'|Le Regard Mystique|' '|Мистический взор|'. Chapter 2. Цветочные мотивы. Укрытые лавандовым плащом.
“The air was fragrant with a thousand trodden aromatic herbs, with fields of lavender, and with the brightest roses blushing in tufts all over the meadows. . . .” William Cullen Bryant “I love lavender—both the color and the smell. And the sound (be quiet so you can hear it).” Jarod Kintz
30 июня. Квартира Стефани. Париж, Франция.
— Зная, как Стефани «любит» чистоту и порядок, а также «тех, кто пытается трогать ее вещи», я не горю желанием туда заходить, – произнесла Эль. — На данный момент, меня это не тревожит. Мне хотелось бы побыстрее закончить с этим. Мы так давно не были в Париже, – Кэйт взглянула на Эль, убедившись, что она слушает, девушка продолжила, – я не желаю тратить драгоценное время, которое мы можем провести, наслаждаясь атмосферой самого прекрасного города в мире, на это, – уже более раздраженно закончила Кэйт, указав на дверь в квартиру Стефани. — На удивление я с тобой согласна, тем более, этот злобный старый консьерж просто взбесил меня, как так… – остальные претензии оказались не высказаны, так как Эль неожиданно умолкла. — Что такое? – спросила Кэйт, пытаясь понять, что вызвало столь неожиданную паузу, обычно Эль не упускала шанса пожаловаться на кого-нибудь. Это было их общей чертой, не сказать, чтобы самой приятной. — Брр, – тихо пробормотала Эль, как-то странно наблюдая за чем-то происходящем за спиной кузины. – Обернись. Последовав ее просьбе Кэйт обернулась и увидела молодого блондина с бледно-голубыми глазами, который стоял в нескольких метрах от нее и пытался найти что-то в своей сумке. «Как раз во вкусе Эль», – мысленно заметила Кэйт, тряхнув головой, она попыталась избавиться от этой мысли, переключив свое внимание на его шарф или не совсем шарф. «Милый шарфик, и что с того?», – вопрошала себя Кэйт, когда заметила, что этот, так называемый шарфик движется. «О, оно шевелится?! Это ведь змея! Черт, никогда больше, никогда, не зайду в этот дом!», – именно такие мысли мелькали в голове Кэйт, когда змея зашипела, повернув свою голову в её сторону. Пытаясь успокоится или хотя бы сдержать рвущийся наружу вопль, она обернулась к Эльжбете. Приблизившись к Эль на пару шагов, она приняла как можно более спокойный вид и тихо прошипела той на ухо: — Давай быстрее, у меня нет ни малейшего желания оставаться тут надолго. Эль ликовала, хотя и пыталась не выдать этого. Нечасто увидишь серьезную и хладнокровную Кэйт, почти что трясущейся от страха. В отличие от нее, Эль никогда не испытывала страха к змеям. В детстве она просто мечтала завести себе такого питомца, её почему-то тянуло к этим хладнокровным. Эль проявляла завидное упорство в покупке маленькой ручной змейке и возможно она бы даже преуспела в этом, если бы ей хватило терпения, и она бы не поделилась этим желанием с Кэйт, которая в свою очередь свела все надежды кузины на нет. Эль углубилась в свои мысли и даже не заметила, что блондин подошел к ним. Она осознала это только после того, как Кэйт медленно, но решительно сделала пару шагов назад. Пытаясь сохранить невозмутимое выражение лица или по-крайней мере не убежать отсюда с воплем, девушка старательно изображало, что ей срочно понадобилось послать кому-то сообщение. В такие моменты Кэйт ненавидела себя за то, что в очередной раз избавилась от Редманда под благовидным предлогом. — Могу ли я вам чем-нибудь помочь, мадемуазель? – мягко улыбнулся блондин. — Да, - медленно протянула Эль, - я была бы рада узнать ваше имя, – приторно сладко произнесла Эль, одарив его своей неотразимой улыбкой. Против этого никто не могу устоять. — Меня зовут Крис. А Вас? — Эльжбета, можно просто Эль. Наблюдая за этим разговором Кэйт с трудом сдерживалась. «Как можно быть настолько легкомысленной?», – размышляла она. Когда речь заходила о молодых людях Эль забывала практически обо всем, ее стремление быть в центре внимания иногда казалось Кэйт слишком эгоистичным, Эль не брезговала любыми методами для достижения своих целей. Кэйт напротив чувствовала угрызения совести и предпочитала осмысливать свое решения. Хотя и она была склонна к различного рода авантюрам. Собравшись с мыслями и пытаясь не обращать внимание на «шарфик», она вмешалась в их беседу: — Добрый день. Жаль прерывать ваш разговор, но боюсь нам уже пора, – улыбнулась Кэйт, кинув красноречивый взгляд на Эль. Она уже представляла себе, как спокойно, но четко объяснит Эль, что так делать нельзя, если, конечно, не придушит ее сначала. Для того, чтобы уверить своего собеседника в том, что они спешат, Кэйт все-таки предпочитала быть вежливой в любой ситуации, она нетерпеливо положила руку на плечо Эль, не преминув вонзить в него свои коготки. Шатенка в свою очередь ничем не выдала свое волнение, а ведь она знала, что сейчас она много чего о себе услышит, и только улыбнувшись, протянула карточку с номером своего телефона. Обменявшись с друг другом номерами, и не забыв сказать друг другу несколько комплиментов на прощание, Эль и Крис договорились о встрече, после чего блондин пошел к своей квартире. Кэйт всегда поражалась этой магической способности Эль, обвораживать окружающих с первых минут знакомства. На данный момент, это мысль была задвинута навязчивым желанием придушить раздражающую родственницу. Эль в свою очередь повернулась к двери, думая о том, какой приятный молодой человек этот Крис. Змея на шее парня ее ничуть не смущала. Ее предвкушения о встречи были омрачены испепеляющим взглядом Кэйт. Так что не теряя времени, Эль стала лихорадочно придумывать как можно отвлечь раздраженную аристократку. Впрочем, Кэйт была спокойна, ее уже не волновало безответственное поведение Эль, которая флиртовала с красивыми парнями при любой возможности, ее мысли занимал собеседник своей подруги было в нем что-то подозрительное. Не только его странный питомец, но и его взгляд, как и поведение озадачивали Кэйт. Змея была, конечно, не самой обычной домашней зверюшкой, однако в Париже можно было и не такое увидеть. Особенно в этом доме, это место было прибежищем многих детей из богатых семей, большинство из которых ничего не умели делать самостоятельно. Они полагались на своих бесчисленных слуг, единственное, чем занималась эта «элита» были попытки перещеголять друг друга эксцентричными выходками. Кто-то покупал античные вазы и стрелял в них из пистолета, кто-то красил себе волосы всеми цветами радуги, другие строили своим собакам особняки, этот список можно было бы продолжать до бесконечности, так что змея была далеко не самым худшим вариантом. Однако, было в этом парне что-то такое, что заставляло Кэйт сомневается в том, что он обыкновенный прожигатель жизни. Разговаривая с Эль он вел себя так непринужденно и, казалось, был полностью очарован ее, в то же время Кэйт ощущала на себе его пристальный взгляд. Казалось, он изучал ее. Слишком пронзительным и цепким был его взгляд, будто он подмечал каждую деталь, мысленно составляя на них досье. Кэйт тряхнула головой. «Что-то у меня разыгралось воображение. В конце концов он мог просто оценивать наш внешний вид. Конечно, так и есть, он просто рассматривал во что мы одеты, он ведь не может общаться «с кем попало». Да, именно так. Это все из-за этой змеи, она просто выбила меня из колеи, неудивительно, что я все это нафантазировала», – размышляла Кэйт. Сделав глубокий вдох она вернулась к реальности. Впрочем, дурное предчувствие так ее и не покинуло. «Эль похоже тоже погрузилась в свои мысли», – попыталась отвлечься Кэйт. — Мы еще долго будем здесь стоять? Или ты думаешь, что твой любитель змей откроет дверь? – ехидно спросила Кэйт. — Ах, ты как всегда все испортила, – укорила подругу Эль, видимо она все таки не смогла выбросить парня из головы. Потом спохватившись затараторила: — Я имела ввиду, что это он все испортил, так нас отвлек, а я просто пыталась быть вежливой, да и вообще... – Кэйт резко взмахнула рукой, давая Эль понять, что ей не нужны оправдания. — Лучше молчи, ты как всегда забыла, что нам не до этого, - отчеканила Кэйт, пресекая все дальнейшие объяснения или возмущения, никогда нельзя было предугадать реакцию Эль на такие фразы. — Уже открываю, – раздраженно прошипела Эль, поворачиваю ключ в замке. Кэйт в свою очередь лишь довольно ухмыльнулась, ее слова возымели необходимый эффект. После нескольких минут неудачных попыток справится с замком, который, как оказалось, был не так то прост, Эль уже была готова разнести эту дверь в пух и прах. Такая вспыльчивость также была одной из передающихся по наследству черт, наравне с переменчивым благоразумием, которое балансировало характер всех представителей рода или почти всех. Эль еще раз повернув ключ в замке, ударила рукой по двери. — Я сейчас ее выбью! – злобно прикрикнула она. — Попробуй еще раз. — Не получится, разве не видишь, эта чертова дверь не открывается! Кэйт сделала глубокий вздох и настойчиво произнесла: — Прекрати ругаться и просто попробуй еще раз, если ничего не получится пойдем к консьержу, – в ее голосе звенела сталь. Кэйт еле сдерживалась, что бы не закатить глаза, но она слишком хорошо знала свою кузину. — Хорошо, – буркнула Эль и вновь попыталась провернуть ключ. Наконец-то, дверь со скрипом уступила, возможно почувствовав зловещую ауру, которая исходила от Эль. Простояв несколько секунд в нерешительности девушки обменялись безысходными взглядами и сделали шаг на встречу неизвестности. Эта «неизвестность» сразу же ударила в глаза ярким солнечным светом, который был так непримирим в парижские будни. Спустя некоторое время девушки привыкли к столь яркому свету, что впрочем было не так и легко, учитываю, что они пробыли достаточно времени в мрачном и пугающем, особенно пугающим для Кэйт, коридоре. Окинув комнату взглядом, они поняли, что находятся в гостиной. Это была просторная комната, больше напоминавшая аквариум: все стены, которые можно было сделать стеклянными, были таковыми, даже потолок был из стекла. Уже с первых мгновений, Кэйт почувствовала себя неуютно, точно аквариумная рыбка, за которой наблюдают множество глаз. В этой комнате не было, даже маленького уголка, в котором можно было бы скрыться. «Жизнь на показ, как раз в стиле Стефани», – вынесла свое вердикт Кэйт. Стефани просто обожала быть в центре внимания, впрочем как и некоторые ее родственницы. Кэйт, не сдержавшись, взглянула в сторону кузины. Однако первая достигла в этом комичного рвения, не было и дня, чтобы открыв любой французский сайт, Кэйт не увидела на нем фотографию Стефани. Та всегда оказывалась в первых рядах, особенно, когда речь заходила о клубах, иногда у девушки складывалось впечатление, что та проводит там и дни, и ночи. Хоть Стефани и Эль были очень похожи, последняя предпочитала оставлять подробности своей личной жизни при себе или по крайней мере не длиться ими с кем попало, за пределом круга своих близких друзей. Стефани же не скрывала от высшего света даже самых личных моментов. Возможно именно из-за такой открытости поведения, Стефани и не внушала Кэйт доверия. Слишком уж просто блондинка расставалась со своими секретами, что уж говорить о секретах других людей. К сожалению, Кэйт никак не удавалось донести эту светлую мысль до кузины. Та упорно отказывалась понимать это. А учитывая с каким рвением и яростью она пыталась отстоять свою подругу, Кэйт предпочла больше не возвращаться к этой теме. Хотя и была уверена, что в итоге она несомненно услышит жалобы в адрес Стефани. Кэйт продолжила осматривать комнату, оторвавшись от своих отнюдь не радостных мыслей. Эта комната-аквариум, как ее мысленно окрестили обе девушки, была обставлена в неопределенном стиле, который походил и на прованс, и на модерн, при этом смешаны эти стили были далеко не органично. И как бы иронично это не звучало, но в интерьере превалировали бирюзовые и белые оттенки. Пол был покрыт голубой плиткой с маленькими лампочками. Сверху на полу лежал махровый бирюзовый ковер. Стены были обклеены обоями с серебристыми вензелями. «Абсолютная безвкусица! Еще и этот махровый ужас. Жуть», – возмущенно подметила Эль. Девушка в очередной раз порадовалась тому, что свои незабываемые вечеринки Стефани проводила в другой квартире. Та квартира была более удачливой чем эта, ведь тогда у Стефани было мало свободного времени для обустройства жилья и она просто наняла дизайнера. «Да, это было удачей», - подумалось Эльжбете, ей надо было хоть как-то удержаться на позитивной ноте. Напротив двери расположились белый диван и кресла с стиле модерн, посреди комнаты стояли черный стеклянный стол и пьедесталы. Как раз на одном из таких пьедесталов и находилась цель их визита в эту обитель – ваза династии Цзинь. Именно туда и направились Кэйт и Эль, последняя при этом задела стоящий неподалеку торшер. Только чудо спасло его от неминуемого падения. — Решила уничтожить мебель Стефани? Поймав на себе насмешливый взгляд карих глаз, Эль приняла невозмутимый вид и отбилась от внезапной атаки: — Такой торшер не жалко, не согласна? Кэйт лишь хмыкнула в ответ и обогнув подругу, плавной походкой приблизилась к вазе. - А вот и она, – констатировала Кэйт, обводя взглядом вазу. Она уже было взяла ее в руки, но решительно отдернула себя. Кэйт еще раз припомнила пару «хороших» слов про змею, которая так сильно пошатнула ее концентрацию. Открыв свой клатч, Кэйт спустя пару мгновений извлекла оттуда три пары белоснежных перчаток. Она всегда брала их с собой, и никогда не забывала о запасной паре, так как была абсолютно уверена, что Эль умудрится, каким-то непостижимым образом, испортить свои перчатки и ей непременно понадобится замена. Натянув перчатки девушка взяла в руки вазу и принялась крутить ее из стороны в сторону, наслаждаясь рисунком. На вазе были изображены различные цветы начиная от водяных лилий и царственных орхидей и заканчивая столь экзотическими цветами, коих названий девушки даже не ведали. Кэйт не могла не отдать должное детальности изображения цветов и великолепному темно-синему фону. Этот цвет напоминал ей о напускной безобидности, а в действительности опасности, морских глубин, об их бесконечной красоте.* Однако, несмотря на красоту изображенных цветов, это не вызывало того вдохновляющего восхищения, которое неизменно сопровождало девушек при созерцании фарфоровых шедевров европейских стран. Мысленно сравнив эту пеструю вазу с белоснежной, но от этого ни чуть не менее выразительной вазой французских или немецких фарфоровых домов Кэйт пришла к неутешительному выводу, как бы она не старалась она не могла разглядеть в китайских вазах что-либо впечатляющее, даже несмотря на необычную цветовую палитру. — Что ж, - начала Эль, практически отобрав у Кэйт вазу, – красивая гамма, жирное расплывчатое клеймо, следовательно эпоха правления Канси, все как положено. — Срез тоже присутствует, шесть иероглифов, первый иероглиф означает «великий», – продолжила Кэйт, – также…** Спустя два часа исследований девушки пришли к выводу, который, конечно, не был полностью подтверждён, но для доказательств им понадобилось гораздо больше времени и оборудованная лаборатория. — Судя по всему, ваза и правда подлинная, – подытожила Эль. Кэйт не придала этой фразе никакого значения, она избавилась от перчаток и взглянула на вазу даже не пытаясь скрыть отсутствие даже малейшей капли интереса. Проведя столько времени исследуя ваза, она чувствовала как та потихоньку начала ее раздражать. От прежних ассоциаций не осталось и следа, теперь ее ни занимали ни цветы, ни темный фон, напоминающий о морском дне. В это время Эль, потерявшая всякий интерес к вазе еще раньше, обратила свой взгляд на гравюру, висевшую на противоположной стене. Подойдя ближе к стене, девушка еще раз ужаснулась вкусу Стефани. — Ах, черт! Кэйт! – крикнула Эль, столкнувшись с Кэйт, которая уже пару секунд, как стояла у нее за спиной. – Почему ты так тихо ходишь?! Прекрати меня пугать! — Я и не собиралась, – засмеялась та, а затем ехидно добавила, – просто в отличие от тебя я не хожу как слон. Эль уже было собралась запустить в подругу перчатками, однако передумала, заметив, что та тоже рассматривает гравюру. — Хм, ничего интересного, – заверила Эль. — Ах, пожалуй, ты права, – разочарованно выдохнула Кэйт и проведя пальцем по стеклу, уже собиралась направится к выходу. Однако она остановилась, когда ее взгляд заметил небольшой рисунок в правом нижнем углу. – Хотя знаешь, Эль, я бы не была так уверена. — Что ты имеешь ввиду? – заинтересованно спросила Эль. Кэйт, конечно, быстро меняла свои решения, но не настолько. Ей понадобилось лишь пара мгновений, чтобы осознать на что был направлен взгляд Кэйт. Эль издала удивленный возглас: — Как странно, увидеть этот герб здесь. Кэйт устало вздохнула: — Может быть ты все таки посмотришь повнимательней. — Хотя, да, этот герб немного другой. Пятое поле здесь зеленое с серебряной башней. И все же он кажется мне таким знакомым. Где же я могла его видеть?..*** — Я знаю, где ты могла его видеть, – ответила Кэйт. Она достала телефон из клатча, спустя несколько мгновений, передала его в руки Эль. На экране была детская фотография, одна из тех, которые надо сжигать, дабы они не попали в плохие руки. На ней была запечатлена Эль, чьи волосы были окрашены в цвет нежной лаванды. Это выглядело особенно комично на фоне портретов знатных и величественных предков. В детстве девушки просто обожали устраивать разнообразные шутки и розыгрыши. Это фото как раз и было свидетельством одной из таких шалостей. Кэйт помнила каждую деталь того восхитительного дня, когда только начинала цвести лаванда. Это был прохладный летний день. В воздухе витали ароматы экзотических цветов, которые занимали все пространство перед северным входом в особняк. Château de Montoire-le-Rideau возвышался над живописной излучиной реки Эндр****, это был один из наиболее восхитительных замков, которыми владел род Блуа-Шампань, в течение более, чем четырех веков этот замок являлся надежным оплотом французской аристократии. Изначально на месте замка находилась старая разрушенная крепость, которая в далекие времена была важным оборонительным пунктом. Эту землю приобрел третий маркиз Отиньон, которому позднее был пожалован титул герцога Блуа-Шампань, он построил замок в соответствии со всеми стандартами эпохи Возрождения. Однако, особой гордостью маркиза был Сиреневый сад, в котором была собрана огромная коллекция из разных видов лаванды и ирисов. Этот сад был столь прекрасным, что каждый следующий носитель титула считал своим долгом пополнить это собрание хотя бы одним новым цветком или видом. Именно великолепные сады и выделяли замки этой семьи среди всех прочих. С течением времени это превратилось в семейное соревнование, каждый представитель этой знатной фамилии стремился найти какой-то необыкновенно диковинный цветок, который мог бы стать жемчужиной этого сада. Однако, до сих пор не был найден такой цветок, который мог бы превзойти подвид Lavandula angustifolia*****. Сиреневый сад располагался прямо под окнами детской гостиной, в которых предпочитали проводить свое время леди Екатерина и ее семилетняя кузина леди Эльжбета. Хоть в этой комнате и была гора всевозможных игрушек, красок, книг и иных вещей, которые могли бы их развеселить, девочки нередко скучали и предпочитали веселить себя наблюдая за озорными зверюшками, которые бегали по саду. И именно в такие моменты в этой комнате рождались хитроумные проделки, которые они мгновенно приводили в исполнение. — Нет, Эль! Никогда! – яростно причитала Кэйт, недобро косясь на кузину. Как раз сегодня их должна была навестить их «любимая» тетя, баронесса Трум. Баронесса была худой шатенкой и была несомненно очень красива и еще более проницательна, ее ярко зеленые глаза видели всех насквозь. По мнению девочек, глаза настолько необычного цвета должны были выдавать в баронессе человека с веселым и легким характером, а также с тягой к приключениям, однако это было не так. Баронесса была, наверное, самой строгой и скучной женщиной в мире. Она любила причитать на различные темы и ужасаться поведению, а также внешнему виду современных детей, она никогда не упускала такой возможности. И, конечно, по этой причине баронесса просто обожала читать нотации своим племянницам. Чем и заслужила исключительное враждебное отношение со стороны тех. — Ну Кэйт, не будь занудой, – ловко увернувшись от летящей в нею подушки Эль продолжила излагать свою затею, - это будет весело. Ты только представь себе реакцию нашей тети, если я стану блондинкой, – пыталась убедить Эль. — Я в какой раз тебе повторяю, что у тебя ничего не получится. Я не знаю как и где ты достала эту краску, но я сомневаюсь, что она смоется так легко, как ты рассказываешь. Да и цвет какой-то странный. — Это специальная краска, все смоется. Ну, Кэйт, – все упорствовала Эль. — Хорошо, я согласна, – обреченно вздохнула Кэйт, – но если ты станешь Мальвиной навсегда, то я не причем, - строго добавила она. Обычно Кэйт была за любые шалости и ей даже не редко приходилось убеждать Эль принять участие в ее новой забаве, однако в этом розыгрыше ей решительно не хотелось участвовать. И не зря. Все получилось, как она и предсказала, волосы Эль приобрели совершено иной оттенок, чем предполагалось, теперь они были лавандового цвета. «Зато теперь ты можешь прятаться среди лаванды, тебя точно никто не найдет», – не забыла ехидно предположить Кэйт. Впрочем, такой необычный цвет произвел на тетю еще большее впечатление. За это они, конечно, были наказаны, однако это далеко не уменьшило их ликования. Веселье закончилась вместе с осознанием того, что они не могут смыть краску с волос. Вот теперь Кэйт была вне себя о счастья, ведь не каждый день, увидишь Эль в таком виде. Она все же не смогла удержатся и запечатлела этот момент на фото. Еще и сфотографировав кузину на фоне портрета одной из самых знатных предшественниц. — Ты издеваешься? – возмущено спросила Эль. — Да, то есть нет. Это, конечно, мое самое любимое фото, однако речь не об этом. Взгляни на фон картины. — На фоне такой же герб?.. Теперь понятно, где я его видела, – просто поведала Эль. — И все? — Да. А что? Что-то не так? – вздернула бровь Эль. Она не знала то ли ей стоит злиться на кузину, то ли удивиться ее прекрасной памяти. — Ты, как всегда, спешишь с выводами. Женщина, изображенная на потрете была одной из самых известных женщин нашего рода, – ей хватило одного лишь взгляда на Эльжбету, чтобы оценить все глубину ее познаний об их семейном древе, то есть отсутствие оных. – Не имеет значения. Эта женщина даже удостоилась титула suo jure******, а следовательно могла иметь свой герб. Я так понимаю это как раз он. — И? – непонимающе спросила Эль. — А тебя не смущает то, что, если верить дате, эта картина была написана на два столетия раньше, чем она не только получила титул, но даже родилась. — Это ведь невозможно. — Я тоже так считаю. — Откуда на картине этот герб? – произнесла удивленная аристократка. — Хороший вопрос, – мрачно ответила Екатерина. Комната погрузилась в угнетающую тишину.