Крылья в небе

Бродяга нарезает круги по пустому коридору. Его немного морозит, а давно выученные слова смешиваются в одну большую кучу непонятных обрывков. Его это и бесит, и пугает одновременно. Он впивается бледными пальцами в подоконник и тяжело выдыхает, пытаясь успокоиться. Кладёт под язык таблетку глицина. Снова проговаривает текст песни, медленно сползая по холодной стенке на пол. Во всей школе тихо, уроки закончились. Осталась только комиссия в лице нескольких учителей и ребята, идущие на школьный конкурс. Бродяга оказался последним в списке (какой идиот составлял список участников?). Он закрывает глаза, опуская голову на руки. Чувствует, как рядом кто-то встаёт. — Хей, ты чего? Всё нормально? — спрашивают сверху, будто из-под толщи воды. Бродяга поднимает затуманенный взгляд и концентрируется на зелёных глазах, чтобы не потерять сознание. Понимает, что голова начинает кружиться, а бледное лицо становится ещё светлее. — Так-так-так. Только не падать. Держи воду, успокойся, — человек, оказавшийся учеником, быстро достаёт из сумки бутылку и всовывает ему в руки. Бродяга щурит глаза, но пьёт. — Ты чего так разнервничался? — Конкурс, — еле слышно говорит он, вытирая рукавом огромного свитера рот. — Спасибо. — Ну что, — он помогает ему подняться на ноги, — меня Брут зовут. Я из одиннадцатого. — Бродяга. Десятый. Бродяга только сейчас осматривает его: белая рубашка, белый пиджак, белые брюки и чёрные туфли. Бродяга фыркает и отводит взгляд. «Очередной правильный мальчик, какая красота». — Что поёшь? — Брут заглядывает в лист, потом удивлённо разглядывает его лицо и снова утыкается в текст. — Да не может быть. Арию Иисуса? — Ну… да. — С ума сойти. Ты последний? — Брут оглядывает коридор в поисках других конкурсантов. — Ты видишь других людей? — спрашивает, отворачиваясь от него к окну. — Только не надо язвить. Ладно, буду ждать в зале, — подмигивает, скрываясь за тяжёлой дверью. Бродяга стоит, смотря на то место, где ещё минуту назад горели зелёные глаза, и отмирает только из-за громкого крика из зала. Он залетает на сцену, видит белую рубашку позади комиссии и собирается с духом. «Покажем, на что я способен». Бродяга начинает петь и всё это время чувствует на себе пристальный взгляд. Конечно, он проходит дальше. И на второй, и на третий этап. И каждый раз он видит в зале неизменную белую рубашку и зелёные глаза. А ещё он почему-то хочет услышать именно его мнение. — Ну и как я тебе? — спрашивает, выйдя из школы. На улице май, цветут деревья и во всю поют птицы. — Трудно судить о певце, когда не до конца знаешь, на что способны его связки, — Брут разворачивается к нему, поднимает одну бровь и улыбается одними уголками губ. Когда он нагло прижимает его к стене за школой, Бродяга признаёт, что этот правильный мальчик просто великолепно целуется. И тянется ближе, когда Брут отстраняется.