And heaven flirting wildly With someone's lack of faith
Бакуго с большим усилием нажал на «сбросить», пассивно наблюдая, как тотчас поплыла перед глазами комната. Он крутит головой, пытаясь избавиться от знакомых уже галлюцинаций, и замечает совсем рядом с собой Деку. Деку, что должен быть сейчас в нескольких километрах, но оказывается непозволительно близко. Они сидят на траве, облокотившись о дерево, и Кацуки с трудом сдерживается от того, чтобы отодвинуться. Всматриваясь в школьную одежду, он прикидывает, что им обоим сейчас лет двенадцать-тринадцать. И в тот момент, когда Бакуго это понимает, Деку вдруг начинает тихо напевать, как и секундами ранее. — Цепляющий мотив ведёт по жизни тех, кто ещё здесь веселья ради… И хочется посмеяться его странному переводу, но что-то внутри перехватывает. Как будто ударили под дых. — Какого чёрта ты вечно поёшь эту песню? — вырывается у Бакуго, но Деку даже не дёргается от его грубого тона. — Она… Так сильно нравилась папе, — тихо шепчет Изуку. — И теперь, когда я взялся за её перевод… Я вижу в ней так много смысла. Бакуго прислушивается к себе, к словам Изуку, и понимает, что всё уже произошло… Отец Мидории уже мёртв, а они оба ужасно измотаны пережитым… Бакуго вдруг осознал, что был ужасно глуп, когда полагал, что именно ему пришлось труднее всех. Их обоих ужасно клонит в сон. Кацуки сверлит взглядом зелёную макушку и аккуратно, ужасно медленно протягивает к ней свою мозолистую руку. Сомневаясь. — А небеса безудержно флиртуют с теми, кто слаб в вере… — со вздохом заканчивает Изуку куплет и вздрагивает от подступающих к горлу рыданий. Бакуго осознал себя с протянутой в пустоту комнаты рукой. Он так и не коснулся чужих волос: может, сейчас это и не было ничем, кроме внушаемых галлюцинаций, но ранее эти события совершенно точно имели место быть. Каждое воспоминание, каждый куплет — выворачивали его наизнанку, меняя угол восприятия и переворачивая весь мир вверх дном. Его нарочно доводили до исступления и эмоционального истощения, но Бакуго уже перестал задумываться, почему он всё это видел. На секунду ему и в самом деле показалось, что под рукой он сможет ощутить мягкость зелёных кудрей. Кацуки вновь взял в руки телефон, начал набирать всё тот же номер. Ему срочно нужно было услышать чужой голос, убедиться, что ещё есть шанс не закончить в этом номере, как все предыдущие постояльцы. Мысли о Деку, совершенно противоположные, сталкивались друг с другом, смешивались в одну кашу неудовлетворённых порывов: набить морду, поговорить, а затем вновь набить морду. Всё пережитое отчего-то крутилось вокруг одного только Изуку, опять, как и всю грёбанную жизнь, что не могло не сводить с ума. Раньше он думал, что Деку будет последним, к кому он обратится за помощью… Теперь же Бакуго, затаив дыхание и с замершим сердцем выжидал ответа на свой звонок. В гостиной, где всё ещё находился Кацуки, неожиданно зазвонил непримечательный настенный телефон. Бакуго ещё плотнее прижал к уху мобильник, но всё-таки поднялся. Как ни странно, воспоминания не раскачали его самочувствие также сильно, как в первый раз, и он вполне себе мог прямо стоять на ногах. «Чёрта с два я поддамся», — подумал он, но всё же снял трубку, дабы больше не слышать раздирающую его уши трель. Гудки из собственного мобильника тут же затихли, и Бакуго переключил всё внимание на него. — Эй, Деку! Ты уже где? — …где? Бакуго оторвался, опасливо поглядывая на трубку стационарного телефона, но продолжил. — Да, тупой ты имбецил, где ты? — Да, тупой ты имбецил, где ты? — одновременно прозвучали его же слова из белой трубки настенного телефона так, что Кацуки уронил свой собственный. Последняя надежда очень быстро утонула в нахлынувшем потоке безысходности. И всё же Кацуки сжал трубку скорее от гнева, чем от отчаянья. — Нахуя вам это нужно?! Отвечайте! Какое-то время он вслушивался в тишину, следил за неподвижными стенами, иногда улавливая странную рябь на обоях, пока на другом конце не начала нарастать уже знакомая мелодия, и очередной куплет:Market selling answers Wrapping up your wish
В этот раз Бакуго твёрдо решил не прерывать звучание, пусть с каждым словом, каждой нотой, кто-то извне стремительно выкручивал бегунок на полоске яркости.Have a dream for breakfast And another one for life
Бакуго вцепился в стену, дабы не упасть… Вместо низенького кофейного столика посреди комнаты начал вырисовываться небольшой телевизор, а вокруг него — витрина магазина. Мир окрашен в самые разные оттенки розового: это заканчивает цвести сакура. Бакуго как обычно равнодушен к этой романтике, к запаху ярких бутонов вишни. Единственное, что имеет значение, так это то, что совсем скоро он сможет стать первым из своей школы, кто поступит в Академию «Юэй», и наконец встанет на путь исполнения детской мечты… Мечты всей его жизни. Кацуки узнал на экране телевизора силуэт Всемогущего, побеждающего очередных врагов на своём геройском пути. Пара мотивирующих фраз, сияющая улыбка, и Кацуки на остаток пути мог заразиться его настроением победителя. Обычно даже одного упоминания мгновенно хватало, чтобы наполнить Бакуго уверенностью. Мимо промелькнул чей-то низенький силуэт, затем вновь спешно возвратился, и загородил весь вид своей зелёной макушкой. Бакуго так и не сдвинулся с места, наблюдая перед собой не сильного кумира детства, а всего лишь слабовольного, беспричудного Деку. Как ни странно, какое-то чувство таки начало переполнять его с ног до головы. В разы чище, чем от одной мысли стать героем. И куда сильнее, чем от простого созерцания Всемогущего. Бакуго вновь протянул руку, следуя непонятному порыву. Он всё ещё не знал, что собрался делать: подпортить взрывом чужую форму или же всего лишь грубо оттащить Деку за шкирку. Теперь и ему самому было интересно. А кудри оказались такими же приятными на ощупь, как он и предполагал. И от одного этого осознания он широко распахнул глаза.