***
Астрид устала слушать от посторонних людей, что Иккинг пользуется ей. Что он последний лицемер, омерзительный тип, оставит её с разбитым сердцем. Все демонессы этажа нашёптывают ей: «Он слишком странный для гордыни, милая. Ты точно уверена? Я бы с таким даже не рискнула переспать!» У Астрид невольно чешутся кулаки, но она пообещала Иккингу, что будет контролировать свой гнев как можно больше и дольше. Она знает, что с ним было, доверяет ему и верит в то, что он исправится. Он поклялся самому себе, и ей в том числе. Его мучает головная боль. Он истязает себя каждый чёртов день, дабы не быть тем прошлым собой. — Тебе не обязательно так… Ограничивать себя, — говорит она Иккингу, когда они гуляли той ночью, около маяка. Он лишь хмыкает на это. — Если я дам слабину, Астрид… Против нас ополчатся все без исключения. Точнее, на меня. Но и на тебя могут. Стадное чувство, миледи, не забывай. Я не хочу повторения с Валентайном. — Я могу помочь тебе с контролем. Могу же? — с надеждой в глазах спрашивает демонесса, смотря в глаза Иккингу. — Да. Но готова ли ты потащить такой тяжкий груз, как я? — грустно улыбается он, — Если я был не по зубам даже самому сильному демону поколения, тем более… Сделал невозможное. — Он был слаб, — серьёзно заявляет Астрид. — Нет. Он был сильнее всех нас, — мотает головой Иккинг, — Валентайн был… Богом. Богом среди демонов, да, звучит смешно… — хмыкает он, — Он был истинным гением, я — горделивым гением. Но знаешь… Если добром всё закончилось, значит добро просрало*. Ты же понимаешь, что я заставил самоубиться чёртового Бога? Астрид, я ужасен. Я люблю тебя возможно так, как никогда не любил. Я однолюб, но я боюсь, что моё эго будет давить на тебя. Я очень тяжёлый морально. Я не могу держать себя в тисках вечно. Даже мой прадед… Я не хочу повторять его судьбу. — С ним что-то случилось? — Ну… Однажды, его подставили перед выбором: вселенские знания или любовь всей его жизни… — И он выбрал… Иккинг лишь кивает на это, поджимая губы. Кажется, на его глазах наворачиваются слёзы. — Он тоже когда-то давно убил одного демона. Тоже алчности. Я будто повторяю его судьбу, но я не хочу, понимаешь? Я не хочу из-за своего эго потерять то, что люблю больше всего. Может быть моя прабабушка и была суккубшей, но прадеда не бросала… А он… Я же говорю тебе: ты готова взять на себя это бремя, стоящее перед тобой сейчас? Это был тяжёлый разговор. Астрид понимала, что ввязалась в непростую историю. Но она боец. Она — демонесса гнева, от своего не отступит. — Я люблю тебя, Иккинг. Ты можешь положиться на меня, и я буду с тобой до конца. В этот же момент Иккинг падает на колени перед Астрид и просто начинает рыдать. Астрид присаживается следом, принимается его успокаивать. Астрид чувствует, когда Иккинг не сдерживает себя. Она ощущает это своей аурой: когда воздух будто тяжелеет вокруг, слабая дрожь прокатывается по всему телу, а сердце начинает хаотично биться в груди. Аура Иккинга слишком темна, посему ему приходится маскировать её ещё одной оболочкой. Но он справляется молодцом, даже во сне старается удерживать себя. Из-за этого порой просыпается от любого шороха, либо просто дремлет, но он привык. Проснувшись утром в шесть, как и обычно, Астрид просто не захочет вставать с постели. Она знает, что Сморкала будет бегать и ждать её, но идти просто не хочется. Ей хочется полежать с Иккингом подольше: его хочется обнимать и не отпускать вовсе. — Если тебе надо идти бегать, я тебя не держу, крошка, — полусонно бормочет Иккинг с прикрытыми глазами; только в таком состоянии он называет Астрид ласковыми именами. — Я передумала. Так лень вставать, — потягивается Астрид, следом тянется обнять Иккинг, прижать его голову к своей груди. — Это, наверное, потому, что я не маскирую ауру. — Серьёзно? Я этого не чувствую. — Это потому что… Эх, прабабке «привет», — вздыхает Иккинг, тоже обнимая девушку и мило улыбаясь. — Ты слишком часто упоминаешь свою прабабушку, — усмехается Астрид. — После секса моя аура чутка очищается, — признаётся Иккинг, — И это одна из причин, почему я так хорош. — То есть… Ты и раньше сексом занимался? — удивляется Астрид, округляя глаза и немного краснея. — Угу. Даже с суккубами. Раз десять точно, уже и забыл. Для Астрид суккубы — порочные существа. Она их просто ненавидит, не может их даже видеть. А если увидит, то всё, бегите. Её ярости не будет предела. — Скажи, что это шутка. — Я не шучу. Надо было сказать раньше… — бормочет следом Иккинг. В воздухе повисла гнетущая тишина, воздух стал заметно тяжелеть вокруг. — Тебе повезло, что я тебя люблю, — говорит сквозь зубы Астрид, чуть плотнее прижимая голову Иккинга к себе. Тот аж ойкнул. — О Люцифер, спасибо, — лепечет тот, тоже прижимаясь плотнее к демонессе, — Астрид, я тебе клянусь своей жалкой душонкой, что я больше ни с кем, кроме тебя, сексом заниматься не буду. Правда-правда. Вот клянусь жизнью! — Не зарекайся, жизнь по-разному может повернуться, — бросает фразу она. — Если и повернётся, приму обет воздержания тогда. — И помрёшь оттого, что аура будет чёрной, как смоль? — Возможно, — горько усмехается парень, — Говорю же, прабабке «привет». — Всё, давай не будем об этом. — Угу. Согласен. Так и лежат в обнимку, пока не заснут вновь. Когда на часах будет половина девятого, будильник зазвонит у Иккинга и парочка встанет наконец с кровати.***
Так уж вышло, что Сморкала пробыл в отключке двое суток. Конечно же он испугался, увидев на телефоне кучу пропущенных звонков от отца и брата, а заметив ещё и дату, вовсе чуть не сошёл с ума. За это время никто в его комнату не зашёл, никто не разбудил его. Он выбегает в лобби как угорелый, все смотрят на него с милыми улыбками. — Проснулся? С выздоровлением, — говорит какой-то демон лени. — Я не болел! Я спал! Так долго… — Сморкала держит на своей головешке руки и мотает ей, ничего не понимая. — Иккинг сказал, что это произошло потому, что он ещё наложил заклинание полного восстановления энергии твоей ауры. — Да! Сморкала, она у тебя как стёклышко! Иккинг такой молодец! — вторит какая-то демонесса зависти, — И мне надо бы к нему обратиться, чувствую себя ужасно. — То есть… Он почистил меня? — кривит лицо Йоргенсон. — Типо того, — усмехается Фобос, — Тебя теперь вообще не побить, он усилил твои способности. Ты должен его отблагодарить. Он сейчас в библиотеке, если что. Сморкала торпедой бежит прочь из общежития, заметив при этом, что он теперь бегает ещё быстрее обычного и тратит меньше сил на это. Да и дышать стало заметно легче, нет одышки, голова не болит… Чудеса! Когда демон алчности вбегает в библиотеку, он замечает, что между полок в воздухе плавало какое-то тёмное фиолетовое облако, как что-то с шумом падает на мраморный пол. — ДА ЧТО ЖЕ ЭТО ТАКОЕ, ГДЕ ЭТА ЧЁРТОВА КНИГА?! — слышит яростный вопль Сморкала и кажется понимает, что узнаёт обладателя крика. — Иккинг?! Брат, это ты там? — сомневается Йоргенсон, аккуратно подходя сбоку стеллажа. Иккинг сидел меж стеллажами, окружённый книгами. На лице злобный оскал, глаза горели фиолетовым свечением. Метнув несколько безумный взгляд, он во мгновение ока успокоится, завидев Сморкалу. — А, это ты, Сморкала. Привет, — мило улыбнулся, будто только что он не бесился, начинает быстро говорить, — Как ты? Я сказал твоему отцу, что помог тебе немного, он всё знает. И прости, что не сказал тебе об этом ещё когда ты не заснул… — Всё нормально, просто немного непривычно… А ты чего тут? — Сморкала подходит к Иккингу ближе, даже присаживается на корточки, — Не можешь найти чего? — Да… Знаешь, ты вовремя зашёл. У меня есть к тебе один важный вопрос. — Конечно. Я ж тебе по самый гроб жизни должен, — улыбается Йоргенсон. — Ты знаешь про такой артефакт… Как Абген? — Ох… Знаю. Моя семейная реликвия, — почёсывает затылок Сморкала. В глазах Иккинга что-то сверкнуло, а само тело чутка дёрнулось. — То есть, он есть у тебя? Это не миф? — Нет, не миф. Он есть, просто мы его не показываем. От него одни проблемы, — нервно хмыкает Сморкала, — А тебе зачем? — Я хочу провести один эксперимент… В научных целях, не подумай. Я слышал, что его лезвие может помочь мне… Очистить ауру немного по-другому, — с паузами говорит Иккинг, немного жестикулируя руками, — Я понял, что влияю даже на Астрид, и хочу попробовать избавиться от плохой энергии менее ужасным способом. — Менее ужасным? Есть более? — Да. — Например? — Тогда я должен буду… Устроить кровавую баню, — Сморкала тут же испугался, сердце забилось очень быстро и сильно, — Никто же этого не хочет. И я тоже. Поэтому мне нужен Абген. Ты… Сможешь достать его для меня? Абген — священный кинжал, некогда принадлежавший Маммону, демону алчности. По легенде, его выковали в преисподней, чтобы умерщвлять негодных для службы низших демонов. На лезвии кинжала, на латыни, написано таинственное слово: «Sacramentum». — Ну, я попробую. Но не обещаю, — признаётся Сморкала. — Хорошо, — кивает Иккинг, — Я уже тебе благодарен. Если ты это сделаешь… Мир этого не забудет. Йоргенсон напрягся при последней фразе Иккинга, но говорить ничего больше не стал. Они вместе уходят из библиотеки и расходятся в коридоре. Сморкала позже встретится с Астрид. Она была несвойственно для себя поникшей. — Ты чего, подруженька? — певуче говорит демон, садясь напротив демонессы за стол в столовой. Девушка тут же удивилась и успокоилась. — Сморкала? Как я рада. Как себя чувствуешь? — Просто отлично! Будто заново родился! Уже отблагодарил Икка, в библиотеке с ним пересёкся… Эй, ты чего? Что-то стряслось? Астрид опять потухла, глаза чуть прикрылись, губы поджались. — Иккинг… Я понимаю, что он переживает… — С ним что-то не так? — В общем, он теперь и на меня влияет. Мне теперь не спится рядом с ним даже тогда, когда он маскируется. Я старалась не говорить ему, но он сам узнал… Моя аура стала чернеть, причём очень стремительно, и из-за этого он сам не свой. Через полчаса пойду к медбрату и попрошу почистить мне ауру. Когда демоны собирались расходиться, Иккинг предупредил Сморкалу: — И прошу, не говори ничего Астрид. Пожалуйста. Это ради её блага… И всех вокруг. — Хорошо. Я — могила, — заявляет Йоргенсон, кладя руку на сердце. Он отличается честностью и верностью, своё слово держит до конца… И позже это сыграет против него самого.