* * *
Последний этап Тремудрого Турнира собрал еще больше зрителей. На трибунах было занято буквально каждое место – а их, как уже упоминалось ранее, было ровно пятьдесят тысяч! И каждый из прибывших на шоу волшебников теперь с любопытством пялился на преобразившуюся арену. Украшавшего ее лесного массива больше не было. Теперь арена гладкой, точно стекло. Точнее, стеклянной она и была: всю ее поверхность занимало одно гигантское зеркало. – Добро пожаловать, леди и джентльмены, маги и волшебницы! – заговорил Тед Тонкс, когда время приблизилось к полудню, а судьи заняли свои места в верхней ложе. – Я вижу, вы удивлены изменениями, произошедшими на нашем стадионе? Уверен, вам понравится сюрприз, который подготовили сотрудники Отдела магических игр и спорта, а так же мистер Бартемиус Крауч, самолично участвовавший в зачаровании! То, что вы видите перед собой – гигантский магический артефакт. Наверняка, некоторые из вас являются счастливыми обладателями сквозных зеркал: полезных вещиц, позволяющих видеть собеседника и общаться с ним на расстоянии, точно через открытый камин. Так вот: перед вами – то же самое! Гигантское сквозное зеркало! Более того: оно соединено не с одним, а с пятью другими артефактами! Тонкс сделал отмашку магам в мантиях сотрудников Министерства, стоявших вокруг арены. Те одновременно взмахнули волшебными палочками – и поверхность зеркала, до сего момента отражавшая чистое синее небо над стадионом, преобразилась. Две сияющих неоново-синим светом линии перечертили изображение в зеркале крест-накрест. Каждый из четырех импровизированных треугольников показывал отличный от прочих фрагмент подводного пейзажа. Зрители словно заглядывали в пучину с поверхности водоема: сверху вниз, до самого дна, усыпанного галькой и песком и заросшего целым лесом водорослей. Глубина была приличная: каждая часть зеркала показывала участок протяженностью, навскидку, не менее двух миль. Однако видимость была потрясающей: вода казалась совершенно прозрачной, с легким зеленоватым оттенком, а свет с поверхности озарял каждый камешек, каждую ракушку на дне. Самые мелкие детали зрители могли рассмотреть с помощью омниноклей. Волшебники на трибунах зааплодировали, приветствуя представшую перед ними сложную работу магов-артефакторов. – Вижу, вам нравится сюрприз! – заметил Тонкс, когда аплодисменты стихли. – Что ж, позвольте мне поведать подробности. Третье и последнее испытание Тремудрого Турнира пройдет... под водой! Внутри небезызвестного всем нам Черного озера, на берегу которого расположен Хогвартс! И тут перед организаторами Турнира встала задача: как сделать так, чтобы мы могли наблюдать за подводными приключениями участников? Даже перемещение зрительских трибун к берегу озера не помогло бы нам увидеть подробности. Озеро недаром называется Черным: сквозь толщу вод практически ничего не видно. Однако мистер Крауч, проконсультировавшись с Отделом тайн, с марта по июнь занимался созданием и установкой потрясающих артефактов – гигантских сквозных зеркал. Одно из них вы видите перед собой. Другие пять размещены прямо на поверхности озера – стеклом вниз. Так же на них нанесены чары облегчения веса, позволяющие зеркалам не тонуть в воде, и Люмос Солем Максима, который, подобно прожектору, пронизывает своим светом озерные глубины насквозь, до самого дна. Благодаря этому зачарованию вы не упустите ни единого момента приключений участников нашего шоу! Претенденты на звание чемпиона начнут третий этап, погружаясь в воды Черного озера с четырех разных сторон – и встретятся посередине, под пятым зеркалом, на изображение с которого мы переключимся после того, как все участники достигнут его пределов. На пути каждого из них будет по шесть препятствий, которые им придется как-то преодолеть. Последнее, седьмое препятствие, будет общим для всех – если, конечно, наши юные маги и волшебницы сумеют достичь центра озера. Разумеется, в случае опасности, каждый из них может воспользоваться портключом. Тонкс перевел дыхание и отпил воды из стоящего на подлокотнике его кресла стаканчика. – Цель испытания – заполучить корону чемпиона, лежащую на пьедестале в центре города русалидов, расположенного в самой глубокой части озера, – продолжил он, – но подводные жители вряд ли пожелают отдать свое сокровище! Участникам придется убедить или как-то перехитрить русалидов: сражаться с ними строго запрещено! Однако для преодоления прочих шести препятствий можно использовать и боевую магию – а в некоторых случаях без нее не получится обойтись! Хотя, разумеется, применять Непростительные все еще запрещено – за них последует немедленная дисквалификация! Кое-кто на зрительских трибунах явно возмутился такой несправедливостью: пользоваться иными темномагическими чарами участникам Турнира никто не запрещал. Протестующим тут же возразили: применение Непростительные не спортивно – быстро, просто и никакого полета фантазии. Пусть уж лучше подростки проявят воображение и покажут себя на шоу во всей красе. – Разница между суммами ранее набранных баллов влияет на очередность, с которой участники начнут испытание, – поведал Тонкс зрителям в своей дальнейшей речи. – Один балл равен одной минуте отсрочки старта. Первой, набрав девяносто четыре балла, в озеро войдет Гермиона Грейнджер. Вторым, с его восемьюдесятью семью баллами, Невилл Лонгботтом – с отставанием в семь минут. Третьей, через десять минут после Лонгботтома – Калипсо Артино с ее семьюдесятью семью баллами. И последним, набрав семьдесят четыре балла, в озеро погрузится Фредерик ДеГрафф – через три минуты после Артино. Так что делайте ставки, леди и джентльмены! Кто же станет чемпионом Тремудрого Турнира? Победитель получит все: тысячу галлеонов, хвалебную статью в «Ежедневном пророке» и рекомендательное письмо от Корнелиуса Фаджа. И, разумеется, корону! А мы – начинаем! В одной из четырех частей зеркала появилась Гермиона Грейнджер. Вопреки ожиданиям большинства, девочка использовала не трансфигурацию, а заклинание головного пузыря. Возможно, потому, что это заклинание позволяло применять под водой вербальные чары. Кое-кто из зрителей полагал, что слизеринка побаивается себя трансфигурировать: она так и не смогла избавиться от последствий неправильно примененного колдовства, которым она воспользовалась во время второго испытания. Ее глаза так и остались драконьими. И ни мадам Помфри, ни мисс Забини, преподающая колдомедицину, не смогли расколдовать Грейнджер. А все прочие целители, выжившие после уничтожения больницы Святого Мунго, были слишком заняты, чтобы тратить свое время на девочку, которой дефект внешности, по-видимому, не мешал. Наколдовав головной пузырь, обеспечивающий ее кислородом, Гермиона уверенно поплыла вглубь Черного озера, ориентируясь по карте, надежно защищенной чарами Импервиус. В первые минуты пути ей не встретилось ничего примечательного. Впрочем, как было известно присутствующим на стадионе магам, плыть до города русалидов следовало не менее полутора часов. У участников было достаточно времени на столкновение со всеми шестью препятствиями. И от того, с какой скоростью они будут их преодолевать, зависело, кто в итоге быстрее доберется до центра озера. Победителем все еще мог стать любой из четырех подростков. Спустя десять минут в озеро погрузился Невилл. В отличие от Гермионы он воспользовался жаброслями – удивительными водорослями, позволяющими дышать под водой. Запас этого растения слизеринец взял с собой, спрятав в поясной сумке, надетой поверх купального костюма. В тот же момент Гермиона столкнулась с первым препятствием. Им были создания, населявшие многие водоемы близ волшебных поселений Уэльса: водяные прыгуны. Более всего они напоминали крупных, размером с собаку, жаб, вместо передних лап которых росли перепончатые крылья. Прыгуны весьма сноровисто использовали их под водой, орудуя ими, точно большими ластами. Задних лап у этих созданий не было: вместо них имелся длинный хвост, заканчивающийся острым жалом. В нем заключалась основная опасность прыгунов: твари были ядовитыми. К счастью, сквозное зеркало, закрывавшее поверхность озера, мешало прыгунам применять свое главное умение: выпрыгивать из воды, издавая ужасный рев, который запросто мог оглушить взрослого человека. Под водой эти создания кричать не могли. Проблема заключалась в том, что водяных прыгунов была целая стая: около десяти особей. И Гермионе предстояло справиться со всеми одновременно. Твари были хищными и, случись девочке подпустить их чересчур близко, могли не только ужалить ее хвостом, но и укусить. Впрочем, слизеринка явно знала, как с ними бороться. Быстро применив Иммобулюс Максима, Грейнджер обездвижила тварей парализующими чарами. Двух заклинаний хватило на всю стаю прыгунов. Через семь минут в третьей части зеркала показалась Калипсо Артино. Четвертая финалистка снова пользовалась своими врожденными особенностями: на шее полусирены открылись две жаберных щели, позволившие девушке дышать под водой. Однако ни рыбьего хвоста, ни крыльев у нее не возникло: то ли Калипсо специально использовала неполное превращение, то ли попросту была неспособна на полное. Но даже так салемка плыла куда быстрее и Гермионы, и даже Невилла, руки и ноги которого под влиянием жаброслей стали перепончатыми. Скорее всего, плаванием Артино занималась регулярно, и оттого отлично двигалась в воде. Появившийся спустя три минуты ДеГрафф явно использовал призыв Агве́: водяного лоа. На шее у Фредерика висела морская раковина, сияющая сиреневым светом: забравшийся внутрь лоа разделял со своим носителем дар дышать под водой и видеть сквозь ее толщу, как на суше. Однако, в отличие от врожденных способностей Калипсо, призванный Фредериком лоа был весьма капризен: стоило только мискатоникцу сделать что-нибудь, что придется тому не по нутру, и лоа запросто мог покинуть подростка, оставив его наедине с водной стихией. Тем временем Невилл достиг своей стаи водяных прыгунов. Все препятствия на пути участников были одинаковыми, но расстояние, на котором школьники находились двух от друга, не позволяло им подсматривать, какие заклинания используют их соперники. В отличие от Грейнджер, вербально колдовать под водой Лонгботтом не мог. Однако он был запаслив. Из поясной сумки с незримым расширением мальчик извлек флакон с зельем, из которого шустро вытащил пробку. Жидкость из флакона моментально окрасила окружающую воду в чернильно-черный цвет, полностью скрыв слизеринца из виду. Прыгуны растерянно заметались поблизости, явно не желая соваться в подозрительную мглу. При этом облако чернил не висело в воде неподвижной кляксой, а перемещалось вместе с мальчиком. К тому времени, как эффект зелья спал, Невилл оставил прыгунов далеко позади. Основным минусом эликсира было то, что изнутри облака Лонгботтом и сам ничего не видел, отчего перемещался очень медленно, позволяя соперникам нагнать себя. Калипсо с прыгунами управилась очень легко. При виде них она оскалилась и зашипела: сквозное зеркало весьма реалистично передало этот неприятный и довольно-таки громкий для подводного царства звук. Все же не стоило забывать, что сирены – хищники: водяные прыгуны так и порскнули в разные стороны, стремясь избегнуть встречи с существом, подобные которому зачастую сами охотились на них с целью перекуса. И да – Артино сравнялась с Лонгботтомом по удаленности от центра озера. Для ДеГраффа борьба с прыгунами сложности тоже не составила. Он использовал чары Инкарцеро Ретиакула – более сложную форму обычного заклинания пут. Из кончика палочки Фредерика вылетели целые сети, похожие на невод, которые запутали практически всех водяных прыгунов, заставляя тех беспомощно барахтаться в веревках. Двух особей, избежавших плена, ДеГрафф добил Секо, отрезав жабам головы с равнодушием волшебника, набившего руку на принесении жертв. Кое-кто из зрителей возмущенно загомонил: агрессия ДеГраффа явно была излишней и противоречила духу Турнира. – Что ж, первое препятствие было успешно преодолено всеми четырьмя участниками! – прокомментировал Тед Тонкс отображаемые в сквозном зеркале события. – Обратите внимание, зрители и слушатели колдорадио: соревнующимся противостояли детеныши водяных прыгунов, а не взрослые особи. Взрослые водяные прыгуны могут вырасти до шести футов и в стаях становятся опасными даже для самых опытных магов! Впрочем, не считайте это поблажкой со стороны организаторов, уважаемые леди и джентльмены! Последующие препятствия на пути будущих чемпионов будут куда опаснее! Вторым противником, встреченным участниками на пути к вожделенной короне, оказались, что не удивительно, гриндилоу: небольшие, с годовалого ребенка размером, твари – болотного цвета, с шипастым гребнем на спине и длинными костлявыми пальцами. Это препятствие также не вызвало проблем у подростков. Гермиона сломала гриндилоу несколько пальцев проклятием Фрактио Осса, и этого вполне хватило, чтобы водяные черти почуяли опасность и попрятались в зарослях водорослей: несмотря на то, что их в стае было около десяти штук, а Гермиона – совсем одна. Невилл Лонгботтом ловил гриндилоу и ломал их длинные пальцы вручную, без заклинаний. Конечный результат у него был таким же, как у Грейнджер – гриндилоу попрятались. Однако времени слизеринец затратил гораздо больше, в итоге сравнявшись в отставании от Гермионы с ДеГраффом. Калипсо теперь опережала Лонгботтома на пять минут. Ученица Салема использовала на морских чертях невербальное Эдакс Максима: заклинание кислоты отлично работало под водой. Впрочем, выбор был не слишком удачным: Калипсо умудрилась обжечься и сама, неудачно подставившись под струю кислоты, плохо растворившуюся в окружающем водном пространстве. Теперь на ее бедре пламенел ожог: то ли девушка считала, что у нее нет времени на лечение, то ли попросту не знала подходящих чар. Фредерик ДеГрафф хладнокровно отрезал пальцы гриндилоу заклинанием Секо. Создания, используемые в роли третьего препятствия, прибыли в Черное озеро прямиком из холодных вод Атлантического океана. Зрители пораженно ахнули. Монструозные твари были длиной в шестьдесят футов: крупнее, чем любой из встреченных во втором испытании драконов. У них была плотная грубая молочно-белая кожа. Их головы походили на человеческие – если смотреть сверху вниз, как все зрители – однако были полностью лысыми и лишенными ушей. Шея и руки также имели отдаленное сходство с людскими – если не считать их гигантских размеров. Однако дальше тела чудовищ перетекали в огромный хвост, более всего похожий на китовый. Если бы не размеры, этих существ можно было бы принять за очень уродливых русалидов. – Нингены, – представил их Тонкс. – Обычно обитают в антарктических водах. Но не бойтесь, дорогие зрители и слушатели колдорадио: несмотря на их чудовищный размер, нингены наделены интеллектом и знают, что им не дозволено убивать наших будущих чемпионов! Впрочем, их интеллект сравним с тролльим... Хм-м... Ну, надеюсь, перед началом испытания кто-нибудь их кормил. Двигались нингены на удивление медленно, словно они с трудом преодолевали сопротивление воды. Первыми с ними столкнулись Гермиона и догнавшая соперницу Калипсо: на каждую из участниц пришлось по одному чудовищу. Некоторые зрители взволнованно закричали: «человеческие» головы нингенов разверзлись практически пополам, обнажив огромную, полную острых крючковатых зубов пасть. Нингены шарили своими длинными руками в воде, пытаясь ухватить явно перепуганных девушек. – Нингены слепы, – прокомментировал Тонкс, – хотя некоторые особи имеют рудиментарные глаза. Однако они запросто ориентируются по запаху. И на слух: достаточно даже небольшого колебания воды, чтобы нинген мог понять, где его жертва. И если запах участники еще могут замаскировать, то вот движение воды – вряд ли. С другой стороны хочу отметить, что нингены кажутся довольно неповоротливыми, и для достаточно ловкого мага опасности не представляют. До сих пор девушки подтверждали слова комментатора, легко уворачиваясь от хватательных движений нингенов. Явно ни одна из них не знала, как бороться с монстрами такого размера. Обе использовали дезиллюминационные и прочие чары, которые до́лжно применять в такой ситуации. Однако колебания, расходящиеся от Грейнджер и Артино по воде, точно от камней, брошенных в пруд, все равно указывали гигантским тварям их местонахождение. В итоге Лонгботтом и ДеГрафф сравнялись с девушками по удаленности от центра озера. Невилл принял неожиданное решение: приняв позу солдатика слизеринец замер в полной неподвижности, кажется, даже дыша через раз. – Любопытное решение, – заметил Тонкс. – Из-за принятых жаброслей запах Лонгботтома сменился с человеческого на тот, который обычно имеют лягушки. А лягушек нингены не едят – те попросту не водятся в их широтах. В Антарктиде амфибии вообще не водятся – вот вам примечательный факт. И посмотрите: нинген действительно совершенно не заинтересован Лонгботтомом! И верно: гигантское создание равнодушно плыло мимо мальчика, не обращая на того особого внимания. К сожалению, делало оно это очень медленно, тратя драгоценные минуты ранее лидировавшего участника гонки. Калипсо в это время приняла решение сделать ставку на свою скорость. Зрители наконец увидели, что полукровность все же не мешала девушке менять облик: поведя палочкой вдоль своих ног, Артино придала им вид рыбьего хвоста. Непонятно, почему она не сделала так в начале состязания: возможно, сочла неспортивным или могла пребывать в подобном виде строго ограниченное время. Обратившись, полусирена стремительно поплыла прочь от нингена – со скоростью, куда более высокой, чем ранее. Неожиданно быстро изогнувшись в воде, нинген щелкнул пастью практически рядом с ее хвостом, продемонстрировав, что и он иногда способен действовать молниеносно. Однако Калипсо все же опередила монстра – на какие-то доли секунд. Стремительно она удалялась прочь к следующему препятствию. ДеГрафф тем временем решил проблему радикально – запустив модифицированным заклятьем вечного приклеивания прямо в пасть нингена. Это заклинание само притянуло верхнюю челюсть монстра к нижней и намертво склеило их между собой. Модификация явно была темномагической, раз подействовала даже на такую громадину. Возможно, это была собственная разработка Фредерика. Однако услышать зрители так ничего и не смогли – ученик Мискатоника колдовал невербально. – ДеГрафф действует грубо, – прокомментировал это событие Тонкс. – Он явно нарушает дух Турнира, хотя, полагаю, в последнем испытании это уже не имеет такого значения. Победителей не судят, как говорится. Одновременно с ДеГраффом получил возможность продолжить путь и Лонгботтом, чей нинген отплыл достаточно далеко, чтобы слизеринец рискнул начать двигаться. Последней со своим противником разобралась Грейнджер: поняв, что тот реагирует на колебания воды, девушка трансфигурировала ближайшую ракушку в лиру, которую заключила в воздушный пузырь и наложила заклинание самовоспроизведения. Звуки лиры отвлекли внимание нингена, и Гермиона получила возможность спокойно уплыть. А Калипсо Артино столкнулась с четвертым препятствием. Это был коренной обитатель Японского моря, именуемый коромодако. Зрители не заметили бы его, если бы на тварюшку не указал Тонкс: размером коромодако был не более четырех дюймов. Он был похож на обычного маленького осьминога, но между его щупальцами, соединяя их друг с другом, росли тонкие кораллового цвета перепонки. Плыло это существо, впрочем, довольно быстро: с той же скоростью, что и полусирена. Впрочем, со стороны казалось, будто коромодако просто несет течение, образовавшееся от интенсивно бьющего по воде хвостового плавника Калипсо. – А теперь – сюрприз! – зловеще хохотнул Тонкс. Коромодако раскинул свои щупальца в стороны и неожиданно увеличился в размерах, растянувшись просто на невероятную ширину. Вот он четырех дюймов – и в следующий миг за спиной Артино существо в двенадцать футов радиусом. Калипсо и ахнуть не успела: коромодако заглотил ее, сложившись вокруг девушки, точно гигантский зонтик. Было видно, как полусирена корчится и бьется внутри него, силясь вырваться. – Не переживайте, – утешил зрителей Тонкс. – Пищеварительный цикл коромодако составляет несколько часов. Если мисс Артино не освободится сама, по завершении испытания ей обязательно помогут колдомедики. Освободиться у Калипсо не получалось. Все ее преимущество, выигранное за счет скорости, кануло в ничто. Вскоре участка озера с плавающими в нем коромодако достигли и остальные подростки. Избежать захвата удалось только ДеГраффу – видимо, он уже встречал подобных существ. Как только коромодако увеличился в размере, Фредерик молниеносно запульнул в него Секо, напрочь порвав перепонки между щупальцами чудовища. И этого было достаточно: съежившись, коромодако стремительно умчался прочь. А ДеГрафф занял лидирующее положение в гонке. Первым, как ни странно, освободился Невилл. Видимо, запас зелий у него был на все случаи жизни. Дотянувшись внутри своей ловушки до заветного флакончика, он использовал на коромодако настой, очевидно, вызвавший то ли чесотку, то ли зуд у этого животного. Зрители успели заметить, что поспешно распахнувший «зонтик» коромодако был весь покрыт огромными, жуткими на вид волдырями. Такие же волдыри покрывали руки и лицо Невилла: спасение не досталось ему даром. Второй освободилась Гермиона, попросту разрезав перепонки коромодако кинжалом. Слизеринка благоразумно прихватила холодное оружие на состязание. При этом Грейнджер едва не задохнулась: неожиданное пленение заставило воздушный пузырь вокруг ее головы лопнуть. Гермиона не могла обновить заклинание, пока пребывала в ловушке. Однако к портключу она даже не потянулась: то ли попросту забыла про него, то ли надеялась выбраться раньше, чем кончится воздух в легких. Обновив заклинание, девушка поспешила дальше. Калипсо некоторое время пребывала полностью без движения внутри своего ловца: у зрителей создалось впечатление, что полусирена попросту потеряла сознание от испуга. В конце концов, она воспользовалась тем же Секо, что и ДеГрафф – только изнутри существа. Как и Грейнджер, Артино оказалась полностью покрытой липкой кровью коромодако, смешанной с его желудочным соком – впрочем, телесные жидкости этого существа очень быстро смыло окружающей водой. Однако Калипсо была вынуждена задержаться еще немного: девушку стошнило. Впрочем, скорость, с которой она устремилась вперед, убеждала зрителей том, что Артино не собирается оставаться на последнем месте слишком долго. Тем временем ДеГрафф достиг пятого препятствия. Создание, которое перед ним предстало, было известно практически каждому американскому магу. Это была мишипишу, подводная пантера: в представлении индейских волшебников традиционный антагонист гро́мовой птицы. В честь последних был назван один из факультетов Ильверморни. Размерами мишипишу вполне соответствовала гро́мовой птице: около шести футов в холке. Ее морда выглядела в точности, как у пантеры, а голову, вместо ушей, украшали витые причудливые рога. Все ее тело покрывала блестящая черная шерсть, гладкая, как у выдры. Лапы мишипишу также были схожи с конечностями выдры, но ее шея была гораздо длиннее – как у окапи. Сзади у подводной пантеры вился длинный змеиный хвост. – Один из любопытнейших моментов третьего испытания! – заметил Тонкс. – Подводные пантеры – весьма дружелюбные звери. Знание этой их особенности могло бы весьма помочь участникам Турнира. Однако, если мишипишу разозлить... Фредерик о характере подводных пантер явно знал. Медленно, стараясь не делать резких движений, он достал из висящего на шее мешочка с незримым расширением целую тушку кролика. Неизвестно, зачем она была нужна мискатоникцу – может быть, ей он собирался задобрить русалидов. Однако сейчас она весьма пригодилась. Пантера с удовольствием схрумкала угощение в один укус, после чего лениво склонила голову, позволяя себя погладить. Сорвав ближайшую водоросль и трансфигурировав ее в веревку, ДеГрафф забрался на спину пантеры и обернул веревку вокруг ее шеи, сделав таким образом импровизированную упряжь. Впрочем, мишипишу, похоже, и сама знала, куда следует доставить одного из участников Турнира, весьма резво направившись в направлении центра Черного озера. Невилл о нраве подводных пантер не имел ни малейшего представления. Предположительно опасное существо слизеринец предпочел обогнуть по дуге, видя, что мишипишу лениво нежится в водных струях, вроде бы не планируя начинать охоту на волшебника. А вот Гермиона поступила так же, как ДеГрафф: только вместо кроличьей тушки в ее сумке оказался приличный кусок говядины, явно прихваченный с хогвартской кухни. И если ДеГрафф с Грейнджер использовали свои подарки для русалидов в качестве уплаты за проезд, то совершенно непонятно было, каким образом они теперь планируют разжалобить обитателей подводного города, чтобы заполучить заветную корону. Артино мишипишу проигнорировала, как и Невилл, явно понадеявшись на собственную скорость и не желая тратить драгоценное время на умасливание пантеры. – Зря, – прокомментировал Тонкс, – шестое препятствие без мишипишу будет не так-то просто преодолеть. И Фредерик ДеГрафф через десять минут после начала своей поездки на пантере мог с Тонксом вполне согласиться. Последним монстром, с которым участникам предстояло столкнуться перед въездом на территорию русалидов, был печально известный обитатель Карибского моря – луска. Эти существа вили гнезда в так называемых голубых дырах – карстовых подводных пещерах, именуемых так из-за сапфирового цвета воды, указывающего на их месторасположение. Луска была примерно пятнадцати футов в длину. Спереди она выглядела в точности как тигровая акула, будучи схожей и окрасом, и формой морды, и скошенными зазубренными зубами, приспособленными для того, чтобы запросто раскалывать панцири гигантских морских черепах. Задняя часть луски была явно унаследована от осьминога: целое скопище мощных длинных щупалец с присосками. Этими щупальцами луски утягивали с поверхности вод рыбацкие лодки и небольшие яхты. Это были абсолютные хищники, и запах крови сводил их с ума, как акул. Не было никакой возможности избежать пристального внимания луски. Однако кое-кому из магозоологов был известен один примечательный факт: запах мишипишу отпугивал луску. Потому как подводные пантеры также являлись хищниками; а, как известно, представители кошачьего племени – одни из самых безжалостных хищников, зачастую охотящиеся исключительно ради своего удовольствия, а не для утоления голода. Несмотря на дружелюбие, проявляемое к волшебникам, мишипишу не были исключением. Заплывая в Карибское море, они охотились даже на лусок. Не имея сил убить огромных, покрытых жесткой шкурой тварей, ловкие и грациозные мишипишу часто отрывали их щупальца – не для еды, с только лишь для того, чтобы продемонстрировать собственное превосходство. Поведя мордой и шевельнув щупальцами, луска, мимо которой проезжал ДеГрафф, с перепугу вцепившийся в поводья пантеры так, что побелели пальцы, приняла решение все же проигнорировать потенциальную пищу. Такая же ситуация сложилась и с Гермионой, попавшей в пределы города русалидов второй по счету: луска, оказавшаяся на ее пути, не стала связываться с подводной пантерой. Артино так не повезло. Луска моментально ринулась к девушке, к тому же пораненной во время сражения с гриндилоу. Полусирена бросилась прочь. О противостоянии монстру заклинаниями она даже и не думала. И правильно – мало что могло пробить шкуру луски. По счастью, превышая тигровых акул в размерах и кровожадности, луски несколько уступали им в скорости – они двигались не быстрее десяти миль в секунду. Скорость плывущего человека – около пяти миль в час. Калипсо, впрочем, была не совсем человеком. Девушка была вынуждена завершить свое перевоплощение – при этом не останавливаясь ни на мгновение, дабы не оказаться разорванной острыми зубами луски. Артино выпустила крылья: большие и перепончатые, в сложенном виде они напоминали гигантские ласты. Сходной формой крыльев обладали и водяные прыгуны, с которыми участники столкнулись в самом начале испытания. Взмахнув крыльями, Калипсо ускорилась и обогнала луску – ровно настолько, чтобы успеть пересечь границу территории русалидов. В ее пределы луска проникнуть не могла: перед началом третьего испытания на эту местность организаторами Турнира были наложены отпугивающие чары. Артино достигла стен подводного поселения третьей. Разница между участниками соревнования теперь достигала не более пары минут.* * *
Невилл понял, что ситуация принимает скверный оборот, когда не сработал портключ, рефлекторно активированный Лонгботтомом при встрече с луской. После событий в больнице Святого Мунго мальчик научился верно оценивать противников, и рисковать своей жизнью даже ради победы на Турнире не желал. Однако размышлять над причиной, отчего артефакт не реагирует, Невиллу было некогда: монстр стремительно плыл на него, скаля зубы. У слизеринца оставалось всего одно зелье из набора, выданного Лонгботтому Снейпом специально для прохождения соревнования. Выхватив флакон и вытащив зубами пробку, Невилл поспешно растворил в окружающей его воде красный эликсир. Это зелье воздействовало на обитателей глубин примерно так же, как на собак красный перец. Не только отбивало обоняние напрочь, но и вызывало крайне неприятные ощущения в носоглотке. А акулы, которые явно присутствовали в числе предков луски, как известно, обладали весьма чувствительным обонянием. Сработало. Луска резко отшатнулась от Невилла и отплыла прочь, скрючивая щупальца и изгибаясь, чтобы достать ими до своего чувствительного носа. Лонгботтом спешно поплыл вперед, стремясь как можно быстрее достичь стен подводного города. Он прекрасно осознавал, что, скорее всего, сам себя загоняет в ловушку – верить в простую поломку портключа как-то не получалось. Однако выбора у него не было: на карте, полученной после второго испытания Турнира, четко было указано, где именно начинается безопасная зона, защищенная магией от препятствующих участникам монстров. Невилл успел. Ограда вокруг поселения русалидов была чисто символической – не выше трех футов в высоту – однако стоило слизеринцу вплыть за ее пределы, как луска окончательно потеряла к нему интерес. Здесь, на окраинах, пространство занимали, в основном, поля из съедобных водорослей, в которых паслись разноцветные жирные рыбки, которых, очевидно, русалиды разводили, как скот. Чуть дальше виднелись очертания первых домов – невысоких, каменных и густо облепленных ракушками. Темные окна и дверные проемы этих домов зияли черными провалами. У Невилла истекало время действия жаброслей. Пора было принимать решение. Сейчас у мальчика был последний шанс всплыть на поверхность и убраться от Черного озера подальше. Если же он использует вторую порцию жаброслей, ему придется пребывать под водой еще один час. А центральное сквозное зеркало, радиусом в четыре мили, расположенное аккурат над городом русалидов, не позволит Лонгботтому подняться на поверхность – до тех пор, пока он не уберется с закрытой артефактом территории. С другой стороны, слизеринец сомневался, что прибудет к центру поселения первым из участников соревнования. Если шум еще не поднялся, то, возможно, ничего необычного и не происходит. А портключ... ну, вероятно, организаторы Турнира просто не учли антиаппарационные и защитные чары, наложенные на территорию Хогвартса, в пределах которой находилась и та часть Черного озера, где располагался город русалидов. Правда, в таком случае было непонятно, отчего вокруг так тихо и пустынно – ни единого местного жителя не приветствовало гостя с суши. Хотя, может быть, русалиды собрались ближе к центру города – там, где стоял постамент с короной. Невилл уже не в первый раз пожалел, что решил использовать жабросли, а не чары головного пузыря, как Гермиона. Да, отросшие перепонки на руках и ногах позволяли ему плыть гораздо быстрее обычного человека. Но это не окупало невозможность применения вербальных чар. Не обладая умением колдовать беззвучно, Невилл сейчас не мог наложить на себя даже дезиллюминационные чары. Хотя – будем честными – применять их, в отличие от Грейнджер, Лонгботтому пока не доводилось. Он знал только теорию – и теперь сожалел о подобном просчете. Однако, несмотря на все сомнения, Невилл все же принял вторую порцию жаброслей и двинулся вперед, стараясь плыть у самого дна, прячась в зарослях высоких водорослей, посаженных, подобно фруктовым садам, за ракушечными оградами, отделяющими хижины русалидов друг от друга. Чем ближе он подплывал к центру города, тем плотнее друг к другу стояли дома и тем меньше росло вокруг них растений. Вскоре Невиллу пришлось пробираться, прячась уже не в водорослях, но в проулках меж каменных стен – столь узких, что там едва можно было протиснуться. Всплыть повыше и осмотреться Лонгботтом не рисковал. Наконец, достигнув большой круглой площади в центре города, Невилл обнаружил жителей. Детей практически не было: они то ли прятались по домам, то ли вовсе покинули Черное озеро по протокам. Русалиды были серокожими и желтоглазыми, а их длинные зеленые волосы напоминали водоросли. На шеях они носили украшения из мелкого речного жемчуга и ракушек, а их хвосты покрывала серебристая чешуя. Однако, помимо русалидов, коренных обитателей Черного озера, на площади присутствовал еще один вид. Невилл даже опознал его. Это были так называемые финфолки. Конечности этих созданий были перепончатыми, как у жаб, однако сами они были ближе к рыбам, чем к амфибиям. Их тела демонстрировали пропорции, близкие к человеческим. Головы были плоскими, а выпуклые глаза, расположенные по бокам – белесыми, как у глубоководных рыб. Носов не было. Рты финфолков – точнее, пасти – были полны острых акульих зубов. Вместо ушей у основания шеи этих созданий мерно фильтровали воду большие жабры. От затылка и до копчика по спине шел шипастый гребень плавника. Кожа финфолков была серовато-зеленого цвета, с белым подбрюшьем. Они были полностью обнажены, однако их головы, шеи и лапы украшали браслеты, тиары и ожерелья причудливого вида, сделанные из золота и драгоценных камней – не чета дикарским бусам русалидов. В лапах финфолки сжимали копья и ножи с обсидиановыми наконечниками. Волшебники считали эту расу давно вымершей. Что ж, по-видимому, они ошибались. В центре площади высилась статуя русалида, высеченная из цельного куска породы: вероятно, какая-то местная знаменитость. Перед ней располагался каменный постамент с заветной короной победителя Турнира. Точнее, это была диадема: эллиптической формы, выкованная из сплава золота с каким-то более светлым металлом. В орнаменте, украшавшем ее, прослеживались морские мотивы, перемешанные с причудливыми геометрическими формами. Бросив взгляд на диадему, Невилл поймал себя на том, что не может отвести от нее глаз, словно завороженный: он даже чуть было не высунулся из своего укрытия за ближайшим к площади домом. При этом мальчика охватило какое-то смутное предчувствие, непонятное беспокойство. Чем дольше он пытался рассмотреть орнамент на диадеме, тем больше ему казалось, что мотивы его зловещи по своей природе. Он вызывал в сознании мальчика видения бескрайних глубин, темных вод и черной пустоты наполненного одинокими искрами звезд небесного пространства. Неожиданно из толпы морских обитателей выбрался Фредерик ДеГрафф, заставив Невилла наконец отвести взгляд от диадемы. Слизеринец осторожно осмотрелся по сторонам: ни Грейнджер, ни Артино видно не было. Не добрались или прятались где-то, как и он?.. Несмотря на то, что ДеГрафф готовился забрать корону чемпиона и выиграть Турнир, выскакивать из укрытия и бросаться ему наперерез Лонгботтом не спешил. Что-то явно было не так. Мальчик чувствовал это совершенно отчетливо. Фредерик поднял диадему и торжественно надел себе на голову. Несколько финфолков, стоявших ближе всего к нему, подняли с земли музыкальные инструменты – какие-то маленькие барабаны, несколько тонких флейт и что-то, похожее на волынку – и заиграли мелодию, видимо, приветствуя победителя. Но звук не разносился под водой: вместо этого Лонгботтом ощутил странную вибрацию: точно окружающее пространство пыталось скорчиться, взбурлить от незримых течений. Будто в воды Черного озера вмешивалось что-то еще – незримое, более плотное и маслянистое. Уши мальчика заложило, как от давления. Послышался высокий тонкий писк. Голова закружилась. Наверное, его шатнуло, и он слишком сильно высунулся из укрытия – потому ближайшие к Лонгботтому финфолки его заметили. Двое их них булькнули что-то, выпуская из пасти пузырьки воздуха, бросились к Невиллу и, прежде чем он успел сосредоточиться, схватили его за предплечья с обоих сторон. Слизеринец попытался вырваться – однако держали его на удивление крепко. В ноздри Лонгботтома ударил запах глубоководных жителей: тяжелая гнилостная вонь стухших на солнце рыб, смешанная с чем-то сладковатым, терпким. Невилла затошнило. ДеГрафф воздел руки. Возможно, зрителям на стадионе могло показаться, что ученик Мискатоника произносит хвалебную речь перед обитателями озера. Однако Невилл, которого подтащили прямиком к статуе тритона, отчетливо слышал речь гаитянина: – Пх'нглуи мглв'нафх Ктулху Р'льех вгах'нагл фхтагн! Йа! Ктулху фхтагн! Йа! Дагон фхтагн! – Йа! – отозвались финфолки квакающими гортанными голосами. Русалиды оставались недвижимыми. Невилл внезапно осознал, что все они зачарованы – загипнотизированы лицезрением диадемы, ныне надетой на лишенную волос голову ДеГраффа. Лонгботтом рванулся сильнее. Его волшебная палочка покоилась в специальном кармане на правом бедре купального костюма – слизеринец попросту не успел вытащить ее, будучи и сам немного зачарованным диадемой. Однако, видимо, на жителя суши ее облик действовал не так сильно, как на русалидов. Если бы только мальчику удалось дотянуться до палочки... – Мнглв'шт ср'блв ттул Ктулху ет Дагон кулл'п адл'вххшт! Йа! – нараспев произнес Фредерик. Невилл не понимал, как у того получается издавать столь труднопроизносимые звуки напевно. Казалось, человеческая гортань попросту на это не способна. – Йа! – воскликнули финфолки, сжимая лапы на рукоятях ножей и древках копий. ДеГрафф обернулся к Лонгботтому и с помощью Инкарцеро накрепко привязал того к статуе. Тревога, которую испытывал слизеринец, переросла в серьезную панику. Он все еще надеялся на Грейнджер и Артино, которых пока нигде не было видно. И на зрителей Турнира. Где хоть кто-нибудь?! Это все ведь транслируется прямиком на стадион! Неужели никого не смущает происходящее в Черном озере?! – Со'и дод'т'рош Йог-Сотот хоорк'тса рк'квалл. Йа! Са'брам дь'о хр'луи фн'г уул. Ет Дагон фхтагн! – закончил литанию ДеГрафф, отвернувшись от Невилла. Как только он замолк, все финфолки занесли свое оружие и поразили им русалидов. Воды Черного озера стремительно насыщались густой багряной взвесью из рыбьей крови. Слишком быстро – словно что-то помогало жидкости высвобождаться из плена вен и распространяться по водным глубинам. Невилл закашлялся: его жабры моментально забились, а рот наполнил острый солоноватый вкус. Прямо перед ДеГраффом вода взвихрилась: на площади начала закручиваться воронка водоворота. Она расширялась у самого дна и сужалась к поверхности – инвертировано, кверху ногами. Финфолки торопливо отплывали прочь от вихря. Внутри водоворота сверкали какие-то вспышки, ослепительно-белые и ветвистые, точно молнии. Безжизненные тела русалидов жадно засасывало внутрь, моментально перемалывая, как в мясорубке. ДеГрафф упал на колени на дно. Вихрь выл. От его низкого утробного звука из ушей Невилла потекла кровь, смешиваясь с окружающей мальчика взвесью. Глаза щипало. Сквозь багряную дымку было практически ничего не видно. Воздуха не хватало – жаберные щели едва фильтровали воду. Внезапно что-то оглушительно хлопнуло. Из водоворота прямо на дно озера вывалился корабль. Он испускал мертвенное флюоресцентное свечение, отчего был прекрасно различим в тумане кровавой мглы. Казалось, корабль этот затонул давным-давно: его борта и мачты были покрыты ракушками, паруса изорваны в клочья, доски прогнили. Тусклые огни иллюминаторов напоминали голодные светящиеся глаза. На борту корабля Невилл увидел надпись: «Летучий голландец».* * *
Несколькими минутами ранее волшебники, наблюдавшие за третьим испытанием Турнира, обнаружили, что аппарировать к Черному озеру они не могут: территорию стадиона, равно как и Хогвартса, защищал антиаппарационный барьер. Кое-кто – самые сообразительные – бросились к выходу еще в тот момент, когда финфолки начали приносить в жертву русалидов. Другие – посмелее – вооружившись палочками, призывали окружающих отправиться на помощь подросткам в озере. А еще на стадионе было полно детей – вход для них, как упоминалось ранее, был бесплатным. Из пятидесяти тысяч волшебников, наполнявших стадион, поднялось примерно пятнадцать. Они поднялись – и перекрасили свои мантии в багряный цвет. Они больше не собирались скрываться. Их выбрали для того, чтобы они не позволили противникам Ордена Древних воспрепятствовать ритуалу. Здесь были коренные англичане и жители других стран, неизвестным образом прошедшие испытание ядом. Здесь были как взрослые волшебники, так и подростки – из всех школ. Поднялась со своего места шестикурсница Максин О'Флаэрти с Хаффлпаффа. Пятикурсник Майкл МакМанус встал за ее спиной. Крепко сжал палочку в руке гриффиндорец Кеннет Таулер. Равенклоец Эдди Кармайкл громко расхохотался, оглядывая отшатнувшихся от него однокурсников. Семикурсник Грант Пейдж положил руку на его плечо. Гриффиндорки Меган Джонс и Салли-Энн Перкс встали рука об руку. Рядом с ними, подтверждая, что не исключен ни один факультет, обнажила палочку дрожащая от нервного напряжения Трейси Дэвис. Поднимались многие – но далеко не все. Кое-кто планировал притаиться в тени собратьев. Им было выгоднее пока оставаться неизвестными. Кто бросил первое заклинание – так никто и не понял. Но в единый миг весь волшебный стадион наполнился вспышками колдовства, воинственными возгласами, а так же криками ужаса и боли. Волшебники в багряных мантиях напали на всех остальных. Кто-то защищался. Кто-то нападал в ответ. Кто-то, очумев от страха, бросался к выходу, создавая давку и затаптывая прочих трусов. Кто-то прятался под сиденьями, надеясь переждать. Кто-то защищал детей. Впрочем, дети тоже сражались. У них не было особого выбора – ведь против них встали те, кто минуту назад сидел рядом с ними на трибуне, перешептываясь и глазея на Турнир. А теперь вдруг бросался на своих бывших друзей с яростью обезумевшего зверя. Упала с рассеченным Секо горлом Мэнди Броклхерст. Алисии Спиннет шальное проклятие снесло верхнюю честь черепа, и теперь ее тело валялось в проходе между трибунами, пачкая синие ковры кровью и белым мозговым веществом. Второкурсник Шон Моррис со Слизерина стоял на коленях, дрожащими руками пытаясь засунуть вывороченные кишки обратно в свой распоротый живот. Лучше всего культистам противостояли Друзья Темного Лорда. Они действительно поднаторели в боевке и не гнушались использовать полученные знания. Не боялись убивать – хотя, возможно, позже многим из них станет плохо. Беллатрикс Лестрейндж успела приучить своих воспитанников обрывать чужие жизни: на собраниях факультатива периодически появлялись кролики, кошки, собаки и даже домовые эльфы, слишком старые, чтобы сгодиться на что-то еще. Конечно, это были не люди – но тренировок было достаточно, чтобы теперь руки подростков не дрогнули. Но, разумеется, большинство способных сражаться магов все равно бросилось на защиту детей: ведь они были наивысшей ценностью волшебного сообщества. Именно на этом и строился расчет Ордена Древних. Пока авроры, министерские служащие, члены Ордена Феникса во главе с Дамблдором и просто умелые маги защищали школьников, основная масса культистов атаковала членов МКМ и Пожирателей Смерти – наиболее сильных волшебников, имевших шансы остановить ритуал. Служители Древних Богов имели одну цель – помешать этим магам покинуть стадион и добраться до берега Черного озера. Темный Лорд и его люди, игнорируя происходящее на стадионе, пробирались к выходу буквально по головам. Несколько раз их группа останавливалась, спасая того или иного волшебника – кое-кого из членов МКМ или важных министерских сотрудников – после чего двигалась дальше, пробивая себе путь сквозь тела культистов и ступая по их изломанным проклятиями телам.* * *
Невилл почувствовал, как что-то разрезало сковывающие его путы. Обернувшись, он обнаружил Калипсо Артино, прятавшуюся за статуей тритона под дезиллюминационными чарами. Она прижала палец к губам и потянула Невилла за собой за руку. Тот и не подумал сопротивляться – полусирена плавала очень быстро, и влекомый за ней Лонгботтом нисколько ее не замедлял. Выплыв из кровавого облака, Калипсо выписала палочкой в воде светящуюся надпись (говорить вслух она не могла, как и Невилл): «Надо разбить зеркало над нами, чтобы помочь другим магам пробиться сюда». Невилл кивнул, и они быстро поплыли к поверхности. Гигантское зеркало закрывало все обозримое пространство. Невилл на пробу попытался запульнуть в него заклинанием из палочки – но раскаленная струя воды ничего не могла сделать зачарованному стеклу. Покинув «Летучий голландец», ученики Дурмстранга, одетые в багряные балахоны на голое тело, с головами, трансфигурированными в рыбьи морды – или трансфигурация была здесь ни при чем? – раздувая жабры от напряжения, вытащили из недр корабля большую каменную глыбу. Она была размером с письменный стол, излучала мертвенно-белый свет и вся была испещрена какими-то замысловатыми символами. Тащить ее приходилось вручную – чарам левитации она была неподвластна. Наконец, камень вытащили и опустили на дно перед статуей. Следом за своей командой из корабля выбрался и капитан – Игорь Каркаров, последний директор Дурмстранга, уже давно нашедший себе убежище в Ордене Древних. Направив волшебную палочку на глыбу, он отменил Редуцио – единственное заклинание, которое с грехом пополам удалось на нее наложить. Камень вернул себе прежнюю величину, при этом впитав в себя кровавую взвесь из воды, точно губка. Несколько финфолков оказались придавленными увеличившейся глыбой, не успев убраться с пути ее стремительного расширения. Как только багряный туман рассеялся, стало очевидным отсутствие привязанного к статуи Невилла, избранного стать главной жертвой ритуала. Направив свои волшебные палочки на сквозное зеркало, Артино и Лонгботтом в очередной раз применили невербальные чары Бомбарда Максима. У девушки они получались всегда – но ее сил явно было недостаточно. У Невилла ничего не выходило – он просто не имел навыка сотворения невербальных чар. А головной пузырь он использовать пока не мог – мешали жабры. Дурмстранговцы бросились к беглецам, энергично работая в воде своими перепончатыми конечностями. В отчаянии Невилл с Калипсо попытались еще раз – они попросту не смогли бы уплыть от такого количества противников. И, когда отчаяние подстегнуло волшебный всплеск, у них неожиданно получилось. Большой кусок зачарованного стекла взорвался снизу вверх, создавая своего рода прорубь в артефакте. Артино торопливо вскарабкалась на поверхность зеркала, до крови раня руки об его острые края. Одновременно она возвращала себе человеческое обличье. Невилл с ужасом понял, что не может последовать за ней – из-за съеденных ранее жаброслей на поверхности он не смог бы дышать. Мальчик панически огляделся, понимая, что сам себя загнал в ловушку. – Задержи дыхание! – рявкнула ему Калипсо, хватая слизеринца за руку и рывком вытягивая из воды на зеркало. Как только тот оказался снаружи, девушка отправила в воды Черного озера чары кипячения. Подплывшие ближе всего к поверхности дурмстранговцы завопили – кипяток жег их тела и жаберные щели. Из дальних глубин вод к «Летучему голландцу» стремительно приближался гигантский кальмар, встревоженный запахом крови. А со стороны Запретного леса к озеру уже подбегали самые быстрые Пожиратели Смерти. Темный Лорд летел следом за ними, держась в воздухе без всякой метлы.* * *
Схватка была перенесена из глубин на сушу – точнее, на поверхность зеркала, – с Темного Лорда сталось бы вскипятить все Черное озеро, игнорируя остававшихся в нем Грейнджер и иных обитателей. Сил бы ему достало. Выбравшиеся дурмстранговцы – нелепые полурыбы, скрюченные, горбатые, выкрикивающие заклинания странными квакающими голосами – не смогли бы полноценно противостоять Пожирателям Смерти, не будь их так много: экипаж «Летучего голландца» состоял из двухсот человек. Они своими телами защищали озеро от Пожирателей Смерти, не давая тем даже увидеть сияющую яйцеобразную глыбу на дне. К тому же жителям глубин сильно помогал гигантский кальмар, неожиданно принявший сторону Ордена Древних. Или он всегда был на их стороне?.. Темного Лорда связал схваткой Барти Крауч-старший, нагнавший Пожирателей вскоре после их столкновения с дурмстранговцами. Вместе с ним прибыло еще человек сто культистов. Они называли его иерофантом и более не боялись произносить этот титул вслух. Волдеморт пытался захватить этого человека живым, но Крауч на удивление ловко сопротивлялся. Пока практически все были отвлечены столкновением, из проулка между домами русалидов выплыла Гермиона Грейнджер. Рядом с ней, как всегда, находился Дин Томас – но, разумеется, его никто не видел, кроме девочки. – Ты должна это сделать, – мягко убеждал он ее. – Никто не может, кроме тебя. Только ты дошла до нужной страницы. Это должен был сделать Каркаров – но сейчас он нужнее своей команде, чтобы вместе они могли защитить ритуал. – Я не хочу, – пробормотала Гермиона, вяло сопротивляясь: но все же она плыла туда, куда указывал Дин. – У тебя нет выбора, адепт, – шептал он ей. – Ты всегда это знала – с тех пор как оставила подпись в Книге имен. Ты принадлежишь Древним Богам. Если ты хочешь пройти через все это, сохранив разум, тебе придется доказать нашим повелителям свою ценность. Ты уже прочла «Некрономикон» до конца, Гермиона. Сможешь ли ты шагнуть дальше? – Но я не хочу! – в отчаянии воскликнула она. – Я буду с тобой, – улыбнулся ей Дин. – Я пройду через это с тобой вместе. Они приблизились к гигантской каменной глыбе. Часть ее под собственной тяжестью уже утонула в илистом дне озера. Примерно половина глубоководных все еще окружала глыбу, покачиваясь то ли в трансе, то ли в молитвенном экстазе. Прочие их собратья помогали культистам противостоять Пожирателям Смерти, набрасываясь на тех, словно дикие звери, и утаскивая под воду. В основном гибли новички из авроров: вся старая гвардия вместе с Темным Лордом покуда не пострадали. На поверхности глыбы сидел Фредерик ДеГрафф. Некоторое время назад он прекратил поиски Лонгботтома, поняв, что тому удалось уйти. Скрестив ноги по-турецки, он покачивался из сторону в сторону, игнорируя все происходящее. Его лицо было мертвенно-бледным. Сосредоточился Фредерик только при появлении Грейнджер. Сумрачно посмотрев на нее, он кивнул. Девочка взобралась на глыбу и встала на колени подле ДеГраффа. Тот грустно улыбнулся Гермионе, подмигнул и лег на спину, вытянув руки и ноги и закрыв глаза. Грейнджер достала из притороченных к бедру ножен ритуальный кинжал с причудливой рукоятью и вздохнула. Ритуал был уже начат – слизеринке осталось просто его завершить. – Этой кровью я открываю пятую Печать, – произнесла Гермиона. Ее голос прозвучал неожиданно звонко, эхом разносясь по всей площади и причудливо отскакивая от стен окружавших ее домов. – Кровью, как Дагон, что взбаламутит воды над Р'льехом. Кровью, как Ктулху, что отворит последнюю Печать на узилище. Кровью смертных, которая имеет власть вернуть Древних Богов в этот мир. Йа! Томас положил свои призрачные ладони ей на плечи. Размахнувшись, Грейнджер с силой вонзила кинжал в грудь неподвижно лежащего Фредерика. Не убирая рук, она провела лезвием до низа живота, делая вертикальный разрез и распахивая тело собрата по культу, словно книгу. ДеГрафф упустил избранную жертву – и потому ему пришлось ее заменить. За спиной слизеринки раздалось громкое шипение. Гермиона обернулась – и чуть не потеряла концентрацию. Вместо Дина Томаса ее плечи обнимало существо, выглядящее словно выходец из самого страшного кошмара. Это была отвратительная черная тварь, обнаженная, покрытая гладкой и лоснящейся, как у подводных жителей, кожей. Строением тела она отдаленно напоминала горгулью. Ее длинный извивающийся хвост был покрыт зазубринами, точно гарпун. За спиной твари были сложены перепончатые крылья. На ее лице не было ничего – ни глаз, ни носа, ни рта. Только чистая абсолютно гладкая кожа. Мверзь – а это была она – все еще казалась полуматериальной, не имеющей сил полностью воплотиться в этом мире. Но самым страшным было то, что Гермиона все еще узнавала в ней некоторые отдаленные черты Дина Томаса. Отвернувшись, не в силах примириться со знанием того, чем становятся отдавшие свою жизнь во имя Древних Богов культисты, Гермиона вернулась к ритуалу. Если она хотела выжить, ей следовало продолжать. Не смотря в лицо все еще живого парня, Грейнджер запустила обе руки прямо в его нутро: по локоть, потом, с усилием продвинувшись – по самые плечи. По сути, она погрузилась уже гораздо глубже, чем это было возможно, куда-то за пределы тела ДеГраффа. Напрягшись, девушка с силой развела руки в стороны, расширяя щель. Из нее струей брызнула маслянисто-черная жидкость, окатив лицо Гермионы и растворяясь в окружающей воде. В тот же миг по поверхности глыбы поползла трещина – точно по скорлупе яйца. Она начиналась аккурат под телом ДеГраффа и расширялась, расходясь в стороны от его головы и ног. Но этого было недостаточно. Спрыгнув с яйца, Гермиона приблизилась к одному из оставшихся глубоководных. Сделав на его груди крестообразный надрез кинжалом, она вынудила существо прислониться раной к поверхности глыбы, обнять ее, раскинув в стороны руки. Потом следующего финфолка, еще одного... Кровь словно сама по себе вытекала через надрезы, впитываясь во все ярче и ярче светящийся камень. Когда Гермиона схватила пятого глубоководного, первый уже иссох, точно мумия, и его пустая облегченная оболочка медленно всплыла к поверхности. Оставшиеся в живых финфолки покачивались в трансе, бормоча литанию, начатую еще живым ДеГраффом. Озеро снова наполняла кровавая взвесь: Пожиратели Смерти, наконец, расправились с гигантским кальмаром, и его истерзанное тело исторгало в воду свою голубую, как у всех кальмаров, кровь. Она окрашивала Черное озеро в мертвенный голубоватый цвет. Каменное яйцо издало оглушительный треск и раскололось. То, что принялось выбираться из него на свободу, явно не могло поместиться в таком крошечном, по сравнении с аватарой Древнего Бога, камне. Казалось, в недрах светящейся глыбы таился не сам Дагон, но туннель к месту, где тот пребывал все это время. Когда он полностью выбрался и распрямился, расправляя свои скукоженные конечности, точно бабочка, покинувшая кокон, оказалось, что воды Черного озера доходят ему до плеч – Дагон был примерно в двести ярдов высотой. Внешне он был схож с глубоководными, отцом которых и являлся. Схватившись своими гигантскими, покрытыми рыбьей чешуей руками за пробоину в сквозном зеркале, Дагон окончательно разодрал артефакт на части. Несколько волшебников упало в воду. Древний поймал их и запихнул в пасть. Только что пробужденное существо было голодно. И оно предпочитало свежую, еще шевелящуюся пищу. – Отходим! – скомандовал иерофант оставшимся в живых культистам. Их, в отличие от магов, не могли сдержать антиаппарационные чары. Пробормотав короткую литанию, члены Ордена Древних словно шагали во что-то незримое – будто повсюду, в окружавшем их пространстве, присутствовала какая-то иная, невидимая, но осязаемая плоть; и воззвание культистов помогало им вторгаться в эту плоть, погружаясь в ее глубины, будто в желе. Тут и там в воздухе появлялись вмятины, сочащиеся маслянисто-черной жидкостью. Пытавшиеся прикоснуться к ним Пожиратели Смерти только попусту махали руками, будучи не в силах соприкоснуться с телом Йог-Сотота, незримо присутствовавшего среди них всех. Иерофант уходил одним из последних – и Каркаров заслонил его своим телом, защищая от отправленного вслед заклинания Темного Лорда. Игорь Каркаров пал – но многие, слишком многие культисты смогли покинуть живыми пределы территории волшебников.* * *
Гермиона с трудом выбралась на ближний к Хогвартсу берег Черного озера. После того, как Дагон ушел на глубину, а воды озера наполнила непроницаемая мгла, из водоема на берег хлынули полчища изродков, рвясь на свободу сквозь не до конца закрытый разрыв между мирами. Пожиратели Смерти вынуждены были переключиться на них, оставив попытки преследования культистов. Все, кто мог – ушли. Дагон сквозь воронку, подобную той, что была открыта для «Летучего голландца», покинул озеро – и было неизвестно, в каком океане его отныне следовало искать. Вместе с ним ушли остатки глубоководных, подчиненные ими молодые русалиды и иные водные твари, населявшие Черное озеро. И только сам Древний знал, кто еще присоединится к нему в открытых водах, и сколько новых детищ он создаст из обитателей побережья, услышавших однажды бессонной ночью его глас. – Н-не двигайся! – раздался подрагивающий мальчишеский голос. Грейнджер резко обернулась. Невилл Лонгботтом выбрался из растущих на берегу кустов. Его рука, сжимавшая волшебную палочку, в отличие от голоса, не дрожала. – Так ты все видел, да?.. – Гермиона насколько устала, что даже не попыталась оказать сопротивление. После проведения ритуала ей еще пришлось плыть с середины озера до берега под водой. Слизеринка совершенно выбилась из сил. Если сейчас Лонгботтом ее убьет – что ж, так тому и быть. Если он попытается ее пленить – ну что ж, тогда возможны варианты. – Инкарцеро! – путы обвили тело девочки, связывая ее по рукам и ногам. Невилл удовлетворенно ухмыльнулся. Грейнджер вздохнула. – Ну, и чего ты пытаешься этим добиться? Или ты думаешь, что я – единственная из Ордена Древних, кто попался сегодня в плен? – Убить тебя будет слишком простым решением, – Невилл насмешливо фыркнул, не отводя, впрочем, кончик палочки от культистки. – Мы с Калипсо видели – именно ты призвала того... монстра. Артино побежала за помощью. Согласен – сегодня изловят много других культистов. Но все ли они будут обладать такими же знаниями, как ты? Гермиона невольно поморщилась. Мордредов Лонгботтом был совершенно прав. Она действительно знала слишком много. Например то, почему испытание ядом больше не работало. Так же она знала иерофанта в лицо. И более того: прочитав «Некрономикон» до конца, слизеринка понимала дальнейшие цели Ордена Древних. Разумеется, она могла ошибаться. Но, вероятнее всего, была права. Проблема была в том, что передать кому-то постороннему эту информацию девушка все равно не могла: воля Древних Богов надежно сковывала ее уста. При этом Гермиона не сомневалась, что, даже объясни она все, пыток избежать не удастся. – Ступефай! – луч из палочки Гринвуда ЛеФлера ударил Невилла в спину. Гермиона прищурившись, уставилась на профессора прорицания. Тот весело подмигнул слизеринке и провел ладонью по лицу, демонстрируя Грейнджер свой истинный облик. – Гриндельвальд... – пораженно пробормотала та. – Обливиэйт! – Геллерт небрежным взмахом удалил из памяти Лонгботтома все лишнее. – Отличное знание базовых форм ритуалов, мисс Грейнджер. Хотя для снятия пятой Печати понадобилось и кое-что особенное, верно?.. Думаю, я не ошибусь, если заявлю, что вы увидели в своей книге куда больше страниц, чем я, süßes kind. – Я прочла ее до конца, – ответила Гермиона. – А вы, герр Гриндельвальд... вы тоже один из служителей Древних Богов? Но почему тогда профессор Дамблдор... не может же он не знать, кто скрывается под маской ЛеФлера?! Геллерт тонко улыбнулся. – О, я не стал бы называть себя служителем, – заметил он, – скорее, скажем так: я их вынужденный союзник. И как только я обрету возможность не опасаться более последствий наличия моей подписи в Книге имен, то и вовсе рискну сесть за противоположный конец шахматного стола от Ньярлатотепа. – Он же вас слышит! – нахмурилась Гермиона. – Он всегда всех нас слышит. Или как-то узнает после. Вы не боитесь?.. – О, ему все равно, – Геллерт неопределенно пожал плечами. – Думаю, он считает, что у меня не получится. Или то, что у меня получится, в итоге тоже угодно Древним Богам. Ведь de jure я останусь их последователем. Просто волен буду не идти тем путем, к которому они пытаются склонить нашу расу. Вы хотели бы тоже попробовать, мисс Грейнджер? Уверяю вас, это будет увлекательное приключение – и в его конце вам не придется умирать во время какого-нибудь ритуала. Плюс ко всему вам не придется скрывать от союзников добрую половину собственной жизни. Я вас заинтриговал? – Не думаю, что мы выберемся из всего этого, – покачала головой Гермиона. – Но... почему бы и нет? Терять мне, в конце концов, уже нечего.