* * *
Аргус Филч впервые за долгие годы чувствовал себя настолько живым. Его поясница больше не ныла, точно от пинка ногой, пока он рассматривал себя в зеркале. Его узловатые пальцы больше не сводило судорогой артрита. Колени не хрустели, когда он переступал с ноги на ногу. Неудобная обувь больше не сдавливала его ступни, отекшие от постоянной ходьбы по коридорам Хогвартса. Филч глубоко дышал, впервые за много лет наполняя свои легкие воздухом в полном объеме. Его глаза больше не слезились, и теперь Филчу не приходилось сердито щуриться, чтобы как следует рассмотреть происходящее вдали. Картинка перед его взором была столь отчетлива, какой не бывала и в самые юные годы. А еще Аргуса Филча преисполняло волшебство. Оно текло по его венам вместе с кровью; выходило изо рта с каждым выдохом. Аргус был волшебен – и отчетливо это ощущал. Пожалуй, пожелай он сейчас сотворить какие-нибудь чары, ему не понадобилась бы даже волшебная палочка. Цена?.. Цена была не так велика, как он предполагал вначале. Жрец в желтой маске сразу сказал Аргусу, что ему понадобится страж – тот, у кого будет умение отличать посвятивших себя Древним Богам от свободных волшебников и магглов. Тот, кто будет видеть ту тонкую нить, которая связывала души культистов крепче Непреложного Обета. Личный страж жреца в желтой маске – которому он сможет всецело доверять. Он предупреждал Аргуса, что будут последствия. Но ради магии Филч готов был согласиться и не на такое. Он всю жизнь искал волшебства, и теперь, когда обрел его, не собирался отказываться от него из-за каких-то там изменений. Равно как и предавать жреца в желтом: в конце концов, его убеждения Аргус Филч полностью разделял. Филч посмотрел на свои ладони. На каждой его руке вдоль линии сердца раскрылось по прорези, из которых на старика смотрели вполне человеческие глаза с круглым зрачком и голубой радужкой. Было довольно забавно рассматривать через них самого себя. Когда Филч сжимал кулаки, коротенькие ресницы на веках этих глаз щекотали его ладони. Далеко не все его глаза выглядели как человеческие. На лопатках, например, открылись глаза, выглядящие точь-в-точь, как бараньи: бледно-желтые с горизонтальным зрачком. За ушами, скрываясь в прядях седых волос, появились глаза, похожие на хамелеоньи: ими Филч мог двигать в любую сторону по отдельности и смотреть как вперед, так и назад. Вдоль всего позвоночника у Филча проступили черными веснушками антрацитовые паучьи глазки. На предплечьях тут и там торчали гибкие стебельки крабьих глаз. Справа и слева от пупочной впадины под чешуйчатыми веками прятались два мутно-зеленых крокодильих глаза с вертикальными зрачками, похожими на черные трещины. На бедрах торчали желтые шишки мраморных гекконьих глаз. – Ты доволен своим обликом, страж? – спросил у Филча жрец в желтой маске. – Меня все устраивает, верховный, – с достоинством ответил Аргус, осторожно натягивая рубашку. Те глаза, которые имели веки, при этом недовольно жмурились. – Испытываешь дискомфорт? – с сочувствием в голове произнес жрец. – Ты привыкнешь Аргус, уверяю. К тому же таиться тебе придется не столь уж и долгий срок. Предполагаю, что твои новые способности пригодятся нам не позднее конца этого года, а то и раньше. Слишком много факторов приведено в движение. Столкновения участвующих в грядущих событиях сил не избежать. – И тогда в дело вступите вы? – с надеждой посмотрел на него еще не скрытыми под одеждой глазами Филч. Миссис Норрис, мяукнув, запрыгнула на колени жреца. – Если на то будет воля Богов, – машинально гладя кошку покрытой чешуей рукой, кивнул жрец.* * *
Комната, отведенная мистеру Нободи, располагалась неподалеку от кабинета ритуалистики. Здесь так же удушливо пахло благовониями, как и в классе. Комната была старательно затемнена – все окна закрывали плотные черные шторы. В пыльном воздухе чувствовалась слабая, почти неощутимая вибрация – такая иногда возникает от множества скопившихся в одном месте защитных чар. Впрочем, никаких защитных чар в помещении Рон Уизли не обнаружил. Либо их не было – либо они были столь сложны, что шестикурсник попросту не мог их распознать. В любом случае он не собирался задерживаться в комнате мистера Нободи надолго. Ровно настолько, чтобы найти хранящий силу земных богов ключ. Он зажег слабый Люмос на кончике своей волшебной палочки. Делать пламя слишком ярким он опасался: боялся, что со стороны коридора через щель под дверью увидят свет. И хотя мистер Нободи в ближайшее время точно тут не появится – Симус Финниган караулил его под дверью кабинета, выделенного для совещаний невыразимцев – по коридору в любой момент мог пройти какой-нибудь сотрудник Отдела тайн, вышедший, допустим, на перекур. И он вполне мог заинтересоваться светом из-под двери должного быть пустым помещения. К тому же Рон Уизли справедливо сомневался в том, что комнату мистера Нободи совершенно никто не охранял. Откуда-то доносилось тиканье часов, слишком громкое в окружавшей Рона тишине и действующее на нервы. Оставалось радоваться, что в Хогвартсе каменные полы: никакие доски не скрипели под ногами подростка. Огонек Люмоса по очереди осветил большой книжный шкаф; письменный стол, на котором стояли какие-то странные механизмы – несомненно, принадлежавшие Отделу тайн; угловой диванчик с брошенной на него домашней мантией... Рон от испуга дернулся, чуть не затушив Люмос: на мгновение ему показалось, будто это сам мистер Нободи, скрючившись, сидит в углу. Усмехнувшись собственным страхам, Уизли подошел ближе. Со спинки дивана свисал равенклойский шарф, а на полу валялись громоздкие гипсовые повязки, испачканные в какой-то темной жидкости. Похоже, поддавшись болезни, мистер Нободи заматывал руки и ноги в бинты целиком, оставляя свободными только кисти и ступни. Рон Уизли наблюдал следы предыдущей перевязки. Брезгливо поморщившись, Рон отвел огонек Люмоса от кресла и направился в соседнюю комнату, служившую мистеру Нободи спальней. Здесь располагались массивная кровать, небольшой столик и гардероб. Именно в гардеробе, в одной из обувных коробок, или же в ящиках, под одеждой Рон и рассчитывал найти ключ. Сам бы он спрятал его именно здесь. Будучи участником битвы в Отделе тайн, Рон видел сам ключ и более-менее запомнил, как тот выглядит. Ошибиться он не боялся. Скорее всего, мистер Нободи хранил его в деревянной шкатулке – вот ее подросток не видел, но ему о ней рассказал Лавкрафт, так же предупредивший подростка, что ключ ни в коем случае нельзя брать голыми руками. Прошерстив шкаф, Рон залез под кровать, а потом старательно проверил помещение на тайники специально выученными для этого чарами. Ничего: либо шкатулка осталась в гостиной, либо мистер Нободи постоянно таскал ее с собой – и тогда оставшимся в Хогвартса сторонникам Конгрегации придется продумывать уже не акт воровства, а самое настоящее нападение на текущего лидера волшебников. Проверив книжный шкаф и стол, Рон вернулся к дивану – под ним он еще не смотрел. Что-то отталкивало его от этого предмета мебели, заставляло откладывать его обследование на последний момент. Вздохнув, подросток встал за колени и заполз под диван. Он нашел тайник. В нижней части дивана, под сидением, был вырезан небольшой квадрат материала, создавая углубление. Рон запустил туда руку и осторожно вытащил содержимое. Там было два предмета. Резная деревянная шкатулка и что-то еще, мягкое, как ткань. Выбравшись из-под дивана, Рон подсветил себе Люмосом – и в ужасе отбросил в сторону найденный предмет. Потом, глубоко вздохнув и сдерживая крик, все же приблизился к нему. На полу валялась точная копия человеческого лица. Это была не маска, как понадеялся Рон. Впрочем, он убеждал себя, что это может быть объект трансфигурации – хотя тогда было не понятно, зачем его прятать. Нет, увы, с высокой вероятностью это была именно человеческая плоть, натянутая так, чтобы ее было удобно носить, закутавшись в мантию невыразимца. Хотя, очевидно, в компании других сотрудников Отдела тайн мистер Нободи маску не носил. На миг замешкавшись – стоил ли ему это делать? – а затем преодолев внутреннее отвращение, Рон Уизли схватил маску. Мистер Нободи все равно поймет, что в его жилище кто-то был. А так у Рона, по крайней мере, будут доказательства. Кажется, настало время для решительных действий. Но для начала надо успешно скрыться с места преступления: если мистер Нободи (или кто он там?) не поймет, что его маску похитил именно Рон, у Уизли и его друзей останется больше времени для планирования дальнейших действий. Главное, чтобы Финниган не попался на глаза невыразимцам. Похоже, он в куда большей опасности, чем изначально предполагал Рон.* * *
– Скоро начнется, – сказала Гермиона Грейнджер. – Откуда ты знаешь? – заметил Блейз Забини, беззастенчиво проверив пульс Барти Крауча. – Он пока жив. – Ненадолго, – мрачно заметил Дадли. – На носу Рождество, а мы торчим в этом затхлом подземелье, – поморщилась Сандра Фосетт, – только потому, что Грейнджер померещилось, что настала пора?.. – Это я попросил мисс Грейнджер призвать вас сюда, – произнес кто-то за спинами сгрудившихся у бочки с Краучем подростков. Демонстрируя правильные рефлексы, они ощетинились палочками, развернувшись, а не отпрыгнули с визгом от неожиданности. Впрочем, иного заговоривший от них и не ждал. Перед подростками стоял высокий темноволосый мужчина. Контуры его фигуры были странно расплывчаты, словно бы окружающие видели его сквозь мутноватое стекло. Его кожа была чрезвычайно бледной. В темных глазах, когда он смотрел на свет, вспыхивали алые искры. – Мой Лорд, – произнес Дадли и встал на одно колено. Следом за ним торопливо повторили Забини и Фосетт. Присутствовавшие здесь же Деннис Криви и Луна Лавгуд, переглянувшись, посмотрели на Грейнджер. Та была заметно встревожена фигурой Лорда, однако преклонять колено не собиралась. В конце концов она была не его сторонником, а в какой-то мере даже его оппонентом. – Поднимитесь, – махнул Дадли и компании Волдеморт. – Ждать осталось уже недолго. Скоро мое возвращение совершится. – Мне одной интересно, что мы будем делать, если первый Темный Лорд все же вернется из Арки Смерти? – задумчиво пробормотала себе под нос Луна Лавгуд. – Будем надеяться, что они как-нибудь скооперируются, – шепнул ей на ухо Деннис. – Мисс Грейнджер кратко ввела меня в курс текущей ситуации, – тем временем произнес Волдеморт. Дадли досадливо цокнул языком: он предпочел бы рассказать о происходящем самолично. – И у вас есть идеи, как нам выбраться из всего этого? – тут же перевела разговор на животрепещущею тему Сандра. Спохватившись, добавила: – Мой Лорд? Волдеморт снисходительно усмехнулся. – Для начала следует вернуть оставшихся Пожирателей Смерти под мой контроль, – произнес он. – Для этого, возможно, потребуется избавиться от главы Отдела Тайн... если он, разумеется, не пожелает сотрудничать. В прошлом он мне казался довольно разумным человеком – если конечно сейчас его должность не занял кто-то другой. – Пожирателей Смерти осталось всего ничего, – совершенно без страха глядя в глаза Темного Лорда, поведала ему Луна Лавгуд. – Зато количество Друзей Темного Лорда впечатляет, – холодно улыбнулся ей Волдеморт, – они вполне могут заменить падших. Дадли едва заметно поморщился: он рассчитывал оставить контроль Друзей Темного Лорда за собой. – А что потом, мой Лорд? – мрачно спросил Забини. – Даже если мы изгоним культистов из Хогвартса своими силами, отступать из замка нам некуда. – Значит, для начала сделаем этот замок неприступным для других, – ответил Темный Лорд. – Если мисс Грейнджер не ошибается, культистам осталось взломать еще три Печати. Полагаю, у нас есть еще где-то год, чтобы сделать местность, в которой предполагается открывать Печати, абсолютно непроходимой для человека. До сего момента взлом первых шести Печатей проходил в Великобритании. Если мы сможем уничтожить остров... – Смотрите! – отвлекла его Луна Лавгуд. – Начинается! Все повернулись к Барти Краучу. Тело волшебника, доселе неподвижно спящего мертвым сном, вдруг принялось усыхать на глазах, точно кто-то откачивал из него все соки. Кожа побледнела и скукожилась; волосы светлой пылью осыпались с его головы. Губы иссохли, обнажая зубы и десны. Еще миг – и перед присутствующими осталось лишь жухлое мумифицированное тело, нашедшее свою смерть, казалось, столетия назад. – Свершилось! – торжественно произнес Темный Лорд. – Мистер Забини, вашу палочку! Блейз нахмурился, совершенно не готовый расставаться с собственной палочкой; однако выбора не было. Он протянул ее Темному Лорду. Тот провел над ней рукой, и... – Какого Мордреда!.. – Волдеморт снова попытался взять палочку, однако его призрачные руки вновь и вновь проходились сквозь ее древко. – Грейнджер! – Дадли яростно развернулся к Гермионе. – Это ты напортачила в ритуале!.. – Чепуха! – рявкнула та. – Я делала все в точности по указке милорда! – Неужели вы раньше не чувствовали, что нематериальны? – в любопытством спросил у Волдеморта Деннис Криви. – В том-то и дело, – мрачно сощурился тот, – что я был вполне материален. Я мог прикасаться к вещам, хотя мне и требовалось приложить для этого некоторые усилия. Все шло прекрасно до самого последнего момента. – А это вполне логично, – помолчав, сказала Сандра. – По идее, у вас закончилась подпитка человеческими эманациями. По сути, вас отключило от источника энергии. Не удивительно, что после смерти Крауча вы, скажем так, ослабли в материальном плане. – Я должен был полностью перенять его материальность! – зло прорычал Темный Лорд. – Совершенно не обязательно, – покачала головой Фосетт. – Полагаю, раньше вы не проводили соответствующих экспериментов? Если я не ошибаюсь, хоркрукс изначально предназначен исключительно для сохранения частицы души, а никак не изъятия этой души из него. Сама природа этого волшебства протестует против вашего извлечения. – То есть все напрасно? – мрачно спросил Дадли. – Не обязательно, – задумчиво сказал Блейз. – Если мы обеспечим хоркруксу регулярную подпитку за счет все новых и новых жертв, полагаю, милорд сможет постоянно пребывать рядом с нами в более-менее материальном обличье. Хотя, конечно, его мобильность будет ограничена – полагаю, далеко от медальона отойти он не сможет... – А что если мы сами будем носить медальон по очереди? – вдруг предложил Деннис Криви. – Если мы будем все время меняться, милорд не сможет вытянуть из нас все жизненные силы. При этом он сможет сохранять достаточную материальность, чтобы колдовать. И ему не придется никому, кроме нас раскрывать свое не вполне устойчивое положение. Подростки переглянулись. – Ну, – неуверенно сказала Гермиона, – причина, по которой Дурсли, Фосетт и Забини постоянно ошиваются возле Темного Лорда, будет для всех очевидна – как-никак все они в той или иной степени его ученики. Но в этом случае я, Криви и Лавгуд как носители медальона никак не подходим. – Троих носителей будет маловато, – нахмурилась Сандра. – Мы рискуем начать падать в обморок и испытывать иные побочные эффекты. – А моим мнением вы поинтересоваться не желаете? – вкрадчиво осведомился Волдеморт, с легким удивлением наблюдая за скоростным решением проблемы подростками. – Прошу прощения, мой Лорд, – чинно поклонилась ему Грейнджер. – Так что вы выбираете: разглашение вашего текущего статуса? Или... союз с ренегатами?* * *
Невилла Лонгботтома в причины союза Грейнджер и Дурсли не посвятили. По мнению фактического главы Лиги независимых волшебников подобный союз магам, которые гордо называли себя «чистыми», не подходил. Впрочем, более всего Невилла смущала не личность Гермионы, а то, что его, как более раннего союзника, не ставят в подробности тайных контактов с Грейнджер. Более того: если бы не Парвати, подружившаяся с Чо Чанг, которая, в свою очередь была дружна с Мариэттой Эджком, состоящей в Друзьях Темного Лорда, то Невилл и вовсе бы упустил из виду внезапно возникшую «дружбу» между Дурсли и Грейнджер. Подобные отношения между лидером «чистых» волшебников и, фактически, второй главой ренегатов были весьма... подозрительны. Парвати и дальше продолжила доказывать свою полезность Лиге. Подобравшись через Седрика Диггори к Джастину Финч-Флетчли, ранее бывшему члену Лиги (до того, как Джастин вынужден был выдать себя как ренегата), Патил узнала, что в рядах ренегатов царит негласный раскол. Практически все старшее их поколение всецело было предано Гриндельвальду. В то время как молодые члены организации – Луна Лавгуд, Деннис Криви, Перси и Чарли Уизли – предпочитали поддерживать именно Гермиону. Грейнджер по рангу культистов дослужилась аж до иерофанта, при этом сохранив практически человеческий облик – следовательно, она могла научить этому и других. Гриндельвальд же, при всех его достоинствах, был слишком стар, скрытен и безжалостен. Далеко не все могли принять такие качества в лидере. Джастин Финч-Флетчли проболтался даже о том, о чем посторонним магам знать и вовсе не следовало: о том, что ренегатами собрано все три Дара Смерти – однако мантия и камень находятся у Гриндельвальда, а старшая палочка – у его конкурентки. И, фактически, в настоящее время все ренегаты гадают, кто же первым – Гриндельвальд или Грейнджер, соберет в одних руках все три Дара Смерти. На этот счет Невилл не преминул посоветоваться со старейшим членом Лиги независимых волшебников – Хорасом Слагхорном. Пригладив свои моржовые усы, он сказал так: – В «Сказках барда Бидля», мой мальчик, а так же в массе иных литературных примеров приведено множество случаев, когда старшая палочка переходила из рук в руки, меняя своих хозяев как перчатки. Про мантию-невидимку и воскрешающий камень, однако, ничего подобного не писали. Именно поэтому, заглянув после уроков в кабинет прорицаний, Невилл Лонгботтом предложил Геллерту Гриндельвальду заключить предварительный союз. – Ein junger intrigant! – рассмеялся тот, услышав предложение Невилла. – И как вы себе это представляете, мистер Лонгботтом? – Примерно так же, как союз с Дадли Дурсли, – пожал плечами Невилл. – Вы воюете за нас, мы – защищаем ваши тылы. Я прекрасно понимаю выгоду для вас от союза с «чистыми» магами, герр Гриндельвальд. В конце концов, дети ренегатов родятся свободными от всяческих клятв. И вряд ли вы заходите ими их опутать. Лига независимых волшебников с радостью согласится взять ваших отпрысков к себе под крыло. – Ну, положим, мне наследником обзаводиться уже поздновато, – хохотнул Гриндельвальд, – но вашу мысль я уловил, junge mann. Полагаю, к идее предложить мне союз, приложил руку и мистер Слагхорн, этот schurke? – Мы посоветовались, – деликатно ответил Невилл. – Между вами и Грейнджер, на мой взгляд, у вас больше перспектив. Возможно, лет через десять это будет уже не так, но и я через десять лет буду далеко уже не простым подростком с амбициями. Я не знаю, что вам мешает забрать у Грейнджер старшую палочку, герр Гриндельвальд. Однако я предполагаю, что эта же причина вряд ли будет мешать мне. – И что же вас до сих пор останавливало, mein freund? – поднял брови Гриндельвальд. – Раз уж вы точно осведомлены о наличии палочки у Грейнджер. – Необходимость ею сражаться, – тонко улыбнулся Невилл. – Лига независимых волшебников предпочитает, чтобы кто-нибудь сражался за нее. Однако, если мы с вами найдем общий язык, я уверен, что каждый из членов Лиги сочтет своим долгом эту палочку у Грейнджер отобрать. Так или иначе. – И во имя всеобщего блага, – Геллерт ухмыльнулся. – Вы мне напоминаете юного Альбуса, mein freund. Еще не погрузившегося с головой в чувство собственной вины. – Предпочту идти собственным путем, – чуть качнул головой Невилл. – Однако при этом я прекрасно осознаю, что в настоящее время самый сильный волшебник в Хогвартсе – это вы. С кем, как не с вами, мне заключать союз?..