Яблочный блюз

…Ясно же – всё из-за кота. Свистопляска эта с «давай поживём вместе». Под одной крышей, в одной квартире – не в одной постели же. Да хоть бы и так! «Ты же не думаешь, что…» Оскорблённая невинность, надо же! Не думает Сенечка, незачем беспокоиться – вообще ни о чём. А стоило бы пораскинуть мозгами и сделать выводы. Стоило бы!.. Как-то Крис, начитавшись фанфиков и наобщавшись со странными людьми в тематических пабликах и чатах, принялась ему объяснять, что такое любовный треугольник. Мол, у гетеросексуалов, как ни стремись к совершенству, получается банальный угол: два луча, пересекающихся в одной точке. Фигура замкнётся, если хотя бы один из троицы чувствует влечение к своему полу. Или два. Или все. До какой только ерунды не додумаются два прожжённых гуманитария с живым творческим воображением, возьмись они рассуждать о геометрии! Тогда Сенечка посмеялся вместе с Кристиной над абсурдностью идеи – да и забыл об этом. На тот момент его соединяла чёткая прямая с Колькой Ястребом. Какие треугольники, ребята, вы что! Отчаянное «люблю-не-могу» действовало, по его мнению, только в одном направлении. Один человек любит, другой позволяет себя любить; один целует, другой щёчку подставляет. Разве не так? Взаимность – редкое счастье, а всё остальное – от лукавого. Влюбиться в двоих, совершенно разных, мучиться от невозможности (и нежелания!) сделать выбор – ну нафиг! Болезненно ревновать обоих друг к другу – ещё чего не хватало! Такого бреда и в кино не покажут, и в книжках не опишут, разве только в страстно обожаемых Кристиной фанфиках. Этакий накал страстей! На самом деле всегда можно включить голову – и… Не всегда. Так оказалось. Здорово влип Сенечка в самую макушку хитросплетённого многоугольника. Многогранника даже. Когда-то Колькины метания от него к Алёшке и обратно объяснял доступностью, распущенностью Кострова и неуверенностью Ястреба в чувствах к нему, замечательному и верному Сенечке. Господи, как это было… по-детски! Ладно… Алёшка в Италии, влечение к Кольке – в полузабытом прошлом, и сладкого гейского счастья им с Климом, если Сенечка правильно понял недоговорки питерского друга. Но с настоящим-то что делать? Как объяснить тягу Сенечки к обоим этим взрослым мужикам, таким друг на друга непохожим, – брутальному Павлу и трогательно интеллигентному Казимиру? И их вроде бы взаимный к нему интерес… И кажущуюся невозможной, однако несомненно существующую их связь друг с другом… Он же не может, как когда-то мог Алёшка Костров, легко и бездумно мутить с двумя сразу! Не так воспитан. Романтическую классику в детстве читал, примеряя к себе амплуа не скучающих донжуанов, а верных и преданных – тут мама права, не героев даже, – героинь. Значит, придётся выбирать. Или… заставить себя забыть обоих, уйти с дороги, таков закон, как в песне Высоцкого, пусть любятся между собою. Будет больно – да. Зато – честно! Эх, не помешал бы Сенечке сейчас совет умудрённой чужими интернетными познаниями Крис, искренне переживающего за него Клима или опытного в постельных делах Алёшки! Да вот только его друзья ничего не знают о Казимире и по-любому будут против хорошо им известного Павла Дарницкого. Они же помнят его жадным до сомнительных удовольствий прожигателем жизни, жестоким насильником, назойливым сталкером. Не видели Дара открывшимся по-новому – властно-нежным, заботливым, романтичным. Впрочем, если Павел только с Сенечкой такой, то… не притворяется ли? Выбрал новую тактику для его завоевания, а тот, дурачок, и повёлся… Ведь с Миром, кажется, Дарницкий показал себя прежним. Тот подробностей не рассказывал, но примеченный Сенечкой небрежно брошенный знакомый галстук давал немало поводов для разыгравшейся фантазии. Если Павел навещал Мира, то он его и запер, запугав до истерики. Он может… Мог, то есть, – тот Павел, каким он был четыре года назад. Переменился, стал другим, любовь к Сенечке его облагородила? Чушь!.. Это в детском мультике злюка-почтальон становится душкой в момент, когда ему дарят желанный велосипед. В реальной жизни мерзкий характер человека не переменить – ни велосипед, ни любовь не помогут. Если бы он подростком был – ещё куда ни шло, но чтобы взрослый сформировавшийся сволочуга перевоспитался… Красивая фантазия, не более! А хотелось поверить в перерождение Дара – да, Сенечка? Хотелось… хочется… верится до сих пор. Казимир же этот – тёмная лошадка. Кота любит… Может, он только котов и способен любить, как одинокая домохозяйка в платье в горошек, а на человека ему – тьфу!.. Телепатия Сенечкина на нём сработала? Это не показатель ни разу. На Кольке срабатывала – и что? Закрутилось-завертелось, «видели ночь, гуляли всю ночь до утра», а потом исчезло всё, оказалось нежизнеспособным, ничуть не жаль и не противно вовсе, просто грустно вспоминать. – О чём призадумался? – тронул его за плечо Казимир. – Так… Спать, наверное, пора. Пора-пора… по разным комнатам. С кем бы всё-таки посоветоваться? Обидно, что с мамой – никак. Недоотчим хватает её трубку и бубнит гадости. На работу же можно звонить, если хочешь бормотнуть успокаивающую полуправду: «Привет, мам, у меня всё хорошо». Там же тётушки-библиотекари с внимательными ушками на макушках и языками без костей, всё-то обо всех им интересно узнать и между собой перетереть. Кому-то из бывших преподавателей позвонить? Юлии Юрьевне? Хорошо бы. Но… ему известен только телефон художественной школы – там каникулы сейчас. А директриса, скорее всего, проводит отпуск в Италии, у сына Данилы – эх, повезло Алёшке! Богдану Валерьевичу можно написать в соцсетях, он откликнется непременно, даже рад будет пообщаться с бывшим учеником, но именно к нему Сенечке обращаться с вопросами по обустройству личной жизни почему-то стыдно. Хотя, казалось бы, – свой человек. А вот именно поэтому! И вдруг вспомнилось – Алёна Задорожных! В общем чате художница из Лучни объявлялась редко, но с Климом регулярно переписывалась, он часто передавал от неё приветы. Наверное, не только Сенечке, а всем, кто был тогда на форуме. Ох, вряд ли взрослая женщина будет вникать в любовные страдания полузнакомого мальчишки! Но попробовать можно, хуже не будет. Писать – не звонить; не сочтёт нужным ответить – ну, что ж… Зато вопрос будет чётко сформулирован, а это ведь уже половина ответа. Вот прямо сейчас он и напишет. Сенечка потянулся за телефоном, лежащим на краю стола, возле включённого в розетку давно вскипевшего и остывшего электрического чайника. – Мя! – требовательно выдал Ёжик, привлекая к себе внимание. Сенечка обернулся и посмотрел на него, держа телефон в руках. Казимир переложил кубики рафинада из коробки в смешную чашку с двумя ручками, служившую сахарницей, и тоже глянул вниз. Кот фыркнул, перебирая лапами. Его вдруг резко вырвало полупереваренными остатками сухого корма. Потом он покачнулся, словно примериваясь, и плюхнулся на бок. Часто задышал приоткрытым ртом, оттопырил хвост, вытянул все четыре лапы. – Матка боска! – выдохнул Казимир. – С ним такое раньше было? – встревожился Сенечка. – Ни разу. – Может, само пройдёт? – Может… Но я всё же позвоню ветеринару, – он зашарил по карманам. – О, чёрт! Телефон у Павлика… Сенечка вздрогнул, услышав знакомое имя… да ещё и в уменьшительно-ласкательном варианте. Значит, никакая не фантазия – правильно догадался про них? А, неважно! Сейчас главное – кот. – Держи, Мир! – он протянул Казимиру свой сотовый. – Там есть номер, я с него звонил в клинику. Парнишка присел на корточки, провёл кончиками пальцев по шерсти кота – неподвижного, кажущегося каким-то… одеревеневшим, что ли. Он живой вообще? Вроде бы дышит, мохнатый бок приподнимается и опускается вяло, медленно. Нос сухой и горячий. Из приоткрытой пасти тянется ниточка вязкой слюны. Ёжинька… Что с тобой, а? Не умирай, милый зверь, пожалуйста… – Уф… боялся, что они не работают так поздно, – Казимир вернул Сенечке телефон. – Они помогут? – Сказали – приезжать немедленно. Я вызвал такси. Там тебе, кстати, смс-ка пришла. – А! – Сенечка глянул на экран. – «Пора пополнить баланс». Деньги кончились. – Потом перекину тебе. А ещё… на такси нужна наличка, – Казимир с трудом выдавил эти слова. Неудобно ему было, что ли. Как будто не весть какие миллионы просит. – Держи. Тут хватит? – Сенечка выгреб из карманов смятые купюры. – Вполне. Верну с процентами, не переживай. – Да ну тебя! – махнул рукой Сенечка. – Ёжика… завернуть во что-то надо, да? Можно в мою куртку. – В переноску положим. – А разве есть? – удивился студент. – Я не нашёл. – Под кроватью. Я сейчас… Пока Казимир бережно укладывал питомца, Сенечка зашнуровал кеды, набросил ветровку на плечи, телефон и тяжёлую связку ключей от квартиры с котом-брелоком рассовал по карманам. – А ты куда собрался? – насторожился Казимир. – С тобой. Нельзя, да? – Поехали, неугомонный. Докатили до клиники за десять минут, но пришлось долго торчать в коридоре, больше похожем на оранжерею, – томная девица в канареечном коротком халатике попросила подождать, сообщив, что доктор на срочной операции. Бестолково топтались, пялились на орхидеи, молчали. Потом Казимир вслед за вернувшейся девицей занырнул в дверь с надписью «Смотровая», а Сенечка плюхнулся в кресло-мешок и вытащил телефон. Обрадовался беспарольному вай-фаю и принялся набивать сообщение Алёне Задорожных, текст которого не единожды прокрутил у себя в голове – пока ехали, пока ждали. «Добрый вечер, Алёна! Или день – ведь сейчас поздно, и вы, возможно, прочитаете это уже завтра. Пишет вам Арсений Синицын, мы познакомились четыре года назад на форуме молодых художников, если помните. А не помните – так и не важно. Просто… хотел спросить у вас совета, как у мудрого и опытного человека… женщины… опять же неважно. Видите ли, я попал в странную ситуацию. Проще говоря, запутался. И как выпутаться – ума не приложу…» Послание получалось длинным и бестолковым. Набрав текст, Сенечка перечитал письмо и завис, раздумывая: то ли подправить отдельные моменты и кое-что убрать, то ли удалить всё к чертям и не заморачиваться больше. В общем-то, разложив волнующую его проблему в голове по полочкам, парень успокоился, и ответ на так и не сформулированные по-настоящему вопросы пришёл сам – не от Алёны, конечно, а откуда-то из глубины Сенечкиного прояснившегося сознания. Всё так просто, оказывается! Он прокрутил текст на экране, возвращаясь к началу и цепляясь взглядом о первую фразу… точнее, вторую – о том, что было четыре года назад. В самом вопросе есть частица ответа, кто бы сомневался… Хлопнула дверь смотровой, Сенечка поднял глаза на вышедшего Казимира – и… машинально надавил «отправить». Охнул, увидев, как написанное им улетает адресату. И как светлеет поле отправленного сообщения – Алёна Задорожных оказалась «онлайн» в этот поздний час и тут же принялась читать то, что получила. Ой, блин… И тут же забыл о своей глупости, за которую секунду назад себя проклинал, потому что заметил в руках Казимира пустую переноску. – Мир! Что с Ёжиком? – Всё хорошо, Сень, – он спит. Предложили оставить в клинике до завтра, я согласился. Анализы ему сделают, поколют витамины. – А… какая болезнь у него? – Ничего серьёзного – доктор сказал: может, перенервничал. С котами такое случается, как и с людьми. Ну, и перегрелся – жарко сегодня, а у него вон какая шуба. – Ага, – покивал Сенечка, краем глаза наблюдая, как на экране телефона появляется и долго не исчезает надпись: «Алёна печатает…» – А анализы нужны: вдруг всё-таки инфекция, – добавил Казимир. – Хотя, мне кажется, это исключено. На улице Ёжик не гулял, с другими животными не контактировал… – Контактировал! – испуганно выпалил Сенечка. – К нему… кошка с балкона забегала. Правда, она не уличная, явно домашняя – чистая, маленькая такая. – Сень, ты что-то путаешь, – Казимир невесомо провёл кончиками пальцев по его волосам. – У меня в квартире нет балкона. Нет – так нет. Сенечка пожал плечами. Что – в панику впадать из-за этого, что ли? Не до глупостей сейчас. Хозяину лучше знать, что у него в квартире есть, а чего нет. Может, это и не балкон вовсе, а какое-то продолжение подоконника. Или портал в параллельный мир. Или показалось. На свете много всего, что есть и чего нет одновременно. Сенечка с тревогой вспомнил парня и девушку, которые его допрашивали… точнее, копались в его памяти. Было или приснилось? О чём они хотели знать, что искали? Какие-то чудеса и непонятки происходили с квартирой Казимира. Наверное, Сенечке лучше держаться от всего этого подальше, не то крыша съедет окончательно. С Павлом Дарницким, в отличие от странного антиквара, всё всегда ясно, реалистично. Ой ли, Сенечка? Так ли? Ведь что-то же связывает этих двоих. И… совершенно не хочется думать о том, что именно… Но, по крайней мере, Павел производит впечатление человека, стоящего обеими ногами на твёрдой земле. Вечно витающему в облаках Сенечке именно это и нужно. Он устал что-то решать за себя и других, это ведь не в его характере. Ему нужен сейчас кто-то, кто возьмёт на себя ответственность за то, что происходит – и вокруг, и где-то там, внутри него. Тогда можно будет отключить мозг, расслабиться. И – будь, что будет! Если даже какая-то гадость случится – то не Сенечка в этом окажется виноват. Необходим тот, кому он может легко подчиниться. Пока на эту роль из всех, кто знаком ему, подходил только Паша. Дар… Ну, ещё мамин Аркадий, немножечко так, но это, Сенечка понимал, совсем не его вариант. А Мир… он замечательной, но… Но. Просто одно большое «но» – вот и всё. Подумав, что определил для себя всё и навсегда, Сенечка решительно вышел из ВК, не дождавшись письма Алёны. Потом прочитает, конечно. И даже, может быть, что-то ответит. Но это уже неважно. Сенечка счёл, что сделал окончательный выбор. Он, неловко поднимаясь из уютного кресла, пихнул телефон в задний карман. Казимир, однако, не оставил его действие незамеченным: – С кем переписывался? Если не секрет… Сказать, что секрет? Возникнут дурацкие подозрения, совсем не хочется этого. Лучше – полуправду. Хотя… почему «полу»? Ведь Мир спросил, с кем… а не о чём. – Так… с одной художницей. – Из Славска? – Ну, почти. Из Лучни. Это такой маленький город… – Знаю. Думаешь, если иностранец, так совсем не разбираюсь в российской истории? – хмыкнул он. – Географии, – осторожно поправил студент. – Ну, нет, Сенечка! – засмеялся Казимир. – Лучня – городок исторический, я именно это хотел сказать. – Кострома тоже, – заметил Сенечка. – Иван Сусанин – человек-легенда. Казимир моментально нахмурился, нервно дёрнул плечами. С чего он вдруг? Или ему неприятны упоминания о Сусанине, поляк ведь… – Ладно, пойдём, – Казимир ухватил его под локоть и потянул к выходу. Отпустил тут же, почувствовав некоторое сопротивление. – Угу. Мы… вот именно что пойдём, да? Пешком? На такси денег больше нет, а троллейбусы, кажется, уже не ходят… – Сень, – осторожно сказал Казимир. – Ты не думай, что… В общем, никакой такой ерунды не думай. На маршрутку тебя посажу. А сам – да, пройдусь. Продышаться хочу, отойти от всего этого, успокоиться. – Ясно, – помрачнел Сенечка. – Надо побыть одному, меня не берёшь, да? – Просто… ты же устал, наверное. – Пусть. Не надо никакой маршрутки, я с тобой. Одному шагать – удовольствие сомнительное. Ещё привяжется какая-нибудь гоп-компания. Из Сенечки, конечно, охрана слабовата, зато телефон есть с последними копейками на счету, можно в полицию позвонить, если что. Ох, не хотелось бы такого «что»! Кострома, правда, город тихий, но мало ли… Пошарив в карманах, Казимир нагрёб мелочи на два билета, и Сенечка тихо порадовался, что поедут они вместе. Впрочем, пока добрались до остановки, успели и погулять. Чуть не заблудились даже: забрели на заросшие травой рельсы; с одной стороны железнодорожных путей за глухим забором громоздились заводские корпуса из красного кирпича, с другой тянулся ряд деревянных, похожих на игрушечные, домиков в окружении вишен и яблонь. – Я и не знал, что здесь есть такое, Мир! – восхитился Сенечка. – Ты многого не знал, малыш, – улыбнулся Казимир. – А я вот часто гуляю, и не только по центральным улицам. – Знаешь, я удивлён, что у тебя машины нет, – шаря взглядом в поисках остановочной будки, проговорил Сенечка. – Есть, – сказал Казимир. – Пешие прогулки – это для здоровья больше. А для скорости у меня джип, внедорожник. Не новый, но очень хороший. Только вот ключи от него… – он замялся. – Там же, где всё остальное? – предположил Сенечка. И по гримасе, исказившей нежное лицо антиквара, понял: так и есть. Вот ведь влип он! – Это связано с криминалом, да? Расскажешь? Или это… личное?.. Казимир медлил с ответом. Шагал, ссутулившись и близоруко разглядывая камушки под ногами. А Сенечка снова вспомнил поездку к лосятам. Задержку на дороге – Павел сказал потом, что чудику на джипе с пустым бензобаком пришлось помогать. На джипе… Слишком много совпадающих деталей. Значит, не показалось ему тогда, не придумалось. И они знакомы ещё с того вечера – Павел Дарницкий и Казимир Ковальски, депутат и антиквар. А если бы не вёз Павел его, Сенечку, по той дороге, то и не встретились бы они? То есть, это он сам виноват? Глупость какая… – Не криминал, – проговорил, наконец, Казимир. – Немного… личное, да. Но я расскажу – просто чтобы ты никакой ерунды себе не надумывал, не накручивал себя и не переживал зря. – Ох уж и зря! – возмущённо выпалил Сенечка. – Скажешь, и спасать тебя не надо было? – Возможно… Тогда бы и Ёжинька не разнервничался. Сидел бы дома, никто бы его по улице не таскал. Ничего себе! Сам упрашивал принести кота ему, а теперь… получается, будто Сенечка виноват. Парень сердито фыркнул про себя, но вслух сказал другое: – Может, кот ещё раньше распсиховался. Были же и другие… события. – Ты снова про мифическую кошку с несуществующего балкона? – Не только. Начал накрапывать мелкий дождь, но они к тому времени уже добрели до остановки и радостно плюхнулись на лавку под навесом. Устали всё-таки от долгой ходьбы. А если бы всю дорогу пешком? Ох… – Ладно, я расскажу, – Казимир потёр виски ладонями. – Голова болит? – встревожился Сенечка. – Терпимо. Но, знаешь ли, это долгая история. Может, не на ходу? – Хорошо, давай дома, – согласился Сенечка. – За чаем. Мы же так и не допили… – Насчёт чая – хорошая идея, – одобрил Ковальски. – Только… не дома, ладно? Возможно, я покажусь тебе старым параноиком, но моя роскошная квартира – не самое безопасное место, знаешь ли. С недавних пор я перестал доверять одной особе, и беседа эта – не для её милых ушек. – Ты же говорил – один живёшь, – ревниво заметил Сенечка. Надо же, особа какая-то! – Один. Но внезапные гости время от времени появляются, – задумчиво произнёс Казимир. Гости, значит? Ну-ну… Может быть, как раз те, что между сном и реальностью… Если так, то Сенечке тоже есть что ему рассказать. За разговором чуть не пропустили маршрутку – водитель, притормозив у остановки, посигналил припозднившимся пассажирам. Вскарабкались в салон, Казимир ссыпал в протянутую грубую шофёрскую ладонь горсть монет; тот отложил мелочь в сторону, не считая. – Есть одна кофейня, – объяснял, пока ехали, Казимир. – Недалеко от дома и практически рядом с моей лавкой… ну, и твоей работой тоже. Часто захожу туда перекусить, у них допоздна открыто. Пару раз я забывал кошелёк, и меня обслуживали в кредит, так что и сейчас… я уверен, не откажут. Мимо этого заведения Сенечка проходил много раз, но внутрь не заглядывал. Они с Крис если и выбирались куда-нибудь поесть мороженого, то предпочитали забегаловки попроще и подальше от центра. Здесь же наверняка цены космические! Оформление снаружи было неброским, но стильным: дизайнер Синицын не мог этого не отметить. Никакой аляповатой рекламы, вывеска в спокойных коричневых тонах оповещала, что на первом этаже высокого здания находится «Кофейня». Бросая короткий, но внимательный взгляд на эту воплощённую скромность, он всегда думал: «Это же всё равно, что назвать кошку Кошкой». Предполагал и внутри увидеть скучноватый минимализм заведения, ориентированного на взрослых дядь и тёть без капли фантазии. Ох, как он ошибался! Ничего, как оказалось, студент не понимал во взрослых дядях. Первое впечатление было: Казимир привёл его не в кафе, а в гости к кому-то из старых приятелей. С порога пахнуло домашним теплом. Нет, ничего излишне пушистого и слащавого, что часто ассоциируется с понятием уюта, не наблюдалось. Женская рука если и ощущалась, то как-то вскользь: проходила мимо добрая бабушка, полила цветок на подоконнике, поправила умелой рукой занавески, разложила на разномастных столах кружевные салфетки, оставила корзину клубники да пакет пирожков и двинула дальше – то ли грядки полоть, то ли внуков нянчить. Постоянным же жильцом здесь был, по-видимому, этакий косматый геолог, любитель скоростей, фантастики и джаза. О байкерском прошлом этого персонажа (может быть, и самого владельца кофейни) говорило прислоненное к стене мотоциклетное колесо, джаз мурлыкал из колонок, а книги находились повсюду: стояли на стеллажах и полках, громоздились грудами на подоконниках. Причём, на русском – пожалуй, только толстый трёхтомник Стругацких, а издания Кинга, Желязны, Брэдбери, Азимова были англоязычными. Впрочем, «Автостопом по галактике», стоило лишь покопаться в развалах, отыскалась переводная, в бумажной обложке со звёздным небом, точь-в-точь такую Сенечка читал когда-то в маминой библиотеке. Он сразу же потянулся к книжке, как к старой знакомой, захотелось перелистать пожелтевшие страницы, вспомнить школьные годы. Как мечтал тогда о приключениях! Ну, вот они – пожалуйста, хлебай полной ложкой. Спасённый тобою пленник сейчас расскажет тебе свою душераздирающую историю. Спасибо, что-то уже не хочется. Казимир тоже сразу уткнулся в какую-то книженцию. Сенечка, заглянув на страницы, застыл в недоумении: латиница, но не похоже на английский или немецкий. Скосил глаза, чтобы увидеть обложку, и опознал по картинке историю о ведьмаке Сапковского. Поляк нашёл литературу на родном языке – ну, всё с ним ясно… На одной из полок стояли виниловые пластинки в ярких конвертах, тоже что-то на английском, названия групп были Сенечке в основном неизвестны, только две оказались знакомыми (и любимыми!) – «The Beatles» и «Queen». Тут же стоял и проигрыватель – не граммофон с похожей на цветок трубой, какой он видел в Славске, в музее «Музыка и время», но всё же довольно-таки архаичный, в деревянном лаковом корпусе. – Работает, – прозвучало у него за спиной. – Поставить что-нибудь? Сенечка обернулся и увидел высокого остроносого парня с забранными в хвостик русыми волосами, в фартуке поверх белой рубашке и чёрных брюк. Студент покачал головой – нет. Его вполне устраивала та музыка, что играла сейчас. Джазовое попурри сменилось чем-то заунывно-печальным, тоскливым, пронизывающим. Блюз? Или соул? Сенечка не особо разбирался в музыкальных стилях и направлениях, слушал обычно то, что приходилось под настроение. Любил и классику, и рок, и попсой не брезговал – среди массовой музыки попадалось иногда что-то не очень примитивное и весьма забавное. – Заказывать что будете? – официант обратился скорее уже не к студенту, а к отложившему книгу на край стола его спутнику. А тот повернулся к Сенечке и произнёс неожиданно томным голосом: – Солнышко, ты ведь хотел чай? Сенечка вздрогнул от такого нежного обращения. Какого чёрта он в общественном месте так палится? Тем более, что между ними ничего такого нет. Можно счесть за дружеский подкол, но… какие они друзья? А парень, кажется, даже и не заметил этого «солнышка» и Сенечкиного замешательства. Вынул из кармана фартука маленький блокнот, взял карандаш наизготовку: – Чай чёрный, зелёный, каркаде? Чай – замечательно, однако… быть в заведении, гордо именующем себя кофейней, и не заказать кофе? – Нет, лучше… латте, – сказал Сенечка. – Мне тоже, – отозвался Казимир. – В общем, два латте и что-нибудь пожевать. Не сладкое. Блинчики или омлет… – Блинчики с яйцом могу предложить, – нашёл альтернативу официант. – Да, их и давайте. И… запишите на мой счёт, завтра расплачусь, то есть… – он посмотрел на квадратные часы на стене – Уже сегодня. Парень кивнул и ушёл. Сенечка поселфился во всех углах атмосферной кафешки, закинул фото на свою страницу в ВК (убедившись заодно, что ответа от Алёны всё ещё нет) и только после этого вернул книгу на её законное место. Казимир свою продолжал задумчиво перелистывать. – Кофе на ночь – не лучшее, что можно было придумать, – вдруг сказал он. – Почему? – растерянно спросил Сенечка. – Банально, – пожал плечами Казимир. – Из тех общеизвестных запретов, которые легко и приятно нарушать. Не пей кофе на ночь, не ешь после шести, не спи с парнем друга… – Ты о чём вообще? – Сенечка предпочёл сделать вид, что не понимает. – Оправданием может служить только то, что утром мы с… другом ещё не были знакомы, – пробормотал Казимир. – Мир, ты обещал рассказать, – перебил Сенечка. – Про то, что не криминал. – Собственно, начал уже. Подожди немного, нам кофе несут. – Быстро как! – восхитился Сенечка. – Ну, мы же здесь одни. Вип-персоны, можно сказать, – улыбнулся Казимир. Ощущать себя важной птицей было приятно, и никакого смущения Сенечка не испытывал. Хотя, как ему самому думалось, – должен был. Но нет – в этой кофейне рядом с Казимиром было ему легко, спокойно. Чуть-чуть только тревожно – из-за кота. Что с ним, как он? Однако сильнее беспокойства зудело любопытство. Что у Казимира за тайны? И какая-то болезненная гордость пробивалась: взрослый мужчина сейчас с ним будет делиться сокровенным. Значит, доверяет… Официант составил с подноса две чашки с горячим ароматным напитком, тарелку с блинчиками и вазу с тремя алыми яблоками. В ответ на удивлённые взгляды обоих на фрукты хитро подмигнул и объяснил: мол, подарок от заведения. Может, из сада доброй бабушки, что придумалась студенту ещё у порога? Сенечка стряхнул салфетку со столовых приборов, взвесил в руке нож и привычным жестом надрезал яблоко с двух сторон. Разломил на половинки, протянул одну Казимиру. И ошалевшим взглядом уставился в одну точку, нервно сглатывая слюну, залипая на то, как антиквар слизывает яблочный сок с тонких, почти прозрачных пальцев.