Подарок под дверью

Вергилий любил быть последовательным. Он здраво рассудил, что вечерний разговор с Неро, особенно после пережитого эмоционального шторма, выйдет скомканным и нелепым. Старшему Спарде всегда было сложно проявлять свои эмоции, а задушевные разговоры, как неотъемлемая часть воспитания ребёнка, давались особенно тяжело. Данте не возражал. Он понимал, что с пацаном надо было объясниться. Пускай охотник обладал довольно мизерным опытом в плане воспитания детей, но он помнил, что их с Вергилием мама, если и наказывала их, всегда говорила причину. Будь Ева тут, она бы точно подсказала близнецам, как следовало бы поступить, а заодно сгладила бы острые углы примирения, но мама давно погибла, оставив своих детей с багажом застарелых травм и зудящих комплексов. — Я иду спать, — лаконично объявил Вергилий, обернувшись через плечо. Данте стоял возле своего рабочего стола и, прижав большой и указательный пальцы к подбородку, изучал задумчивым взглядом стену позади своего кресла. — Иди-иди, — махнул рукой охотник, даже не обернувшись, — я пока намечу местечко для полки. Вдохновение всегда приходит неожиданно, как и… —…понос. Я знаю все твои неуместные сравнения наизусть, — хмыкнул Вергилий, и вскоре его шаги затихли на втором этаже. Проходя мимо комнаты Неро, старший Спарда непроизвольно остановился и прислушался. Больше всего он не хотел, чтобы Неро расстроился до слёз, но по ту сторону двери не доносилось ни звука, да и тонкая полоска света не пробивалась наружу, оставляя во тьме коридора яркий след. «Спит», — решил Вергилий и пошёл дальше. Ему самому требовался отдых. Сон без сновидений — это лучший способ восстановления сил. Вергилий же сделал всё, чтобы лечь в постель максимально расслабленным. Он завершил водные процедуры в ванной, переоделся в чистую пижаму, почитал перед сном книгу и только затем решился выключить свет. Сон долго не шёл. Вергилий ворочался на постели, жалея лишь о том, что у них с Данте раздельные комнаты. Раньше, до появления Неро, они жили вместе, и каждую ночь Вергилий засыпал в тёплых объятиях брата. Конечно, он ворчал, когда Данте тянул к нему свои загребущие руки, но лишь для вида, чтобы не портить имидж, но на самом деле сонное сопение брата делало ночи Вергилия спокойными. Сейчас же всё было иначе. Старший Спарда думал о мечах, и их образы наполняли его голову воспоминаниями. Бодрствование постепенно переросло в сон, однако долгожданное спокойствие так и не наступило. Вергилий чувствовал липкие ладони страха, они своими костлявыми холодными пальцами пробирались под его пижаму, обвивались вокруг тела, словно змеи, и душили в кольце отчаяния. Во сне ему было больно. Он чувствовал тысячу мечей, которые вонзались в его спину, слышал собственный хрип, так и не переросший в крик, видел дрожавшую руку, которая тянулась в сторону зарева, а в голове перепуганной птицей билась лишь одна мысль: — Кто-нибудь. Помогите. Кто-нибудь. Но никто не пришёл, и на смену отчаянию пришла глухая звериная ярость. Он должен был встать, ведь никто не протянет ему руку помощи. Только в сказках к обездоленным приходят герои и решают все проблемы, реальность же более жестока, и она не бывает милостивой даже к детям. Вергилий был один, он с самого детства свыкся с мыслью, что чудо — это выдумка слабых. Он же не собирался опускаться до уровня слабаков. Если те демоны считали себя устрашающими, Вергилий покажет им, что значит страх. Боль смешалась с яростью, заставляя его искромсанное тело двигаться вперёд. Отец, мама, Данте — никто не откликнулся на его зов. Либо не услышали, либо бросили. Мысли об этом придавали Вергилию сил. Он кромсал тела демонов, смешивая их кровь со своей, и чувствовал отупляющее звериное удовлетворение от каждой новой победы. Ему нужна сила, и он её получит, а голос маленького мальчика в его голове замолчит навсегда. Он больше не будет умолять о спасении, а больно отныне будет другим. Вергилий проснулся и резко сел на кровати. От рывка невольно закружилась голова. Комната по-прежнему утопала во мраке, и Вергилий почувствовал иррациональное напряжение, будто бы его враги обступили кровать и ждали возможности, чтобы накинуться на него разом. Параноидальная мысль отозвалась ноющей болью в спине, и Вергилий подтянул колени к подбородку, желая держать все конечности как можно ближе к телу. В его груди бешено стучало сердце, а челюсть сводило от желания вновь позвать на помощь, хотя он поклялся себе больше никогда так не делать. Взрослому мужчине собственная слабость казалась куда более постыдной, чем маленькому мальчику. Вергилий уже хотел лечь обратно и попытаться заснуть, как неожиданно в комнате зажёгся свет. Тихий детский голос в голове наконец-то умолк, когда на пороге Вергилий увидел… Неро. Мальчик стоял, держа под мышкой любимую игрушку динозавра, и внимательно смотрел на отца своим проницательным взглядом. Иногда Вергилию казалось, что Неро понимал гораздо больше своего возраста. Из коридора послышался смачный зевок и вскоре на пороге комнаты показался Данте. Он размял шею рукой и кинул взгляд на противоположную от кровати стену. — Ты с кем дрался? Вопрос застал Вергилия врасплох. Он проследил траекторию взгляда Данте и обомлел, увидев свои спектральные мечи, густо усеивающие стену, словно иголки ежа. Неужели его сон был настолько реалистичным, что воспалённое сознание послало телу команду защищаться? — Я…кричал? — прошелестел Вергилий, боясь услышать ответ. Данте легко подтолкнул нерешительного Неро в спину и зашёл в комнату, закрыв за собой дверь. — Нет. Мы просто услышали странные звуки, а это всего лишь ты решил поиграть в глобальный дартс. Даже пацан, как видишь, вскочил. Неро потоптался на месте и осторожно подошёл к кровати отца. Его неуверенность невольно умилила Вергилия, и он попытался улыбнуться, чтобы подбодрить сына, но улыбка вышла вялой и уставшей. — Держи, — Неро осторожно положил игрушечного динозавра на колени отца и абсолютно уверенным голосом сказал: — он защитит тебя от кошмаров. Вергилий ощутил, как защипало у него в глазах. Он осторожно взял Неро под мышки и утащил на свои колени, прижав к груди так сильно, что мальчик от неожиданности издал тихое «ох». Данте не решился нарушить эту идиллию. Он усердно делал вид, будто бы хаотично рассеянные по стене мечи представляли собой необычайно увлекательную композицию. — Ты на меня не сердишься? — наконец-то спросил Неро, когда хватка отца немного ослабла. — Нет, — голос не подвёл Вергилия, и тот был безумно рад хотя бы этой маленькой победе. Он испытал дикую смесь стыда и удовлетворения. Данте и Неро увидели его слабость, но они пришли. Услышали. Он больше не один. — Я, кстати, тоже не сержусь, если кого-нибудь интересует, — невзначай отозвался Данте. Неро надул щёки. Он всё ещё злился на дядю. Вот бы он попробовал спать с гипсом, а как же зудела под ним кожа! — Данте заслужил, — бескомпромиссным тоном заявил Неро, очень напомнив маленького Вергилия, который извещал, что сегодня будет читать, и не потерпит вмешательства в свои планы. — Пацан, тебя делали на ксероксе, отвечаю, — совсем не обиделся охотник. Он некоторое время осматривал брата изучающим взглядом, а затем нагло плюхнулся на его кровать. — Обустраивайся, шкет, мы сегодня спим тут. В любой бы другой ситуации Вергилий бы прогнал брата взашей, но он понимал, что за наглостью и фривольностью Данте скрыл заботу. Младший Спарда знал, что брату было необходимо чужое общество, словно воздух, но одновременно Вергилий был слишком гордым, чтобы просить напрямую. Неро быстро смекнул, что к чему. Он любил свою комнату, но под боком отца было теплее. Мальчик юркнул под одеяло. Поначалу он по привычке хотел обнять динозавра, а потом, подумав, положил его на грудь отца. Вергилий напрягся. Он давно уже перерос необходимость делить постель с игрушками, но Неро смотрел так настойчиво, что Вергилий не сумел ему отказать. Данте вполглаза наблюдал, с какой растерянностью Вергилий обнимал плюшевую игрушку, и думал о том, что хотя бы детство его племянника проходило гладко. Демоническая рука — это мелочь. Главное, чтобы Неро никогда не услышал крик родного человека, сидя в шкафу в окружении огня и разрушенных надежд. Данте протянул руку назад, похлопал ладонью по стене в поисках выключателя, и вскоре в комнате погас свет. Вергилию не спалось. Он чувствовал тепло Неро, родного сына, который, поднырнув под руку отца, блаженно закрыл глаза, слышал дыхание Данте, но не мог сомкнуть глаз. Кошмар был слишком свежим. Время шло, череда минут сливалась в единую бесконечность, а Вергилий всё ещё лежал во тьме. Неожиданно кровать прогнулась — это Данте перевернулся на бок, подперев голову согнутой в локте рукой. — Это из-за мечей? Тебе приснился тот день? — вопрос скорее был похож на утверждение. Вергилий не сомневался, что Данте прочитал его, как открытую книгу. Временами близнец обладал поразительной проницательностью, и в такие моменты Вергилий жалел, что у него нет панциря, в котором можно спрятаться. Дыхание Неро было ровным. Уж он-то точно спал спокойно. Вергилий же бездумно смотрел в потолок. Он редко делился своей болью, предпочитал бороться с ней в одиночку, как привык, но воспоминания того злополучного дня принадлежали обоим близнецам в равной мере. Каждый из них пережил свой ужас. — Я думал, что ты погиб вместе с мамой. Пожар был таким сильным, — прошептал Вергилий, не поворачивая головы. Он прекрасно видел в темноте, поэтому не хотел смотреть на Данте — боялся увидеть сочувствие или жалость в его взгляде. — Я думал также, — Данте помолчал несколько секунд. — Расскажешь? Вергилий нахмурился. Он долго боролся с собой, взвешивая все «за» и «против», но всё-таки решился ответить. — Недалеко от дома на меня напали демоны. Я побежал к вам, желал предупредить, но увидел пламя. Опешил. Демоны воспользовались моей заминкой, догнали, и в один момент я ощутил резкую боль в спине и груди. Один из них пронзил меня насквозь. Было больно. Я упал. Дальше было хуже, — Вергилий старался говорить односложно, сухо, будто бы описывал какое-то незначительно событие, но воспоминания, переживаемые раз за разом, в конце концов нахлынули на него валом. Его голос дрогнул. — Они кромсали меня. Пронзали вновь и вновь. Не оставили на теле живого места. Я звал на помощь. Но никто не пришёл. Не услышал. В этот миг Данте ощутил иррациональный стыд. Он никак не мог помочь Вергилию в тот момент. Им самим овладел тупой инстинктивный страх. — Как ты выжил? — тихо спросил Данте. Вергилий усмехнулся. — Встал и убил их. — Так просто? — Так просто. Близнецы молчали. Они использовали тишину, как своеобразную передышку. В голове Данте быстро крутились шестерёнки. Кажется, он стал понимать мотивацию Вергилия и его зацикленность на силе. — Верг? Посмотри на меня. Этого Вергилию хотелось делать меньше всего. Он фыркнул, выражая таким образом отказ, но в следующую секунду ощутил тёплую ладонь брата на своей щеке. Он рефлекторно повернул голову. Данте пододвинулся ближе, прижавшись своим лбом ко лбу близнеца, и шепнул: — Теперь я услышу. Вергилий хотел ответить нечто колкое. Сейчас он был способен защитить себя сам, но наравне с привычным раздражением в недрах его души зародилось странное умиротворение, будто бы все прожитые годы Вергилий гнался за этой чёртовой фразой. — Надеюсь, ты будешь произносить моё имя с придыханием, когда начнёшь звать, — усмехнулся Данте. Вергилий не сдержался. Улыбнулся. — Не будь здесь Неро, я бы пригвоздил тебя Ямато к стене. — Знаю-знаю, — примирительно произнёс Данте и нагло обнял брата поперёк груди, прижавшись к нему всем телом. — Спокойной ночи, Верг. Вергилий же не считал эту ночь «спокойной». Он рассчитывал пролежать в нудном ожидании до самого утра, как неожиданно поймал себя на том, что тепло родных невольно убаюкивало его. Вергилий заглянул в зелёный глаз динозавра, лежавшего на его груди, и улыбнулся его плюшевой морде. Он погрузился в беззаботный сон спустя десять минут.