* * *
Хогвартс был переполнен. В каждый свободный класс заселилось сразу по несколько семей гражданских волшебников – как местных, так и беженцев-иностранцев. В замок эвакуировались практически все маги Англии и близлежащих стран – по крайней мере те, у кого не было собственных защищенных качественным комплексом чар поместий. Те же, у кого они были, также обеспечивали у себя убежище беженцам со всего света. Стоял повсеместный траур. Слишком много произошло смертей. Погибли практически все сильные волшебники. От былого количества магов в мире осталась от силы четверть. В ритуале лишились жизни почти все сотрудники Министерств магии: не только Великобритании, но и иных стран-участниц. Погибло большинство Пожирателей Смерти. Дамблдор. Гарри Поттер. Темный Лорд. Разумеется, кое-кому было известно, что Арка Смерти не убивает, а просто переносит в иной мир. Но... было слишком много «но». Во-первых, на момент сражения в Отделе тайн, сквозь Арку Смерти то и дело сновали ми-го – название этих существ волшебники узнали от ренегатов культа. Ми-го было слишком много по ту сторону Арки, чтобы против них мог выстоять даже сам Темный Лорд. К тому же Волдеморт с Поттером упали в Арку очень резко: они могли провалиться не только через один, но и через какой-нибудь второй портал – и оказаться вовсе неизвестно где. Во-вторых, невыразимцы поведали остальным заинтересованным магам историю Петтигрю и Тонкс. После их исчезновения в Арку Смерти засовывали по пояс домового эльфа, чтобы тот разведал обстановку. Его вытащили назад с выжженными глазницами. Он сообщил, что всех, кто был в лагере по ту сторону, убило солнце. В-третьих... в-третьих, Арка Смерти, в которую провалились Поттер с Волдемортом, была попросту уничтожена – сожжена адским пламенем вместе с Министерством магии и значительной частью Лондона. Из Пожирателей Смерти выжило всего одиннадцать человек: Августус Руквуд, на тот момент пребывавший в составе невыразимцев, Родольфус и Рабастан Лестрейнджи, Беллатрикс Лестрейндж, Сириус Блэк, Антонин Долохов, Алекто Кэрроу, Северус Снейп, Людо Бэгмен, Барти Крауч-младший и Перси Уизли. Из Ордена Феникса выжило и того меньше: Аластор Моуди, Эммелин Вэнс и Чарли Уизли, а так же Арабелла Фигг и Аберфорт Дамблдор, которые ни в битве в Отделе тайн, не в ритуале не участвовали. Из числа сторонников Конгрегации доктрины веры, помимо Ли Джордана, погибли Поппи Помфри и Помона Спраут. В следующем году их следовало кем-нибудь заменить. Разумеется, это имело смысл только в том случае, если в следующем году у детей волшебников будет возможность продолжить учебу. Было как нельзя более очевидно, что культисты Ордена Древних начали побеждать в войне. Покуда у магов не появится хотя бы какого-нибудь плана дальнейших действий, им оставалось только прятаться либо спасаться бегством. Многие из авроров выжили, однако полноценно закрывать все демонические прорывы они уже не могли – ранее, в основном, с этим справлялись группы, в состав которых непременно входили Пожиратели Смерти. Без помощи сильных магов орды изродков с легкостью одерживали победы – исключительно за счет своего количества. Волшебный мир все сильнее наполняла тьма. Тьма из иного мира. Остатки невыразимцев, выжившие в битве при Отделе тайн, обосновались в Астрономической башне. Министерские служащие и авроры заняли первый этаж Хогвартса. Подвальные помещения отвели колдомедикам и сторонникам Конгрегации доктрины веры. Все прочие кабинеты Хогвартса занимали гражданские волшебники и несколько сквибов. Никто не знал, как же им дальше жить. По сути, цивилизация в том виде, в котором она была на Земле раньше, более не существовала. Какая-либо связь между странами прервалась. Волшебники со страхом ждали того, что будет дальше.* * *
Хогсмид отныне принадлежал членам Ордена Древних – как, впрочем, и иные поселения волшебников и магглов. Однако именно в этой деревеньке культистов скопилось больше всего – потому как данное поселение располагалось ближе всего к Хогвартсу, одному из последних оплотов магов. Этим солнечным летним днем здесь собралась бо́льшая часть сил сторонников Древних Богов. Культисты, измененные, оборотни, гоблины, кентавры, великаны, дементоры, вампиры, вейлы, финфолки, мверзи... Множество разумных и полуразумных существ стояло на коленях, с трепетом внимая величественной аватаре Древнего Бога. Барти Крауч-младший, закончивший читать свой «Некрономикон», ожидал посвящения в иерофанты. Он должен был встать на замену Регулуса Блэка – как тот ему и обещал. Крауч еще не знал, будет ли он действовать открыто – или продолжит работать тайно, изнутри сообщества магов, подобно Блэку сменив свою личину на чью-либо еще. За то время, которое Барти был профессором ритуалистики, множество сомневающихся учеников Хогвартса благодаря ему приняли решение вступить в культ. Ренегаты также были здесь. Они могли сколь угодно времени искать способ противостоять Древним Богам в своем родном мире – но не откликнуться на их призыв не могли. Все они – и Гриндельвальд, и Перси Уизли вместе со своим братом Чарли, и Гермиона Грейнджер, и Тонксы, и Лавгуды – ныне стояли на коленях, облаченные в багряные балахоны. У одних подкашивались ноги от страха, другие – вынужденно смиряли злость, вызванную своим подчиненным положением. После призыва их повелителями, на который ренегаты не могли не отозваться, эти маги вынужденно раскрыли себя перед остальными волшебниками. Позволят ли им теперь вернуться в Хогвартс?.. Примут ли их как равных незапятнавшие себя связью с Древними Богами маги?.. Единственное, чем ренегаты отличались от прочих культистов, были наколдованные терновые венцы на голове каждого из их членов. Это была придумка Геллерта Гриндельвальда – к слову, весьма символистичная. Венец являлся знаком страданий и тяжкого бремени, которое они несли – и, одновременно, короной. Он был знаком отличия, несогласия идти тем же путем, что и весь остальной Орден Древних. Служители культа по одному приближались к Й'Голонаку – аватаре Древнего Бога, явившейся при открытии шестой Печати – и вновь опускались перед ним на колени. Й'Голонак возлагал свою руку на лоб культистов – в символическом поцелуе, который осуществляла пасть, раскрытая у него на ладони. Второй рукой Й'Голонак скармливал верующим плоть. То была плоть разумных, оскверненных (или же благословленных?..) кровью Древних Богов. Плоть измененных, добровольно пожертвовавших собой для ритуала причастия. Вымоченная в крови Древних, словно в маринаде. Причастившиеся словно бы делали шаг вперед по дороге, откуда нет возврата. Те, кто был готов к изменениям – изменялись. Магглы, прочитавшие «Некрономикон» до конца, обретали равное с волшебниками могущество – зачастую, расплачиваясь за него своим разумом. Маги, в свою очередь, обретали власть над неописуемыми силами, и волшебная палочка становилась им более не нужна. В основном, платой за новые силы служила человечность. Существа, встававшие с колен после ритуала, отличались от людей гораздо сильнее измененных. Те теряли только тела. Преобразившиеся культисты теряли что-то более ценное. Постепенно в Хогсмиде начиналось безобразное празднество. Те, кто прошел сквозь причастие, стремились отметить столь ценный дар. Многие из тех, кто все еще стоял на коленях, с жадностью взирали на начинающееся действо. Большинство ренегатов отводило глаза. Способные к музицированию существа заводили и подхватывали дисгармоничную мелодию, присоединяясь к хору флейт, барабанов, цимбал и голосов, на разные лады завывавших пнакотические песнопения. Самопроизвольно образовывались свальные оргии. Иногда они переходили в безобразны драки, в которых участники использовали все, вплоть до зубов и ногтей. Пиршества, начинавшиеся за загодя выставленными на улицу столами, переходили в каннибалистические акты, где соседствующие культисты принимались лакомиться плотью друг друга под щедро сдобренное кровью игристое вино. От иных вещей становилось тошно даже бывалым членам Ордена Древних – но лишь тем, что не прошли причастие. Другие вещи невольно притягивали взор даже тех ренегатов, которые были категорически против Древних Богов. Й'Голонак даровал приверженцам истинную свободу. Никто не заставлял культистов участвовать в празднестве. Все они были вольны покинуть Хогсмид. Но никто не хотел. Наркотические яства и пьянящие вина открывали служителям культа то, за что можно было пожертвовать даже человечностью. И они жертвовали – во славу Древних Богов. Ренегаты были защищены от причастия. По большей части – благодаря Гриндельвальду и Гермионе, хором воззвавших к Ньярлатотепу – покровителю отколовшихся от Ордена Древних людей. Древний Бог не захотел делиться с Й'Голонаком своими приверженцами. Ренегаты не обязаны были участвовать в празднестве, но и вернуться в Хогвартс, пока оно длится, не имели права. Потому они стояли на коленях в своих терновых венцах и гадали, что же потребует Ньярлатотеп за возможность хотя бы временно сохранить разум. В том, что Древнему что-то нужно от них взамен, никто даже не сомневался. Посвящение Крауча-младшего в верховные иерофанты проводил жрец в желтой маске лично. Его когтистые руки бережно извлекли из левой глазницы влажный окровавленный глаз волшебника. Взамен они погрузили в рану маленькое существо – частицу плоти Древнего; изродка, внешним видом напоминавшего сколопендру, вместо головы которого на мир, не мигая, взирало круглое змеиное око с вертикальным зрачком. Сколопендра беспрестанно извивалась в глазнице, наверняка причиняя Краучу всяческие мучения, – однако то, что он видел через ее глаз, заставляло его забыть о пытках. Мир словно стал истинным. Все вещи сдвинулись, вставая на свои места. Все стало совершенно ясно. Возникло понимание того, куда отныне следует идти. И понимание всех причин поведения Древних. Зачем они вторглись на Землю; откуда они шли и куда. Космос и Хаос. Порядок и Разрушение. Все было перед Краучем, как на ладони. И неведомые бескрайние дали, которые ему еще предстояло исследовать на этом пути. – Пх'нглуи мглв'нафх Ктулху Р'льех вгах'нагл фхтагн! Йа! Ктулху фхтагн! – пели культисты, подыгрывая себе на цимбалах и флейтах. – Ет Й'Голонак фхтагн. Йа! Ет Ньярлатотеп фхтагн! Йа! Ет Азатот фхтагн!.. ...Отвратительное празднество продолжалось.* * *
Сириус Блэк и Беллатрикс Лестрейндж пили, не просыхая, уже неделю. Пили взапой, словно соревнуясь друг с другом. Женщина, не скрываясь, горевала по Темному Лорду. Мужчина – по крестнику. Тогда – во время битвы в Отделе тайн – он вместе с мужем Беллатрикс самолично оттаскивал ее от Арки Смерти. Сейчас предпочел бы прыгнуть в нее сам. Однажды Сириус даже предпринял попытку самоубийства – чтобы не чувствовать раздирающего чувства вины. Благо поблизости оказался Рабастан, который быстро оглушил Сириуса, после чего залечил взрезанные Секо запястья. Он не говорил Блэку не терять надежды – все они потеряли ее уже давно. Он говорил о том, что на них, последних Пожирателях Смерти, осталось слишком много ответственности, чтобы уходить вот так. Ответственности за тех, кто выжил. Ответственности за Друзей Темного Лорда. Младшее поколение соратников Волдеморта пребывало в глубоком трауре. Погибли родители большинства из них. У слизеринцев – и вовсе практически поголовно. Оставшиеся в Хогвартсе профессора сбились с ног, следя за подростками, готовыми то спрыгнуть с Астрономической башни, то сорваться по подземному ходу в Хогсмид, дабы расквитаться с ублюдками, вырезавшими волшебные семьи. Взрослые понимали, что на данном этапе противостояния это бесполезно. Они должны были защитить хотя бы выживших. Северус Снейп вместе с Корнелиусом Фаджем и мистером Нободи закрылся в кабинете директора Хогвартса. Неизвестно было, пьют ли они там или же строят какие-то планы. Внутрь не пропускали никого – даже Минерву МакГонагалл, ныне негласно руководившую школой. Когда Пожиратели Смерти более менее пришли в себя и попытались было выбрать среди своих лидера, они внезапно столкнулись с проблемой. Еще в самом начале всей этой истории с возвращением Древних Богов все они принесли три клятвы: не причинять вреда магам действием или бездействием, не покидать пределов страны и выполнять все приказы главы Отдела тайн. Только благодаря этим клятвам они покинули Азкабан. Единственной, кто не приносил Непреложного Обета, была не сидевшая в тюрьме Алекто Кэрроу. Однако у нее в Хогвартсе училось две племянницы, а мистер Нободи ясно дал понять, что с ними может произойти в случае неподчинения Пожирательницы Смерти его приказам. Так что, формально, отныне силы оставшихся Пожирателей принадлежали бывшему главе Отдела тайн. Его личность все еще не была никому известна. Как и личности остальных выживших в битве невыразимцев, которые охраняли мистера Нободи день и ночь. Даже Руквуд, который входил в число этих невыразимцев, был связан тремя клятвами и не мог и слова сказать против главы Отдела тайн. На данный момент в руках мистера Нободи власти в Хогвартсе было поболее прочих. Впрочем... оставалась надежда на Друзей Темного Лорда. Да, Пожиратели Смерти были связаны по рукам и ногам. Но молодое поколение – оно было свободно. И Дадли Дурсли, личный ученик Темного Лорда, по-видимому, знал гораздо больше остальных. Оставалось только ждать, когда подростки выплачутся и смирятся с потерями. А потом настанет пора действовать. Все Пожиратели Смерти слышали слова Регулуса Блэка – о хоркруксах, которые создал Темный Лорд. Тот, который хранила Беллатрикс – в Гринготтсе, принадлежавшем продавшемся культистам гоблинам – в настоящее время был не доступен. Если кто и мог знать об остальных хоть что-нибудь, так это Дадли Дурсли. Проблема была в том, что слова Регулуса Блэка слышал и мистер Нободи. Дадли, скорее всего, грозила нешуточная опасность от лица главы Отдела тайн. По счастью, в настоящий момент у мистера Нободи не было на Дадли времени. А Руквуд изо всех сил старался убедить своего начальника, что грязнокровка Дурсли не может ничего знать. Проблема так же была в том, что Пожиратели Смерти и сами не знали, известно ли что-нибудь Дадли. И можно ли вообще возродить душу, которая не умерла, а ушла в другой мир.* * *
Остатки Ордена Феникса горевали не меньше Пожирателей Смерти. Их осталось всего пятеро. Впрочем, по инициативе Аберфорта Дамблдора они более не были одиноки. За неимением иного варианта эти маги присоединились к сторонникам Конгрегации доктрины веры, которые неожиданно оказались в Хогвартса в большинстве. Среди преподавателей к ним относились Лавкрафт, МакГонагалл, Забини и даже Снейп, который, так же пребывая в рядах Пожирателей Смерти, не переставал шпионить и для иных организаций. Методом исключения – за неимением иных надежных вариантов – к членству так же подключились Аврора Синистра, Роланда Хуч, Батшеда Бабблинг и Септима Вектор. Хорас Слагхорн продолжал демонстративно соблюдать нейтралитет, придерживаясь, скорее, стороны постепенно загребающих власть в свои руки невыразимцев. Прочие преподаватели принадлежали к числу ренегатов либо культистов и оттого были вынуждены временно (а временно ли?) покинуть Хогвартс. На многих из них собравшиеся в подземельях замка волшебники ни за что бы не подумали как на приверженцев культа. Еще бо́льшим сюрпризом оказалось для всех то, что за личностью Гринвуда ЛеФлера, скромного преподавателя прорицания, скрывался никто иной как сам Геллерт Гриндельвальд. – Что же нам делать?.. – беспрестанно бормотала себе под нос Аврора Синистра, то и дело всплескивая руками. – Что же нам делать?.. – Мы и так уже сделали все, что могли, – Батшеда Бабблинг, в отличие от коллеги, облагала куда более холодным рассудком. – Мы поставили на Хогвартс рунную защиту и активировали все чары, которые только могли. Взлом подобной защиты отнял бы несколько месяцев даже у Темного Лорда! А семикурсники и авроры, расставленные по охранным постам, непрестанно обновляют эту защиту. – Мы обучили всех, кого могли, передавать сообщения с помощью патронусов, – добавила Эммелин Вэнс. – Теперь у нас есть связь с другими волшебниками, забаррикадировавшимися в своих поместьях – совы ныне под строжайшим запретом, а каминная связь и вовсе более недоступна. Патронусов, в отличие от сов, культисты никак не могут изловить и проклясть. – Выжило не так уж мало магов, – оптимистически добавила Мюриэль Пруэтт, которую оставшиеся в живых Уизли переправили в Хогвартс при первой же возможности. – Вымирать, по крайней мере, мы пока не планируем. – Да не в этом дело! – Аластор Моуди яростно стукнул себя кулаком по ладони. – Мы не можем отсиживаться в Хогвартсе, как крысы в норе! Надо как-то атаковать этих ублюдков! – И как же? – рассудительно развел руками Аберфорт Дамблдор. – Мой брат мертв. Гарри Поттер... его участь может оказаться похуже смерти. Если у кого есть какие-то идеи – высказывайте. С удовольствием выслушаю. Фред, Джордж и Рон, обычно с удовольствием встревающие в разговор взрослых магов, молчали. Смерть Билла, отца и матери до крайности подкосила Уизли. Еще более убивала их мысль о том, что Перси и Чарли находятся на стороне культистов – виновников стольких смертей. Разницы между культистами и ренегатами Уизли не делали. Рон вдобавок был в ужасе от предательства Падмы. Девочка действительно ему нравилась. Падма была вынуждена раскрыть себя, когда членов Ордена Древних призвал Й'Голонак. Как минимум половина учеников Хогвартса по его призыву покинула стены школы. – У Пожирателей Смерти хоть какая-никакая идея есть, – заметила Перенелла Фламель, – возродить своего Темного Лорда. – И что, поможет нам сейчас Темный Лорд? – язвительно осведомился у нее Моуди. – Что тут один волшебник, пусть и самый сильный, сделает? Тем более, вся эта каша из-за его проклятого ритуала заварилась! – В любом случае, поговорить с Пожирателями Смерти не помешает, – парировала Фламель. – Нам сейчас не время перебирать, с кем дружбу водить. Высока вероятность того, что у Темного Лорда был план и на случай провала ритуала. А меня сейчас устроит абсолютно любой план, который позволит избавиться от культистов. – Прежде всего нам нужно попытаться связаться с остальными членами Конгрегации доктрины веры, – сказал Гилдерой Лавкрафт. – Они не участвовали в ритуале. Следовательно – выжили. И не забывайте о магглах, спящих в убежищах. Возможно, некоторых из них имеет смысл разбудить. Разумеется, оружие магглов не сопоставимо по мощи с магией, но кое-что да может. Например, позволить нам отступить из Хогвартса. А я уже предвижу, что отступать рано или поздно придется. – Главное, чтобы было куда, – мрачно закончил его речь Аластор Моуди. – Главное, чтобы было куда.* * *
В то время, когда в подземельях Хогвартса происходило очередное собрание сторонников Конгрегации, по коридору древнего замка шустро полз жук. Маленький черный жучок неопределенного вида. Из тех, которые не привлекают ничьего внимания. Которыми не интересуются даже коллекционеры насекомых. Этот жук пробрался в замок по тайному ходу, ведущему из Хогсмида. Разумеется, на все подобные проходы Батшеда Бабблинг с ее учениками поставили смертельно опасные рунные ловушки. Однако эти ловушки были рассчитаны, в основном, на людей. Маленькому жучку оказалось достаточно и трещины в стене напротив выхода из туннеля, чтобы протиснуться сквозь него в Хогвартс. Заклинаний против анимагов на этот тайный ход, по-видимому, повесить не догадались. Ведь воевали волшебники не с анимагами, а с культистами. И потому вся защита была направлена против них. В любом случае тот волшебник, который отправил Риту Скитер в Хогвартс, предварительно убедился, что проход, на который они рассчитывали, чарами против анимагии не защищен. Этот волшебник успел осуществить проверку до того, как его рассекретили как ренегата. Жук полз по полу вместо того, чтобы лететь, чтобы никто случайно не услышал его жужжание. Он полз прямиком в комнату, которую выделили для проживания Аберфорта Дамблдора. Тот вынуждено делил ее с парой других членов Конгрегации – но сейчас все они были на собрании, это Скитер выяснила загодя. Пробравшись в комнату, журналистка вернула себе человеческий облик. Осторожно оглядевшись, она сняла с шеи молескиновый мешочек с чарами незримого расширения и извлекла оттуда сонный порошок. Этот порошок создавался благодаря магии Древних Богов и оттого был необнаружим простыми диагностическими чарами непринадлежавших к культу волшебников. Скитер просыпала на подушки всех расположенных в помещении кроватей немного порошка. После чего вновь превратилась в жука – и затаилась. Ей пришлось ждать до глубокой ночи. Сначала Аберфорт Дамблдор долго беседовал с живущими с ним в одной комнате колдомедиками. Потом долгое время сидел за столом, диктуя перу какие-то заметки. Наконец, он лег и погасил свет. Через пять минут сонный порошок подействовал. Все в помещении крепко уснули. Полетав на всякий случай над лицами спящих, Рита убедилась, что это не обман, и все действительно крепко спят. Тогда она успокоилась и вновь приняла облик человека. Стараясь действовать быстро, но тихо, она принялась обыскивать вещи Аберфорта Дамблдора. Как она и подозревала, старшую палочку тот постоянно носил с собой, в одном из карманов мантии. Рита Скитер положила старшую палочку в молескиновый мешочек и превратилась обратно в жука. Просто так анимаг не мог захватить с собой палочку – но в мешочке, снабженном чарами незримого расширения, палочка прекрасно укрывалась на теле анимага. Маленький черный жучок прополз под дверью комнаты Аберфорта и шустро выбежал в коридор. Ему предстоял длинный обратный путь к волшебнику, который отправил его в это путешествие. Геллерт Гриндельвальд приносил Непреложный Обет в том, что не прикоснется к старшей палочке без соизволения на то Аберфорта Дамблдора. Однако Гермиона Грейнджер, девочка-иерофант, убедившая Скитер участвовать во всей этой авантюре, никакого Обета не приносила.* * *
Ренегаты заняли несколько домов в Хогсмиде – разумеется, расположенных в стороне от основного местонахождения истинных приверженцев Ордена Древних. Гермиона и вовсе предпочла поселиться одна, бесцеремонно забрав себе все комнаты на третьем этаже одного дома. Второй этаж приглядел для себе Гриндельвальд. На первом жили Перси и Чарли Уизли. Там же была кухня и прочие подсобные помещения. Там же проводились собрания ренегатов. Вряд ли бы у Гермионы получилось заполучить для себя столько пространства, если бы не ее высокая ступень посвящения в культе. Разумеется, она не планировала полностью передавать себя во власть Древних Богов, как недавно на ее глазах поступил Барти Крауч-младший. Но того, что у нее был потенциал это сделать, для многих было достаточно. К тому же, будем честными, она действительно ныне знала поболее остальных. И могла при случае этими знаниями воспользоваться. Другое дело, что она не хотела – для Грейнджер это было равносильно предательству самой себя. Хотя кое-что для Гриндельвальда делать все же приходилось – если она хотела, чтобы тот считал ее ценным союзником, а не мальчиком на побегушках, как Перси. Делилась с ним знаниями – теми, которые он мог понять и принять. Теми, которые она могла объяснить человеческим языком. Далеко не все знания, открывшиеся ей в «Некрономиконе», можно было передать человеческими понятиями. Кое-что было не яснее солнечных бликов на стенах. Легилименция, который попытался было воспользоваться Гриндельвальд, на Грейнджер более и вовсе не действовала. Скоро должно было произойти событие, которое переведет Гермиону из временно ценных союзников в полноценные партнеры темного мага. Обретение третьего Дара Смерти – старшей палочки. Артефакта, который Гриндельвальд не мог взять в руки без разрешения на то Аберфорта Дамблдора. А тот после утраты палочки, само собой, ничего разрешать не будет. Следовательно владелицей палочки останется Гермиона. Нет, Гриндельвальд, разумеется, может попытаться убить ее... хотя в данный момент это чревато. Геллерт прекрасно понимает, к кому именно в их компании более всего благоволит Ньярлатотеп, хоть и не понимает причины. Гриндельвальд может попытаться приказать кому-либо из ренегатов, например, тому же Перси, отобрать палочку у Гермионы и использовать вместо нее. Но может ли он доверять Перси и другим ренегатам сильнее, чем Гермионе?.. Да и получится ли у них? С недавних пор у Гермионы имелись кое-какие фокусы в рукаве. И кое-какие союзники, которым девочка-иерофант, как ее теперь называли, казалась куда более ценным активом, нежели темный маг. И более безопасным. Так что Гриндельвальду будет выгоднее продолжать поддерживать с Гермионой дружеско-деловые отношения. По крайней мере, слизеринка весьма на это рассчитывала. В распахнутое окно ее спальни, сквозь которое в помещение врывались порывы горячего, пахнущего солнцем и кровью летнего ветра, шумно хлопая крыльями влетел самец мверзи. Влетел и приземлился на корточки перед сидящей на кровати Гермионой. На коленях у нее лежал раскрытый примерно посередине «Некрономикон». Грейнджер смерила темную тварь равнодушным взглядом. Она прошла стадии страха, гнева и принятия по отношению к этому существу. – Здравствуй, Дин, – холодно произнесла она. – Здравствуй, Гермиона, – прошелестело у нее в голове. – Я кое-что тебе принес. И ее старый знакомый положил поверх страниц «Некрономикона» сверкающий трапецоэдр.