my secret friend

— Выглядишь как труп, — Карл аккуратно садится ко мне на кровать, — ты снова видишь его? Я выпутываюсь из кучи одеял и крепко обнимаю его. Мы сидим в полной тишине, его всегда прохладные руки заботливо гладят меня по спине, а затем он стягивает с меня резинку, распускает волосы и начинает мягко перебирать их; эти движения успокаивают меня, и вскоре я наконец-то решаюсь признаться ему: — Я только слышал его, — перестаю его обнимать, но все ещё сижу максимально близко, — это было не так реально и навязчиво, как раньше. — Тебе что-то сказал Майк? Он вернулся сюда, говорил что видел тебя сегодня. — Ничего такого, он просто был зол на то что увидел меня. — Он хотел бы извиниться, — Эзоп снимает с себя рубашку, он всегда жалуется, что в моей комнате слишком жарко, — когда тебя забрали, Майк тоже переживал, но ему было проще скрыть это за занавесом из обиды. Я не хотел думать о Майке сейчас, мне казалось, что если отвлекусь от голоса Эзопа, то снова услышу его… Спустя год безэмоциональной жизни, понятие о чувствах становится таким… прозрачным, и перед тем как что-то почувствовать, я думаю о том, как я должен это почувствовать. Словно ты живой андроид, который перед началом выполнения задачи должен проверить тег задания внутренней структуры… Эзоп решает отвлечь меня и рассказывает о том, как прошёл его рабочий день, но слишком много прослушал, и вовсе забыл о его клиенте, о котором он говорил. Мои пальцы по привычке обводят татуировки на руках Эзопа, и я вспоминаю, как раньше он бесился от этого, ему долго приходилось строить из себя недотрогу, пока мы однажды не напились с Деми, и не решили затрогать его чёртиков. — Ты меня не слушал, — констатирует Эзоп, когда я сажусь к нему на колени, — хочешь воспользоваться моей доброй дружеской душой? — Хочу расслабиться, у меня давно никого не было, — я пожимаю плечами и наклоняюсь чтобы поцеловать его в лоб, — ты всегда можешь отказаться, если не хочешь этого, мне не нужны одолжения. Его пальцы опускаются на мои бёдра, я хочу поцеловать его в губы, но он слегка отстраняется и оттягивает меня за волосы назад; я вспоминаю о том что он ненавидит целоваться… — Ты уверен что хочешь этого сейчас? Я не романтик в постели и не хочу тебе делать больно ещё и физически… — Ха, вроде я знаю что-то о романтике, — я закрываю глаза, наслаждаясь тем, как он массирует мой затылок, — боль в моей голове не затмить. Эзоп не любит снимать с себя одежду, он остаётся в чёрной майке и лишь расстёгивает и спускает свои темно-серые джинсы. Мне же становится жарко от его слегка грубых прикосновений, и я позволяю снять с себя всю одежду. Каждое его движение такое плавное и точное, мне кажется что передо мной хирург, а не татуировщик. Эзоп аккуратно стягивает меня с себя, призывая лечь на кровать, на что я недовольно хмурюсь: — Я думал что побуду сверху. — Не стоит напрягаться, ты сам хотел расслабиться. — Хорошо, — соглашаюсь с ним и достаю из тумбочки обычный крем для тела, — у меня нет этих специальных волшебных мазей, поэтому вот. Он быстро надевает презерватив и наклоняется ко мне, чувствую прохладные смазанные пальцы около входа. Я распускаю его волосы, так он будет чувствовать себя уютнее, когда его лицо будет не так видно. Его черные волосы слегка щекочут мои щёки, они пахнут парфюмом древесно-цветочного аромата. Он пользуется им всегда, и меня так расслабляет, когда я чувствую знакомый запах. Эзоп начинает медленно растягивать меня, на что я сильнее притягиваю его к себе. — Давай без этого, просто войди уже, — я шепчу ему куда-то в шею. — Ты сам сказал что у тебя давно никого не было, дурак, — тихо шипит он, но вынимает пальцы, — только будь тихим. Карл шире разводит мои ноги и крепко хватается за бёдра, начиная медленно выходить. Я кусаю себя за руку чтобы сдержать всё звуки, которые хотелось бы выпустить на волю. У меня низкий болевой порог, поэтому это терпимая боль, которая отвлекает меня от более острой и ноющей в висках. Когда Эзоп плотностью входит, мужчина наклоняется чтобы поцеловать меня в руку, которой я закрыл себе рот, ха, а это довольно мило. Я убираю её и обнимаю его за шею, заглядывая в глаза. — А говорил не романтик, ты даже покраснел. — Блять. Он начинает резко двигаться во мне, и я крепко хватаюсь за Карла, слегка царапая ему спину. Наконец-то у меня получается отвлечься, я полностью расслабляюсь в его руках, теряясь в ощущениях между лёгкой болью внизу живота и тихих горячих вздохов своего партнёра. Когда он попадает по простате, у меня не получается сдержать себя… — Ха-а-а, здесь, — вскрикиваю я. — Тише, — он слегка сжимает моё горло и замедляет темп, — твой отец убьёт нас. — Скорее я т-тебя, если ты не продолжишь. — Ты точно сумасшедший, — Эзоп тихо смеётся, но продолжает трахать меня, стараясь задевать нужное место. Меня хватает ненадолго, восхитительное чувство разрядки прямо выбивает из головы мою боль, я пользуюсь тем, что он убрал руки от моего горла и тянусь к нему, чтобы уткнуться в его шею и сдержать стоны…но я слишком увлекаюсь, когда понимаю что кусаю его и слышу тихий стон от боли: кажется забыл, что мой небольшой клык достаточно острый. — Прости, — слизываю каплю крови с укуса и целую рядом, — но ты кажется кончил от этого. — Ты такой болтливый во время секса, это ужасно — Карл устало вздыхает и резко выходит из меня. — Ай, — обиженно вскрикиваю я. Эзоп закатывает глаза и кидает в меня мою одежду.

***

Этой ночью я действительно крепко спал, и могу заметить, что это утро не такое паршивое, как могло быть. Мне жутко хотелось кофе, но его нигде не было… кажется отец спрятал его от меня, словно от ребенка. — Лука, скажи честно, тебе нравятся мальчики? — прозвучал папа где-то сзади меня. От неожиданности я уронил ложку с сахаром, которую собирался положить себе в чай. Я медленно повернулся к источнику звука, стараясь не показывать свое волнение. Неужели он услышал нас ночью… — Почему ты так решил? — Из всех твоих друзей в этом доме я не видел ни разу особь женского пола, — отец с интересом уставился на меня, — только честно? — Я не думаю что мне нравятся только парни, — решил признаться я, — и ты забыл о существовании о моей подруге Деми, которая обычно помогала выбирать тебе коньяк на праздники? — Лука, лучше определись уже. Я бы не хотел подарить на свадьбу половину полномочий компании тебе и…твоему мужу. — Я понимаю, не волнуйся, — нервно улыбаюсь ему и ухожу с чаем к себе в комнату.

***

Я не знаю, что ответить своему отцу, потому что мне периодически нравились представители обоих полов, но у меня не было конкретного влечения к кому-то одному… Мне просто нравились и парни и девушки, нравились поведением или отношением ко мне или к общим интересам. У меня не было отношений, потому что им не было места, я не хотел посвящать себя полностью только одному человеку. Только сейчас, когда мне нечем заняться, я понимаю что не против бы попробовать эту жижу под названием отношения… С этими мыслями я быстро дошёл до кладбища, чтобы отдать часы Эндрю. Я надеюсь, что я его найду, потому что сегодня достаточно солнечный день, и он возможно будет где-то в тени… Но я нахожу его довольно быстро, он копался в небольшой клумбе около входа в церковь. Я тихо подошёл к нему, и остановился рядом, он не заметил меня… Не хочу снова напугать его, поэтому решаю тихо позвать его: — Эй, Эндрю, привет! На этот раз он не пугается и быстро оборачивается ко мне. — Здравствуйте, — неуверенно говорит он и прячет лицо за челкой. — Меня зовут Лука, и ты можешь обращаться ко мне на ты, — я улыбаюсь ему, когда он вздрагивает от моего предложения перейти на ты. — Мне неловко… обращаться на ты. — Ладно, тогда просто чаще обращайся по имени, мне это нравится, — я подошёл ближе к клумбе о осмотрел её, — как у тебя дела? — Дела? Я не знаю… Хорошо, наверное? — Ты ничего не терял случайно, — я вытягиваю с кармана пальто его часы и верчу в руках, — это твои? — Да, м-можно мне забрать их? Он тянется к моей руке, но я быстро прячу её за спину. Эндрю выглядит ужасно взволнованным, когда я их не отдаю…эти часы так важны для него? — Я отдам их тебе если ты прогуляешься со мной, а? — Мне нельзя уходить… дальше храма и кладбища. — Нельзя? Тебя здесь насильно держат? — Нет, — он нервно машет руками в знак протеста, — вовсе нет, просто…я никогда не был за пределами, я не знаю местности…сестра Анна не отпускает меня, поэтому… — Я тебя проведу обратно, не волнуйся, — я наклоняюсь чтобы взглянуть на его лицо, которое он постоянно прячет, но он закрывает его руками, — эй, ты чего? — В-ты такой странный. — Но ты сейчас прячешь от меня лицо, почему странный я? Мальчик убирает ладони и пытается злобно выглядеть, но получается довольно мило. Мы идём по парку, который оказывается рядом с его храмом, Эндрю медленно идёт рядом, пока я восхищаюсь видом этого зелёного парка. Казалось, что я хожу прямо по Эдемском саду… Мы останавливаемся у огромной белой беседки, с видом на большую часть города. Эндрю садится первый и увлеченно разглядывает вид с беседки. Я вижу в его глазах удивление, неужели он видит это впервые? Сажусь рядом с ним и подперев рукой щеку продолжаю наблюдать за его реакцией. — Сколько тебе лет, что ты вместо школы торчишь здесь? — Я не знаю точно, — щёки Эндрю мгновенно покраснели, это так забавно видеть румянец на столь бледной коже, — около шестнадцати… — Не знаешь точно? — Когда меня нашли, я не помнил своего возраста… мне было где-то пять или шесть. Я праздную день рождения в тот день, когда меня нашли… — Оу, и когда этот день? — Тебе правда интересно? Теперь он выглядел более удивлённым, чем от пейзажа. Кажется, я единственный, кто у него это спросил?.. — Да, — я не сдерживаю восхищённой улыбки, потому что привилегия быть везде первым — моя любимая. — 31 октября… — Вау, прям на Хэллоуин! — Ч-что? Что это? — Праздник нечисти, короче говоря. — Это ужасно, — он резко хватается за свой крестик на шее и поворачивается ко мне, — у нечисти не должно быть праздника. Но… наверное сама судьба говорит, что я уродлив как нечисть… и они все тоже правы. Я протягиваю ему часы, потому что не знаю как успокоить… он выглядит озадаченным и грустным после моих слов. И я хочу знать об этом больше, потому что не понимаю, кто мог назвать его уродливым, когда передо мной чистый и невинный мальчик, с огромной верой в сердце. Он неуверенно забирает свои часы и поднимает взгляд на меня… Я не дышу? Лука ты помнишь как дышать, нет? Нет, потому что я боюсь, что сейчас отпугну его, и он снова спрячет этот взгляд… Его глаза такие неземные, они похожи на те прекрасный насыщенные рубины, которыми восхищался Нортон. Когда он отводит взгляд, я наконец-то начинаю дышать, наверное я выгляжу сейчас максимально странным, блять. — Кто-то смеет тебя назвать так? Эндрю прикрепляет часы к своему поясу на плаще и кивает мне в знак согласия на мой вопрос. — Они, все… кто видел меня. Я спросил почему, но они лишь избивали в ответ. Я та самая белая ворона, моя внешность…это дефекты, за которые меня стоит не любить. Мерзкое чувство отвращения к людям накатывает меня, и я хватаю его за плечи. — Но ты же знаешь, что это не так? — Ч-что не так? — Твоя внешность, Эндрю. Я так хочу прикоснуться к его волосам, мне кажется, они словно со снега… Этот странный мальчик, которого я встречаю только второй день вызывает у меня столько эмоций, вроде мы знакомы целую вечность. Я подбираю слова перед тем как ответить ему? Меня волнует что я сейчас скажу и как это будет звучать… — Считай что тебя создал не бог, а снежный человек, — хихикаю я, стараясь отвлечь его от этой темы, — ты очень красивый для просто белой вороны, ты знал об этом? Эндрю снова прячет лицо в ладони, а я продолжаю тихо смеяться от восторга над ним. Мы сидели там пару часов, он больше ничего не говорил, лишь слушал о том, какова жизнь в городе, на который он смотрел с беседки. Я провёл его к храму и быстро попрощался, потому что вспомнил что здесь не ловит связь, и я не предупредил никого о том, что уйду. Я был почти у ворот, когда меня потянули за рукав, это был Эндрю. — А, ты чего? — Ты придёшь завтра? Пожалуйста… — Я думал что надоел тебе за сегодня, — я поворачиваюсь к нему, — хорошо, но только если назовешь меня по имени. Он быстро отвернулся от меня, но потом тихо произнес: — Пожалуйста, Л-лука? — Теперь хоть каждый день. Эндрю сразу же убегает после моего ответа, а я по уши улыбаюсь и набираю Карла, чтобы рассказать ему о своём новом… друге?