Золотой

Большой просторный зал утопал в шуме разговоров и смеха. Между людьми в самых разнообразных масках сновали официанты, разнося напитки и закуски. Грёза стояла в стороне от других гостей, она то и дело поправляла тяжёлую позолоченную маску в виде звериной мордочки и корила себя за то, что согласилась сделать её такой с подачи Мидаса. Несомненно, золотая маска играла большую роль в сегодняшнем благотворительном вечере: Грёза не знала никого из присутствующих, как и они не знали её, но символ, показывающий её приближённость к Мидасу, вынуждал обращаться к ней с почтением. Грёза взяла с проплывавшего мимо подноса бокал и пригубила шипучую жидкость, а затем скривила носик. — Что не так? Это хорошее шампанское, — подметил Мидас, приближаясь к девушке. Он единственный был без маски, поскольку являлся главным гостем этого вечера и не скрывал свою личность, а, полностью облачённый в золото, безмолвно заявлял, кто он есть. Грёза протянула ему бокал и сложила руки на груди. Мидас допил шампанское в несколько глотков и поставил пустой бокал на комод с вазой. — Здесь все друг друга узнают даже в этом маскараде, — сказала Скай недовольным тоном. — А я чувствую себя твоей младшей сестрой, которую ты притащил с собой только потому, что так сказала мама. — Во-первых, ты моя девушка, — возразил Мидас и, притянув Грёзу к себе, поцеловал в губы. — А во-вторых, кое с кем ты очень хорошо знакома. — Мидас указал на крупного лысого мужчину в маске Барона Самди. Словно почувствовав на себе взгляд, мужчина повернул голову к ним и, простившись с дамой-тигрицей, с которой он беседовал, подошёл к Мидасу и Грёзе. — Всё в порядке, босс? — знакомым басом произнёс мужчина. — Брут? — удивилась Скай и тяжело вздохнула. — Какой из меня шпион, если я даже коллегу узнать не могу. Брут раскатисто хохотнул и легонько хлопнул девушку по плечу. — Не унывай, всё приходит с опытом, — сказал он. — Мне надо обсудить деловые моменты с учредителями, побудь с Грёзой, Брут. Мидас оставил своих подчинённых и направился на второй этаж особняка по мраморной лестнице, располагавшейся в центре зала. — У вас всё нормально? — вполголоса спросил Брут, серьёзно и несколько сурово глядя на Грёзу. — Вполне, — ответила она и нехотя добавила: — За исключением одной ма-а-аленькой проблемки. — Ты имеешь в виду покушение на тебя несколько дней назад? — догадался шпион. — Мидас знает, чьих рук это дело, но не говорит. Собственно, твоя безопасность — одна из причин, по которой я здесь. Заказчиком может оказаться кто-то из присутствующих сегодня гостей. — Он не подозревает тебя? — осторожно поинтересовалась Грёза. — Девочка, если бы он подозревал меня, я здесь не стоял. Вообще нигде не стоял, а кормил бы рыб в Одиноком Озере, — сказал Брут и хмыкнул. — А вот ты думала, что это я тебя заказал, не так ли? Грёза густо покраснела и очень обрадовалась тому, что её щёки и нос закрывает маска. Она поспешила возразить, но Брут предостерегающе взял её за руку и улыбнулся. — Не волнуйся, я не в обиде. В нашем деле нормально подозревать кого-то в желании убить тебя. Паранойя вообще хорошее качество для шпиона. Помогает выживать. Брут подозвал официанта и взял два бокала с подноса, один он протянул Грёзе. — Мне б что-нибудь безалкогольного, от шампанского и коктейлей тошнит, — сказала она, всем своим видом показывая неудовольствие. — Боюсь, сегодня безалкогольной выпивки не предвидится. Видишь всех этих людей? — Ну конечно. — Их жаба душит от мысли, что кто-то может превращать в золото предметы, живых существ и даже самого себя и этот кто-то не они. Хозяин особняка человек здравомыслящий, так что он закупился алкашкой впрок, чтобы умаслить гостей и позволить им забыть о своей зависти. В конце концов, пьяный человек — добрый человек. — Далеко не всегда, — не согласилась Грёза. — Для таких случаев здесь и присутствуем мы, — ответил Брут и осушил бокал. Девушка смерила Брута осуждающим взглядом. Он заметил его и, опрокинув второй бокал в себя, засмеялся. — Не волнуйся, чтобы опьянеть, мне понадобятся все запасы, что есть в этом доме. Грёза вздохнула и направилась на второй этаж в одну из многочисленных уборных. Сняв наконец тяжёлую маску, Грёза потрогала красный след от неё на носу и тихо выругалась. Она долго всматривалась в своё отражение, наслаждалась видом себя в новом чёрном платье с проймой и разрезом на бедре, но подмечала, что образу кое-чего не хватает. Грёза раскрыла маленькую чёрную сумочку на длинном ремне и достала тюбик помады. Она раскрутила его и вздохнула. Прежде ей не приходилось красить губы таким насыщенным алым цветом, и Скай беспокоилась, что ей не подойдёт эта помада. «В крайнем случае, сотру», — подумала она и нанесла на губы пару слоёв. Промокнув лишнее салфеткой, Грёза оценила результат и осталась довольна. «Выгляжу, правда, на тридцать плюс, но зато сногсшибательна», — успокоила себя девушка, положила помаду обратно в сумочку, вышла из уборной и направилась обратно в зал. — Постой-ка, — раздался голос Мидаса позади. Грёза обернулась и подбоченилась. — Ты кое-что забыла. Девушка нахмурила брови, соображая, о чём может идти речь, а потом вспомнила, что оставила на раковине свою маску. Цокнув языком, она вернулась в уборную, а следом за ней туда вошёл Мидас и запер дверь изнутри. — Зачем ты это сделал? — спросила она недоумённо. Мидас подошёл к Грёзе и, приподняв её лицо за подбородок, взглянул на её губы. Его глаза блестели от алкоголя и желания. Он посадил Скай на туалетный столик из цельного камня и принялся покрывать поцелуями её шею. — Мидас, не сейчас, — запротестовала Грёза, пытаясь оттолкнуть мужчину. — Не сейчас? — повторил он возмущённо. — А для чего же ты так накрасилась, дорогая? Грёза округлила глаза от изумления и издала нервный смешок. — Просто для красоты, — сказала она, скукоживаясь под тяжёлым взглядом Мидаса. Мужчина схватил её за горло и придавил к зеркалу затылком. — Просто так ничего не бывает, — процедил он сквозь зубы и поцеловал Грёзу взасос. Девушка поняла, что дело приобретает нехороший оборот и, подогнув колени к груди, оттолкнула от себя Мидаса, а затем быстро соскочила со столика и бросилась к двери. Мидас схватил её за руку и резко притянул к себе, заставив Скай вскрикнуть от боли. Он прижал её к себе спиной и, схватив за подбородок, посмотрел в глаза Грёзы в отражении в зеркале. — Если тебе стало скучно, можно просто сказать об этом, а не строить из себя недотрогу, — прошипел Мидас над её ухом. — Ты пьян, — с ужасом поняла Грёза и вспомнила слова Брута о доброте, прозвучавшие в её голове с издевкой. — А ты безумно красивая, — сказал Мидас, крепко обнимая Грёзу и целуя её шею и плечи. Его руки скользили по её телу, мяли грудь и заползали под подол платья, нагло сжимая промежность. Мысли Грёзы лихорадочно метались от возможностей освободиться и сбежать от Мидаса, решившего, что ему дозволено всё и в любое время, до осознания того, что ей всё-таки нравятся эти грубые приставания. Она взглянула в зеркало, увидела своё красное от стыда и возбуждения лицо, и ей стало не по себе. Грёза убрала руки Мидаса от себя и попыталась обернуться к нему, чтобы поговорить, но он толкнул её к столику, вынудив полулечь на него. Грёза приподнялась, но Мидас прижал её лбом к зеркалу и свободной рукой стал расстёгивать штаны. Девушка зарычала и боднула Мидаса в колено каблуком, но он не почувствовал боли, поскольку оставался полностью покрытым золотом. Мужчина раздвинул ноги Грёзы и задрал её платье, обнажая красные кружевные трусики. — Если ты сейчас снова скажешь, что это для красоты, я сделаю тебе больно, — сказал он ледяным тоном. — Для тебя, это только для тебя, Мидас, — выпалила Грёза и сжала челюсти от обиды и конфуза. Мидас отодвинул трусики в сторону и безо всяких церемоний вставил головку члена во влагалище, а затем сразу же вошёл на всю длину пениса, заставив Грёзу издать громкий стон. — Твоё тело сговорчивее тебя самой, — заметил Мидас, легко двигаясь благодаря обильной смазке. — Заткнись, — процедила сквозь зубы девушка, чувствуя, как стекают капельки пота по лицу от напряжения. От грубых толчков она билась головой о зеркало, но попытки принять более удобную позу тут же пресекались Мидасом. Дверная ручка опустилась несколько раз — кто-то хотел войти в уборную. Мидас подтянул Грёзу к себе и закрыл ей рот ладонью. Фрикции при этом он не прервал, а лишь ускорился. Девушка протяжно застонала и шумно вдохнула носом. — Тише, Скайли, ты же не хочешь, чтобы нас обнаружили в таком неприглядном виде? Грёза хотела ответить что-то, но у неё вышел только возмущённый бубнёж. — У вас всё в порядке? — раздался голос снаружи. Мидас убрал руку и поцеловал Грёзу в висок, она дёрнула головой и оскалилась. — Скажи им, — прошептал мужчина, ухмыляясь и разглядывая отражение в зеркале. Он запустил руку в трусики Грёзы и стал массировать пальцами её клитор. Девушка раскрыла рот в немом крике и закатила глаза от удовольствия. — Не молчи, любимая. — Д-да, просто перебрала немного, — ответила Скай осипшим от волнения голосом. Снаружи послышались удаляющиеся шаги. — Умница, — похвалил Мидас и провёл языком по щеке Грёзы. — Мерзавец, — прошептала она, выгибаясь навстречу любовнику. Мидас продолжал ласкать девушку одной рукой, а второй обхватил её горло и сжал его ровно настолько, чтобы не причинить Грёзе боль, но придушить её. Движения его между тем стали ещё грубее, но Скай таяла от удовольствия, переставая соображать, что вообще происходит. Всё плыло у неё перед глазами, и если бы Мидас не держал её, она уже рухнула на пол, ибо едва стояла на трясущихся ногах и высоких узких каблуках. — Не могу больше, — прохрипела она, пытаясь опереться о что-нибудь. Мидас обхватил её талию и чуть приподнял над полом, а другой рукой продолжал душить. Словно тряпичная кукла, Грёза безвольно повисла в объятиях мужчины, наслаждаясь процессом. Чем дольше это продолжалось, тем меньше сознания оставалось у Грёзы, и тем сильнее нарастал экстаз. Она нетерпеливо ждала, когда настанет пик удовольствия, умоляя Мидаса кончить в неё. Когда горячее семя наконец заполнило её влагалище, она затряслась от оргазма и облегченно застонала. Мидас опустил Грёзу на пол, но она не могла стоять на ногах, потому села на край туалетного столика и приходила в себя. А мужчина чуть отдышался, поправил безупречный белый костюм и похлопал Грёзу по бедру. — Обязательно было устраивать представление? — спросил он. Грёза взглянула на мужчину исподлобья и внезапно влепила ему звонкую пощёчину, от которой Мидас настолько опешил, что не знал, что сказать. Девушка спрыгнула со столика и обернулась к зеркалу, чтобы поправить одежду и макияж. — Признаю, что был неправ, — произнёс Мидас вполголоса. — Позволил себе больше, чем следовало. Ты сильно злишься? — Да, и мы поговорим об этом позже, — ответила Грёза, стирая злосчастную помаду с губ. — Иди к своим учредителям, тебя уже обыскались. Мидас бросил на девушку виноватый взгляд, но промолчал и поспешил уйти. Банкет подходил к концу и начиналась основная часть благотворительного вечера, показавшаяся Грёзе крайне пафосной. Суть её заключалась в том, что гости должны были положить на большой поднос по одной безделушке: брелок, старый ключ, замок от которого давно заржавел, нерабочий смартфон, годный разве что гвозди забивать, игрушку, медное колечко, гусиное перо — что угодно, потому как следующим этапом вся эта бесполезная куча должна была стать горой золота и отправиться на нужды предприятий, школ и высших учебных заведений. Казалось бы, основную работу выполнял только Мидас, но те люди, которые придумали проворачивать такие благотворительные вечера с его участием, полагали, что тоже играют немалую роль в поддержке простых жителей. Грёза положила на поднос алую помаду, решив, что довольно с неё экспериментов, и наблюдала за остальными гостями. Мидас же восседал у подножья мраморной лестницы в кожаном кресле с высокой спинкой и со скучающим видом ждал, когда слуги соберут бесполезный хлам. Взгляд Грёзы скользнул по красноволосой женщине в белой шёлковой блузке. Она положила на поднос кусочек холста с неразборчивой надписью или рисунком, а затем сняла перчатки довольно подозрительным образом — выворачивая их наружной стороной внутрь, как принято у медицинских работников. Грёза присмотрелась и заметила, что на тёмном бархате видны белые пятна какого-то порошка. Скай оглядела толпу поверх голов, пытаясь отыскать Брута, но он стоял слишком далеко от неё. Тем временем Мидас уже перебирал поднесённые ему безделушки золотыми пальцами и, как назло, первым ему попался кусочек холста. Грёза заметила, как изменилось выражение его лица, и поспешила к таинственной женщине. Та пыталась незаметно покинуть зал, но красные волосы ярким пятном выдавали её. Грёза встала перед ней и покачала головой. — Ты идёшь со мной, — сказала Скай тоном, не терпящим возражений. Узкие зрачки красноволосой женщины, видимые через прорези в маске злого духа, напоминали змеиные, а татуировка мраморной змеи на шее лишь закрепляла образ хладнокровной гадины. — Я так не думаю, — ответила незнакомка приятным грудным голосом и ударила Грёзу коленом под дых, а затем оттолкнула в сторону и бросилась бежать. Скай скривилась от боли, но медлить нельзя было, и она, собравшись с силами, кинулась в погоню. С некоторым опозданием оценив свои спринтерские возможности в туфлях на каблуках, Грёза быстро сняла их и метким броском попала убегающей женщине в голову, замедлив её на пару секунд. Скай была в нескольких шагах от красноволосой, расталкивавшей пьяных гостей на пути, когда она, поняв, что не сбежит, резко обернулась и направила на Грёзу револьвер. В следующий момент Барон Самди снёс её своим телом и с хрустом придавил к полу. Стоявшие вокруг люди расступились, пропуская Скай, она наступила пяткой на кисть женщине, вынуждая бросить оружие, а затем подобрала его. Брут поднял красноволосую с пола и, сорвав с неё маску, покачал головой. — Сколько лет, сколько зим, Горгона! Полагаю, ты же наняла убийц, чтобы устранить Грёзу? Скай сняла позолоченную звериную мордочку и уставилась на женщину с любопытством. — Я с ней не знакома, — задумчиво сказала Грёза, — зачем ей моя смерть? — Ответ вполне очевиден, если знать, с кем имеешь дело, — раздался голос Мидаса за спиной. — НИЧЕГО НЕ ТРОГАЙ! — заорала Грёза, отскакивая от него, как от огня. — И вы все, — обратилась она к гостям, — не подходите к Мидасу и не берите голыми руками то, что держал он в своих. — В чём дело? — одновременно спросили Мидас и Брут. — Эта женщина положила на поднос вещь, обсыпанную отравой, которая действует через кожные покровы. Мидас разнёс бы её по всем позолоченным предметам, в следствие чего могло пострадать огромное количество людей. И обвинили бы в этом тебя, — пояснила Грёза, глядя на Мидаса. Глава агентства перевёл до дрожи ледяной взгляд на Горгону и медленно похлопал в ладоши. — Элегантно, ничего не скажешь. Мидас протянул руку к Горгоне, намереваясь превратить её в золото, женщина поняла это и взвизгнула от ужаса, пытаясь высвободиться из цепких рук Брута. Но внезапно Грёза встала между ней и Мидасом, защищаясь от прикосновения мужчины своей маской. — Сегодня обойдёмся без этого, — с ласковой улыбкой попросила Скай, чувствуя, как беспокойно стучит сердце в груди. — Она совершила преступление против обычных граждан, а не только лично вас, шеф, и должна предстать перед судом, который вынесет ей справедливый приговор. Мидас сжал ладонь в кулак и приложил руку к груди, чтобы ненароком не коснуться своей отчаянной возлюбленной. Он оглядел окружавших его людей и шумно выдохнул, высказывая недовольство. — Пусть будет так, — сказал он удручённо и, развернувшись, направился прочь по живому коридору, который образовался из-за того, что люди испуганно шарахались от него, как от прокажённого. Скай хотела было последовать за ним, но посчитала, что разобраться с преступницей сейчас важнее. — Вызови полицию, Грёза, пока эта идиотка опять чего не выкинула, — сказал Брут. Женщина грязно выругалась в ответ. — Уже вызвали, — сказал кто-то из гостей. Когда подъехал наряд, Брут посадил Горгону в машину и решил сопровождать полицейский кортеж. Грёза выбежала из дома на лужайку и подозвала Брута. Вид у неё был довольно встревоженный. — На тебе лица нет, девочка, что случилось? — Я нигде не могу найти Мидаса, — сказала Грёза. — Не знаю, почему, но меня это очень беспокоит. — Босс сообщил по внутренней связи, что оставляет заботы на нас и улетает обратно в главный штаб. Разве он не предупредил тебя тоже? — Нет, — ответила Скай. — Ты же видел, как он помрачнел? — Его всегда крыло из-за этой мерзавки, не думаю, что стоит ждать беды. — Что значит «всегда»? Они были близки? — Ещё бы! — воскликнул Брут и хмыкнул. — Полгода Горгона выставляла Мидасу мозги. А, ты же не в курсе… Ладно, рассказываю: они встречались в тот период жизни босса, когда он был не особенно разборчив в женщинах (прости, девочка, но так уж с нами бывает). Горгона имела свою выгоду от этих отношений, она умудрилась использовать Мидаса столь изощрённым способом, что тебе даже в шутку не пришло бы такое в голову. Горгона была потрясающей художницей (да и сейчас, наверное, остаётся ей), но картины продавала под псевдонимом, потому единицы знают о её таланте. — Это действительно важная информация? — засомневалась Грёза. — Да, нетерпеливое дитя! Так вот, если ты позволишь мне закончить: однажды она пришла к боссу и заявила, что кто-то её преследует. Мидас возомнил себя спасителем, отловил этих бедолаг, якобы собиравшихся ограбить мастерскую Горгоны, и, естественно, превратил их в золото. Их фигуры он подарил Горгоне в знак своей симпатии, а она возьми да раскрась их под мрамор, представив всё так, будто у неё тоже есть способность — превращать людей в камень взглядом. Небось мнила себя королевой, стоящей за позолоченным троном, или надеялась, что босс подыграет ей, — Брут сокрушённо покачал головой, а глаза Грёзы расширились от удивления. — Мидас спустил ей это с рук? — Что ты, девочка, он спустил её с лестницы и пообещал устроить ей ад на земле, если она ещё раз покажется на горизонте. Но фигуры не забрал, и это было крайне опрометчиво с его стороны. По всей видимости, благодаря им она и построила свою «змеиную» мафию, но далеко пойти не смогла, так как репутация у неё была подмочена. — Значит, она хотела отомстить Мидасу, сделав его виновным в массовом отравлении, — подытожила Грёза. — Но причём тут я? — Это уж тебе гадать, как женщине в общем и возлюбленной Мидаса в частности, — сказал Брут и оглянулся на полицейский кортеж, собиравшийся отъезжать. — Мне следует ехать за ними, увидимся в штабе. Грёза проводила взглядом шпиона и, подождав, когда кортеж скроется за холмом, направилась в дом. Когда она обувала чудом уцелевшие туфли, к ней подошёл сморщенный старик, которому по виду было не меньше ста лет. — Я не заметил на вашем пальце кольца, но знаю, что вы очень близки, — сказал он заговорщическим тоном. — Если вы обо мне и моём коллеге, то сильно ошибаетесь, — бросила в ответ Грёза и, поправив платье, собралась покинуть особняк. — Не-е-ет, юная леди, я о вас и мастере Мидасе. Грёза с подозрением взглянула на старика и остановилась. — Почему вы назвали его «мастер»? — Потому что я был дворецким у его родителей много-много лет тому назад. Старик поманил Грёзу за собой и, пройдя на застеклённую веранду, укрытую тенью высоких деревьев, сел в кресло-качалку. Девушка села напротив на мягкий пуф и опустила сумочку на пол. — Когда я пришёл на службу к его семье в двадцать один год, — начал старик, — мастер Мидас был чуть старше меня. Мне не удалось узнать его достаточно хорошо, так как к тому моменту он уже владел своей невероятной способностью и сколотил огромное состояние, чтобы основать Агентство. Мидас покинул отчий дом, оставив крупную сумму родителям, и с тех пор возвращался лишь три раза: когда женился, когда у него родилась дочь и когда они спустя семнадцать лет бесследно исчезли. Мастер Мидас долго жил здесь, пребывая в тяжёлой депрессии, но когда умерли его родители, снова уехал, а особняк подарил мне. Ну, а я в свою очередь, согласно сегодняшнему требованию мастера Мидаса, завещаю его вам после своей смерти. Старик улыбнулся и обвёл рукой комнату, показывая, о каком именно особняке идёт речь. Грёза проследила за его жестом с открытым от удивления ртом и встрепенулась. — Так, минутку, ЧТО? — воскликнула она. Старик покачал головой, как бы говоря: «Вот так, девочка, а ты думала, для чего я всё это рассказываю». — Бред какой-то, ваша история совершенно не сходится, — буркнула Скай, кладя лицо в ладони. — Где же она не сходится, мисс? — поинтересовался старик и посмеялся с длинными паузами между «хе-хе-хе». — Вы говорите, что вам был двадцать один год, Мидасу плюс-минус также, а сколько вам лет сейчас? — Девяносто два, юная леди, — ответил старик с гордостью. — И как же, по-вашему, Мидасу может быть столько же, если внешне он тянет максимум на тридцать лет? — В прежние времена он почти всё время проводил в золотом обличии, — пояснил старик. — Это его способность не даёт ему состариться. Грёза схватилась за голову и застонала от умственного и эмоционального напряжения. — Я рассказываю это вам, чтобы предостеречь, как и мистера Брута в своё время. Мастер Мидас постарел и стал мягкотелым, как и все в нашем возрасте, но не обманывайтесь, он пережил такое, от чего даже люди со способностями, как у него, никогда не становятся прежними. А иногда наоборот — в их сердцах поселяется злоба и всеразъедающая тоска. Я не знаю, что случилось с прелестной Хризантемой и её матерью, но это убило в мастере Мидасе всё человеческое. Грёза смотрела на старика с глубокой печалью и слышала на границах своего разума крики женщины с чудесными розовыми волосами, но молчала, храня эту тайну. — Я вижу, что вы дали мастеру Мидасу то, что он потерял давным-давно. Но это не излечит его истерзанную душу. Что бы ни случилось в скором будущем, думайте о себе в первую очередь, а Мидас переживёт нас всех: и меня, и вас, и ту глупую женщину, которую вы сегодня спасли. — Я сделала то, что должна была, — тихо ответила Грёза. — Вы отобрали у хищника его жертву, — внезапно холодным тоном произнёс старик, наклонившись к девушке. — Красноволосой женщине плевать на вашу доброту, но Мидаса вы разозлили, это я вам гарантирую. — У вас предвзятое мнение о моём шефе, — сказала Скай и, подняв с пола сумочку, встала с пуфа. — Спасибо за совет, я ухожу. Девушка прошла к выходу с веранды на лужайку и, остановившись в проходе, обернулась. — И особняк мне этот не нужен, — бросила она и выскочила наружу прежде, чем старик успел бы ей возразить. Но он ничего не сказал, только поджал губы и покачал головой.