Золотой

Скай делала вечерний обход базы, когда пришло сообщение по зашифрованному каналу. Она обнаружила его по возвращению в свой кабинет, и сразу же поставила на воспроизведение. «Грёза, девочка, немедленно отправляйся в главный штаб, — прозвучал обеспокоенный голос Брута. — Машина здесь. Вход скрыт под водой и хорошо замаскирован, но есть ещё один. Его выкопала Хризантема, возможно, она давно догадывалась о планах отца и хотела незаметно пробираться в кабинет, чтобы следить за ним. Проход безопасен, Мидас о нём так и не узнал, иначе давно завалил. Я переслал координаты. Поспеши, Мидас направился в подземную лабораторию. Я попытаюсь его задержать, но ты должна прилететь как можно скорее». Лежавший у стола в облике мастифа Олли навострил уши и посмотрел на Грёзу. Девушка настолько погрузилась в размышления, что не заметила, как прокусила нижнюю губу. Олли вскочил на лапы и, подойдя к Грёзе, ласково боднул её головой. — Оставайся здесь, — очнувшись, сказала Скай. Олли припал на задние лапы и звонко залаял, как настоящий пёс, желающий остановить хозяина, задумавшего нечто безрассудное. — Нельзя тебе со мной, Олли, прости… Грёза схватила ножны с кристальным мечом и, перекинув ремень через голову, бросилась к посадочной площадке на берегу Акулы, где стоял вертолёт. Ей доводилось управлять им самостоятельно всего несколько раз, но сейчас не было времени на поиски пилота. В спешке заведя лопасти, Грёза с места врубила ускорители и едва не протаранила северо-западную наблюдательную башню, но в последний момент увела вертушку в сторону и полетела низко над водой к указанным Брутом координатам. Олли долго кричал вслед удаляющемуся вертолёту, но понимал, что Грёза его не слышит. Он вернулся к кабинету Скай, лёг у порога и положил голову на лапы, ожидая, когда его лучший друг вернётся, ибо ничего другого ему не оставалось. Приземлившись возле двухэтажного домика с острой покатой крышей, Грёза заметила, что в окнах горит свет. Ошибки быть не могло — вход в тоннель находился прямо под жилым домом. Девушка громко застучала в дверь кулаком, открывшие ей уже немолодые хозяева были до смерти перепуганы неожиданным вечерним визитом. — У вас есть подвал, погреб, что-нибудь? — с порога выпалила Грёза, расталкивая супружескую пару и проходя внутрь. — Кто вы, девушка, и почему позволяете себе такое поведение? — спросил пожилой мужчина, раздражённо стуча палкой по полу. — Ещё раз спрашиваю… — У нас нет ничего из этого, — мягко сказала женщина, заламывая руки и пряча взволнованный взгляд. Грёза посмотрела на неё с подозрением и вскинула подбородок. — Но? — догадалась она о чём-то по поведению хозяйки дома. — Я была подростком в то время, — начала женщина, чувствуя, что не уверена, стоит ли рассказывать незнакомке историю, которую она поклялась хранить в тайне. — У нас очень мало времени, — предупредила Грёза. — Мне нужен тоннель, я знаю, что он здесь. Если я не попаду туда, куда он ведёт, случится что-то ужасное. — Она говорила также, — сказала женщина и округлила глаза от изумления. — Да-да, она являлась сюда, когда родители уходили работать в поле, я помогала ей копать тоннель в тайне ото всех. Идёмте… Под недоумённый взгляд мужа, хозяйка дома оттащила в сторону широкий палас, лежавший у камина, и указала на потемневшие от влаги доски. — Я замуровала вход насовсем через несколько лет после того, как та девушка перестала приходить. Что с ней случилось? Грёза достала из ножен меч и несколькими сильными ударами разнесла в щепки дощатый пол, открыв чернеющую пасть тоннеля, из которого веяло сыростью и затхлым воздухом. — Завалите проход землёй и камнями, никому и никогда не рассказывайте о нём, что бы ни случилось, — приказала Грёза и нырнула внутрь, оставив супружескую пару спорить и объясняться друг с другом. Тоннель был узкий и невысокий, совершенно лишённый освещения, но Грёза легко пробиралась по нему, держа перед собой наготове меч. Через десять или пятнадцать минут спуска под землю она упёрлась в преграду. Свободной рукой Грёза ощупала стену и наткнулась на щеколду. Отодвинув её и отворив дверь, Скай обнаружила, что находится позади картины на стене кабинета Мидаса, который она видела на записи, уничтоженной Брутом. Девушка убедилась, что она одна, спрыгнула на пол и огляделась: с того времени, когда здесь произошла трагедия, кабинет сильно изменился. Теперь он больше напоминал музей, вот только экспонатами в нём были фигуры людей, превращённых в золото. Некоторых из них Грёза когда-то видела по телевизору или знала лично и только сейчас вспомнила, что они уже давно считаются пропавшими без вести, но никто их не ищет и не интересуется их судьбой. А они все здесь, стоят безмолвно, умерщвлённые Мидасом. Грёза прошлась по кабинету, с горечью отмечая лицо каждого встреченного человека. От всего увиденного в горле стоял твёрдый ком, который она силилась проглотить, но не могла. Девушка зажмурила глаза и, отвернувшись, оперлась рукой о стеклянный шкаф, надеясь перевести дух и собрать всю волю в кулак. Подняв взгляд, она едва не закричала от ужаса, но успела закрыть рот рукой и издала лишь сдавленный вой: в шкафу стояла Хризантема и смотрела на неё безразличным взглядом золотых глаз. В отличие от других фигур, она стала позолоченной второй раз уже после смерти, и от того выглядела безумно неестественно и мрачно, вызывая настолько выраженное неприятие, что Грёзе пришлось отвернуться, только бы не видеть её в этом ужасном состоянии. — Что же это такое… — произнесла девушка, садясь на корточки и обнимая колени. Она сделала несколько глубоких вдохов, понемногу приходя в себя, затем поднялась на ватных ногах и обошла рабочий стол, покрытый толстым слоем пыли. Машина Судного Дня, видимая через панорамное окно, излучала яркое голубое свечение и искрилась. Грёза смахнула с щеки слезу и выбежала из кабинета. Длинный коридор, в котором оказалась Скай, заканчивался с одной стороны тяжёлой металлической дверью с герметичными клапанами, такой же, как в хранилище Агентства, а с другой — лестницей. Грёза направилась к ней и, спустившись на несколько пролётов, оказалась в огромном помещении, захламлённом нерабочей роботехникой, клубками широких труб, извивавшихся змеями по полу и стенам, и Машиной Судного Дня в центре. Рядом с машиной находилась консоль, у которой стоял Мидас, полностью облачённый в золото. Откуда-то сбоку раздался выстрел, пуля срикошетила о спину Мидаса и попала в одну из труб, проделав в ней отверстие. Труба зашевелилась, словно живая, и пустила через дыру густой пар. Мидас чертыхнулся и, прописав что-то в консоли, отключил подачу пара через повреждённую систему. — Хватит, Брут! — крикнул глава Агентства недовольно. — Уже должно было стать очевидным, что твои потуги бесполезны. — Мидас раздражённо вздохнул и добавил чуть тише: — Странно, что у тебя вообще хватило мозгов всё разнюхать. — Мидас, — позвала Грёза, но её голос показался блеклым на фоне грома очередного выстрела. Девушка сжала рукоять меча крепче и направилась к шефу. — Кого ты там ещё привёл? — усмехнулся Мидас, услышав приближающиеся шаги. — Это я. Мужчина замер и медленно обернулся, его лицо выражало искреннее удивление. — Скайли? — Губы Мидаса изогнулись в горькой улыбке. — Надо же, старый шпион снова провёл меня. Столько лет, Брут, ты строил за моей спиной козни, а я ни слухом, ни духом… Отдаю должное, коллега, ты был лучшим из моих агентов! — Мидас, не тронь девочку! — крикнул Брут из-за укрытия. — Выходит, вы с самого начала заодно? — спросил Мидас, смерив Грёзу пробирающим до мурашек ледяным взором. — Нет. — Хотя бы одна приятная новость за сегодня, — безразлично сказал Мидас и вернулся к работе с консолью. — Остановись, пожалуйста, — произнесла Грёза дрожащим от переживания голосом и вытерла рукавом навернувшиеся слёзы. Мужчина мельком взглянул на Скай и вдруг изменился в лице. Он развернулся и, спустившись с постамента, отделявшего консоль от остальной части зала, сделал несколько небольших шагов к девушке и остановился, сохраняя дистанцию между ними. — Ты сейчас напоминаешь мне мою Хризантему. Грёза вспомнила золотое лицо, увиденное в кабинете, и её снова пробрало до костей от ужаса и отвращения. Она зажмурила веки и попыталась представить что-то приятное, услышать шум прибоя и крик чаек, вспомнить, как хорошо ей было до всего этого кошмара. — Давай просто уйдём отсюда, — взмолилась девушка, глядя на Мидаса с надеждой. — Оставим прошлое в прошлом, сотрём всё, будто этого и не было, затопим Машину, золотые фигуры — всё, что даже самую малость напоминает нам о случившемся. Мидас поднял золотые ладони на уровень головы, посмотрел на них и, пожав плечами, усмехнулся. — Я и есть самое главное напоминание о своих грехах. Пока существую я и все те, кто знает обо мне, зло никоим образом не искоренить, не прибегая к ещё большим жертвам. — Не нужно никем жертвовать, мы что-нибудь придумаем, — Грёза глубоко вдохнула, собираясь с мыслями и силами. — Мы уедем в другую страну, в другой мир, в конце концов, нет ничего невозможного, правда же? — Ты ведь не рассчитывала меня переубедить, не так ли? — сказал Мидас, хитро улыбаясь. — Иначе для чего тебе меч? Девушка опустила взгляд на голубой клинок и отвела его назад. — Я хочу попытаться, — заверила она и снова прикрыла веки, потому что их до боли щипало от слёз. — У тебя ничего не выйдет, Грёза, ты потеряла моё доверие, когда связалась с предателем Брутом, — ответил Мидас и, бросив напоследок полный презрения взгляд, направился обратно к консоли. Скай затряслась от беззвучных рыданий, но собрав всю волю, что у неё была, постаралась успокоиться. Она запрокинула голову, чтобы выпростать влагу из глаз, а затем взяла рукоять меча обеими руками и украдкой стала приближаться к Мидасу. Шеф снова огляделся и, заметив поползновения девушки, удручённо вздохнул. Он повернулся к ней с недовольным лицом, присел на край консоли и сложил руки на груди. — Неужели ты думаешь, будто… Мидас внезапно замолк и выпрямился, глаза его изумлённо расширились: кристальный меч Грёзы полыхал невероятно красивым и безусловно колдовским голубым огнём. Жидкое пламя капало с лезвия и прожигало металлический настил под ногами Грёзы насквозь. — Вижу, тебя действительно привела ко мне судьба, — произнёс Мидас с вящей тоской в голосе. — Я так сильно люблю тебя, — сиплым от волнения голосом произнесла Грёза, занося меч для удара. — Я знаю, — ответил Мидас. — Но я должен сделать это любой ценой. Мужчина потянулся к консоли, намереваясь нажать кнопку запуска. Грёза сократила расстояние между ними в два прыжка и описала лезвием меча длинную дугу. Мгновение спустя обезглавленное тело с грохотом упало на пол. Грёза выпустила потухший меч из рук и, рухнув на колени, огласила лабораторию полным отчаяния криком, многократно отразившимся от каменных стен. Согбенная, она сидела целую вечность, глядя на своё отражение в жидком золоте, растекавшемся по полу, не думая ни о чём и ничего уже не желая, пока чей-то голос не привёл её в себя. — Надо уходить, Грёза, вставай. Брут взял девушку под руку и повёл к выходу. — Я никуда не пойду, — произнесла она поблёкшим голосом и, вырвавшись, снова приблизилась к телу. — Не сходи с ума, всё кончено. Мидас мёртв. Мы должны затопить Машину Судного Дня. Скай пыталась сопротивляться, но Брут не отпускал её. Схватив вопящую девушку за талию, шпион перекинул её через плечо и побежал к шлюзу.

***

Грёза сидела в кресле-качалке на берегу моря и грела босые стопы под лучами полуденного солнца. К ней подбежал маленький черноволосый мальчик и взял за руку. — Мам, Мистер Мяускул плачет. Девушка сняла солнцезащитные очки и взглянула на сына из-под широкополой шляпы. Мальчик был точной копией отца, за исключением маминых синих глаз и толстых розовых щёчек, характерных для детей его возраста. — А зачем ты его обидел? — спросила Грёза, улыбаясь. — Но, мама, я не обижал! — запротестовал мальчик и даже покраснел от обиды и несправедливости. — Мы ловили рыбу, Мяускул смотрел на меня очень странно, а потом взял и заплакал. Я правда-правда ничего не сделал! — Верю, верю. Пойди в дом к бабушке с дедушкой, а я успокою нашего пушистого друга. Мальчик радостно кивнул и побежал вверх по тропинке к коттеджу. Грёза отложила в сторону книгу и, подобрав полы длинного летнего платья, направилась вдоль берега к причалу. Мяускул сидел на маленькой деревянной табуретке, понурив голову, и тихо всхлипывал. Скай положила руку ему на плечо и несильно сжала. — А ты всё так же безутешен, Мяускул. После стольких лет? Кот мяукнул в ответ, а затем обернулся и недовольно фыркнул. — По-твоему, я не думаю о нём, каждый раз, когда смотрю на сына? Это невозможно, они ведь похожи, как две капли воды. Но я смогла, смирилась с тем, что его больше нет, и тебе следует сделать то же. Мяускул закрыл мордочку руками и снова горько заплакал. Сквозь всхлипы Грёза различала преисполненные сожаления мяуканья. — Я понимаю тебя, мой хороший, — сказала Грёза, обнимая Мяускула со спины и кладя ему голову на плечо. — Но никто не знает, что случилось с Мидасом и, боюсь, никогда уже не узнает. Она зажмурилась, отгоняя наваждение из прошлого и выдохнула, стараясь удержать в себе острое желание разрыдаться вместе с котом. — Ну всё, прекращай, пойдём жарить на костре рыбу, которую вы наловили. Мяускул согласно муркнул и, утерев носик тыльной стороной ладони, стал сматывать снасти. Грёза поднялась к коттеджу и обернулась, чтобы посмотреть на бескрайний горизонт, где синий простор сливался с пышными облаками. Море тихо нашептывало её имя, предостерегая, но Скай знала, что ей придётся хранить их с Брутом тайну до конца своих дней.