Little men

      Уже прошло полгода с того момента, как Чонгук покинул их школу. Признаться, Тэхен очень переживал о нем и скучал. Он сам не понимал, почему скучает, ведь они были знакомы всего пару дней.       Тэхен все время усердно учился, играл на скрипке и ухаживал за Ентаном, но каждый раз отвлекался на мысли о нем.       Джин видел, каким грустным был парень и сам начинал переживать по этому поводу. Он все эти месяцы спрашивал у Намджуна: «Вот зачем мы отпустили его? Он же мог исправиться!», но его парень каждый раз лишь стыдливо опускал голову, обвиняя лишь самого себя.       Они ведь сами обсуждали то, как Тэхен сможет помочь Чонгуку, как исправит его и, возможно, сделает его успешным в будущем. Если бы он только вернулся — они бы смогли бы простить ему все и снова принять в школу.       Но видимо, Чонгук действительно не хотел возвращаться и Тэхен медленно угасал.       В один из дней школу КаДжок посетил почтальон, который передал лично в руки Сокджина письмо. Он, сидя в своей спальне, осторожно открыл его и, достав письмо, стал читать содержимое.       После того, как он пробежался взглядом по содержимому, то он встал и направился в комнату младших мальчиков, прямо к Тэхену. — Мальчики, оставьте нас с Тэхеном наедине, нам нужно поговорить, — сказал он, когда зашел внутрь.       Тотчас все мальчики, которые были в комнате в этот момент, оставили их наедине. Тэхен, сидевший на полу с Ентаном на руках, поднял свой взгляд на учителя. — Что-то случилось? — спросил он, продолжая поглаживать мягкую шерстку пса. — Тэхен, мой милый мальчик, я к тебе с известиями. Миссис Кэрролл, у которой ты играл на скрипке прошлую неделю, собирается в путешествие по Европе и хочет… — Чтобы я поехал с ней? Помнится, она упоминала об этом. — Как ты на это смотришь? Ведь ты сам из Европы, сможешь даже посетить своих родных. Тебе нужно сменить обстановку. — Да, это действительно прекрасная возможность. Я соскучился по матушке, да и может, я понравлюсь кому-нибудь в Европе и тогда стану действительно настоящим музыкантом? Буду играть на больших европейских сценах, как Паганини! — от этих мыслей на его лице появилась счастливая улыбка. — Ах, ты уже хочешь так скоро бросить нас? — Джин наигранно вытер несуществующие слезы. — О нет, хен! Я не брошу вас! Вы же моя семья! Если у меня ничего не получится, то я вернусь к вам и буду помогать с новыми детьми. Я могу преподавать скрипку или учить их манерам. — Верно, с тебя бы вышел замечательный учитель, мальчик мой. Как быстро ты вырос. Тебе 16! Совсем не верится. — Джин чмокнул парня в щеку, отмечая про себя, что она стала впалой, да и лицо в целом вытянулось. Как быстро дети взрослеют. — Я надеюсь, что все мальчики останутся в школе до того, как они приедут. Не хочу, чтобы они покидали родное гнездышко без меня! — Но Богому и Юнги уже 18 и им пора поступать на дальнейшую учебу, но ты не волнуйся, я обязательно напишу тебе об этом письмо.       Тэхен вздохнул, а затем взял руки учителя в свои и со счастливой улыбкой произнес: — Спасибо, что Вы появились в моей жизни. — Это тебе спасибо, милый. Ты так нам всем помог!       Тэхен смущенно улыбнулся, а затем спросил: — А Вы бывали в Европе? — Нет, милый. Я выезжал только в Джорджтаун, где я служил медбратом, а больше нигде и не был, — Джин почесал за ушком пса, грустно улыбаясь. — Что ж, через год-два я пошлю за Вами, и мы вместе будем гулять по чудесной Европе! Я покажу Вам мой родной город, а потом Рим, и Париж! О, как я люблю эти города! — Тэхен просиял лишь о мысли об этом. — Спасибо! Я с нетерпением буду ждать этот день! А теперь, пора собираться. У нас мало времени.       Времени на сборы оставалось немного, и в доме до самого отъезда Тэхена царило волнение. Джин держался очень хорошо, пока экипаж с Тэхеном и его вещами не скрылась из виду, и тогда он бросился в свою спальню и плакал там до изнеможения.       Тэхен также держался мужественно до отплытия парохода, но в тот момент, когда собрались убирать трап, он вдруг осознал, что скоро целый океан раскинется между ним и самыми близкими для него людьми, он схватился за руку Намджуна, последнего из провожающих, задержавшегося у трапа, сказал, всхлипнув: — Прошу, позаботьтесь обо всех мальчиках, Ентане и, конечно же, Сокджин-хене! Я не хочу, чтобы они плакали по таким пустякам! Я приеду как можно скорее, обещаю! — Обязательно, Тэхенни, я позабочусь о них и мы всегда будем по возможности писать тебе обо всем, что у нас происходит, — Намджун поцеловал юношу в лоб, сам еле сдерживая слезы.       Так Тэхен отправился открывать Старый Свет, который всегда предстает новым и красивым перед юными глазами, а ее горячо любимый учитель следил за ним с берега и надеялся лишь на лучшее.       Тэхен махал ему рукой, пока с берега не стало видно ничего кроме слепящего блеска летнего солнца на поверхности океана.

***

Лондон Дорогие мои,       Я сейчас нахожусь в некогда родном мне доме, у родителей, но по правде говоря, здесь совсем не так уютно, как в нашей школе. Родители даже не успели спросить меня о моем обучении, как я рассказал им абсолютно все о нас. Матушка горячо целовала меня и говорила, что не верит что это я — так я изменился. А отец рад тому, что отдал меня на обучение к вам и хочет лично пожать вам руки.       Ах, не могу передать вам, какое это замечательное путешествие!       Тогда, в самом начале, я чувствовал себя довольно скверно, но потом все пошло отлично — укачивало редко, весь день на палубе и множество приятных людей вокруг. Все очень были добры ко мне.       Миссис Кэрролл чувствовала себя плохо во время путешествия и хотела быть одна, так что когда я не мог ей помочь, то шел на палубу. Какие закаты, какой чудесный воздух, какие волны!       Все было восхитительно в океане, но я был рад, когда мы, наконец, увидели берег Ирландии — такой зеленый и залитый солнцем. О, как он чуден: руины, виднеющиеся кое-где, богатые поместья в долинах с красивыми парками и заповедниками! Было раннее утро и я не пожалел, что встал рано и увидел все это.       Когда мы приехали в Лондон, конечно же, полил дождь, и не было видно ничего, кроме тумана и зонтиков. Матушка выделила отдельную комнату для миссис Кэрролл, и поэтому когда мы отдохнули и распаковали вещи, то вместе отправились по магазинам в промежутках между ливнями.       После обеда посетили Вестминстерское аббатство, которое раньше я никогда не посещал. Но не ждите от меня описаний — описать это невозможно! И я только скажу, что это было грандиозно. Сегодня вечером мы собираемся в театр смотреть на приезжего французского актера. Это будет просто лучшим завершением этого прекрасного дня! Очень скучаю и горячо люблю вас!

Ваш любящий Тэхен

. Париж       Дорогие мальчики,       В моем последнем письме я рассказывал о нашем пребывании в Лондоне, моем родном городе, но вот теперь мы в Париже!       Как чудесно мы проводим время! С утра до вечера осматриваем достопримечательности, а обедаем в приятных, но все же недорогих кафе. Дождливые дни мы проводили в Лувре, наслаждаясь разглядыванием картин. Богому бы здесь очень понравилось бы, а Соджун бы точно вздернул свой дерзкий нос перед некоторыми из работ, а все потому, что у него нет склонности к искусству, а у меня есть. Хосоку и Юнги бы понравились всякие реликвии. Да я и сам пришел от них в восторг.       Пале-Рояль — восхитительное место! Оно бы очень понравилось Сокджин-хену. Здесь так много ювелирных изделий, а я знаю, как учитель любит эти красивые безделушки.       Мы часто ходим в сады Тюильири, они очень красивы, Чимину, Ушику и младшеньким точно бы понравилось здесь.       Мы сняли комнаты на Рю-де-Риволи, и с балкона открывается вид на всю эту длинную, великолепную улицу. Это так красиво, что мы часто проводим вечера на балконе, беседуя за чашкой чая, когда слишком устаем, чтобы отправиться куда-то и вечером.       На следующей неделе мы едем в Германию, и, так как мы не будем долго останавливаться, я смогу писать вам лишь наспех.</i>       Я очень хочу, чтобы вы были рядом со мной.

Прощайте, мои дорогие Ваш Тэхен.

      Сокджин читал эти письма, сидя в окружении всех мальчиков и своего любимого мужчины. Он стойко держался, пока читал их, чтобы мальчики не видели его слабым. — Хочу, чтобы он поскорее вернулся, — сказал Чимин, утыкаясь в плечо сидящего рядом Хосока. — Его уже так долго нет, что просто не возможно! А если он решит там остаться— расстроенно проговорил Тэмин. — Он не оставит нас, — произнес Юнги, — он обещал нам вернуться. — Вам хорошо говорить: скоро приступаете к учебе. И можете даже сами съездить к нему в гости. — Мальчики, давайте не будем грустить. Да, мы все скучаем, но нужно радоваться за него, ведь ему там так хорошо. К сожалению, мы не можем писать ему письма, ведь не знаем точного адреса, но хорошо, что он пишет нам сам, — сказал Намджун, прижимая расстроенных Чонина и Тэмина к себе. — Почему он решил, что я совсем не смыслю в искусстве? — недовольно проговорил Соджун. — Да потому что ты правда не разбираешься ни в чем, кроме того, как удовлетворить свое эго, — сказал Юнги, кладя руку ему на плечо.       Соджун хмыкнул, но увидев серьезный взгляд учителя, остудил свой пыл и решил не провоцировать конфликт. — Вам всем пора в кровати. Завтра новая рабочая неделя и у нас много дел. Всем доброй ночи! — Сказал Намджун, подавая свою руку Джину, чтобы тот смог встать.       Когда все дети ушли по своим комнатам, то Джун обнял Джина со спины, утыкаясь носом в его шею. — Я так рад за него, хен, — шепотом проговорил Джин, — но так сильно скучаю. — Я понимаю, Джинни, он мне тоже как родной сын. Он обязательно вернется к нам, ведь ты сам читал его письма, где он пишет, как скучает и любит нас.       Сокджин положил свои руки на руки мужчины, что обвивали его тело. — Ты очень напряжён, — заметил Намджун, — может, пойдем в нашу спальню? Я сделаю тебе расслабляющий массаж.       Джин кивнул и Намджун, взяв его за руку, повел наверх, в их спальню.       Как только они оказались в их спальне, то Намджун накрыл губы парня напротив. Он целовал его нежно и неторопливо, медленно снимая с него белоснежную сорочку.       Когда Джин оказался без верха, то Намджун попросил его лечь на кровать животом вниз.       Когда Джин выполнил это, Намджун сел на его бедра и стал осторожно разминать плечи мужчины. — Ах, действительно хорошо, милый. — Я рад, что тебе нравится.       Намджун спускался руками ниже, массируя бока и поясницу, нежно покрывая губами его плечи. — Какой необычный массаж! — Джин усмехнулся.       Но как только Намджун стал покусывать его тонкую кожу на шее, то Джин сразу же заерзал под мужчиной. — Ох, что же ты творишь?       Намджун сел на кровать и перевернулся младшего Кима, снова впиваясь в его губы.       Через мгновение они оба оказались полностью обнаженными, уже целуясь более страстно, совершенно забывая дышать.       Руки старшего блуждали по всему телу под ним, сжимая упругие ягодицы. Джин издавал легкие стоны и сводил с ума своего парня еще сильнее.       Наконец, он вошел в него. Джин не сдержал громкий стон, сразу же прикрывая свой рот. Он боялся того, что мальчики могут его услышать.       Их тела были словно одним целым, они двигались вместе и стонали в унисон друг другу, снова и снова целуясь.       Когда все закончилось, Намджун осторожно вышел из парня и, подарив ему очередной поцелуй, лег рядом. — Да, это расслабляет даже лучше массажа, — с уставшей, но такой довольной улыбкой, произнес Джин. — Я всегда знаю, как тебя расслабить, любимый. Они целовались до глубокой ночи, пока не уснули в теплых объятиях друг друга.