Hold me, Mother. I'm coming home...

В доме Анголима было непривычно людно: вся обновлённая Длань собралась здесь, включая Тереса, занявшего вакантное место одного из Спикеров. В наступившей тишине был слышен перестук дождя, капли которого скользили по грязным стёклам окон. — Что ж, — всё же заговорил Слышащий, упорно не оборачиваясь к пятёрке в чёрном. — Нам следует восстановить семью Чейдинхола, Убежище может принять новых братьев и сестёр уже сейчас. Касательно Ящеров — с Чернотопья приходят непонятные донесения, которые… — Нам нужен новый Слышащий, — перебил Анголима Люсьен, неотрывно глядя на него. — Я требую провести обряд и обратиться к Матери за новым назначением. Аркуэн вскинула брови и хмыкнула, но промолчала. Терес нахмурился, Ариус, недовольно пожевав губами, уставился на книжную полку, словно там был как минимум бюст Дибеллы, а не собрание путеводителей по городам Сиродила. — С чего вдруг? Анголим руководит Братством уже не первый век, он был Слышащим в те времена, когда тебя ещё боги не замыслили, — Увани скрестил руки на груди, с вызовом глядя на Лашанса. — В том и дело, брат. Если бы наш Слышащий был внимательнее, мы бы сейчас не стояли по пояс в крови наших братьев, — спокойно ответил Люсьен. — А что бы сделал ты, будь ты на моём месте? — неожиданно зло посмотрел Анголим. — Хороший вопрос. Гибель Бланшара, помните? Уже тогда мы заподозрили, что в наших рядах действует предатель. Пропажа Марии. Это надо было расследовать, а не отмахиваться от очевидных фактов, потому что кое-кто слишком привык к сытой и размеренной жизни. На твоём месте я бы проверил всех. Голос Лашанса был тихим, но с каждым произнесённым словом он словно набирал силу, звучал низко, угрожающе, вынуждая ловить каждый звук — или зажать уши ладонями. — Конечно, проще было приказать провести Очищение. Ведь тебя никто не ослушается, все чтут Догматы. Наивные глупые Спикеры, поверившие своему Слышащему. На твоём месте я бы хорошо всё взвесил, хорошо обдумал. Кто же из тех, кто связан с чейдинхольским Убежищем может быть предателем? Антуанетта Мари, которая обрела в нас свою новую, настоящую семью? Тёмные Ящеры, которые были рождены для служения Ситису? Гогрон, для которого Семья — идеальный вариант существования? М’Радж-Дар, который это Убежище даже не покидал толком и на все убийства и козни против Семьи имел алиби, которое никто не опровергнет? Телиндрил, убившая собственного отца, чтобы примкнуть к нам? Винсент Вальтиери, — тут его голос едва заметно дрогнул, в него прокрались ядовитые нотки угрозы и Люсьен шагнул ближе, — который два века верно служил Матери Ночи, безупречно, безукоризненно? У которого хватило бы сил собственноручно перебить всю Семью за пару ночей? Кто из них мог быть предателем? Лашанс умолк на несколько секунд, переводя дыхание. Никто не торопился перебивать его, Аркуэн горько усмехалась, Алвал и Терес смотрели в окно, Ариус — на Анголима, который замер соляным столпом, не смея ничего ответить на эти обвинения. — На твоём месте я бы смотрел дальше. Кто ещё был вхож в Убежище? Только Спикер этого дома и его бывший ученик. Заподозрить в предательстве меня? Человека, которого Братство вырастило с раннего детства? Которого Семья вскормила кровью убитых во славу Ситиса? Того, для которого служение Матери Ночи — вся его жизнь? Или Матье, исполнительного мальчика, о детстве которого мы ничего не знаем? Мотивы которого нам неизвестны? Кстати… Люсьен, подойдя вплотную к Анголиму, так, что их разделял только письменный стол, склонился к нему, опираясь ладонями о столешницу. — Почему мы ничего не знаем о его детстве? Потому что наш Слышащий не счёл нужным вспомнить, что много лет назад Тёмное Братство приняло контракт на женщину по фамилии Беламон, у которой остался маленький сын. Единственное, чего я никогда не прощу тебе — это того, что ты отдал приказ об Очищении. А себе никогда не прощу то, что подчинился твоему ленивому самодурству, доверившись твоей трухлявой мудрости. Так что на твоём месте, Анголим, я бы совершил Таинство на самого себя и этим сделал одолжение всей Семье! Тишина обволокла весь дом, нарушаемая только барабанными дробями дождя по стёклам да потрескиванием поленьев в очаге. — Длань поддерживает Люсьена Лашанса в его желании провести переизбрание Слышащего, — негромко произнесла Аркуэн, и с ней никто не стал спорить. Даже Анголим.