Врата: Свет Великой Ойкумены.

В общем, картина вырисовывалась такая себе. Подмога запаздывала, пресная вода отсутствовала. Значит, первым делом надо было добыть именно её, пресную воду. Да, пресная вода содержалась во фруктах, но их количество было не бесконечным. Поэтому, требовалось опреснить морскую. Первой проблемой, разумеется, стало отсутствие ёмкостей для неё, поскольку кружек и котелков НАЗ не содержал. Данную проблему, правда, быстро решили, набрав на берегу крупных раковин моллюсков. Затем у самой кромки была вырыта ямка, откуда набрали более чистую воду. Опреснитель собирался довольно просто. Бралась большая ракушка, в неё вставлялась ракушка маленькая. На дно маленькой ракушки клался камушек, который был призван держать её на месте. Далее в большую ракушку наливалась морская вода, после чего конструкция накрывалась тканью от обёртки одного из элементов НАЗа. И сверху, прямо по центру, над маленькой ракушечкой, клался ещё один камушек. Вода испарялась под действием внешнего тепла, оседала на ткани и стекала вниз там, где лежал камушек. В этом месте она концентрировалась, капая в маленькую ракушку. Правда, у такого опреснителя были и недостатки. Во-первых, слишком маленькие размеры. Во-вторых, он не мог работать в ночное время. Словом, два опреснителя, конечно, были выходом из ситуации, но выходом явно недостаточным. Но вскоре девушки обнаружили на берегу лежавшие недалеко друг от друга карапакс и пластрон от крупной черепахи. И та и другая деталь лежали здесь уже годами. Это было то, что надо. Карапакс с пластроном девушки оттащили в удобное местечко, которое должно было стать импровизированным лагерем. Там из камней сложили очаг. Затем, карапакс обмазали толстыми слоями глины и уложили на очаг сверху. Карапакс заполнили водой, сверху уложили пластрон. Он был несколько меньше, поэтому из него получилась хорошая крышка с зазорами спереди и сзади. Спереди и по краям всё было залеплено глиной и камнями, после чего дело оставалось за задней частью. Туда была установлена трубка из бамбука, которая герметизировалась глиной и выводила в сторону, куда и установили водосборную ёмкость - ещё одну большую ракушку. Осталось только наполнить опреснитель водой, очаг - горючим материалом. Что и было сделано. Словом, за воду можно было не беспокоиться. Осталось добыть еду. Для этого, девушки отправились в ту сторону, где имелся морской прибой. Этот способ, в общем, является самым надёжным в данной ситуации, ведь море человека пищей не обидит, главное, знать, где искать. Полчаса поисков и острый нюх Юльки вскоре дали свои плоды - девушкам удалось найти в скалах оглушённую прибоем рыбину довольно крупных размеров. Плавники у рыбины были розовые, шипов на теле не наблюдалось. Одним словом, можно было кушать. К тому же, Лена признала в ней один из видов, который зорянийцы готовили с соусом и подавали, завёрнутым в лаваш. Либо подавали также, но приготовленной в виде плескавицы. Невероятно вкусно, между прочим! На обратном пути девушки также насобирали устриц. Тогда же Юле пришла замечательная идея. В их бухточке она предложила вырыть небольшой канал, примерно в метр длиной. Такой узкий, что его можно было легко заткнуть камнем. Он заканчивался тупиком, в который были брошены внутренности первого улова. Ну а оба куска ароматной рыбы пожарили на плоском камне, сбрызнув, для вкуса, небольшим количеством морской воды. Девушки съели его, каждая - свой кусок. К этому времени уже стемнело. Костёр горел ярко, рация молчала. Треска винтов нигде слышно не было, что навевало грустные мысли. В сторонке зелёным светилась скала, которую обработали уранином - чтобы было заметить с воздуха. Вид на море в отблесках костра - это всегда очень красиво. Ну а когда тёплая подружка прижималась бочком и обнимала, это было бы невероятно романтично, если бы не ситуация, в которой оказались девушки, на что указывал их верный МиГ, серебристый фюзеляж которого тоже ласкали оранжевые блики. Самолёт казался грустным и покинутым, одиноко лежал он на брюхе в стороне, теперь уже беспомощный, не способный взмыть в небо. С другой стороны, главные проблемы были успешно решены - вода из опреснителя капала частыми капельками в сборный сосуд, который успел наполниться два раза и сейчас наполнялся в третий. Да и рыбы было достаточно, чтобы насытить девушек на сегодня. Под себя они подстелили мягкий лапник от местного хвойного дерева, рядом их согревал костёр. Дождя не намечалось, так что спать можно было и под открытым небом. -Ты устала, Юльчонок? - Ласково спросила Лена свою подругу. -Да, Лен... - Произнесла Юля и глубоко зевнула. - Спать хочется... -Тогда засыпай, Юль! - Шепнула Леночка. - Я тогда подежурю до рассвета. -Мм, спасибо. Тогда разбуди меня, я тебя подменю. -Конечно... Люблю тебя, Юля... -И я тебя... - Произнесла та, переходя на шёпот. Она потянулась к Лене, поцеловала её и легла на тёплые леночкины колени. Юлька заснула быстро. Лена же осталась дежурить, не оставляя попыток связаться хоть с кем-нибудь. В эфире удалось только поймать переговоры радиостанций посольств Зорянии и Дариславии, где о пропавшем самолёте говорили, но выходило, что квадрат поиска определялся западнее Фресканских островов. Также, прорабатывалась основная версия, что самолёт упал в море. На поиски были брошены все исправные машины, имевшиеся в распоряжении посольств, то есть, один единственный вертолёт Ка-6, в общем, для таких длительных перелётов не предназначенный. Как назло, вся остальная техника уже давно убыла в КеССР. В посольстве Зорянии должен был быть дирижабль, но сообщалось о том, что он неисправен. Что с ним случилось, не говорили, но прослеживалось одно - что с этим требовалось разобраться. Говорили ещё, что по такому случаю в Юлианополе собирают целую авиагруппу из вертолётов и дирижаблей для поисков. С одной стороны, это было хорошо, но с другой стороны, из переговоров следовало, что район Фресканских островов не считается приоритетным для поисков и там будут шарить в последнюю очередь. Что же до рации, то она доставала лишь на небольшом участке поисков, а значит, связаться было проблемно. И сделать это надо было на рассвете, поскольку вертолёт должен был продолжать поиски в светлое время суток. В итоге, Лена решила выключить рацию, дабы не расходовать электроэнергию и дежурить молча. -Так, сигналь ему посадку! - Скомандовала Елица, видя приближающийся вертолёт. - Пусть садится на палубу! Приказываю срочно готовить площадку! Царевна поднесла бинокль к левой головке. -Та, курва, чего ж он не отвечает? Так, БЧ-5, приказываю полную остановку! "Иринице" командуй стоп! -Ну вон, в нашу сторону повернул! - Заметила Дана. - Уже приближается! -Хорошо, Данюсь, хорошо... Так, связь! Командуй посадку! Заодно, дозаправятся у нас! -Еличка, он садится, всё хорошо! И правда. Вертолёт достаточно снизился и вскоре оказался на палубе. Посадку отрабатывали несколько раз, так что все всё уже умели и знали. Поэтому, когда соосные винты прекратили перемалывать воздух, матросы выбежали закреплять "Камова" на палубе. Елица и Дана неспеша вышли следом, к открывшейся двери. -Здра́вия премо́ю, друга́рице команда́нте! - Поприветствовал её командир вертолёта по-зорянийски. Это значило: "Здравия желаю, товарищ командир!" -До́бре, до́бре, това́рищу! - Ответила Дана. - Ти скажи́, на здо́бре, я́ко та́мо? -Ниа́кома. - Развёл руками советский офицер, что переводится как "никак". - Не значли́ нико́го. -До́бре, тад мо́же пре́демо на ру́сску мову? -Согласен. - Кивнул командир. - А то сложновато, если честно... -Да и мне практика не помешает. -Хорошо... -И как ваши успехи? Значит, никаких? -Да... Как тот сигнал получили, так и... - Вздохнул офицер, доставая карту. - Вот, восточнее Фресканских островов, где-то тут, судя по всему, они и сели. Здесь много песчаных кос, так что сесть можно, конечно, что им приземлиться удалось, это огромное везение. Да, буквально перед самым выходом поисковых групп один сигнал был случайно перехвачен. Но перехвачен он был спустя два дня, на исходе заряда второй батареи, перехвачен одним из военспецов с радиоприёмником, который вышел с товарищами половить рыбу. Ему удалось услышать, что самолёт аварийно сел, что вода есть, и что помощь они, по-прежнему, ждут. А вот что-то про местонахождение ему поймать не удалось. Искать их решили на архипелагах восточнее Фресканы. Оба боевых корабля, то есть, и "Черво́на Зо́ря" и "Ирини́ца", были выведены Елицей в море на поиски, причём каждое судно взяло на борт запас авиатоплива для вертолётов, которые могли дозаправляться в море. Из Пла́ницы корабли вышли рано утром, достаточно быстро достигнув побережья. Елица, будучи девушкой горячей, сразу сорвалась на поиски, приказав готовить триеры к походу. Старый Драганович хотел было урезонить Елицу, но та была слишком неугомонной и увела суда буквально из под регентского носа. Всеслав тогда выбежал на набережную, проводил взглядом уходящие корабли, после чего сдвинул шапку набекрень и забористо выматерился, так, что на всё Планицкое озеро было хорошо слышно: "От, ку́рво, щоб у те́бе... Еба́ти в у́сте, дра́ний кура́ц, та до е́беною зли́дневой ма́йци! Та ти, з твоей Да́ною, обо́йи, пихува́ти свих ва́ма по спи́ску! Та в пи́щку все це́йе! От каза́в я тоби́, Ели́це, усида́й уко́д о́гништа, та за́щому ти туди́ попе́рлася, э, от, ку́рва! Ку́рвови... Щому́ я ва́ма..." Если кому интересно, как переводится великий и могучий зорянийский мат, то я вам таки переведу: "Вот, нехорошая девушка, чтоб тебя! Совершать оральный половой акт, изнасилованный пенис, да к изнасилованной чёртовой матери! Да ты, с твоей Даной, обе, совершать с вами половой акт всеми возможными способами! Да во влагалище это всё! Вот, говорил я тебе, Елица, сиди дома, зачем ты туда попёрлась, вот нехороший случай! Нехорошие девушки... Чего я вам..." -А как отреагировал дядя Всеслав? - Поинтересовалась, наконец, Елица. -Как, как... - Вздохнул советский офицер. - Маты на всё озеро гнул. Я свой словарный запас пополнил знатно так, н-да... Ну что потом, потом к нему его бояре подошли, успокоили, предложили набухаться. В общем, он сейчас в запое, мы уж человека от серьёзного дела не отвлекаем. -Он всегда так, дядя Всеслав... - Улыбнулся Елица. - Протрезвеет и перестанет злиться. Когда мы с Даной, когда ещё мелкими были, помнится мне, один раз дел натворили... -Ну да. А ту скотину, которая дирижаблю обшивку попортила, ищут его люди. Уж они найдут и проведут сеанс терморектального анализа, я уверен. -Лучше отдайте мне этого гада! - Встряла Дана. - Мне дирижаблик так жалко, ух я ему! -Ну нет, это лишнее! - Засмеялся командир. - Тем более, там только обшивка, её на каркас натянуть и дальше летать можно. Вот как привезут новую с Большой Земли... -И мы тогда снова сможем на нём полетать... - Дана мечтательно закатила глазки. -Хорошо бы. Но и вы не подкачайте. - Заметил офицер. - Ночью, по возможности, сигнальте красным огнём, когда заслышите шум винтов. Чтобы мы знали, где вы находитесь. -Вы бы нас хоть радиофицировали! - Заметила Дана. - Эх, мне бы пару дней, я бы доделала свой приёмник и он бы заработал. Я могла бы слушать, кто и что говорит! -Это была бы полезная штука - согласился офицер. - Мы постараемся дать вам радиста с переносной станцией, но это как получится. -Да, поскорее бы! - Попросила Дана. - Может, они меня тоже научат, как ей пользоваться... -Дане́чко, замири́сь наздо́бре! - Стала унимать её Елица, что переводилось, как: "Даночка, успокойся пожалуйста!" -Звиня́й, Ели́це, за це́йе, я са́мо... - Извинилась Дана, которая почувствовала, что, и прям, встряла со своими эмоциями в разговор. Хотя, с другой стороны, радиосвязь имела для них важное значение. Тем более, ходили слухи о том, что в море опять объявились какие-то пираты, охотиться за которыми было некому. Даже у самой Зорянии не так давно бесследно исчезло торговое судно. С другой стороны, у них сейчас - два военных корабля, чего им бояться морских разбойников? Но всё же, Дана проводила взглядом заправившийся вертолёт, как последнюю связь с внешним миром. Ей почему-то взгрустнулось. Она почувствовала себя немного ненужной. Ведь Елица теперь, как командир, была занята и у неё не оставалось времени на неё. Тем более, царевна уж очень увлеклась Юлей, из-за чего Дана испытывала небольшую, но ревность. А тут, как назло, она стала понимать, что не может реализовать как надо свои увлечения. Все системы на кораблях работали исправно, служба шла, все были на своём месте. А новых книг не оказалось под рукой. Дана уже в десятый раз перелистывала каталог локомотивного парка узкой колеи СССР, от корки до корки заучивая характеристики всех тепловозов, но все три мозга срочно требовали новых знаний. Подружки же тоже были заняты. Уж Искрица, обычно весёлая и жизнерадостная, сделалась угрюмой и самоуглублённой. Часы напролёт она сидела в наблюдательной рубке и медитировала со своими пси-кристаллами. Дана даже заходила к ней порой посмотреть, что она и как - та сидит, а камушки вокруг кружатся медленно. В свободное от медитаций время, Искрица объясняла, что она, как жрица и маг, обязана тренироваться и концентрироваться. В конце-концов, Дана вернулась к другой своей страсти - к литературе. Она продолжила вести дневник, а также, стала дальше переводить советские песни. Для неё, как для человека творческого, такое обилие хорошей музыки и стихов, вообще, было подобно глотку свежего воздуха. Тем более, зорянийцы, как народ очень музыкальный, сами были всегда рады подхватить то, что запоют пришельцы. Особенно, если они близкий к ним народ. Вот и засела наша Дана ломать все три своих головки над стихами. Тогда как раз она смогла подобрать основные рифмы в "Песне о тревожной молодости", которую она уже давно начала переводить, но каждый раз забрасывала. Но песня эта проникла Дане, да и другим девушкам глубоко в душу. Её пели пришельцы из другого мира - пели новые подружки, пели солдаты, пели гражданские специалисты. Запеть её должны были и здесь. И называлась на зорянийском она "Песма о тревожной младости". Сва о́дна у на́ма та йе Пови́на, що свих сбира́е - Живе́ла б Крайи́на Ро́дна - И и́нчих пови́н неме́т! И сниг и ве́тар, И зве́зд ночни́й доле́т - Мене́ мое срце Зове́ в тревожни́й засве́т! Нека́м на́ма, друже, зно́ве Угро́зе те́жки годо́ви, Тей дру́жнаст у на́ма з то́бом Возьме́ са́мо сме́ртни вет! И сниг и ве́тар, И зве́зд ночни́й доле́т - Мене́ мое срце Зове́ в тревожни́й засве́т! Доса́т кри́вца на́ща бие, Тад стяг в ви́ще го́рдо ви́йе! За све́тком Черво́ной Зве́зди Сви бу́демо йти впере́д! И сниг и ве́тар, И зве́зд ночни́й доле́т - Мене́ мое срце Зове́ в тревожни́й засве́т! Не треба свим на́ма спо́ку, Ми вре́чни са́мо вид то́го, Кад пла́мен у ру́ци го́ре, Кад вздо́хом розко́ле лед! И сниг и ве́тар, И зве́зд ночни́й доле́т - Мене́ мое срце Зове́ в тревожни́й засве́т! Не све те ми ще дове́ли, Не сви бу́ри ще видгреме́ли, Прагни́ до вели́кой стре́мци - Тад сла́ва возьме́ в приме́т! И сниг и ве́тар, И зве́зд ночни́й доле́т - Мене́ мое срце Зове́ в тревожни́й засве́т! Конечно, кое-где изменился дословный текст, да и с рифмой пришлось кое-где подшаманить. Впрочем, эта песня сама по себе на близкие языки переводится с трудом и зорянийский в этом плане - не исключение. Когда Дана уже закончила с основными черновыми набросками, к ней, наконец, спустилась Искрица. Дана в это время просто сидела и смотрела в воду, где проплывала стая огроменных пиросом. Искрица крепко обняла её и погладила по всем трём головкам. Дана знала, что та, как и многие жрицы, после медитаций часто нуждаются в эмоциональной разгрузке и, наверное, лучшим из способов были обнимашки. -Ну что, Искричка, ты закончила? -Ага. - Сказала та и тяжко вздохнула. - В последнее время вторая ступень ухода тяжело даётся. Уже чувствую, что погружаюсь, а там... Уф... -Ничего. - Сказала Дана и уложила её на свои колени поудобнее и поглаживая спинку жрицы. - Может, ты бы попробовала больше расслабляющих медитаций? -Нет, ты что... Мы же в походе. Я ведь тоже делом занимаюсь. А на расслабляющие тоже время нужно. Я тебе, Дана, рассказывала, чего это стоит, чтобы нормально расслабиться. Вот я к тебе и пришла, а то Елица на мостике, вон, командует всё, командует... А ещё говорят, что у нас это... Патриархат, вот... -Она - царевна, как-никак. - Заметила Дана. - Тем более, если у девушки три головы, значит, отмечена самой Триглавой, а значит... -Можешь не продолжать. - Перебила Искрица, которая сочла подобное наступлением на свою профессиональную компетенцию. - Я при храме родилась, вот как будто не знаю... Погладишь меня ещё? -Конечно, моя хорошая... -Спасибо. Вот. Насчёт порядка Богини ты меня не учи. М-р-р... -Я и не учу. - Отвечала Дана. - То твоя, понимаешь, компетенция. Как там русские говорят, что... Да, ты что-то давно не практиковала ни русский, ни украинский. -Ну ладно, украинский я сразу выучила, чего там учить... Он к нам ближе, чем русский. -Русский сложнее. Ещё словенский и сербский есть... -Мм, я знаю. -Ага. Они, вот, ещё сложнее. Там много общих слов, они даже ругаются почти как мы. Но он сложнее, всё равно. -Подожди, там есть польский, чешский, болгарский... -И словацкий. И белорусский ещё. -Да, много получается. -Ну, там есть и языки поменьше, типа русинского, кашубского... Но основные вот. -Так, и как? -Ну как... Белорусский - это что-то среднее между русским и украинским, несложный. Польский - это вроде украинского, но сложнее. Там западных слов много, как у зорянийцев в Дассии, где половина слов из греческого. У чехов и словаков языки похожие, но они от нас очень далеко отстоят. Есть болгарский. Он, вроде как, родственный сербскому, но там, вообще, ничего не понятно. -Насколько? -У-м... Там всё так запутано, что... У него структура сложная, как у сербского, но ещё сложнее. А ближе всего к нам будет структура украинского и русского. -И белорусского? -Угу. И белорусского. Искрица потянулась. -Надо же, как ты столько знаешь... -А вот так... Искричка? -М? -Может, споём что-нибудь? -Давай! - Согласилась подружка и затянула старую зорянийскую песню. Та́мо, вид Исве́тни Го́ри, Що сре́броме съя́е, Пла́ница велика на́ща Ро́дину сбира́е! Эй, Зоря́нийо, зе́мльо мо́я сла́вна, Дай ме́ни ти сво́ю си́лу, Дай сво́го мни пла́мена! Та вид Мо́стова по Пле́сци, До пла́вого моря, По́над ста́ной Ирини́ци Всхо́де з во́ди зо́ря! Эй, Зоря́нийо, зе́мльо мо́я сла́вна, Дай ме́ни ти сво́ю си́лу, Дай сво́го мни пла́мена! Тай дариславе́нська зе́мля, Сла́вний Црвеногра́д! На́ма гри́йе Су́нце о́дне, Сваг звидто́ви на́ма брат! Дарисла́вийо, зе́мльо мо́я сла́вна, Дай ме́ни ти сво́ю си́лу, Дай сво́го мни пла́мена! До́сат бу́демо брата́ми, Тад живе́ держа́ви! Жи́ве бу́де дух слове́нства, Си́нови Тригла́ви! Бра́тска Ро́дино, зе́мльо мо́я сла́вна, Дай ме́ни ти сво́ю си́лу, Дай сво́го мни пла́мена! Там, от Священных Вершин, сияющих серебром, великая наша Планица объединяет Родину! Эй, Зоряния, моя славная земля! Дай мне свою силу, дай мне своё пламя! От Мостова по Плеске-реке, до синего моря, над стенами Ириницы восходит из воды заря! И есть дариславская земля и её славный Црвеноград. Нас согревает одно Солнце и каждый из них нам брат! И пока мы будем братьями, будут жить наши страны! Жить будет дух славянства, сыны Триглавы! Когда девушки, наконец, допели, Искрица довольно вздохнула и приобняла Дану. -Даночка... -Обожаю твой голос... -Спасибо, Искричка... -Тогда давай ещё чего-нибудь споём? -Конечно давай... -Ну... -Та́мо, де те́че пла́ви води, По́сев в по́дсан ра́тник моло́дий, Пла́че о нему́ дивчи́на, Що уйи́де вин з краи́ны... Эй, эй, эй, соко́ли, Омина́йте пла́нини и до́ли! Цвинь, цвинь, цвинь, звине́чку - Степови́й птеросавре́чку! Там, где текут синие воды, сел в седло молодой воин. Плачет о нём его девушка, что уезжает воин из страны. Имеется ввиду, что он отправляется в поход. Ну и припев. Эй, соколы, обходите горы и долины! Звони, мой звоночек - маленький степной птерозавр. Иногда, кстати, пели не "птеросавречку", а "кретосавречку", как у них обычно называют вполне себе наземных ящеров - каудиптериксов. Ну это я так, для общего образования, если кому интересно. Впрочем, главное было впереди, так как уже на следующее утро отважные девушки примут первый бой, который, по сути, ознаменует начало Третьей Кестерийской Войны.