48 смертей Каваками Акэйн

У фасада двухэтажного дома Акэйн остановилась. На выезде из гаража остались свежие следы шин. Она дважды позвонила, а после открыла дверь своим ключом. — Похоже, все уже уехали, — разулась девушка на пороге и велела детективу следовать за ней. — Хороший дом. Кем родители работают? — Мама — юрист, у отца малый бизнес, — поднималась Каваками по лестнице, пока они не оказались в её комнате. При беглом осмотре Дазай тоскливо вздохнул. Глазу не за что зацепиться. Нет вещей, которые оживили бы комнату, сделали её индивидуальной. Словно их нарочно запрятали по комодам и ящикам. На столе разводы от кружек. Под кроватью пыльно, но ничего не лежит. — Действительно, странно, — произнёс он, смахивая пыль с кончиков пальцев. — Что? Что-то нашёл? — подскочила Акэйн. — У всех под кроватью что-то, да валяется. Под кроватью ты не убираешься, и всё равно там ничего нет. Очень подозрительно. Как ни старался он сделать умный вид, хозяйка комнаты и слушать дальше не стала. Тогда он уселся на кровать, затем и прилёг. — Значит, здесь ты спишь, — он закрывает глаза, замедляя дыхание. Так проходит несколько минут в полной тишине, заполняемой только глубокими вдохами и неизбежными выдохами. Каваками подходит поближе убедиться, что он не уснул, как вдруг! — И просыпаешься! — Дазай выпучивает глаза, чем до смерти её пугает. — Господи, — вырывается из груди. — Первое, что ты видишь — потолок, — он осматривает его, стоя на кровати. Никаких подсказок. Обычный натяжной потолок. — Затем идёшь в ванную… пошли, — спускается он вниз. Безучастная Каваками плетётся следом. — Умываешься и чистишь зубы, — он проверяет воду, но она не волшебная. — Какая щётка твоя? — А это важно? — он невероятно серьёзен в своём мини-расследовании, приходится показать. Рассмотрев щётку, он кладёт её на место и одёргивает шторку ванной. Заглядывает в нутро туалета, отчего девушку начинает коробить. Он же ничего не найдёт, она тратит драгоценное время на экскурсию по дому. Но во время осмотра Дазай задаёт очень правильные вопросы. — Каким был твой предпоследний день? — Обычное утро. А днём я возвращалась с занятий у репетитора. Отец обещал забрать меня, но не приехал. Я купила чай в магазине через дорогу. И вечер провела дома, за конспектами. — Ничего необычного? — Ничего, — поспешно ответила Акэйн. — А, ну разве что на моих глазах кошку сбила машина. Но это обычное дело. — И что ты почувствовала? Было грустно? Или, может, поплохело от развороченной на дороге кошки? — пристал Дазай к бедной кошке. — Нет, совсем ничего, — уклонилась девушка. — Я её похоронила. — Что? — озадачился он. — На заднем дворе. Со взглядом исподлобья Дазай направился с лопатой на маленький задний дворик, устланный цветочными клумбами. Место погребения найти очень просто. Земля ещё рыхлая, хорошо поддаётся. — Я же спросил, что ты почувствовала, зачем ты солгала, — не понимал он, выкапывая трупик. — Но я не лгала, — доказывала Акэйн. — Если бы ты ничего не почувствовала, то прошла бы мимо. Нет, даже если бы тебе было грустно от увиденного, ты бы прошла мимо. Как все. Далеко не каждому хватит мужества прикоснуться к мёртвому животному. Тем более девушкам в твоём возрасте. Зачем ты это сделала? Каваками до последнего не понимала. Разве есть в этом поступке что-то особенное? Мёртвого нужно похоронить, и что такого в том, что это пришлось сделать ей? Неужели Дазай думает, что дело в несчастной кошке? Наткнувшись на тушку животного, он скривился. На вид обычный дворовой кот, вывернута лапка, открытых ран нет. — Обычный кот, — констатировал он, прикрывая нос от запаха. — Но это единственная зацепка. Или есть что-то ещё, что милая леди считает нормальным, а на деле это совершенно не так? — Больше ничего, — захотелось "леди" ударить его со всей силы, но ему ещё предстоит спасти её от шестнадцатого дня заточения. Они вернулись к тому, от чего ушли. В комнате Акэйн позволила прикасаться ко всему, что может прояснить ситуацию. — Как моё нижнее бельё связано со смертью? — уточнила она, и Дазай послушно задвинул ящик обратно. — Что ты слышала о подкладах? Это может быть что угодно. Накануне тебе что-нибудь дарили? Или одалживали книгу? — Распечатки с занятий, — протянула она листы из стола, и Дазай окончательно сдался. — Ты вообще занимаешься чем-нибудь кроме учёбы? — Конечно. Я на плавание хожу, дважды в неделю. Он снова лёг на кровать и задумался над повисшей проблемой. Обычный дом, стандартная семья, ничего сверхъестественного. Причина почти наверняка в минувшем дне. Но она могла не заметить чего-то важного. Детали, изменившей ход её жизни. И превратившей в ад. — А это интересно, — сделал вывод посредственный детектив, — выходит, что нечто влияет не только на тебя, но и на весь мир. Может, дело обстоит куда хуже. Но существует вероятность, что только тебе удаётся противостоять этой аномалии. Наша память стирается, и мы не замечаем, как проживаем один и тот же день. — Это не больше, чем теории, — присела рядом Акэйн. — Если ты прав, мне от этого не легче. Мы уже всё осмотрели и не выяснили, как это остановить. — Мы не всё осмотрели, — чутьё оповестило девушку о приближающейся опасности, но тело не успело среагировать. Ловкие руки впечатали её в матрас, в собственном доме угодила в нелепую ситуацию. — Нет у меня никакого желания раздеваться перед тобой. Так что придётся тебе поверить на слово: нет на мне таинственных созвездий из родинок. — Смерть не сможет объять тебя, если я не разомкну руки до конца этого дня, — размышлял Дазай. — А если сможет, мы уйдём вместе. — Что за бред, — попыталась вырваться Каваками. — Не-туш-ки, — довольно пропел манипулятор и сильнее вцепился в девушку. — Не переживай, плату я возьму только после выполнения работы. Часовая и минутная стрелка в зените, так? — шепнул он на ушко и заставил пристально следить за настенными часами. Близость становилась невыносимой, а он серьёзно надеялся, что они оставшуюся половину дня проваляются в обнимку? — Я думал засунуть тебя в ящик и оставить в комнате без окон и дверей, но так я могу не только контролировать, но и насладиться процессом. Рука перекочевала с талии на грудь, и Каваками предприняла новую попытку бегства. Задорно посмеявшись, мужчина переключился на личико, силой повернув к себе. Сердитое, протестующее против самого его существования в личном пространстве. Он упивается её слабостью. Как если бы ему лично довелось оборвать жизнь Акэйн. Ничто не помешает преступлению, сама судьба благоволит убийству. Представляя, как страх потихоньку выходит наружу, обнажая её травоядную природу, у него закипает кровь. Прошлое буквально молит позволить убить её. Но ему всегда нужна была веская причина. По собственной прихоти — так низко он не опускался. А настоящее отсылает к словам Оды Сакуноске о светлой стороне. И о спасении. В первую очередь, о спасении его самого. Дазай не помнит дня, чтобы просто лежал в обнимку с кем-то. А ведь он полностью погружён в дело Каваками, лишь мельком подмечая приятный аромат шампуня и умные черты лица. О чём думал тот, кто наделил женщин интеллектом? Многим это портит жизнь, он — не исключение. Вызывающий вид Акэйн сменился холодным недовольством. Он всего лишь дразнит её, выуживает реакцию, разводит на эмоции. Хозяйка дома толком не понимает, что сильнее бесит — его притворство или её потворство этому. Но у неё намного больше шансов задеть его за живое. Он даже не представляет, насколько. — Этот твой хвалёный двойной суицид, — усмехнулась она, заглядывая в карие глаза. — Ты не прыгнул со мной. Так в чём смысл предлагать, если ты не можешь? — Не прыгнул? — предельно удивился он. — Как это было? — А как ещё это могло быть? Сказал насчёт три, взял за руку. Я шагнула, а ты упал, еле удерживая меня на весу. Так перепугался, мне это даже польстило. В тот день я не рассказывала, что проживаю один и тот же день. Ты думал, что, если отпустишь, для меня всё закончится. И я сама отпустила твою руку. Суицид я ещё не пробовала, это могло сработать. Но цикл продолжился. Зато остались любопытные воспоминания. О человеке, испытавшем отчаяние вместо меня. Дазай сильнее обвил руками хрупкое тельце, готовое рассыпаться или испариться. Она видела намного больше, чем он мог показать. И своим откровением застала врасплох. Неожиданно возвысилась, поймав его на слабости, о коей он мог только догадываться. Есть большая разница между догадываться и знать наверняка. — Сколько раз ты умирала на моих глазах? — уточнил он для справки. — Я не считала, но посмотрим… Раз восемь точно, — спокойно ответила Акэйн. Он познакомился с ней этим утром, это их первая встреча. Но к вечеру чувствовал, как мимолётная связь стала очень значимой. Он не хочет поскорее покончить с этой работой. Дазай не хочет терять её снова, даже если не способен осознать масштаб потери. Унесёт ли он её в завтра, или нечто сотрёт его самого из настоящего? Отбросит в день, где они даже не знакомы. А если Каваками не переступит больше порог агентства? Тогда он притянет и сожмёт крепче, уцепится мёртвой хваткой. Чтобы чётко дать понять, что с ним Акэйн в безопасности. И только с ним. За этим чувством она придёт к нему снова. Как донести, что она не может больше действовать безрассудно? Лишать себя жизни, лишь бы вырваться из порочного круга. Суицид мог убить её по-настоящему, но результат для неё выше желания выжить. Устроившись поудобнее, он закрыл глаза и провалился в сон. Через пару часов Акэйн окончательно сдалась. Даже бессознательно, он крепко её держит. Склонив голову к мужской груди, она задремала. И, наверное, она уже знает, что произойдёт дальше. Её отец вернётся с работы и застанет их в таком положении. Вытолкает Дазая за дверь, устроит ей урок нравственности. И, конечно же, в конце она умрёт от нелепой случайности. Но нехотя она признаёт его старания. Правда, не до конца понимает, почему всякий раз он провожает её на тот свет в безмерном ужасе.