***
Следующим утром все в «Кровавой долине» уже знали о демоне гордыни, лежащем в святилище. Ни жив ни мёртв… Ангелы тихонечко читали около него свои молитвы, феи просматривали свои книги около часовни, не смели тревожить его. Особенно впечатлительные ученики даже оставляли около алтаря какие-то записки, письма, ставили свечи. Сморкала и Астрид проснулись ближе к обеду. Слюнявый прикрыл их перед другими учителями, так что демон и демонесса могли без ущерба для обучения реанимироваться после произошедшего. Но несмотря на это восстановиться за несколько часов сна оказалось крайне тяжело. Синяки под глазами, кровь запеклась уродливой потемневшей корочкой на одежде и на лице, глаза по-прежнему болят, залиты кровью. В академии царила странная атмосфера. В коридорах никто не шумел, все общались лишь шёпотом. — А почему нельзя громко говорить, я не могу понять? — спрашивает вурдалак у какой-то феечки. — Своими голосами мы мешаем ему найти путь в наш мир. Отвлекаем его. Вдруг он в Чистилище заблудился, знаешь, сколько там голосов? И мы ещё добавим шума. — А как он нас найдёт, если мы почти молчим? — Аура, — лишь говорит фея, — так он чётко сможет найти нас. Несмотря на уговоры Слюнявого и Сморкалы, Астрид всё же появилась на занятиях. Она хотела забыться в упражнениях, вернуться к прежней жизни, несмотря на отсутствие Иккинга. Она чувствует, что он всё равно рядом с ней, просто далеко. Сморкала тем временем сидит у себя в комнате и читает ту тёмную книгу Иккинга. Большинство слов было на латыни, но смысл Сморкала как не странно понимал. Но когда демон долистал до раздела с заклинаниями, понял, что дальше читать бесполезно, посему вовсе захлопнул книгу. На телефон позвонил Густав. Слюнявый сто процентов уже рассказал мальчику про случившееся. — Алло? — Привет, Сморкала. Как ты? Слюнявый мне рассказал… — Отдыхаю. — Ты даже в академию не пошёл? — Да. — Я тоже. — А ты чего не пошёл? — Дали выходной за высший балл на вчерашней тренировке. — О как, — улыбается Сморкала, — А что ты сдавал? — Да так, бег, плавание, прыжки в длину, стрельбу из лука… Потом испытание проходили, и там я выиграл. — Молодец. — Я знаю, — самодовольно хмыкает Густав, — Твой отец не говорил тебе? — О чём? — Абген… Пропал. — В смысле пропал? — Сморкала невольно вскакивает с кресла. — Ну, исчез. Отец положил его на место, а потом зашёл, а его уже нет. Он так перепугался. Сморкала отключает телефон и бежит вон из комнаты, в лобби, следом вниз по лестнице.***
Сморкала сначала не смог встретиться с отцом по причине того, что тот был на совете учителей. Повесткой дня, конечно же, стало странное самоубийство демона гордыни. Многие ученики столпились около дверей и пытались что-то подслушать, но за дверями будто никто не говорил: стояла странная тишина. — По ментальной связи общаются, наверное, — предполагает какой-то ангел тихо. — Вполне возможно, — кивает другой ангел. Меж двух ангелов вклинивается запыхавшийся Сморкала, — О, привет. Твой отец там. — Уже в курсе, — шепчет он, опираясь руками на свои колени. Вдруг дверь отворяется и из помещения один за другим выходят учителя. Слюнявый выходит одним из последним, он был напряжён и хмур. Сморкала быстро хватает отца за руку. — Пап, что у вас там было? — Потом расскажу, сын, — говорит он шёпотом, как и все в академии, — Вечером приходи домой, хорошо? Отбил тебе на завтра ещё один отгул, потом всё восполнишь. — Хорошо… — демон уходит, так ничего и не сказав. Астрид была в библиотеке и пыталась найти какую-то информацию про Абген, но во всех книгах про реликвии и артефакты не было подобных предметов. Демонесса напряглась: откуда тогда Иккинг узнал о нём? Неужто Сморкала когда-то проболтался? В помещение кто-то входит. Астрид заглядывает через стеллаж и видит Сморкалу с той тёмной книжкой. — Это ищешь? — показывает книгу Сморкала, чуть поднимая её наверх. — Возможно, — предполагает она, садясь за стол, — Это?.. — Его книга. Ты же лучше в латыни разбираешься. Тут есть немного про Абген. Демон и демонесса сидят друг напротив друга. — Меня больше интересует, как Иккинг узнал об Абгене? — Маммон его знает, — пожимает плечами Сморкала, — сколько книжек по истории читал, про него ни слова. Я знал об Абгене лишь со слов отца, да деда, пока жив был. — А что они тебе говорили? — Ну, что это подарок от Маммона нашему роду, мол, за нашу верную службу. И он будет храниться у нас до пресечения рода. — А потом? Если прервётся? — А там никто не знает. Можно лишь предполагать… Густав сказал мне, что Абген исчез. — Серьёзно? — Ага… Отец тоже испугался, ну, я попытался у него всё узнать, но он сказал, что вечером мне всё расскажет. — Ты идёшь домой? — Да, потом, наверное, вернусь в общагу. Куда я денусь-то. Я не могу оставить тебя одну, — усмехается он. Астрид тут же хмурится на это, — Ты не подумай, по-дружески. — Если я во сне держала тебя за руку, это не значит, что это повод опять начать лезть ко мне, Сморкала, — поясняет она с укоризной во взгляде. — Ты же мне по-прежнему нравишься… А Иккинга нет… — По тонкому льду ходишь, — предупреждает демонесса, покачав головой. — Молчу-молчу. Вообще, я тоже переживаю за него. Он мне почти как брат. — Вы же вроде троюродные братья… — Не совсем. Там всё сложно, — почёсывает голову Сморкала, глупо улыбаясь. В библиотеку неожиданно врывается какой-то ангел. Он вытаращил свои белые светящиеся глаза на демонов. — Ваш… исчез, — бормочет он.***
Около святилища столпилось ещё больше народу, нежели около входа в помещение для учителей. Астрид и Сморкала кое-как пробились через учеников в первые ряды. Двери часовни распахнуты. На алтаре никто не лежит. Внутри святилища стоял Слюнявый и какой-то мужчина в белой рясе, возможно, преподаватель у ангелов. — Что происходит вообще? — спрашивает громко Сморкала. Гул толпы тут же стих. — Испарился… — Исчез… Слюнявый качает головой, проводит пальцами по каменному алтарю. — Но аура всё ещё чувствуется, — говорит он тихо коллеге, — Как думаешь? — Странно. Похоже, что он переместился в какой-то астрал. Как — не знаю, — мотает головой ангел, — Я так и не смог расшифровать то заклинание, что ты мне дал. Ты точно нигде не ошибся? — Точно, Данте. Всё от и до переписал, как в его книге. — Тогда не знаю. Я даже к Гавриилу обратился. Он и то не смог понять… Как вообще он смог прочитать такое заклинание? — Гений, — пожимает плечами Слюнявый, чуть тише добавляет, — И это он Валентайна угробил. — Это многое объясняет, — совсем тихо шепчет ангел. Астрид еле держится на ногах. Ей заметно поплохело, глаза сильно закатились, зрачков не было видно вовсе. Сморкала подхватывает подругу. — Пап, Астрид плохо! — восклицает он громко, и Слюнявый почти мгновенно реагирует. — Данте, зови Рафаила, — говорит демон ангелу, тот быстро исчезает из виду; мужчина выходит из святилища, — Всем разойтись, живо! — Астрид, чёрт возьми, — бранится Сморкала, бегая глазами. Он напуган до ужаса. — Погоди-ка… — Слюнявый приглядывается к телу демонессы, следом удивляется, — Аура… Сама очищается? В миг рядом появляются Данте и медбрат. — Рафаил, у неё с потоками ауры всё в порядке? — спрашивает старший демон алчности. — Более чем, — спокойно говорит он, присаживаясь на одно колено перед девушкой, которую придерживал Сморкала, — Я бы даже сказал отлично. Впала в летаргию, разве что. — Так неожиданно? Демоны гнева не могут сами очищать ауру, — говорит Данте. — Тут что-то не так, — щурит глаза Рафаил, — На неё будто что-то… Влияет. Или кто-то. — Кто? — Без понятия. Но объяснить я это не могу. — Что ты видишь вообще? — спрашивает Слюнявый у медбрата. — Сгустки энергии слишком быстро текут по потокам… Боже милостивый, как это возможно, — лишь пришёптывает тот, удивляясь. — Тогда другой вопрос. Как демон, бывший меж двух огней, смог исчезнуть? — Есть два варианта. Либо он выбрал смерть… Либо проходит какое-то испытание. — Какое ещё испытание? — недоумевает Слюнявый. — Смотря в каком он астральном мире. Он мог попасть куда угодно, Слюнявый. Всех попаданцев испытывают на прочность. А для этого нужна телесная оболочка. Все смолкли. Астрид вдруг тихонько закашляла, зажмурила глаза, но следом их открыла. — Слава Богу, — улыбается Данте, — Милая, как ты? — Я… уснула? — Возможно. Аура кристально чистая. Феномен для демона гнева, — комментирует Рафаил, вставая в полный рост. — Глаза… Астрид, у тебя глаза… — с паузами говорит Сморкала. Кровь исчезла из глаз Астрид, они стали прежними. — Если этот вернётся, у меня к нему будет масса вопросов, — качает головой Слюнявый, — Астрид, сможешь сама дойти до общежития? — Думаю, да. — Сморкала, проводи её. Как проводишь, приходи домой, Густав откроет. — Хорошо, пап.***
Густав встретил брата с улыбкой, заодно мельтешил перед ним с аттестатом с высшими баллами по всем предметам. — Я чайник поставил, будешь лаванду? — Мне ромашку, как обычно, — улыбается Сморкала, — Она же ещё осталась? — Конечно. Ты же один её и пьёшь. Сморкала присаживается за стол, ждёт, когда Густав вернётся с кухни. — Слюнявый скоро придёт? — Думаю, да. — Он сказал тебе про Абген? — Густав присаживается перед братом, жуя сахарную булку. — Не успел как-то. Астрид плохо стало, сам забыл потом спросить. — Моей ненаглядной Астрид стало плохо? — выпучил глаза мальчик, перестав жевать булочку. — Во-первых, она не твоя. Во-вторых, дожуй свою булку и не плюйся на меня. — Окей… А почему ей плохо стало? — Не знаю. Но ей потом стало лучше. Может быть она так отреагировала на то, что Иккинг куда-то пропал. — А он что, очнулся? — В том-то и прикол, что нет, Густав. Он типо мёртв, но нет. Будто испарился! — Ого… Странный он. — Не то слово, — хмыкает Сморкала. В этот момент в дом входит Слюнявый. Вид у него был неважный, синяки под глазами, бледная кожа лица. — Пап, всё в порядке? — спрашивает Сморкала у отца, спешит подойти к нему. — Его аура, похоже, отравила мою ауру, — демон кашляет и стучит себя по груди, — Я справлюсь. Давай присядем, поговорим. Трое демонов алчности сидят за круглым столом. Густав всё жуёт булки, Сморкала попивает ромашковый чай, а Слюнявый пытается отдышаться. — В общем, на собрании мы говорили о твоём дружке. Директор сказал тогда, что если не очнётся через сутки, мы его будем хоронить. Но, как видишь, он сам собой устранился куда-то. Я уже было начал место для погребения выбирать, — горько усмехается Слюнявый. — Вы выяснили, почему Иккинг самоубился? — интересуется Густав. Слюнявый отрицательно мотает головой. — Рафаил предположил, что аура повлияла на него самого и заставила самоубиться. Но это противоречит его натуре как таковой, демоны гордыни не поддаются никакому контролю. — А что тогда, отец? Что ты думаешь об этом? — Он говорил тебе про… Валентайна? — Вскользь. Иккинг заставил его самоубиться. — Чтобы ты понимал, сынок… Валентайн — правнук Маммона. Реальный, не мнимый. Моё мнение таково — Маммон заставил Иккинга совершить самоубийство, потому что тот когда-то повлиял на Валентайна и сгубил его. — Но ты же сказал... — Я могу ошибаться, — перебивает сына Слюнявый, — Если он сумеет выбраться, мы обязательно всё у него узнаем. — Если Иккинг не выберется, Астрид… Я боюсь за неё, — признаётся Сморкала, грустно вздыхая. Глаза опять сильно болят. — Она справится. Она боец, как и ты, Сморкала. Я редко это говорю, но надо верить в лучшее. — Ты всегда говоришь, что дальше будет только хуже, — скрещивает руки Густав, ухмыляясь. — Возможно. Я реалист, Густав. — С уклоном в пессимизм. Но я согласен с тобой, да и надежда всегда умирает последней. Демоны алчности смолкли. За окном подозрительно что-то засверкало. — Что это там такое? Фонари что ли включили? — Густав подходит к окну. Глаза тут же округляются, готовы вылезти из орбит, — Э-э-э, вам стоит глянуть, — Сморкала и Слюнявый подходят к окну, смотрят вдаль. Их окна смотрят на большие отвесные скалы. На улице уже заметно стемнело, но в небе вдруг ярко засверкали какие-то оранжевые молнии. Они трещали, но будто бесшумно; пытались раскроить небесное полотно. — Это ещё что за чёрт? — бормочет Слюнявый, он быстро кидается в сторону выхода, Сморкала за ним. Молний стало заметно больше, оранжевое свечение стало ещё ярче, слепило глаза. Треск заметно усилился. — Неужто апокалипсис? — победно всплескивает руками Густав, широко улыбнувшись, — Как знал, что надо почистить историю браузера. — Разлом. Разлом в пространстве, — тихо говорит Слюнявый, щурясь, — Я свяжусь с Рафаилом и Данте. Следи, — стучит по плечу Сморкалы он, уходит обратно в дом.***
За десять минут почти всё небо над «Кровавой долиной» и её окрестностями озарили оранжевые молнии. Свет стоял как днём. Все в общежитии гонялись по этажам, готовились к худшему. Ангелы твердили про злость Бога, феи паниковали из-за надвигающегося судного дня. Одни демоны радовались непонятно чему. Астрид не поддалась панике, да и радости тоже. Её мучили догадки и сомнения. Она выходит на улицу и оглядывается по сторонам. Сильно поднялся ветер, красные деревья сильно зашелестели на ветру, сопровождали усилившийся треск молний; скалы блестели оранжевым заревом. Демонессу кто-то хватает за руку. Она оглядывается и видит Сморкалу. — Ты как? — спрашивает он. — Всё в норме. А ты где был? — С отцом. Следил за этой хренью… Как думаешь, что это может быть? — Судный день. Промысел Бога, — пожимает плечами она. — А я знаешь что думаю? — Что? — Портал. — Порталы так не выглядят, Сморкала. — Вдруг какой-то иной? — Они все одинаковые, — отмахивается Астрид, смотря на молнии. Они не слепили её, в отличие от других. — Как ты вообще, блин, можешь смотреть на них? Я себе глаза выжег, — потирает пальцами глаза Сморкала. — Уязвимость, видимо. Кто-то ошалело орёт со стороны; Астрид и Сморкала бегут в сторону кричащего ангела. Он отбегает куда-то в сторону с испуганным видом. Секунда, и с неба что-то падает, причём с оглушающим грохотом, земля неистово трясётся, ветер зашумел сильнее, в небе разразился раскат грома. Ещё мгновение, и всё стихает. Начинает заметно темнеть, ибо молнии исчезают с небес. На траве лежит какой-то парень, он откашливается, пытается приподняться, но в итоге просто садится на колени. Он оглядывается по сторонам и что-то бормочет себе под нос, почёсывает макушку. Астрид щурит глаза, присматривается; доля мгновений, и она следом бежит что есть мочи с громогласным воплем, который слышат все без исключения: — ИККИНГ! Он быстро поворачивает голову в сторону, рывком вскакивает на ноги, но его заносит в бок, но сдерживается, бежит на голос. Пробежав пару метров, спотыкается о какой-то бугорок и падает на колени. Астрид падает следом, когда добегает до него, крепко обнимает и начинает плакать снова, как в тот день, когда потеряла его. Сморкала застыл на месте, издалека наблюдал за подругой, которую утешал возвращенец. Иккинг что-то лепетал Астрид, трогал её за волосы, целовал в губы снова и снова, а она всё плакала и плакала, приобнимала его тело с левой стороны. На груди всё то же кровавое пятно… Йоргенсон неспешно идёт навстречу Иккингу. Шаги даются тяжело, вина и грусть снова обрушились на него, придавливают к земле. Он позволил ему умереть, заставил подругу страдать. И теперь тот вернулся, будто не умирал. Иккинг замечает фигуру вдали, идущую к нему и демонессе. Астрид тоже смотрит в сторону, глядит на Сморкалу. Улыбка расплывается на лице возвращенца, глаза сияли искренностью и добротой. — Иди сюда, обнимемся, брат, — говорит Иккинг тихо, тянет к Сморкале руку. Тот немного ускоряется, с шумом падает перед Иккингом, обнимает его с правой стороны; кровавые слёзы потекли по щекам демона алчности. — Я тебе это припомню, так и знай, — шипит Сморкала, кладёт свою голову Икку на плечо. — Знаю, знаю, — приговаривает тот, правой рукой приобнимает его, другой — Астрид, — Эх, вы не представляете… Троица сидит посреди поля и обнимается в тишине. Слюнявый подходит к демонам, ставит руки на бока. Впервые за пять суток на его лице появляется улыбка. — Вернулся, чёрт. Ты где был? — Сопербия, — кратко отвечает Иккинг, улыбнувшись. На лице Слюнявого появляется изумление. — В смысле? — В прямом. — Демоны не могут попасть в Чистилище. — Меня туда отправили. — Кто? — Давайте я завтра расскажу? Я жутко устал, хочу отоспаться и вообще, я хочу побыть со своей семьёй… — Иккинг смотрит на Астрид, касается своим лбом её лба. Демон алчности пожимает плечами. — Как скажешь. Отдыхай, ты заслужил. Но учти, завтра тебя ждёт допрос. — Хорошо. Ну, пойдём домой? — Иккинг пытается встать, ему помогают Астрид и Сморкала, — Спасибо большое. Ноги болят просто жуть.***
Слюнявый встречается с Рафаилом и Данте около святилища. Ангелы читали какие-то свои книги в тишине. — Как он? — Пойдёт. — Он сказал, где был? — Чистилище. Первый круг, как я понял, — делится демон, почёсывая голову. Ангелы переглядываются между собой. — Но как? — Его послали туда. Он завтра всё расскажет… Знаете, что меня напрягло? — Что? — У него… Аура… Другая. — С чего ты решил? — Я его ауру запомнил. Но теперь… Она не такая. Надеюсь он всё подробно расскажет. — Он где сейчас? — интересуется Рафаил. — В общежитии. Наверное, рассказывает всё Астрид и Сморкале. Иккинг полулежит на диване и обнимает Астрид, поглаживает её по спинке ладонью, моментами целует её в лоб или губы, вздыхает и наслаждается долгожданным отдыхом. Сморкала отдыхает у себя в комнате, держит в руках золотую статуэтку и смотрит телевизор. Он прокручивает в своей голове диалог с Иккингом: — Иккинг, скажи мне, что ты имел в виду под тем, что мир не забудет моего поступка? — Я стал чуточку другим, Сморкала. Я отныне не отравляю окружающих… Я изменился. Мир действительно не забудет этого, потому что он стал лучше. В нём теперь нет того меня… Иккинг мёртв. Да здравствует Иккинг. — Хорошо… А Абген? — Он остался в Чистилище. Я завтра всё расскажу, долго говорить… Но если одним словом, вы его больше с отцом… Не увидите, — демон поджимает губы и пожимает плечами, разводит руки в стороны, — Но если надо я могу его вернуть. Только мне надо будет опять тыркнуть себя, — натянуто лыбится, следом улыбается уже искренне, тихо шепчет, — В качестве замены могу сказать где лежит одно сокровище, там полно полезностей. — Ты реально изменился, брат, — с неким недоумением улыбается Сморкала, вскидывает бровями, — Прямо… Живой. — Только какой ценой я живой, — невзначай говорит он, вздыхая, — Ладно, бывай. Пойду Астрид утешу что ли. Йоргенсон незаметно для себя засыпает. Этот день выдался тяжёлым для всех, особенно для троих демонов. Но завтра будет новый, лучший день. Ведь всё стало как прежде… Или нет?