* * *
Кафедральный собор Святого Мунго в Глазго – ближайшем к Хогвартсу крупном городе – издавна являлся самым популярным местом для молитв магглорожденных волшебников, сохранивших в своих сердцах место для маггловской религии. Считалось даже, что именно целитель Мунго Бонам дал название общине, основанной им при соборе: «Glesgu» переводилось как «возлюбленная семья». Магглы были уверены, что в настоящее время собор в Глазго является не более чем туристической достопримечательностью: Шотландия исповедовала пресвитерианство и в епископальных сооружениях не нуждалась. Однако сведущие в религии жители магического мира знали, что если небрежно облокотиться на одну из многочисленных колонн, окружающих гробницу Святого Мунго в нижней части церкви, то можно попасть в настоящее сердце собора, скрытое во времена Реформации от жадных и неблагочестивых глаз. И даже священнослужители, появляющиеся здесь, зачастую прятали волшебные палочки в складках своих скромных церковных одеяний. Так что не было ничего странного в том, что магглорожденный маг Гилдерой Лавкрафт, привычно прислонившись к колонне в нижней церкви, почтительно перекрестился и проследовал в исповедальню, скрытую от неволшебных глаз. Конфессионалы справа и слева от Гилдероя также не пустовали – ему слышалось бормотание молитв сквозь плотную сетку на оконцах между кабинками. Лавкрафт, поразмыслив, последовал примеру своих соседей – сейчас, на пороге апокалипсиса, любая молитва была к месту. – Приветствую, брат экзорцист, – произнес сосед Лавкрафта с правой стороны. – Надеюсь, новости, которые вы принесли, смогут нас порадовать. – А я вот сильно в этом сомневаюсь, – ворчливо проговорил человек в кабинке слева. – Бóльшая часть волшебников – трусливые предубежденные идиоты, кому как не вам, брат Альберто, это знать?.. – Без имен, брат коадъютор, – явно поморщился тот, кого назвали Альберто, – мы не в Риме, а здесь слишком много ушей. В Шотландии на диво много благочестивых магов, право слово. – Времена такие, – не сдержавшись, Лавкрафт еле слышно фыркнул. – Сейчас даже самые ярые атеисты имеют все шансы убедиться в том, что боги действительно существуют. Древние Боги, по крайней мере. – Не кощунствуй, брат экзорцист, – беззлобно пожурил его Альберто. – Древние – демоны, но никак не боги. С этим согласны и мы, и мусульмане, и буддисты, и иудеи. Людям не следует слышать, как Древних называют богами – в этом случае они могут поверить в неизбежность их прибытия. А нам не нужна паника. – Паника будет в любом случае, пресвитер, – буркнул коадъютор ему в ответ, – вопрос в том, возглавим мы ее или сумеем остановить. И если мы хотим сохранить хоть что-то, нам нужны маги на нашей стороне – маги, желающие помочь магглам, а не станцевать на их могилах! Все мы прекрасно понимаем, что на мирское правительство у большинства из нас надежды нет. К решительным действиям готовы только главы религиозных конфессий. – В конце концов, к чему-то подобному мы готовились веками, – согласно кивнул Лавкрафт, – правда мы полагали, что апокалипсис начнут волшебники, а не простые люди. – Сейчас уже поздно гадать, кто все это начал, – сухо заметил коадъютор, – но закончить это мы обязаны вместе. Брат экзорцист, сообщите вашу оценку сложившейся в магическом мире ситуации. – Мой вердикт – самое время действовать! – с нажимом сказал Гилдерой. – Демонический прорыв в этом году едва смогли остановить! Если бы он начался не в Хогвартсе – по сути, на закрытой от магглов территории – а в Министерстве магии или на Диагон-аллее, то демонические отродья, прорвав заслон обороняющихся магов, вырвались бы прямиком в Лондон! А такое уже не скрыть – это не точечные проколы реальности, которые до сих пор практиковались культистами в предместьях. Да и то – паре поселений пришлось полностью стирать память! А всему Лондону память не сотрешь. Да и какой в этом прок, если подобные прорывы будут возникать все чаще и чаще? Посмотрите на Африку с ее закрытыми территориями, на Зону-52Б возле Спринг-Вэлли – это ждет и нас, причем в ближайшее время! – Увы, но большинство простых людей и ныне скорее поверит в то, что именно колдуны и ведьмы причастны к беспорядкам, нежели в то, что маги желают помочь, – вздохнул пресвитер. – Не забывайте, брат экзорцист, Статут о Секретности падет во всех странах мира одновременно: никто не пожелает остаться в стороне от события такого масштаба. И если индийские пуджари чуть ли не умоляют позволить их волшебникам действовать официально, то имамы и муфтии практически всех мусульманских стран в один голос заявляют, что правоверные магглы помощь оскверненных принимать категорически откажутся. – То есть, – язвительно отозвался коадъютор, – наш выбор: гражданская война, которая начнется из-за помощи волшебников, или применение магии в самый последний момент, без наведения мостов между нашим и магическим миром?.. Хороши мы все, нечего сказать! – Вы забываете еще один вариант, братья, – с иронией голосе заметил Лавкрафт, – тот, в котором маги плюют на маггловский мир и спасаются сами. А они так и поступят, уверяю вас, если мы первыми не протянем к ним оливовую ветвь. На волне участившихся столкновений с Орденом Древних у волшебников вовсю прогрессирует интерес к темной магии – как к единственному гарантированному средству борьбы с демонами. А вместе с этим поднимают головы и лидеры темных магов – те, что на протяжении всей истории проповедовали превосходство над магглами и не прекращали попыток преуменьшить их число. Если мы не заговорим о себе до того, как эти лидеры обретут всю полноту власти, то после чистокровные маги даже не посмотрят в нашу сторону. А ведь именно у них и хранится большинство сведений о борьбе с Древними Богами! – Древние – демоны, а не боги, брат экзорцист! – снова прикрикнул на него Альберто. – Но говоришь ты верно... – он поразмыслил с минуту. – Что ж, тогда решено. Если тебе покажется, что следует немедленно признать факт наблюдения за магами со стороны Конгрегации доктрины веры – воля твоя. Но прошу – дай нам отсрочку! Пусть у нас будет еще немного времени на уговоры несогласных, чтобы дать шанс объединению двух миров. – Вы еще епитимью на этих несогласных наложи́те, – проворчал коадъютор. – Вот все вам вторую щеку подставить хочется, пресвитер! Откажутся они снова – и что вы дальше делать будете?.. – А дальше в Библии ничего не сказано, – вместо пресвитера с улыбкой ответил ему Лавкрафт.* * *
Рита Скитер, известная скандальная журналистка, звонко цокала каблучками по коридору больницы Святого Мунго, торопясь за сухопарым пожилым магом в строгой темной мантии и до блеска начищенных ботинках. – Мистер Крауч! Мистер Крауч! – окликнула Скитер волшебника. – Постойте, куда же вы?.. «Ежедневный пророк» желает задать вам несколько вопросов! Рита уже было сочла, что глава Отдела международного сотрудничества так и не остановится, но Крауч-старший, помедлив, все-таки замер у двери одной из палат, ожидая торопящуюся к нему журналистку. – Вы что-то хотели, мисс Скитер? – неприязненно посмотрев на женщину, осведомился он. – Поторопитесь, пожалуйста, у меня много дел. – При этом у вас находится время для посещения выздоравливающих школьников? – Рита кокетливо поправила очки на переносице. – Не иначе как Министерство магии вменяет себе в вину причиненные им повреждения, а, мистер Крауч? – Не буду отрицать, часть вины лежит и на наших плечах, мисс Скитер, – Крауч степенно погладил свои усы щеточкой. – Из-за недобора людей в аврорате в прошлом году у нас не хватило магов для создания полноценных патрулей в Хогвартсе. Все профессионалы были заняты на более важных, как нам тогда казалось, участках – в Лондоне и его окрестностях. В итоге школу патрулировали курсанты, и я не вижу ничего удивительного в том, что они не смогли полностью справиться со своей задачей. В эти нелегкие времена необходимо гораздо больше добровольцев, готовых защищать магический мир от происков недоброжелателей. – И как же Министерство планирует привлечь этих добровольцев? – Прытко-пишущее перо мелькнуло в руках расторопной журналистки. – Возможно, глава аврората устроит выступление перед журналистами? Даст несколько интервью? Читателям «Ежедневного пророка» хотелось бы узнать кое-какие подробности относительно деятельности авроров! Действительно ли все волшебники-культисты – магглорожденные? Правда ли, что в Великобритании не осталось магглов, не поддавшихся влиянию Древних? Продолжают ли гринготтские гоблины обслуживать клиентов, официально сочтенных Министерством представителями культа? Какова вероятность отмены Статута о Секретности по вине обливиаторов, не справляющихся со своей работой? – Не разводите панику, мисс Скитер, – поморщился Крауч-старший. – Министерство магии вполне контролирует ситуацию. Да, она волнующая, но отнюдь не критическая. Поверьте мне, министр Фадж знает, что делает. Мы ведем переговоры с маггловским премьер-министром о совместной выработке объяснений для пропущенных обливиаторами магглов. И – я уверяю вас – огромное количество магглов все еще о Древних Богах и слыхом не слыхивало. Об отмене Статута и речи не идет! Что до аврората – его состав значительно пополнится в этом году за счет выпускников из Хогвартса, которые на своем опыте узнали, к чему может привести нехватка готовых к предотвращению демонических прорывов людей. Что до пострадавших в прошлом году первокурсников – Министерство уполномочило меня, как их бывшего преподавателя, принести им официальные извинения и выплатить компенсацию, которой хватит на приобретение всего необходимого к следующему учебному году в тех школах, которые они предпочтут. – Дети не останутся в Хогвартсе? – навострила уши журналистка. – Слишком уж травмирующим для них оказался первый год, – Барти Крауч покачал головой. – Миссис Саммерби переводит свою дочь, Самару, в Бобатон. Отец Хьюго Харпера договорился о поступлении сына в Ильверморни. Что до Эрин Чэмберс, магглорожденной – она остается в Хогвартсе. Бедняжка живет в приюте Святой Ганхильды и, увы, не имеет возможности видеться со своими родителями. – Неужели, ее родители – культисты?! – театрально ахнула Рита Скитер, прижав ладонь к ярко накрашенному рту. – Увы, – скорбно покивал Крауч-старший, – к родителям магглорожденных эта зараза пристает, почему-то, наиболее часто. Подозреваю, несчастные магглы, пытаясь понять что же из себя переставляют их волшебные дети, просто регулярно попадают в не слишком дружелюбный коллектив. – Или, напротив, чересчур дружелюбный, – пробормотала журналистка. – А что вы скажете насчет того мальчика – Денниса Криви, кажется? Младшего брата маньяка, который сотворил всю эту жуть? Он ведь, кажется, тоже волшебник?.. – Боюсь, так, – снова кивнул Крауч. – Мальчик уже пострадал в приюте от рук других детей, обвиняющих его в причастности к кровавым делам его старшего брата. Но я не думаю, что Деннис что-то знал. Авроры допросили его с веритасерумом и даже получили разрешение подвергнуть ребенка проверке методом Темного Лорда. Мальчик невинен. – Многие его сокурсники с вами не согласятся, – заметила Рита. – Что, если у культистов есть еще какой-то способ скрывать свои убеждения от других? Особый, еще не определенный невыразимцами? Что, если мы своими руками запускаем Бомбарду замедленного действия в школу, полную наших детей?.. – За мальчиком будут внимательно следить, – уверил журналистку Бартемиус. – Культисты не должны заставлять нас бояться собственной тени, мисс Скитер. На мой взгляд, для нас куда опаснее те из них, которые скрываются на свету. На этих словах Крауч-старший распахнул дверь палаты, возле которой находился, прерывая свое интервью, и вступил внутрь. Скитер торопливо скользнула за ним следом. Внутри помещения обнаружились три детских кровати, на которых лежали, негромко переговариваясь, первокурсники в ярких цветастых пижамах со снитчами и гоняющимися за ними игроками. Самара Саммерби вязала носок. Хьюго Харпер лениво листал комиксы про маггла Мартина Миггса. Эрин Чэмберс сыпала змеиный корм в кормушку императорскому удаву, стеклянный террариум с которым стоял у нее на тумбочке. Красно-черная змея флегматично игнорировала корм для волшебных рептилий, явно ожидая, когда хозяйка предоставит ей живую мышку. При виде змеи Рита удивленно охнула. – И не страшно тебе? – спросила она девочку. – Мне казалось, что с прошлого года в Хогвартсе змеи перестали нравиться даже слизеринцам! – Потому мне ее Хьюго и подарил, – нахмурившись, мрачно уведомила журналистку равенклойка, – он ее в Ильверморни забирать отказывается. А я в школе змей не видела: я тут, в больнице, с самого Хеллоуина вообще-то лежу. – Но почему так долго? – Скитер нахмурилась. – Конечно, у нас нет специального зелья, чтобы вырастить кожу так же быстро, как кости с помощью костероста... но я не думала, что для целителей эта задача окажется настолько проблематичной! Разве мистер Криви использовал темную магию? – Он мазал лезвие своего ножа каким-то составом, не дающим крови свернуться и мешающим наложению целительских чар, – негромко сообщил Рите Крауч. – Подробности, если хотите, можете узнать у мистера Сметвика – он самолично исследовал эту дрянь. Мисс Чэмберс лежала здесь больше других, потому что для нее целителям пришлось в итоге изобретать новые лечащие заклинания. И я не думаю, что нам стоит и дальше обсуждать эту тему при детях – воспоминания о пережитом ужасе все еще могут их травмировать. – Вы принесли нам компенсацию от Министерства, мистер Крауч? – весело осведомился Хьюго Харпер со своей кровати. – Давно пора! Мой папаша уже весь извелся, опасаясь, что меня придется отправлять в Ильверморни за свой счет. – Разумеется, принес, мистер Харпер, – отозвался Бартемиус Крауч, подходя к детям, – а так же небольшой подарок к новому учебному году лично от меня – книги, которые вам несомненно пригодятся в будущем. Крауч-старший достал из кармана и увеличил заклинанием Энгоргио три объемных тома в бархатистых на вид переплетах из кожи необычного розовато-бежевого оттенка. Поверх каждой книги, скрывая названия, сотрудник Министерства положил пухлые сатиновые мешочки с золотыми галлеонами внутри. – Что это за издания, мистер Крауч? – с любопытством поинтересовалась Рита. – Во «Флориш и Блоттс» мне не попадалось ничего подобного. – Это просто сборники полезных заклинаний, мисс Скитер, – отмахнулся от волшебницы Бартемиус, – в памятном переплете, изготовленном на заказ.* * *
Международный портключ перебросил Альбуса Дамблдора к подножию Восточных Альп – холодной и мрачной гряды оскаленных зубов Земли, покрытых редкими вкраплениями ледников, сливающихся с белесым утренним туманным небом. Прямо у ног Дамблдора деловито несла свои бурные воды холодная горная река Эцталер-Ахе. Директор убрал загнутые носы своих украшенных золотыми звездами туфель от воды и посмотрел в сторону пика Вильдшпитце, столь любимого маггловскими альпинистами. Именно там, врастая в основание второй по величине горы, и скрывался невидимый магглами Нурменгард – убежище и узилище Геллерта Гриндельвальда. В другой день Дамблдор с удовольствием прошел бы пару миль пешком, наслаждаясь ледяным горным воздухом и редким в последнее время чувством безмятежности и покоя. Но портключ на возврат в Англию в кармане директора должен был сработать уже через полчаса, так что ему следовало поторопиться. Дамблдор привычно аппарировал к вратам Нурменгарда и добродушной улыбкой поприветствовал насторожившихся авроров на контрольно-пропускном пункте. Здесь редко бывали посетители, а тех, кто все же отваживался приблизиться к тюрьме, охранники чаще всего сурово отправляли обратно. Но для Дамблдора всегда делали исключение – как-никак, именно он был тем самым волшебником, благодаря которому Гриндельвальд, главный узник Нурменгарда, в свое время был окончательно побежден. Как всегда, перед входом в Нурменгард Дамблдора заставили сдать волшебную палочку, а так же все предметы, похожие на артефакты или контейнеры для зелий. Директору Хогвартса даже пришлось разуться и снять шляпу – его замысловатые предметы одежды частенько вызывали у австрийцев необоснованные подозрения. Чтобы старый волшебник не ходил босым по каменному полу, один из авроров подал ему разношенные домашние туфли – видно, практика снятия обуви с посетителей была не так уж и редка для охранников тюрьмы. Единственный предмет, который Дамблдору разрешили взять с собой – объемную стопку волшебных газет за 1992 год из Англии, Германии, Америки и других стран, с новостями по наиболее актуальным темам. Чаще одного раза в год Гриндельвальда не полагалось видеть даже Дамблдору. – Все еще не сдох, alter freund? – привычной фразой поприветствовал Альбуса старый темный волшебник. – Твоими чаяниями, Геллерт, – с улыбкой ответил ему Дамблдор, передавая Гриндельвальду газеты сквозь специальное окошко в его камере, – твоими чаяниями. – Вот дождешься, и я помру раньше тебя, Rotschopf, – ворчливо произнес Геллерт, забирая долгожданную посылку, – кому тогда ты будешь жаловаться о своей судьбе? Этому Irren-Blick Моуди? Да он просто посмеется над твоей мягкотелостью и посоветует не ныть, а решить все раз и навсегда! – И чем я тогда буду отличаться от тебя, старый друг? – мягко поинтересовался у него Альбус, присаживаясь на колченогий табурет, стоящий возле камеры Гриндельвальда. – Только не говори, что ты и культистам думаешь дать второй шанс! – Геллерт закатил глаза к потолку. – Это было бы чересчур даже для тебя. – Боюсь, все культисты, которых я теоретически могу встретить в Хогвартсе, – вздохнул Дамблдор, – это бедные заблудшие дети, которых к Древним привели их родители, не дав ни единой возможности отказаться. И я знаю, Геллерт, что обычным способом их уже не спасти, невыразимцы из Отдела тайн хорошо разъяснили мне этот вопрос. – Они связаны с Древними Богами fäden des schicksals – нитями судьбы, – подтвердил Гриндельвальд, – волшебникам не дано умения разрывать такие узы. – Вот тут я не согласен с тобой, старый друг, – Дамблдор поморщился. – Даже клятву на крови возможно обойти – кому, как не нам, знать? Должен быть способ, который вынудит Древних отпустить своих рабов – хотя бы детей. К тому же я уверен, что не все магглорожденные давали какие-либо клятвы Древним Богам. А если сейчас начать массовую облаву на культистов по всей стране – пострадают все до единого. Волдеморт вернулся, Геллерт, а он непременно решит воспользоваться ситуацией в своих интересах. – Я бы тоже воспользовался, alter freund, – коротко хохотнул Гриндельвальд, – тем более, эти магглокровки сами виноваты, и не спорь со мной, Альбус! Да, они дети, но убивать им это не мешает! А ты доиграешься, если будешь и дальше выжидать. – Африка практически потеряна для нас, – печально проговорил Дамблдор, – а в Австралии и Исландии объявлено военное положение. И никто понятия не имеет, что сейчас происходит в арктических льдах! Но мир все еще держится, и большинство магглов даже не догадывается, что происходит что-то особенное, списывая все разрушения на землетрясения и цунами. При этом в некоторых южных и латиноговорящих странах магглорожденные уже объявлены вне закона и вынуждены искать убежища у соседей. Я бы не хотел видеть, как мои собственные ученики точно так же будут бежать из Англии в поисках пристанища. Я должен попытаться им помочь – пусть даже для этого их придется опоить напитком живой смерти и продержать без сознания до тех пор, пока Древние не покинут этот мир! – А ты все еще надеешься, что они уберутся отсюда по собственной воле, Rotschopf? – насмешливо спросил у него Геллерт. – После всех тех столетий, когда они настойчиво пытались до нас добраться? – Они – обитатели Хаоса, – Альбус задумчиво пожевал губами, – если им предложить иную, более лакомую цель – то почему бы и нет? Если Древних интересует наш мир как новое обиталище, которое они просто пытаются привести в порядок согласно собственному разумению, то... – Древних интересуют наши души, а не наш мир, dummkopf! – раздраженно прикрикнул на него Гриндельвальд. – Порой я так жалею, что ты забросил изучение темной магии, Альбус! Древних не зря считают одновременно и демонами, и богами – их творения не имеют души, в отличие от нас, созданий земных богов. Только благодаря тем из нас, кто добровольно отдает свои души во власть Древних, они могут превращать иные миры в свой гротескный чудовищный шедевр. Бездушные изродки не могут развиваться, понимаешь?! А Древние хотят, чтобы их творения развивались; они завидуют тому, что юные, по сравнению с ними, земные боги научились делать то, что они сами создать так и не смогли – смертных, способных в перспективе стать чем-то бо́льшим. Потому они убивают нас, завладевают нами, заставляют нас боготворить их – чтобы после разобрать наши души на составляющие и, наконец, понять, как те были созданы. – Ты преувеличиваешь, Геллерт, – поразмыслив, с легкой ноткой неуверенности в голосе произнес Дамблдор, – откуда тебе знать помыслы Древних Богов? Сомневаюсь, чтобы они кому-либо о них говорили... – Alter narr, – проворчал Гриндельвальд, опускаясь на тонкое одеяло своей тюремной кровати. – Убирайся отсюда, пока я окончательно не разозлился на тебя. Хотел бы я увидеть твое лицо в тот момент, когда ты поймешь, насколько я был прав – но, боюсь, мне не позволят повесить на стену камеры твой портрет, жующий свою бороду от досады. – До свидания, старый друг, – тихо сказал Альбус, поднимаясь с табурета, – через год мы снова встретимся и поговорим о том, кто из нас был прав. – Не сдохни, Rotschopf, – лениво махнул рукой на прощанье Гриндельвальд.* * *
Когда двери Нурменгарда сомкнулись за спиной Дамблдора, и старый волшебник отправился портключом в родную страну – только тогда напротив узилища Гриндельвальда возник очередной посетитель. Это был высокий и худощавый человек, закутанный в черный балахон, полы которого подметали пыльные камни тюремного коридора. Ни один из местных охранников не видел этого человека, когда тот вступал под мрачные своды Нурменгарда, и, наверняка, ни один из них не заметит, когда тот будет уходить. Угольно-черная кожа лица посетителя обманчиво заставляла принимать его за представителя негроидной расы, но тонкие, словно высеченные из камня черты лица говорили об обратном. Посетитель не был магглом, но не был и волшебником. И нигде никогда не было никого похожего на него. – Вы убедились, герр Гриндельвальд? – вполне членораздельно произнес он, не размыкая при этом губ. – Целиком и полностью, – сухо произнес в ответ старик в камере. – Эти idioten не собираются делать ничего. Они спохватятся только в самом конце, когда от смерти их будет отделять не более волоска! – А вы хотите жить, герр Гриндельвальд? – вкрадчиво продолжил спрашивать его посетитель. – Не желаете еще своей смерти? – Жить как кто? – язвительно поинтересовался у него Геллерт. – Как человек?.. Волшебник?.. Или как schmutziger tintenfisch?! Как вы?! – Разве то, что будет сохранено внутри вас, не важнее того, какую форму вам придется принять, чтобы выжить в новом мире? – улыбнулся его собеседник, и его острые треугольные зубы влажно блеснули в рассеянном свете магических светильников Нурменгарда. Гриндельвальд задумчиво посмотрел на него. Подергал себя за клочковатую седую бороду. Побарабанил пальцами по стене камеры. – Verdammt, – наконец, сказал он. – Хорошо. Я согласен. Ньярлатотеп снова широко улыбнулся старому темному магу, передавая ему сквозь специальное окошко для газет остро заточенное перо неизвестной птицы и Книгу, с переплета которой на Геллерта взирали закованные в золотую оправу человеческие глаза.