* * *
Собрать всех действующих лиц вместе было довольно непросто. Покуда Гермиона, Луна и Деннис искали по Хогвартсу ренегатов, включая Гриндельвальда, Дадли направился прямиком в кабинет директора Снейпа. Фосетт и Забини откололись от его компании, намереваясь найти Лонгботтома и Слагхорна и предложить им присоединиться: в настоящее время мог пригодиться каждый союзник. Местом общего сбора решили назначить Большой зал: все равно в настоящее время, после наступления комендантского часа, там никого не было. Снейп, опешив от появления Дурсли в компании молодого Темного Лорда, безропотно предложил свою руку с Темной Меткой с целью созыва всех выживших Пожирателей Смерти. Единственным, кто не смог прийти, оказался Перси Уизли, которого – как и других взрослых ренегатов – защита Хогвартса не пропускала внутрь замка. Впрочем, ощутив, как Метка наливается чернотой, Перси счел разумным предупредить других ренегатов о том, что в Хогвартсе что-то происходит. Большинство ренегатов аппарировало в окрестности замка, замерев за окраине Запретного леса. Через полчаса в Большом зале было полно народа. С шестого и седьмого курса прибыли вообще все – за исключением, разумеется, культистов. Друзья Темного Лорда, равно как и Пожиратели Смерти, благоговейно взирали на своего в очередной раз вернувшегося господина. Представители Лиги независимых волшебников стояли вдоль стен, напряженно ожидая развития событий. Ренегаты, во главе с Гриндельвальдом, замерли возле выхода из зала, не пропуская внутрь никого лишнего. Геллерт и Волдеморт мерили друг друга оценивающими взглядами. Гермиона скромно застыла за плечом официального лидера ренегатов. В поединок взглядов она предпочитала не вступать. Не хватало только культистов и представителей Конгрегации. Впрочем, в Большом зале становилось довольно шумно. Никого не удивили бы нежелательные посетители негласной встречи. – Мой Лорд! – в который раз восхищенно выдохнула Беллатрикс Лестрейндж. – Вы вернулись! Пожиратели Смерти выглядели обнадеженными. Пусть никто из них пока не знал, какой выход предложит им Темный Лорд, его явление в любой случае снимало бо́льшую часть ответственности с их плеч. Теперь среди них был тот, чьим решениям они доверяли. Друзья Темного Лорда то и дело восхищенно поглядывали на Дадли Дурсли, солидно стоявшего по левую руку Волдеморта. Никто даже не сомневался, кому именно вновь удалось его вернуть. Невилл Лонгботтом прикидывал, не оплошал ли он, сделав ставку на Гриндельвальда. Теперь, при сравнении двух Темных Лордов, Волдеморт, казалось, выглядел более выигрышно. К тому же он не был замаран связью с Древними Богами. С другой стороны, размышлял Невилл, ренегаты по какой-то причине все-таки были приглашены на эту встречу. Кроме культистов и конгрегатов в Большом зале отсутствовали авроры, все еще патрулирующие замок, а так же представители Отдела тайн, поселившиеся отдельно от прочих взрослых магов, ныне обитавших в Хогвартсе, и оттого не заметившие всеобщей суматохи. Последнее было даже на руку Пожирателям Смерти: никто не знал, как бы мистер Нободи отреагировал на вернувшегося Темного Лорда. Рон Уизли и Симус Финниган вбежали в Большой зал, когда Волдеморт уже приготовился говорить речь. Честно говоря, сначала они прибежали со своим открытием к Лавкрафту, но тот направил их прямиком к Северусу Снейпу, справедливо полагая, что директор Хогвартса быстрее сумеет всех организовать. Сам же Лавкрафт направился поднимать с кроватей лояльных Конгрегации профессоров. Не найдя Снейпа в кабинете директора, Рон и Симус решили поискать его в учительской, которая находилась не так далеко от Большого зала. Не заметить то и дело вбегавших туда волшебников они, разумеется, не могли. И справедливо решили, что Снейп, скорее всего, так же присутствует на этой спонтанной встрече. На Волдеморта Уизли с Финниганом поначалу не обратили внимания: откуда им было знать, что вон тот высокий темноволосый мужчина – тот самый одиозный Темный Лорд? В конце концов, последние годы после своего воскрешения Волдеморт выглядел совсем иначе. Зато Снейпа они заметили сразу же. Выбежав в центр Большого зала, Рон Уизли с отвращением бросил на преподавательский стол маску мистера Нободи. – Вот, директор! – торжественно произнес он. – Смотрите! – Что это, мистер Уизли? – брезгливо скривился Северус Снейп. Людо Бэгмен вдруг смертельно побледнел. – Это лицо... – пробормотал он. – Это лицо моего отца! Что тут происходит, я не понимаю?.. – Это лицо мистера Нободи, – с ненавистью произнес Рон. – Профессор Лавкрафт сказал, что это человечья кожа. Он сказал, директор, вы должны выяснить, кто и почему носит человеческое лицо, как маску. И почему встречается с другими невыразимцами без нее. Один из Пожирателей Смерти вдруг бросился к выходу из зала. – Руквуд, сука! – Долохов бросился за ним, швыряя в спину бегущему волшебнику Ступефай. Августус увернулся, но Гриндельвальд, стоявший у выхода, ловко подловил мага Петрификус Тоталусом. – Вечер становится все интереснее, – с улыбкой заявил глава ренегатов. – Северус, друг мой, полагаю, твои запасы веритасерума еще не исчерпаны? – вкрадчиво осведомился Волдеморт. – Вовсе нет, мой Лорд, – вежливо отозвался тот, – однако Непреложных Обетов на Руквуде наверняка как на собаке блох. Не проще ли нам все выяснить самостоятельно, пока глава невыразимцев не спохватился об утрате своего лица? – Скорее всего, это будет нарушением договора о ненападении, – заметил Гриндельвальд. – На чьей бы стороне ни был тот, кто скрывался под маской Уго Бэгмена, полагаю, вряд ли он окажется нашим союзником. – Он же был твоим другом, мерзавец! – прорычал сквозь слезы Людо в сторону обездвиженного Руквуда. Стоявший рядом с ним Рабастан придержал Бэгмена за плечо, опасаясь, что тот бросится на еще не допрошенного пленника. – Я не заключал никаких договоров, – медленно улыбнулся Волдеморт. – Пойдем, юноша, ты проводишь меня туда, где нашел эту маску, – он покровительственно положил руку на плечо Рона, чуть ошалевшего от понимания того, что рядом с ним – сам Темный Лорд. Одновременно с Волдемортом к выходу из зала двинулся и Дадли – как нынешний носитель медальона-хоркрукса. Следом за ними потянулись Пожиратели Смерти и Друзья Темного Лорда. – Полагаю, с этого момента все Обеты, данные нами мистеру Нободи, недействительны, – вскользь заметил Сириус Блэк, вытаскивая свою волшебную палочку. – Потому как мистера Нободи, по ходу дела, давно уже нет.* * *
Друзья Темного Лорда профессионально окружили подступы к Астрономической башне – той части Хогвартса, где располагались отведенные невыразимцам помещения. Ренегаты стояли чуть поодаль, готовясь вмешаться при необходимости: их присутствия не одобряли, однако при этом их никто и не гнал – особенно после того, как Волдеморт жестом пригласил Гриндельвальда и Грейнджер проследовать за ним к башне. Личные комнаты невыразимцев, в которые ранее проникал Рон, находились на втором этаже крыла. Зал собраний сотрудников Отдела тайн – на третьем. Пожиратели Смерти поднимались быстро, но тихо. Из подростков кроме Дадли и Гермионы участвовал только Рон и потянувшийся следом за другом Симус. Лонгботтом и другие маги из Лиги предпочли остаться внизу, следя за ренегатами. Они давно уже выучили ренегатов по лицам наперечет и ни за что не перепутали бы их с культистами. Это была инициатива Невилла, которую он предпринял после заключения союза с Гриндельвальдом. Лонгботтом не сомневался, что рано или поздно перемирию придет конец, и не хотел бы, чтобы в тот час маги Лиги спутали бы друзей со врагами. В круглом зале, где проходили собрания невыразимцев, было темно – на окнах висели тяжелые плотные портьеры. Чадили синеватые свечи в редких канделябрах возле стен. Удушающие пахло ладаном и миррой. Запахи этих благовоний словно что-то скрывали под собой, что-то едкое, сладковатое. Так, бывает, пахнут мертвые насекомые. В пропитанном миазмами воздухе чувствовалась слабая, почти неощутимая вибрация. Невыразимцы по-турецки сидели на полу – полукругом, спинами к двери зала. Они качались вперед-назад и издавали звуки, похожие на жужжание. Казалось, эти звуки неотрывно вплетаются в вибрацию, наполняющую пространство. Перед ними, удивительным образом умостившись в деревянном кресле, сидело существо, внешний вид которого сразу же указывал на гостя из иного мира. Оно напоминало гигантского, в человеческий рост, омара или краба. За спиной у него, раскрывшись, трепетали веерообразные крылья, как у богомолов, торчащие из-под жестких надкрылий. Именно они издавали этот вибрирующий гул. Вместо головы у существа находился свернутый причудливой улиткой эллипсоид, покрытый множеством коротких усиков. Голова интенсивно меняла окрас, переливаясь всеми цветами радуги. Бо́льшая часть тела существа скрывалась под переливчатой мантией невыразимца. Удивительно было, как оно уместилось под столь непривычной ему одеждой. Из рукавов мантии торчали конечности: изогнутые и покрытые ворсинками, напоминающие увеличенные паучьи педипальпы. На коленях существа стоял полупрозрачный, с металлическими заклепками, цилиндр, совмещенный с какой-то шкатулкой, оснащенной винтажными электронными лампами и резонатором. В цилиндре плавал розоватый человеческий мозг, окруженный серебристыми нитями извлеченных из него воспоминаний. Существо поглаживало лапками этот цилиндр, нажимая какие-то невидимые кнопки. Жидкость внутри колыхалась, и от цилиндра исходил механический, безжизненно-невозмутимый голос. – Вам абсолютно нечего бояться. Истинные волшебники, с вашей любовью ко всему новому и необычному, не могут пропустить такой шанс. – Йа! – подал голос кто-то из зала. – Йа! Шуб-Ниггурат! – Есть особого рода наслаждение в полностью механизированном состоянии органов чувств, – продолжил мозг, принадлежавший ранее, по-видимому, Уго Бэгмену. – Когда же электроды отключены, вы просто погружаетесь в сон, полный ярких фантастических видений. – Мерзость, – громко произнес Волдеморт от двери, ведущей в зал собраний. Невыразимцы вскочили. Их было около двух десятков. Существо, сжимающее в лапках мозг, трепеща крыльями, грузно поднялось в воздух. – Авада Кедавра! – Рон Уизли, на мгновение опередив прочих, выпустил первое заклинание. Дадли Дурсли, памятуя, что Третье Непростительное не действует на ми-го, использовал Бомбарда Максима. Невыразимцы были в более выигрышном положении. Узкий дверной проход, ведущий в зал собраний, не пропускал внутрь более трех волшебников за раз. ...Однако их противников было гораздо больше.* * *
Верховный жрец в желтой маске стоял у распахнутого окна на втором этаже «Кабаньей головы». Отсюда, поверх макушек деревьев Запретного леса, открывался прекрасный вид на Хогвартс. Темное ночное небо было покрыто тучами. Не было видно ни луны, ни звезд. Хлопьями падал мокрый холодный снег. Над Астрономической башней Хогвартса безжизненным зеленым светом горела Темная Метка: изумрудный череп со змеей, вырывающейся у него изо рта. «Пора», – решил жрец. Он вышел из «Кабаньей головы» и осмотрелся. Везде, куда бы он ни устремлял взор, стояли сквибы. Их было, по меньшей мере, несколько десятков. Все, кого жрец в желтом успел собрать в Хогсмиде за отведенный ему срок. Слишком мало, на его взгляд. Однако их должно было хватить, чтобы в корне переломить ситуацию. Большинство из них, как, например, миссис Фигг, были не повреждены. Их человеческая природа пережила вмешательство жреца в желтом. Они обрели волшебство – и какое волшебство! – при этом сохранив себя неизмененными. Другие – сознательно – изменились. Это был их собственный выбор. Они приняли решение вступить на этот путь, зная, что своими жертвами приблизят победу тех, за кого они готовились вступить в бой. Тех, чью сторону они сознательно приняли в этой битве за будущее человечества. Это была сторона, на которой находился и сам жрец. Он давно не произносил речи. Но сейчас чувствовал себя обязанным что-нибудь сказать. Это было глупое, остаточное, человеческое чувство. Память о том, кем он сам когда-то был. Он требовал от них верности, И воодушевляющие слова были той малостью, которую он мог дать им взамен. – Все мы понимаем, что старых времен уже не вернуть, – громко произнес он, и шум на хогсмидских улочках затих как по мановению ладони. – Древние Боги слишком глубоко вонзили в этот мир свои когти; и у людей не хватит сил столкнуть их обратно в кромешный Хаос. Сквибы загомонили, недовольно переговариваясь и ворча. Они и так прекрасно понимали текущее положение вещей. – Когда мы видим поток воды, готовый смыть нас с лица земли, – продолжил жрец в желтом, не обращая внимания на гул толпы, – мы не встаем перед ним, рассчитывая встретить напор стихии грудью. Мы протариваем для потока новое русло, огибающее наши пахотные земли. Из толпы послышались редкие одобрительные возгласы. Большинство тихо перешептывалось, предпочитая пока не высказывать своего мнения вслух. – Есть те, кто покоряется стихии и плывет по ее течению, – сказал жрец в желтом. – Есть те, кто противятся и, барахтаясь, плывут против течения, не осознавая, что поток сильнее их. И есть те, кто плывет к берегу. Он поморщился под своей маской, осознавая, что говорит слишком образно и теряет внимание толпы. Перед ним стояли, в основном, простые, не ищущие никаких тайных знаний люди. И им требовались такие же простые, четкие указания. – Наша цель – не борьба со стихией, – тем не менее продолжил он, понимая, что к нему начинают прислушиваться. – Наша цель – поймать тех, кто выплывет. Мы будем защищать уцелевших – до тех пор, пока они сами не найдут в себе сил выгрести на берег. – А если они не смогут?! – выкрикнул кто-то из толпы. – Тогда всемогущий Хаос поглотит всех нас, – развел руками жрец. – Вас, в отличие от прочих, я наделил способностью в нем выжить. Но наша цель – не просто выживание. Наша цель – не позволить последнему оплоту человечества сгинуть во тьме. – Мы не выживем, если пойдем против культистов! – крикнул кто-то. – Какой смысл в тех способностях, что вы нам дали, если мы растратим их понапрасну?! – Понапрасну? – жрец с желтом пристально посмотрел на крикуна. – Вы считаете служение мне напрасным трудом?.. Я – единственный, кто способен даровать изменение, не требуя за это клятву служения Древним Богам! Вы обещали мне свою верность! И если вы погибнете в этой битве, вам, в отличие от многих, не будет уготована участь предстать перед троном Азатота! Вы все – новые чистокровные волшебники, которых я создал, ибо такова была моя воля. Если часть вас падет, защищая свой вид от Древних, это будет самой меньшей платой за то, что вы получили. А теперь вперед, трусы! Заплатите истинную цену за волшебство!.. И нестройная шеренга бывших сквибов двинулась по направлению к Хогвартсу.* * *
В Годриковой Лощине шла подготовка к гигантской гекатомбе. Жертвы были обездвижены и выложены на земле в форме причудливой фигуры: креста, удлиненный конец которого заканчивался головой с витыми, как у быка, рогами. В земле заранее были выкопаны траншеи, и связанные по рукам и ногам заклинаниями люди, словно стопы сена, сваливались в эти рвы. Высшие иерархи ригелей координировали свои действия с помощью колдораций – маггловских механизмов, усиленных волшебством. Снятие последних Печатей во всех девяти ригелях проходило одновременно. Самая сложная – девятая Печать – и вовсе была единым ритуалом для всех, и оттого требовала ювелирной работы. Малейшая ошибка грозила гибелью всем иерофантам. Гекатомба заполнялась последними найденными магглами, из тех, что отказались склониться перед Древними Богами. Таких специально выдерживали под сходными с Петрификус Тоталус чарами, дабы использовать их в нужный момент. Пленные маги... что ж, пленные маги были слишком ценны, чтобы быть принесенными в жертву для снятия седьмой Печати. Впереди было еще две – и для их снятия понадобится слишком много сил и слишком много ресурсов. Тратить их сейчас – немыслимое расточительство. Но вот в каждом из девяти ригелей сотня жертв была уложена в нужной форме. Канун Рождества – самая темная ночь в году. Адепты застыли возле жертв, обнажив обсидиановые кинжалы. Послушники и неофиты взвыли, прославляя Древних Богов. Иерофанты пали на колени. – Мнглв'шт ср'блв ттул Азатот хоорк'тса фхтагн, – громкая речь сотен и сотен культистов слилась в монолитный рев. – Ет Ньярлатотеп кулл'п фхтагн! – Йа! – воскликнули иерофанты одновременно во всех ригелях Земли. – Ет Дагон фхтагн! – продолжили культисты. – Йа! – иерофантов били судороги религиозного экстаза. Пусть многие из них пропали безвестно... убийцу так и не нашли. Однако вместо исчезнувших поднимались все новые и новые избранники Древних Богов, полные сил и готовые провести в этот мир своих безусловных повелителей. – Ктулху фхтагн! – одновременно вскрикнули миллионы культистов по всей Земле. – Йа! – откликнулись их иерофанты. – Этой кровью мы открываем седьмую Печать, – продолжили они вместе. – Кровью, как Дагон, что взбаламутит воды над Р'льехом. Кровью, как Ктулху, что отворит последнюю Печать на узилище. Кровью смертных, которая имеет власть вернуть Древних Богов в этот мир. Йа! Сотни культистов взрезали сотнями обсидиановых ножей шелковую кожу глоток сотен строптивых магглов. По выкопанным траншеям, напитывая землю, потекла кровавая река. Шуб-Ниггурат явилась в этот мир. Мать-и-отец всех изродков, всех порождений Хаоса, всех последышей и хаотических тварей. Они рождались, умирали и рождались вновь тысячи тысяч раз. На других концах мира одновременно с матерью сквозь сорванные Печати прорывались Йеб и Нуг. Отныне больше не было нужды в точечных демонических прорывах. Все породители демонов уже были здесь.