тёмно-синяя надпись «La France est notre tout». Рогатый загадочно хмыкнул. Затем, Ридж налил в них кипяток, и взяв неподалёку стоявший кувшин, разбавил свой напиток холодной водой. — Своеобразные у тебя вкусы, — впервые за весь вечер отозвался норвежец. Черноглазый усмехнулся. — Меня вполне удовлетворяют изумлённые лица людей, — протараторил гитарист, присаживаясь и кладя на стол пачку с шоколадным печеньем. И снова несколько минут, в затишье, те безмятежно попивали Эрл Грей², однако Ридж как-никак, а разговор решил начать всё же первым: — В чём дело? — Мм? — лениво отозвался другой, аккуратно ставя своё питьё на стол. — Я имею в виду, что тебя гложет, Ларссон? Норвежца пробрало до мурашек и тот паки³ померкнул. Черноглазый это заметил, напрягаясь, вздохнул. — Хорошо, может, ты всегда так реагируешь на «философские» вопросы? Хотя я слышал, что ты из любой ситуации выкрутишься. — Нет… Это… Вашу мать, по-видимому, я сам запутался во всём этом дерьме. Я не реагирую, не реагировал и не среагирую так ещё раз. Просто, было все это так внезапно... — он поднял голову, и увидел пристальный взор алкоголика, поэтому тут же осёкся и вымолвил: — Я... просто заработался, кажется, — лихорадочно выговариваясь, закончил курильщик, немного отпивая с кружки. — Определённо, — твёрдо фыркнул пепельноволосый, повторяя действия первого. — Не хочешь отдохнуть? — спокойно добавил Риджуэлл, подмечая некую заинтересованность в глазах Ларса. — Ха? — Как относишься к триллерам? — Ты мне на киношку предлагаешь остаться? Неужто подобрел? —  тот пытается ответить в подобной себе манере, отвечая вопросом на вопрос, но это смутное беспокойство всё ещё не покидало его разум, поэтому он лишь наблюдал за тем, как пепельноволосый издаёт недовольное фырканье. — Я лишь предложил, кретин. — Хаа, ну раз ты так настаиваешь, — «игриво» произнёс он. — Но а давай посмотрим в полночь? — А что? Для создания наилучшего эффекта? — Возможно, однако я хотел бы поинтересоваться твоей жизнью и откуда-то обретёнными знаниями французского языка, — сузив глаза, пролепетал норвежец, подозрительно посматривая на собеседника. — Если хотел просто поболтать, так бы и сказал, — рассмеялся черноглазый.       Время близилось к двенадцати ночи, и вот, уже двое друзей, расположились на диване-раскладушке молочного цвета, ожидая пока микроволновка издаст это злосчастное пищание, что предвещало о приготовление сырного попкорна. Сероглазый совсем забылся, что тревога его давно сумела покинуть. Он… Он серьёзно не припоминал, когда те в последний раз так собирались, в такой идиллической обстановке, на пару «проклиная мир», обсуждая, что могло поменяться в их жизни за такой немалый промежуток времени. Например: Курильщик поведал Риджу о его лучшем друге (и подушку для того, чтобы выплакаться) — Мэттью и о таинственном увольнении одного из сотрудника радиостанции… А Томас, успел повествовать об своей захватывающей жизни в Марселе ⁴, и заодно рассказать, как он в первые годы своего обучения новому языку, выйдя после двухнедельного запоя, и так еле помня себя, случайно пофилософстовал с собачкой на ломаном французском. Впрочем, им было чертовски весело. Их не заботило, что те должны были вроде бы, «враждовать»? Хотя, знаете, может они это делали, однако как-то по-своему…? Плевать. Не сейчас об этом думать... Тогда, когда Ларссон смог спокойно вздохнуть полной грудью, расслабляясь, давая себе действительно хороший перерыв. Не сейчас… Тем не менее, возникал весьма банальный вопросик: Где будет спальное место Торда? Ответ на него афористичен. Томас наотрез отказывался от идеи переночевать эту ночь вместе на диване, поэтому сказал, что расстелет себе на полу, ему это не впервой, игнорируя сатирические умоляния от Ларссона, дабы тот всё-таки лёг с ним. Ну уж нет. Однако тот кое-что не учёл. — А что насчёт твоего мелодичного голоска? Или пять лет пошли тебе на пользу? — Я учился петь ещё с раннего возраста, — отмахнулся Томас. — Чего?! А если точно? — возмущённо откликнулся норвежец, явно негодуя. — В шесть лет меня отдали в вокальную школу. — И ты постоянно молчал?! — Ага, — хитро улыбнулся черноглазый, услышав противный звук от микроволновки, и всё ещё слыхая поражённые возгласы, поплёлся в её сторону, а после уже, с готовой едой прямиком к рогатому. Он уселся, хватая в руки пульт, одновременно отдавая миску Ларсу, с горячим попкорном. Итого, фильм был уже запущен. Пожалуй, этот триллер несомненно вышел каким-то однообразным, нудным, скучным и-и-и… Так довольно долго можно перечислять, поверьте. Хотя странно, что его не так давно столько форсили. Но бестревожно дремающий Риджуэлла был ещё одним доказательством этого. Рогатый сам был на грани между сном и реальностью, однако стоило ему взглянуть на черноглазого, как дрёму чуть ли не рукой «сняло». Полуоткрытые, потресканные губы издавали то тихое, мирное сопение, а сие, уже взлохмаченные волосы, небрежно расползлись по его лицу и весьма неожиданно длинные ресницы, только дополняли «завораживающую картину». «Почему же ты… Всё ещё так прекрасен?», — промелькнуло в его черепушке. Он пододвинулся чуть ближе к Томасу, накрывая их обоих пледом. Поза была не очень удобной, поэтому Ридж, морщась во сне, немного поёжился, неосознанно кладя свою голову на плечо карамельноволосого. Норвежец не стал упускать шанс. Он лёг на спину, ухватывая черноглазого за собой, и аккуратно погладил черноглазого по голове… Но второму стало безусловно жарко лежать под небольшим одеялом, так ещё и в кофте, поэтому он стал ворочиться. Сероглазый недовольно цокнул, пытаясь стянуть этот многострадальный предмет одежды с него. И… Тот вздохнул. На правой руке у Томаса расположилась затейливая татуировка, изображающая мифического дракона, которая видимо начиналась с надплечья и вела до локтя. — «Что же я ещё сегодня о тебе узнаю?», — улыбаясь, вновь подумал рогатый, уже проваливаясь в сон.      Риджуэлл поёрзал от резкого, накрывшего его холода, постепенно пробуждаясь. Неспешно раскрывая свои очи, он заметил, что в квартире совершенно один. Буркнув что-то нечленораздельное, алкоголик обнаружил на тумбе маленький кусочек бумаги, в котором было написано: У тебя в прихожей, во втором ящике, я нашёл запасные ключи, отдам как проснёшься. Не парься, грабители не украдут твой дорогой телик, хаха. Завтрак на столе, джехо. И пожалуйста, удосужься приобрести себе ещё что-нибудь из еды, кроме Смирноффа, søt. Он негодующе поморщился, понимая последнее слово… А он ведь тогда и не сходил в минимаркет.